Теория и практика межкультурной коммуникации

• Название: Теория и практика межкультурной коммуникации
• Анкор: Kommunikatsia_maket.doc
• Дата: 04.05.2017
• Размер: 1.28 Mb.
• Имя файла: Kommunikatsia_maket.doc
• Тип: Учебное пособие; #6847
• страница: 15 из 40

5.2. Источники культурной интерпретации

Во внутренней форме ФЕ кроме кодов существуют и другие источники культурной интерпретации.По мнению В.Н. Телия, «в языке закрепляются и фразеологизируются именно те образные выражения, которые ассоциируются с культурно-национальными эта­лонами, стереотипами, мифологемами и так далее и которые при употреблении в речи воспроизводят характерный для той или иной лингвокультурной общности менталитет» [Телия, 1996, с. 233].

1. Одним из источников культурно значимой интерпретации явлений действительности и их отображения в языке являются ритуальные формы народной культуры, такие как поверья, предания, легенды, мифы.Согласно В.А. Масловой, ритуал – система действий, совершаемых по строго установленному порядку, традиционным способом и в определенное время. Это форма «превращенного сознания», ритуал является главным механизмом коллективной памяти, который во многом определяет жизнь человека и теперь. Предания – устный рассказ, история, передающаяся из поколения в поколение. Поверье – предание, основанное на суеверных представлениях, приметах, необычных явлениях. Фразеологические единицы, в основе которых лежат народные поверья и предания, в большинстве случаев восходят к далекому прошлому.Так, например,фразеологический состав французского языка содержит ФЕ с семантикой злости, раздражения marcher sur une mauvaise herbe (быть не в духе), в основе которой лежит старинное поверье о чудодейственной силе трав. Согласно этому поверью, некоторые травы действовали на психику или настроение тех, кто дотрагивался до них или ходил по ним. Фразеологический состав русского языка содержит ФЕ с семантикой гнева метать перуны. Перун по древним поверьям ездил по небу в колеснице и пускал огненные стрелы – молнии, которые также назывались перунами. Подобные ФЕ воссоздают картину прошлого того или иного этноса, раскрывают его характер, знакомят с нравами, обычаями, национальными чертами.

2. Другим источником культурной интерпретации является система образов-эталонов, запечатленных в «ходячих» устойчивых сравнениях. По мнению В.Н. Телия, эталон–это «характеро­логически образная подмена свойства человека или предмета какой-либо реалией – персоной, вещью, животным, которые становятся знаком доминирующего в них, с точки зрения обиходно-куль­турного опыта, свойства» [Телия, 1996, с. 242]. Согласно В.А. Масловой, эталон – это сущность, измеряющая свойства и качества предметов, явлений, объектов[Маслова, 2001, с. 44].В роли этало­на выступают устойчивые сравнения, которые являются одним из ярких образных средств, способных дать ключ к разгадке национального сознания.Так, например, во французских традиционных эталонных сравнениях радость – это птица: gai comme un merle (веселый как певчий дрозд), gai comme un pinson (веселый как зяблик), gai comme une alouett (веселый как жаворонок), gai comme un oiseau (веселый как птица). И это неслучайно. Известно, что на древе жизни место птицы находится на его вершине. Птица обозначает верх и в этом смысле противоположна животным классификатора низа – хтоническим животным, прежде всего змее. Из рассматриваемых нами примеров видно, что предпочтение отдается конкретным птицам: дрозд, жаворонок, зяблик. Эталонное сравнение чувства с птицей отражает одну из особенностей мировидения носителей французского языка. Во фразеологическом фонде русского языка есть ФЕ с семантикой страха дрожать от страха как заяц. Заяц считается в народе трусливым зверьком, он дрожит будто бы от страха.

3. Источником культурной интерпретации являются также слова-символы, или слова, словосочетания, получающие символическое прочтение.

В отличие от собственно символов роль языкового символа заключена в смене значения языковой сущности на функцию символическую.Согласно В.Н. Телия, «словозначение в этом случае награждается смыслом, указывающим не на собственный референт слова, а ассоциативно «замещает» некоторую идею» [Телия, 1996, с. 243]. Важно отметить, что материальным экспонентом этого замещения является не реалия как таковая, а имя. Например, в русской идиоме сердце кровью обливается и во французской идиоме avoir le coeur percé (il a le coeur percé – у него сердце разрывается) не реалия сердце является символьным носителем, но имя, собственное значение которого замещается символьным прочтением: сердце – орган чувств. Следовательно, культурно-нацио­нальные символы, воплощенные в языковое тело, – это всегда словозначения, выполняющие функцию символов: лексические единицы наделяются устойчиво ассоциируемыми с ними смыслами, которые и указывают на концепты, не являющиеся их собственно языковыми значениями. Или, например, в русской ФЕ с семантикой страха душа в пятки ушла значение слова душа сохраняет свое символическое прочтение – «орган жизнедеятельности».

4. Важным источником культурной интерпретации являются образы христианства, теософии и соответствующие им нравственные установки.Так, многие ФЕ связаны с библейскими ми­фами о сотворении мира, всемирном потопе, жизни святых. Фразеологические единицы, вышедшие из религиозных дискурсов, мо­гут представлять собой разные виды цитаций: прямая цитация или аллюзия к религиозным текстам. Например, в русском и французском языках есть ФЕ быть на седьмом небе от радости, être ravi au septième ciel, которая восходит к Библии, где выделяются различные сферы неба. На седьмой сфере неба (на седьмом небе) находится рай, отсюда связь этого образа с семантикой радости.

5. Не менее важным источником культурной интерпретации обоснованно признаются образы из художественной литературы, философии, истории, т. е. из тех форм деятельности людей, которые воплощают интеллектуальное достояние нации и человечества в целом. Данные источники, относящиеся к разным эпохам и жанрам, позволяют лучше понять смысл ФЕ. Например, внутренняя форма ФЕ gai comme Roger Bontemps содержит имя, которое cтало нарицательным для обозначения веселого человека. Это выражение связано с именем священника и поэта XV в. Роже де Коллери, присвоившего себе в своих произведениях прозвище bontemps, которое соответствовало его веселому нраву.

Итак, сопоставительный анализ фразеологических единиц в русском и французском языках проливает свет на этническую логику, предопределяющую различия языковых картин мира. Характерологические черты, присущие этим картинам мира, запечатлен­ные во ФЕ, вносят в репрезентации эмоций культурно-языковую специфику.