Системный аспект языка. Т5-6 Системный аспект языка_ Моделирование фонетической системы. Тема Системный аспект языка

• Название: Тема Системный аспект языка
• Анкор: Системный аспект языка
• Дата: 28.03.2022
• Размер: 280.5 Kb.
• Имя файла: Т5-6 Системный аспект языка_ Моделирование фонетической системы .doc
• Тип: Документы; #423118
• страница: 2 из 3

структурные схемы

непредикативных словосочетаний

Многие последовательности словоформ, организованные по структурной схеме простых, элементарных сложных и осложненных предложений, по структурным схемам словосочетаний, благодаря особенностям своего лексического наполнения способны превращаться в устойчивые словосочетания, фразеологизмы, пословицы и поговорки, крылатые слова и афоризмы. По своей знаковой природе они тяготеют к словам, а по своему устройству отражают особенности синтаксических структур данного языка. Через фразеологию языка осуществляется постоянная связь структурного блока и лексикона.

Представленные на схемах три основных блока (подсистемы) системы языка несомненно взаимосвязаны и взаимодействуют во всех процессах языковой деятельности человека (обучении языку, слушании, говорении и др.), но в то же время обладают известной автономией. Фонетический блок может быть воспринят и даже воспроизведен слушателем, не знающим, какие смыслы выражены говорящим.

Лексикон можно изучать как список слов, не зная структурных последовательностей, в которых участвуют изучаемые лексемы (что бы­вает при неумелом изучении или преподавании языка).

Известно, что можно освоить структурный блок языка и научиться осмыслять устройство высказываний, не зная в достаточной мере лекси­кона языка.

Динамическая модель показывает, что в каждом блоке системы языка есть свои подсистемы, которые имеют разную степень обязательности для устройства блока. В лексиконе многих языков нет словоизменительной ветви, некоторые языки мира (китайский, например) обходятся без словообразовательных морфем. В синтаксическом блоке не обязательны подсистемы структурных схем словосочетаний, поздно формиру-ется блок структурных схем сложных и осложненных предложений. Обычно в беспись-менных языках этих подсистем нет.

Такой тип системы в современной системологии называется неиерарархическим, то есть таким, у которого нет ни одной только управляющей или только подчиненной подсистемы. Но все подсистемы такой системы взаимосвязаны, так что любое изменение в одной подсистеме обязательно так или иначе (прямо или опосредованно) проявляется во всех других подсистемах.

Динамическая модель системы языка позволяет более четко прово­дить грань между явлениями, относящимися к системе языка, и явлениями речевой деятельности как процесса.

Многообразие моделей системы языка свидетельствует, на наш взгляд, об исключительной сложности системы языка, заключенной в мозгу человека. Модели дополняют друг друга, приоткрывая тo один, то другой аспект изучаемого феномена.

Литература

Васильев Л.М. Современная лингвистическая семантика. М., 1990.

Караулов Ю.Н. Ассоциативная грамматика русского языка. М.,1993.

Касымова О.П. Язык в свете основных понятий системологии. Уфа, 2002.

Ф. де Соссюр. Труды по языкознанию. М., 1977.

Попова З.Д. Модели системы языка в русском языкознании конца ХХ века // Вестник ВГУ.- Серия 1. Гуманитарные науки. 2/1999, с.171-181.

Распопов И.П. Система языка и ее уровни //Материалы по русско-славянскому языкознанию. Воронеж, 1976, с.134-153.

Солнцев В. М. Язык как системно-структурное образование. М., 1971.

Спивак Д.Л. Язык в условиях измененного состояния сознания. Вопросы языкознания.1983, №5,с.43-49.
Тема 6.
Моделирование фонетической подсистемы языка
В различных моделях системы языка под разными названиями так или иначе различаются фонетическая, лексическая, словообразовательная, морфологическая и синтаксическая подсистемы. Каждая из этих подсистем имеет внутреннюю структуру и свои элементы, то есть в свою очередь образует систему. Наряду с построением системы языка как целого создаются и модели отдельных ее подсистем.

Одной из первых была смоделирована фонетическая посистема.

Изучение артикуляции звуков речи, акустические исследования с помощью звукоза­писывающей аппаратуры имеют достаточную традицию. Они необходимы для практических целей обучения произноше­нию, устранения дефектов речи и т. п. Но конкретный звук мгновенен, прозвучал - и его нет. А люди как-то хранят его в памяти, при необходимости могут вновь произнести его, узнают, когда его произносит кто-то другой. О том, что в памяти человека хранится образ звука, впервые догадался Бодуэн де Куртенэ, который и назвал этот образ фонемой.

