Мильтон Практическая 1. Творчество Джона Мильтона
 Скачать 89 Kb.
|
История Англии показывает, что на протяжении многих столетий общественно-политическая борьба в стране нередко сочеталась с религиозной. Эта особенность проявилась и в литературе XVII века. Об этом свидетельствует и творчество Джона Мильтона(1608–1674). Известно, что Мильтон родился в семье лондонского нотариуса, пуританина по своим взглядам. Он получил образование в рамках пуританских представлений: изучал иностранные языки, хорошо знал библейскую литературу. После окончания Кембриджского университета Мильтон жил в имении отца, где увлеченно занимался поэзией. В 1632 году магистр Джон Мильтон путешествовал по Франции и Италии, встречался с Галилеем. В 1640 году, как только в Англии началась революция, Мильтон вернулся на родину и стал активным участником всех событий. После победы революции занял пост латинского секретаря Государственного Совета, то есть министра иностранных дел в правительстве Кромвеля. Все отношения индепендентской республики с другими государствами проходили через его руки. От напряженной работы Мильтон начал слепнуть. Врачи предупреждали, если он не изменит образ жизни, то ослепнет, но Мильтон отверг все советы. Он не отходил от дел и после того, как окончательно ослеп. В 1643 году Мильтон женился на Мэри Поуэл. Через несколько недель молодая жена покинула мужа. Она вернулась к нему только через два года, когда революционные власти стали притеснять семью Поуэл. В 1660 году реставрируется монархия. Королевская власть беспощадно расправляется со своими врагами. Мильтон приговорен к смертной казни, но сумел ее избежать. Теперь он лишен средств к существованию, но не сломлен. До конца своих дней он посвящает себя творчеству. На склоне лет Мильтон создает самые лучшие и самые сильные свои произведения – поэмы «Потерянный рай»(1667), «Возвращенный рай»(1671), «Самсон-борец»(1671). Однако к созданию этих произведений Мильтон шел долгие годы. Много времени он отдал публицистике, активно участвуя в политической жизни страны. Источник: http://17v-euro-lit.niv.ru/17v-euro-lit/erofeeva-uchebnik/tvorchestvo-dzhona-miltona.htm 2. Время создания поэмы. Времена Мильтона - это далеко не самый спокойный период в истории Великобритании. Недалекость политики Карла І привела к началу Епископских войн, которые переросли в Английскую революцию XVII в. Эпоха, в которую жил Мильтон – эпоха революций, смут, казней, эпоха начавшейся смены общественно-экономического уклада с феодального на капиталистический и, соответственно, смены многих привычных представлений, отношений и ценностей. Эта эпоха требовала пересмотра многих идеалов. Она продемонстрировала относительность казавшихся незыблемыми понятий, в том числе понятия добра-зла, воплощенных в образах Бога-дьявола. Этим можно объяснить возникший интерес к переосмыслению библейской онтологии и ее смыслов. До этого библейские тексты, учитывая их исключительный авторитет, воспринимались лишь как тексты культовые, религиозные. Мильтон одним из первых подошел к Библии как к литературному феномену. Наиболее талантливо попытку пересмотра ветхозаветных сюжетов воплотил Мильтон. Его «Потерянный рай» сразу после выхода в свет и до сих пор вызвал и вызывает множество споров, сомнений и дискуссий.
