Теория и практика межкультурной коммуникации

• Название: Теория и практика межкультурной коммуникации
• Анкор: Kommunikatsia_maket.doc
• Дата: 04.05.2017
• Размер: 1.28 Mb.
• Имя файла: Kommunikatsia_maket.doc
• Тип: Учебное пособие; #6847
• страница: 14 из 40

Глава 5

Языковые единицы как хранители культурной информации

5.1. Коды культуры

Культура и язык – это формы сознания, отображающие деятельность человека. Е.Ф. Тарасов отмечает, что язык включен в культуру, так как «тело» знака (означающее) является культурным предметом, в форме которого опредмечена языковая и коммуника­тивная способность человека, значение знака – это также культурное образование, которое возникает только в человеческой деятельности. Культура включена в язык, поскольку вся она смоделирована в тексте [Тарасов, 1994, с. 109]. Между культурой и языком существуют сложные взаимосвязи, опосредуемые целым комплексом социально наследуемых знаний и отношений, запечатленных в семантике слов и выражений. Следует отметить, что различные уровни языка и принадлежащие им единицы обладают разной степенью культурной «наполненности» и культурной обусловленности [Гудков, 2003, с. 141].

Фразеологический фонд языка, по признаниям многих исследователей, в наибольшей степени отражает обусловленные национальной культурой особенности мировосприятия его носителей. Кроме того, фразеологические единицы являются наиболее сложными для инофонов, участвующих в межкультурной коммуникации. По мнению В.А. Масловой, «культурная информация хранится во внутренней форме фразеологических единиц, которая, являясь образным представлением о мире, придает фразеологизму культурно-национальный колорит» [Маслова, 2001, с. 82]. Для лингвокультурологического описания фразеологических единиц разработаны различные методики. В настоящей работе лингвокультурологический анализ осуществляется через коды культуры,которые фиксируются, воплощаются во ФЕ. В энциклопедических словарях код определяется как совокупность знаков (символов) и система определенных правил, при помощи которых информация мо­жет быть представлена (закодирована) в виде набора из таких символов для передачи, обработки и хранения (запоминания). Правила, регулирующие код, устанавливаются по соглашению между носителями одной и той же культуры [БЭС, 2003, с. 423]. Существуют различные виды кодов, в том числе интересующие нас коды культуры. Согласно В.Н. Телия, код культуры – это таксономический субстрат ее текстов. Этот субстрат представляет собой совокупность окультуренных представлений о картине мира того или иного социума – о входящих в нее природных объектах, артефактах, явлениях, ментофактах и присущих этим сущностям их пространственно-временных или качественно-количест­вен­ных измерений [Телия, 1999, с. 20]. По мнению В.В. Красных, код культуры есть сетка, которую культура «набрасывает» на окружающий мир, членит, категоризирует, структурирует и оценивает его[Красных, 2003, с. 297]. Представляется, что рассматриваемые нами определения кода культуры дополняют друг друга, и такой подход к анализу национально-культурной коннотации ФЕ с семантикой базовых эмоций человека вполне мотивирован. Следует отметить, что само существование кодов культуры как феномена является универсальным по своей природе. Однако удельный вес каждого кода в определенной культуре всегда национально детерминирован и обусловливается конкретной культурой.

Коды культуры соотносятся с архетипическими представлениями, так как именно в них зафиксированы «наивные» представления о мироздании. К главным кодам культуры будем относить соматический, биоморфный, предметный, мифологический.

Мы обращаемся к характеристике кодов культуры, которые связаны с отображением эмоций в русском и французском языках.

Рассмотрим соматический код фразеологических единиц с семантикой эмоций. В соматическом коде особое место занимают символьные функции различных частей тела. Фразеологические единицы, содержащие соматизмы, имеют значительный удельный вес во фразеологическом фонде французского и русского языков и отличаются высокой частотностью употребления. Как утверждает В.В. Красных, соматический код является наиболее древним из существующих кодов. Человек начал постигать окружающий мир с познания самого себя. С этого же началась окультурация человеком окружающего мира. В результате, завершив этот «герменевтический круг», человек пришел к необходимости опять познавать себя, но уже на другом этапе, на новом витке. Таким образом, в освоении мира человек совершил путь от самого себя к самому себе же [Красных, 2001, с. 233].

Так, во фразеологическом фонде французского языка есть много выражений с семантикой эмоций, внутренняя форма которых содержит слово foie (печень). Печень во французской лингвокультуре рассматривалась как символ храбрости, и обесцвечивание ее интерпретировалось как признак страха, откуда и фразеологизм avoir les foies blancs (бояться). В современном французском языке avoir/donner les foies значит пугаться/пугать.

Во фразеологическом словаре русского языка под редакцией А.И. Молоткова есть только две фразеологические единицы (всеми печенками, сидит в печенках).

Портниха Марья Афанасьевна, всеми печенками ненавидев­шая Ольгу Вячеславовну, называла её «клейменая» (А.Н. Толстой, «Гадюка»).

Во французском языке много фразеологических единиц, источником которых являются вещества, способствующие функционированию и развитию человеческого организма (кровь, желчь, лимфа). В книге Т.В. Булыгиной и А.Д. Шмелева «Языковая концептуализация (на материале русской грамматики)» отмечено, что плоть и кровь противостоят духу и что плоть в языковой картине мира предстает как носитель генетической информации, как носитель самых сильных эмоций, как носитель того, что человек принимает близко к сердцу [Булыгина, Шмелев, 1997, с. 530–532]. Во французском языке есть целая группа глагольных фразеологических единиц, в которых стержневое слово sang (кровь) согласуется с определением: faire du bon sang (радоваться), avoir le sang chaud (вспылить), avoir le sang glacé (испугаться), se faire du mauvais sang (злиться), (faire) tourner le sang à (вывести из себя).