Открытие фонемы стало тем импульсом, который вызвал к жизни множество фонетических концепций, авторы которых давали свои определения фонемы как единицы фонологической системы языка и устанавливали те или иные структурные отношения между фонемами.

Заметим, что фонемы и их отношения между собой так же ненаблюдаемы, как и любые мыслительные образы. Это обстоятельство объясняет разнообразие, большой разброс, а порой и противоречивость теорий фонемы и моделей системы фонем.
Основные фонологические теории
Теория фонем, созданная Бодуэном де Куртенэ, полу­чила название психологической. Бодуэн понимал фонему как психический образ звука, включающий в себя большое чис­ло реальных звуковых вариантов (альтернантов). Например, фонема [а] охватывает и более задние, и более передние ее варианты. Бодуэн исследовал чередования (альтернации) фонем, обнаружил в них закономерности и регулярность. Альтернации, которые перестают действовать (традицион­ные), тем не менее, свидетельствуют о том, что они вышли из одной фонемы, имеют общее историческое происхождение.

Благодаря существованию альтернантов у каждой фо­немы, источники возникновения новых альтернаций никогда не иссякают, в языке всегда есть живые, позиционные чере­дования фонем. Анализируя альтернанты фонем, Бодуэн увидел, что фонема может быть разложена на простейшие элементы, которые он называл представлениями отдельных артикуляторных и акустических работ. Таким образом, в трудах Бодуэна были подготов-лены основы для различения понятий инвариант и вариант фонемы, дифференциальные признаки фонемы и ряда других понятий, необходимых для выявления системы фонем.

Крупный вклад в фонологию внес ученик Бодуэна, ра­ботавший в составе Пражского лингвистического кружка, Николай Трубецкой. Его книга «Основы фонологии» пред­ставила стройную теорию, на основе которой были разрабо­таны строгие правила изучения и описания системы фонем. Трубецкой использовал фактический материал двухсот язы­ков. Теория Трубецкого получила название функциональной, поскольку ученый полагал, что в фонему обобщаются толь­ко фонологически существенные признаки, благодаря кото­рым фонема служит для различения смысла слов, выполняет смыслоразличительную функцию.

Выявление фонем производится только путем соположе­ния и противоположения звуковых сочетаний - лексем, на­пример: мал — мял — мёл — мел — мил — мул — мыл; был — пыл; дам — там; вон — фон; гол — кол; жар — шар и т. п. В таком соположении на фоне одинаковых частей вы­деляются и противопоставляются друг другу различающиеся звучания, которые и дифференцируют звуковые оболочки, свя­занные с различными значениями.

Анализ показывает, что различия звуковых образов фо­нем часто определяются одним-двумя дифференциальными признаками. Эти различия могут быть важными для целей общения, использоваться для различения значений (дом — том — сом), а могут быть несущественными и оставаться не­замеченными (дом — доом — домм):
Типы структурных отношений между фонемами
Трубецкой на­звал отношения, в которые вступают фонемы, оппозициями и описал разные типы оппозиций. Укажем важнейшие из них.

Одномерные и многомерные оппозиции. В одномерной оп­позиции фонемы противопо-ставлены по одному дифференци­альному признаку, а в многомерной - по нескольким. На­пример, [т] - [д], [б] - [п] противопоставлены только по глухости - звонкости; [д] - [н] - только по признаку но­совой - неносовой. Фонемы [е] - [у] противопоставлены по нескольким признакам: [е] - гласная переднего ряда к среднего подъема, нелабиали-зованная; [у] - гласная зад­него ряда, верхнего подъема, лабиализованная.

Особенностью одномерной оппозиции является способ­ность утрачивать различительный признак в некоторых пози­циях данных фонем в лексеме. Например, звонкость соглас­ных в русском языке закономерно утрачивается в конце сло­ва и перед глухой согласной: роза - роз [рос], предыду­щий - предстоящий [пр'ьтстайашш'ий], предвидеть, но пред­ставить [пр'ьтстав'ит']. Утрата различительного признака одномерной оппозиции фонем называется нейтрализацией оп­позиции. Явление нейтрализации дает основание некоторым фонологам для удобства описания конструировать архифо­немы - объединения из двух подвергаю-щихся нейтрализа­ции фонем: [д/т], [с/з] и т. п.

Пропорциональные и изолированные оппозиции. Про­порциональные оппозиции — это несколько противопостав­ленных по одному и тому же дифференциальному признаку фонемных пар. Например, по признаку глухость / звонкость противопоставлены [п] - [б], [с] - [з], [т] - [д], [ф] - [в] и т. д. Изолированная оппозиция в системе фонем бывает одна. Например, фонемы [г] и [1] в системе немецких фонем - единственные плавные согласные.