Одним из самых обсуждаем героев "Потерянного рая" Мильтона является Сатана. Вопреки библейскому оригиналу, этот персонаж наделен человеческими качествами. При этом он невероятно могуществен, умен и тщеславен. Желая власти и самоутверждения, Сатана восстает против Бога. Несмотря на поражение, он не сдается и решает мстить исподтишка, совратив Адама и Еву. Однако месть не приносит ему полноценного удовлетворения. Сатана – титаническая фигура, соответствующая тем масштабам войны во Вселенной, которая разворачивается на страницах поэмы. Вопреки библейской трактовке, он «выглядит столь величественным и привлекательным, что рядом с ним теряются и тускнеют все остальные персонажи поэмы» (А. Чамеев).Однако страсть делает Сатану созидателем зла и смерти: он изобретает артиллерию, воздвигает Пандемониум. Сатана сам признается, что «Ад – я сам». Шире всего художественное дарование Мильтона раскрылось в образе Сатаны поэмы «Потерянный рай» – титанического богоборца, невольно увлекающего своей силой, решимостью и непреклонностью. Мильтон говорит о ненависти, зависти, жажде мести, гордости, страхе, которые гнездятся в душе его демона. Но в Сатане есть и другие чувства: отчаяние, позднее раскаяние, которые он скрывает под внешне величественным обликом. Душевные страдания заставляют Сатану ценить внутреннее спокойствие, навсегда им утерянное, выше привилегий «князя ада». Так «змий» и «дракон» постепенно очеловечен и превращен в страдальца, чье безнадежное и гордое упорство располагает читателя в его пользу и настраивает против бога – «авторитета», навсегда отказавшего Сатане в прощении. Психологически сложный внутренний образ Сатаны нашел художественное выражение и в его портрете. В первой книге «Потерянного рая» это сказочно грандиозная фигура титана, распростертая среди моря адского огня, напоминающая Мильтону кита. Грандиозность Сатаны подчеркивается эпизодами первой книги «Потерянного рая»: выбравшись из пылающей бездны на пламенеющую сушу ада, Сатана выпрямляется во весь свой рост: ...верховный враг Уж к брегу двинулся, неся свой щит, в эфире закаленный, грузный, круглый. Огромная окружность за плечами висела, как луна, лицо которой по вечерам тосканский астроном в оптические стекла наблюдает в Валлерно или Фьезоле, ища на шаре пёстром земли, реки, горы. Копье его – в сравненье с ним сосна норвежских гор, поставленная мачтой на адмиральском судне, жалкой тростью казалась бы – ему опорой служит, идущему неверными шагами по жгучим камням... Крылатый исполин со щитом за спиной и копьем в богатырской длани – таким показан он Мильтоном в зареве адских огней. Распустив крылья и уйдя под своды ада, он подобен «целому флоту». В минуту гнева он подобен комете; в сцене с Гавриилом Сатана сравнивается с Атласом и Тенерифом: его голова, увенчанная «пернатым ужасом», скрывается в тучах. Рядом с гигантом Сатаной, уподобленным киту, горе, башне, в «Потерянном рае» Мильтона возникают другие его образы, менее связанные с поэтикой мифа. Это Сатана-полководец во главе своих легионов, Сатана-государь, председательствующий в совете; Сатана, прикинувшийся ангелом-стражем, чтобы проникнуть в Эдем (рай). Здесь его масштабы скрадываются. Но и в этом как бы уменьшенном, приближенном к людским масштабам образе сохраняются его надменная осанка, его царственность. Воинствующий индивидуализм Сатаны, не знающего преград в своем стремлении к самоутверждению, становится причиной духовной гибели героя «Потерянного рая». Следуя порывам тиранической, разнузданной индивидуальности, Сатана Мильтона сеет вокруг себя смерть, поднимает оружие против «естественного закона», губит человека, вновь и вновь подчиняясь снедающей его страсти творить зло. Его душа, подпавшая под власть своекорыстных страстей, неизбежно утрачивает свою свободу, В образе Сатаны следует видеть обличие индивидуалиста, который счел свою личность «мерою всех вещей», центром вселенной и решил, что ему «все дозволено». При жизни Мильтона на смену тирании феодализмавыдвинулась тирания всемогущего одинокого себялюбца, превращающая Аркадию в государство торгашей, а Утопию – в колонию рабовладельцев. Несомненно, новаторство поэмы, тяготеющей к синтезу элементов эпоса, лирики и драмы (Р. Самарин).Мильтон наполняет ее революционной аллегорией и бунтарским духом. Поэтому так масштабны картины Вселенной, той битвы, которую ведут войска Сатаны с ратью Бога, и так проникновенны лирические сцены, представляющие нам Адама и Еву. На страницах поэмы выступает Мир, полный катаклизмов и противоречий. В первую очередь противоречия раскрываются в описании образа Бога. В изображении Мильтона Бог – это небесный тиран. Ангелы называют его небесным королем, Сатана называет небесным деспотом. Как писал Шелли, Мильтон расставил все акценты таким образом, что «не дал своему богу никакого нравственного превосходства над своим дьяволом»[70 - Цит. по: Аникин Г. В., Михальская Н. П.История английской литературы. С. 92.].