По мнению С. Дюнетона, древние и средневековые врачи полагали, что черная желчь – причина меланхолии – выделяется селезенкой. Чтобы обрести чувство радости, нужно прочистить селезенку [Duneton, 1978, с. 361]: désopiler la rate; s’épanouir, se dilater la rate (радоваться, веселиться).

Ces rires et ces cris, continuait Rivière, partent d’une mauvaise foi qu’on n’essaie même pas de dissimuler. On vient devant les tableaux de monsieur Cézanne pour se dilater la rate. («Revue de Paris»).

Что касается фразеологических единиц со словом bile (желчь), то все они имеют значение гнева, злости, раздражения: allumer la bile (разозлить, задеть за живое), avoir de la bile (сердиться), échauffer la bile à qn (доводить кого-либо до бешенства), se faire de la bile (волноваться).

Zut, je ne vais pas me faire de la bile pour cette garce-là. Je la paierai quand je pourrai. (G. de Maupassant, «Bel-Ami»).

Следует отметить, что во Фразеологическом словаре русского языка под редакцией А.И. Молоткова нет фразеологических единиц со словом «желчь», тогда как во Французско-русском фразеологическом словаре под редакцией Я.И. Рецкера около десятка таких выражений.

Внутренняя форма ряда русских ФЕ с семантикой базовых эмоций содержит такие соматизмы, как голова с семантикой печали (повесить голову), глаза с семантикой гнева (сверкать глазами), удивления или страха (глаза на лоб лезут), рука с семантикой гнева (под горячую руку попасть).

Биоморфный код культуры связан с живыми существами, населяющими окружающий мир. Данный код культуры отражает представления человека о мире животных, растений. Биоморфный код связан в первую очередь с бытующими стереотипами восприятия и оценки животных и растений. По мнению В.В. Красных, стереотип есть некоторая структура ментально-лингвального комплекса, формируемая инвариантной совокупностью валентных связей, приписываемых данной единице и репрезентирующих образ-представление феномена, стоящего за данной единицей, в его (образа-представления) национально-культурной маркированности при определенной предсказуемости направленных ассоциативных связей (векторов ассоциаций) [Красных, 2003, с. 232].

Так, например, роза – символ красоты, радости, наслаждения: être dans ses roses (быть в радостном состоянии).

Ma vie tourne en rond, je l’ai voulu comme cela. Voilà pourquoi je suis dans mes roses. (E. Zolà, «Une Page d’amour»).

Во фразеологическом фонде русского и французского языков просматриваются этноспецифические способы представления языковой картины мира с помощью зооморфизмов. Следует отметить, что животные выступают как один из вариантов мифологического кода, на основе которого могут составляться целые сообщения.

Так, например, во французской фразеологической единице лексема chien (cобака), как правило, получает пейоративные коннотации, например, être chien (злой как собака), faire le chien enragé (fou) (беситься), un mauvais chien (злюка), se regarder en chiens de faïence (злобно уставиться друг на друга). Интересно отметить такой факт. В канадском французском языке собака – это, прежде всего, спутник охотника, поэтому в квебекской фразеологии собака предстает в более выгодном свете.

Или, например, среди французских и русских фразеологических единиц с семантикой эмоций есть выражения со словом кот. Во французском языкефразеологическая единица avoir une mine de chat fâché обозначает «быть в состоянии гнева, злости»; быть разъяренным как тигр», в русском языке ФЕ кошки скребут на душе обозначает «быть в состоянии грусти, тоски».

Пани Марина приняла Хину с ее французским языком с такой леденящей любезностью, что у той заскребли кошки на душе (Д.Н. Мамин-Сибиряк, «Приваловские миллионы»).

Предметный код культуры связан с предметами, заполняю­щими пространство и принадлежащими окружающему миру. Пред­метный код обслуживает метрически-эталонную сферу окультуренного человеком мира [Красных, 2003, с. 305]. Во французском языке имеется группа ФЕ, в которых есть предметные сравнения: triste comme un bonnet de nuit (печальный как ночной колпак), triste comme une porte (печальный как дверь). Это национальные, своеобразные ФЕ, которые в большинстве случаев не переводятся на русский язык. По мнению Т. Марузо, в этих фразеологических единицах проглядывается какая-то стыдливая сдержанность эмоций [Мarouzeau, 1950, с. 38–39]. В русском языке внутренняя форма ФЕ содержит образы таких предметов, как, например, нож со значением страдания, печали (нож в сердце), стена со значением раздражения, гнева (лезть на стену).

К мифологическому коду принадлежит так называемая вторичная реальность, которая является неотъемлемым элементом культурного пространства (черти, ангелы, ведьмы). Они бытуют в культуре как персонажи или элементы фольклора, обладают определенными стереотипами. Например, черт – антропоморфное существо. Он вездесущ и в народных верованиях постоянно вмешивается в жизнь людей, причиняет им мелкие неприятности, провоцирует на плохие действия. В русском языке есть выражение злой как черт. Во французском фразеологическом фонде имеется много глагольных ФЕ со словом diable (черт) с семантикой отрицательных эмоций: avoir une peur du diable de (ужасаться), avoir le diable au corps (рассвирепеть), se battre comme un diable (набрасываться на кого-либо в состоянии ярости).

Итак, коды образуют систему координат, которая содержит и задает эталоны культуры. На наш взгляд, они помогают выявить характерологические черты мира эмоций для русского и французского обыденного менталитета.