По отношению между членами различаются приватив­ные, градуальные и равнозначные оппозиции. В привативных оппозициях фонемы противопоставлены по наличию /отсут-ствию какого-либо дифференциального признака, на­пример твердости / мягкости (том - тёмный, дома - Дёма, мал - мял). Член оппозиции, обладающий качеством, кото­рого нет у другого, называется маркированным. Фонемы, на­ходящиеся в градуальных оппозициях, характеризуются раз­ной степенью одного и того же признака. Например, [а] - гласная -нижнего подъема, [о] - среднего, [у] - верхнего подъема. В равнозначных оппозициях фонемы логически рав­ноправны ([ф] - [к], [п] - [т] и т.п.). Привативные, одномер­ные, пропорциональные оппозиции способствуют упорядочен­ности системы, создают структурную основу системы фонем.

Связь фонемы и звука, материальную, акустико-артикуляторную основу фонемы подчеркивал Лев Владимиро­вич Щерба, ученик Бодуэна де Куртенэ, основатель ленин­градской фонологической школы. Определяя фонему как зву­ковой тип, Щерба трактовал варианты фонемы как конкрет­ные звучания, очень близкие друг к другу и на слух и по их артикуляции.

Этот аспект учения о фонеме гипертрофирован в физи­ческой теории фонемы английского фонетиста Даниэля Джоунза, который представляет фонему как семью звуков. Его теория помещает фонему не в мозг человека, а в звуковые последовательности речи. Однако при этом остается неясным, каким образом и для какой цели формируется семья звуков, т. е. обходится основной вопрос фонологии: как происходит анализ и синтез звуко-вой последовательности.

Оригинальную теорию фонемы, получившую название морфематической, разработала группа ученых (Р. И. Аванесов, В. Н. Сидоров, П. С. Кузнецов, А. А. Реформатский и др.), образовавших так называемую московскую фонологи­ческую школу, в теории которой фонемы теснейшим обра­зом увязываются с морфемой. Фонемой считается ряд зву­ков, появляющихся в результате живых позиционных чере­дований в одной и той же морфеме. Например, к одной фо­неме могут быть отнесены [з] и [с] (мороз [марос] и мороз­ный), [о] и [а] (воды и вода [вада]) и так далее. Реальное звучание, артикулируемое и слышимое, для московской шко­лы не имеет определяющего значения.

Учение московской школы о вариантах русских фонем отражает орфографический навык абсолютно грамотного че­ловека и не принимает во внимание группировки фонемных образов, присущие недостаточно грамотным, малограмотным и неграмотным людям.

Привычка «слышать» то, что подсказывается орфогра­фией, отчетливо проявляется у сту-дентов-филологов при изу­чении фонетической транскрипции. Почти все студенты дол­го пишут впирод вместо [фп'ир'oт], горъд вместо [гoрът], уставшый вместо [устафшый] и т. п.

Чем слабее орфографический навык, тем больше в написанных словах отражено реальных звучаний. Малограмот­ный человек, пишущий ножык, стина, каляска, группирует мысленные образы фонем не так, как грамотные люди. Для него стина и стены содержат разные фонемные образы, более близкие к реальным звучаниям, чем для грамотного челове­ка, который и в звучании стина «слышит» образ фонемы [е] (стена).

Но у вполне грамотного человека, если он ослышался или не понял смысла сказанного, нередко образ фонемы может наложиться на звучание, которое, по замыслу говорящего, несет иную фо­нему. Так, в звучании [пъс'ьд'ел] в предударном слоге слы­шится и, если связать это звучание с сидеть (посидел), и е, если связать это звучание с седой (поседел). В звучании [молът] слышится молот или молод в зависимости от пред­мета речи и т. д. Люди, не владеющие нормами орфографии, и дети, не умеющие еще писать, как правило, слышат то, что реально произносится. Так, в слове лев ребенок слышит леф, и потому соответственно склоняет это слово как лефа, с лефом, к лефу.

Орфографическая ори­ентация концепции московской школы вполне очевидна и в целях обучения орфографии, видимо, в чем-то полезна для тех языков, орфогра­фия которых построена на морфологическом принципе, в частности для обучения русской орфографии, но особенностей системы фонем, хранящейся в мозгу человека, явно не отражает.

Существует теория, определяющая фонему как научную фикцию, необходимую лишь для лингвистического описания. Это теория американского ученого В. Фримэна Тводелла. В ней существование фонемы в системе языка отрицается. Признавая микрофонемы как конкретные наблюдаемые объ­екты, Тводелл определяет макрофонемы как логические кон­структы, создаваемые в целях удобства описания. Теория фикции позволяет оправдать любое описание системы фонем, лишь бы оно с какой-то точки зрения оказывалось удобным исследователю.