Сатане противостоит Адам. Он не проклинает Бога, не жалуется на судьбу. Адам любит Еву и решает разделить ее участь сознательно, не стремясь отомстить кому-либо за потерю Рая. Перед самым изгнанием архангел Михаил показывает будущее человечества. Но Адама не пугают войны, лишения, он не боится трудностей, потому что сам делает свой выбор. Более того, в ответе архангелу Михаилу звучит надежда на спасение, так как Адам узрел в картинах будущего образ Христа. Это придало ему силы: Посол Небес! Ты мрак мой просветлил, ты мне открыл Благое, но всего отрадней весть О том, что Аврааму предстоит И роду Авраама. Лишь теперь Я вразумлен: воистину глаза Мои прозрели, сердце отошло, Смущенное тревогой о судьбе Моей и Человечества, о том, Что нас в грядущем ждет; но вижу день Того, в Ком некогда благословятся Все племена; я милости такой Не заслужил, запретного ища Познанья – недозволенным путем. Таким образом, по мнению поэта, Адам – лучший представитель райской и земной жизни. Вместе с Евой они созданы для мира, они его владыки. Будущее человечества – это их будущее. Человек, избранный Сатаной в качестве орудия мести Богу, оказывается лучше и нравственно выше, чем его создатель и свергнутый ангел – носитель зла. Взаимоотношения Адама и Евы, их любовь – земная идиллия, которую они сумели сохранить перед лицом грозных испытаний. Нравственный идеал, воплощенный в образах первых людей, характеризует Мильтона как наследника идей гуманизма. Добро и Зло сталкиваются в непримиримом конфликте. Извечные библейские истины олицетворяют собой вечную борьбу за человека и его волю.
Пуританину Мильтону безусловно близка идея Бога как воплощения всех лучших начал жизни. Но Мильтон - бунтарь и революционер - хорошо чувствует и понимает Сатану. Когда Мильтон писал о том, как поверженные Ангелы мечтают о новом восстании и мести своим врагам, думал ли он только о Библии? Так, на протяжении поэмы очень несогласованы два мотива: утверждение Добра и Благости, воплощенных в Боге и небесном воинстве, и дух мятежа, непокорства, столь выразительно и сочувственно представленный в образе Сатаны. Мильтон, конечно, нашел формальное решение этого противоречия. У него Сатана и силы Ада посрамлены, побеждены и повергнуты во прах. Но, как и в некоторых других произведениях мировой литературы, главное впечатление определяется не развязкой, не финалом, а вершинными моментами действия, а к числу их несомненно принадлежат сцены, выражающие дух восстания. Люцифер, издавна ставший мифическим воплощением идеи Зла, играет роковую роль в судьбе Адама и Евы. Они также - символические фигуры. Если антагонизм Бога и Сатаны выражает идею борьбы Добра и Зла, как явление всеобщего, космического масштаба, то миф об Адаме и Еве сводит проблему с небесных высот на землю и показывает, как отражается эта борьба в бытии человечества. Библейская легенда о первых людях и их грехопадении содержит большой заряд мысли. Мильтон воспользовался ею как отправной точкой для философских раздумий. Он воспроизводит миф во всей его картинности, рисуя сначала блаженную жизнь Адама и Евы в Эдеме, а затем страдания и муки, обрушившиеся на них и на все человечество после того, как они попрали божий закон. Главный и единственный конфликт «малой эпопеи» раскрывается в основном через диалоги Сатаны и Христа, искусителя и Того, Кто сумел этого искусителя победить. Правда, выиграло ли человечество от познания добра и зла? Адам, словно отвечая на этот вопрос, говорит: «Добро и зло познали мы: Добро Утратили, а Зло приобрели» Мильтоновского Бога нельзя назвать положительным образом. И Адам его пресен, что, в общем-то, как говорилось, не соответствовало первоначальному замыслу поэмы. Сатана с его воинством должен был олицетворять отрицательную и всеобщую идею неправоты, а Бог с архангелами - положительные идеалы и всеобщую идею справедливости. Но эмоциональный перевес оказался на стороне Сатаны с его воинством. Сознавал ли это сам автор? Бог-отец, Всевышний, Иегова остался где-то за пределами воображения. Он бесплотен, в эфирном мире иногда раздается лишь его голос, и только. В поэме и он и его воинство суть абстракции. Бог не имеет лика. И он не внушает симпатий. Мильтон не нашел убедительных объяснений всем его жестокостям. И, прежде всего, смысла первородного греха, повлекшего за собой утрату рая и смертность. Смысл греха по Мильтону - в обретении разума, лишившего человека покоя и счастья
Поэма, состоящая из 12 книг, вмещает две сюжетные линии, тесно связанные между собой единой задачей. Одна сюжетная линия касается вселенского плана и повествует об извечной борьбе между Сатаной и Богом, подробно останавливаясь на истории мятежа Сатаны против Бога и на их войне, закончившейся поражением Сатаны и его превращением из ангела в гнусного беса. Вторая сюжетная линия – земная, повествует о начале безгрешной человеческой жизни в аду в лице Адама и Евы, их соблазнении Сатаной, падении и изгнании из рая. Центральный эпизодом поэма является успешная попытка Сатаны испортить и погубить лучшее и любимое творение божье – человека, покорив его своей властью. Сатане это удается. Но победа остается все-таки на стороне его противника – Бога, так как, даже изгнав из рая согрешившего человека и его подругу, Бог оставляет им возможность исправиться, в конечном итоге духовно восторжествовать над Сатаной. Сама поэма заканчивается трагической картиной изгнания людей из Эдема. Внешне, как видим, замысел поэмы соответствует библейской интерпретации. Однако подача событий, художественные средства, с помощью которых Мильтон описывает Сатану и Бога и их столкновение, его отношение к событиям выступают далеко за ортодоксально принятые. Поэма написана белым стихом и изобилует живописанием ярких колоритных сцен. При этом Мильтон отступает от библейского изложения легенды. В Библии описанию сцены грехопадения людей посвящена глава 3 «Бытии». Вместо Сатаны там фигурирует Змей, который «был хитрее всех зверей полевых, которых создал Господь» (Бытие, 3:1).
Поэма Мильтона была крупнейшей и едва ли не самой талантливой из многочисленных попыток писателей XVI - XVII вв. возродить эпос в его классической форме. Она создавалась в эпоху, отделенную многими столетиями от "детства человеческого общества", вместе с которым безвозвратно отошли в прошлое и непосредственность мироощущения, свойственная творцам подлинного эпоса, их искренняя, нерассуждающая вера в потустороннее. Задумав воспеть в форме героического эпоса события ветхозаветного предания, Мильтон заведомо обрекал себя на непреодолимые трудности. "...Подобная поэма,- по словам Белинского, - могла бы быть написана только евреем библейских времен, а не пуританином кромвелевской эпохи, когда в верование вошел уже свободный мыслительный (и притом еще чисто рассудочный) элемент". Этот "рассудочный элемент" обусловил искусственность религиозной по замыслу поэмы Мильтона, надуманность отдельных ее сцен, ситуаций и образов. В самой разработке сюжета имеется неустранимое противоречие, состоящее в том, что подлинно героический характер поэмы, Сатана, не может быть, по религиозным соображениям, признан самим автором в качестве ее героя. Нельзя забывать, однако, что тот же "свободный мыслительный элемент" придал произведению Мильтона философскую глубину и размах, не свойственные эпосу древности. Создавая "Потерянный рай", поэт вдохновлялся не только литературными образцами, но и героической атмосферой своего переломного времени - времени, когда было сотрясено и повержено в прах сооружавшееся веками здание феодальной монархии. Отступления от традиций эпической поэзии, отчасти сознательные, отчасти непреднамеренные, объективно привели поэта к созданию своеобразной жанровой формы, сочетающей черты так называемого "литературного" эпоса и проблески философской поэмы с элементами драмы и лирики. Нарушение жанровых канонов, наряду со многими другим особенностями "Потерянного рая", бесспорно сближает его с литературой барокко. И все же было бы непростительным упрощением рассматривать поэму Мильтона как произведение сугубо барочное. Слишком важную роль в творчестве поэта играл принцип подражания