Известное распространение имеет глоссематическая тео­рия фонем Ельмслева, который определял фонему как пучок дифференциальных признаков. В его трактовке фонема не имеет со звуком ничего общего, это чисто структурное пост­роение, точка пересечения дифференциальных признаков, не­зависимая от физической субстанции. Такой подход отвечает той субъективно-идеалистической философии языка, которую Ельмслев положил в основу своей лингвистической концеп­ции. Фонема, не имеющая ничего общего со звуком, не мог­ла бы опознаваться, так как не имела бы никакого матери­ального выражения.

Российские фонетисты не принимают утверждений о фиктивности категории фонемы. Исследования убедительно показы­вают, что фонема — это не фикция и не отрезок звуча-ния, а целостный, психологический образ звучания, который складывается с учетом ряда внутренних и внешних факторов, в том числе и более высоких уровней языка, общего смысла высказы­вания.

Психологическую реальность фонемы подтверждают и психолингвистические исследования. При некоторых видах афазии больные теряют способность различать фонемные об­разы: в устной речи путают звуки, а на письме - соответст­венно - буквы. Говорят березно вместо бережно, плогро вместо проглотит, асушес вместо существо; пишут ябцеко вместо яблоко, креспол вместо кресло и т. п. Человек дол­жен иметь в мозгу четкие фонемные образы, чтобы разли­чать лексемы на слух и чтобы уметь передать их на письме.

Известный фонетист Лия Васильевна Бондарко считает сильным доказательством реаль-ности фонемы способность произнести при необходимости любое высказывание с иде­альным выговариванием всех звуков, в соответствии с фонем­ными образами, а также способность опознать высказывание при сильных дефектах произношения.
Теория силлабофонемы
Российские ученые провели многочисленные исследова­ния звучащего речевого потока, чтобы выяснить, на основе каких физических признаков человек, воспринимающий речь, опознает в ней нужные для смыслоразличения фонемы. В трудах Н. И. Дукельского, Л.Р. Зиндера, Л. В. Бондарко, Н. И. Жинкина и других показано, что единица членения звукового потока — это открытый слог, а дифференциальные признаки фонемы не существуют ни в артикуляции, ни в акус­тике в готовом виде; они не могут быть ни произнесены, ни услышаны отдельно от фонемы. Опознание фонемы в звучащем потоке протекает сложным путем с учетом разного ро­да информации, часто содержащейся в переходных сегмен­тах, иногда в двух-трех соседних сегментах, путем перерас­пределения речевого континуума. Иначе говоря, звуковой поток при восприятии обрабатывается в мозгу слушающего путем сличения с заложенными в нем фонемными образами. Фонема реальна психологически только как результат пе­рекодирования звуковых сигналов в нервный сигнал. В це­лостном виде она не содержится в звуковом потоке, никакая часть звукового ряда фонему не представляет.

По результатам исследований фонетистов и психолингвистов реальной единицей языкового сознания является слог. Со слога начинается детский лепет (ва-ва-ва, тя-тя-тя). Не случайно именно из повторяющихся слогов составлены первые детские слова – па-па, ма-ма, ба-ба и др. Только в слоге могут реализоваться отрезки интонации – просодемы. Если гласный звук, способный образовать слог, можно произнести автономно (А,О,У), то согласные звуки произнести вне слога невозможно, называя согласный, мы фактические произносим слог- бэ, мэ, тэ, дэ и т.д.

О слоге как основе фонетической системы языка уверенно говорят специалисты по языкам Азии и Африки (китайскому, японскому, вьетнамскому, семитским и некоторым другим языкам) – Е.Д.Поливанов, А. и Е. Драгуновы, Г.П.Мельников и многие другие.

На основе слоговых фонем (силлабофонем) описывают систему древнеславянских языков В.К.Журавлев, В.Г.Таранец, Л.Е.Калнынь и др.

Идею силлабофонемы в свое время обсуждали такие авторитеты отечественной лингвистики, как Л.В.Щерба, Д.В.Бубрих, Н.Я.Яковлев, С.Д.Кацнельсон и другие.

В самом деле, трудно представить, что в памяти человека хранятся столь туманные образы фонем, о количестве и качестве которых не могут вот уже сто лет договориться ученые-фонологи. Что же касается образов слога, они знакомы каждому говорящему. Именно на их изображении строились многие древние письменности, на материале слогов изучали грамоту по старинным русским азбуковникам, при необходимости слово можно произнести по слогам, но практически невозможно произнести его по звукам. Некоторые исследователи происхождения языка считают, что гуманоиды стали людьми, изобретя слог