древним, слишком велико было его стремление к рационалистической регламентации и упорядоченности поэтической формы, чтобы мы могли видеть в авторе "Потерянного рая" типичного поэта барокко. Широкое привлечение античной мифологии, подражание Гомеру и Вергилию, строгое, почти скрупулезное воспроизведение композиции античных образцов, возвышенный, патетический слог, характерные для эпоса Мильтона, несмотря на известные отступления поэта от жанровых канонов, свидетельствуют о его тесной связи с творчеством древних авторов. Есть основания утверждать, что ни у одного из писателей барокко связь с античностью не была такой глубокой и прочной, какой она была у Мильтона. Устойчивая ориентация на античное наследие, которой не смогло воспрепятствовать даже критическое отношение поэта к религиозно-этическим идеалам прошлого, бесспорно сближает его с писателями классицизма. Классицистские устремления поэта отражают поиск общезначимого, сверхличного, высоко гражданственного искусства, соответствующего героическому характеру времени. В возвышении нравов, в подготовке людей к гармоничным формам жизни, основанным на разуме и добродетели, он видит основную задачу поэзии. В "Потерянном рае" встречаются и сливаются воедино разнородные - барочные и классицистские тенденции. Именно сплав этих тенденции, а не одна из доминировавших в литературе XVII в. художественных систем, был наиболее адекватен творческим запросам Мильтона, его умонастроениям в период работы над поэмой. Синтетический по своему характеру метод поэта, сформировавшийся в годы революционной ломки, обладал несомненными преимуществами перед методом раннего Мильтона: он более отвечал духу породившей его эпохи, помогал тоньше улавливать импульсы времени. Космическая природа "Потерянного рая", его монументальность и философичность, гражданственность и героический дух, трагический пафос и оптимизм, бурная динамика и строгость формы, богатство и яркость красок свидетельствуют о действенности творческих принципов автора. «Потерянный рай» – прежде всего поэма борьбы. Недаром Мильтон в начале девятой книги уверенно говорит, что избрал сюжет более значительный и героический, чем любой из его предшественников, обращавшихся к жанру эпопеи. Действительно, «Потерянный рай» – героический эпос, созданный поэтом, который, хотя и не участвовал лично в войнах своего времени, сумел показать грозную стихию войны, ее страшный и кровавый труд, а не только парадные схватки героев, воспел отвагу и доблесть своих современников. Эпические черты «Потерянного рая» заключаются не только в пространном описании вооружения и одежды борющихся сторон, но и в известном гиперболизме (это касается особенно Сатаны), и в параллелизме (бог, его пэры, его войско – и Сатана, его пэры, его войско), и в том, как трижды Сатана начинает говорить, обращаясь к войску, и трижды смолкает. В «Потерянном рае» эпична и система сравнений. Характеризуя своих героев, Джон Мильтон не раз прибегает к развернутым эпическим сравнениям, которые широко использованы в поэмах Гомера и Вергилия. Так, во второй книге поэмы Сатана сравнивается с флотом, грифоном, кораблем Арго, Улиссом (Одиссеем), опять с кораблем. Но не одни гигантские батальные сцены увлекали Мильтона. При всей своей эффективности они были только гениальными вариантами уже существовавших батальных сцен, известных по другим эпопеям. Доведя «Потерянный рай» до решительной схватки «добра и зла» в девятой книге, Мильтон отказался от эпической батальной поэтики и показал эту схватку не в виде нового космического побоища, а в диалогах и монологах людей. Поле боя – залитые солнцем луга Эдема, и его оглашают не трубы серафимов, не грохот несущихся колесниц, а птичий щебет. Переходя от космических масштабов к описанию психологии человека, делая анализ душевного мира героев основным объектом изображения, Джон Мильтон выводил «Потерянный рай» из русла эпопеи. До сих пор, как и полагается в эпосе, события все же преобладали над персонажами. Но в девятой книге многое меняется. Эпическая предыстория (ибо все-таки повесть Рафаила о Сатане – только предыстория) уступает место острому драматическому конфликту, в ходе которого изменяется самая сущность человека. Герою эпопей XVI – XVII веков не свойственно изменяться. Это целостный, законченный образ, выражение устоявшейся социальной традиции. Но Мильтон стремится как раз к тому, чтобы показать, как изменились герои поэмы в результате происходящих событий. Адам и Ева, изгнанные из рая, поднимаются на новую, высшую ступень человечности. В девятой и частично десятой книге «Потерянного рая» драматический элемент преобладает над эпическим. Перерождение идиллического человека в трагического героя, выход из пасторали к суровой действительности (а это и есть главная тема эпопеи Мильтона) происходит именно здесь. При этом Мильтон особое внимание уделяет описанию переживаний Адама и Евы в момент острого кризиса. Тесно связаны с драматическим началом «Потерянного рая» речевые характеристики персонажей. Наличие таких характеристик делает портретное мастерство Мильтона еще более своеобразным. В «Потерянном рае» борются не только люди. Постоянно сталкиваются друг с другом и силы природы. При анализе поэмы сразу бросается в глаза, что её поэмы и природа тесно связаны между собой. Герои все время остро ощущают природу: так, например, Сатана мучается в адском пламени и становится еще мрачнее среди унылых просторов и гор преисподней. Напрягая все свои силы, преодолевает он космические пространства хаоса, чтобы победить природу, и смягчается при виде Эдема, прелесть которого постоянно восхваляют первые люди. Природа в «Потерянном рае» Мильтона – не просто фон, на котором действуют герои; она изменяется вместе с настроениями и чувствами персонажей поэмы. Так, соответственно хаосу страстей, кипящих в душе Сатаны, раскрывается мир хаоса, преодолеваемый им по пути к Эдему. На смену пасторальной гармонии, окружающей людей еще безгрешных, приходит трагическая картина смуты и разрушения, врывающихся в мир вслед за «падением» первых людей, – это космическая параллель к плачевной и унизительной распре между Адамом и Евой, упрекающими друг друга. Насколько многообразны и конкретны в «Потерянном рае» мрачные пейзажи ада и фантастические кущи рая, настолько бесцветны декорации неба, на фоне которых движутся пуританские абстракции бога и его сына. Никакие астрономические и космогонические ухищрения не помогли Джону Мильтону сделать эти декорации величественными. Их искусственность становится особо ощутимой рядом с живописной мрачностью ада и пышным изобилием Эдема. Наряду с элементами эпоса и драмы в «Потерянном рае» большую роль играют авторские отступления. В них выражается личность поэта, участника жестоких классовых боев; они расчленяют поток эпических описаний, подчеркивая идейное значение определенных частей поэмы в развитии общего замысла. Мировоззрение поэта формировалось в огне революционной борьбы. Революционная эпоха обусловила и особенности его эпоса: пеструю стилистику, тяготеющую к синтезу жанров. Однако попытки Мильтона создать новый синтетический жанр не увенчались полным успехом. Религиозное и историческое содержание «Потерянного рая» находится в непримиримом противоречии. Это сказывается в резком различии между образами, опирающимися на реальность, и образами аллегорическими, выражающими религиозно-этическую идею. Последние близки к сложным аллегориям, характерным для аналитической прозы Джона Мильтона. Заботясь о том, чтобы отвлеченное понятие материализовалось как можно более зримо и реально, Мильтон громоздил сравнение в «Потерянном рае» на сравнение. Так, например, он счел недостаточно выразительным сравнение разгромленных ратей Сатаны, падающих с неба, с листьями, сорванными осенним ветром, и усилил его сравнением с египетскими полчищами, погибшими в Красном море. Сам Сатана – и комета, и грозовая туча, и волк, и вор. Тот же Сатана, достигнув Эдема и радуясь концу путешествия, делает несколько веселых вольтов, прежде чем опуститься, – кувыркается перед совершением злодеяния! Одно из его внезапных волшебных перевоплощений уподобляется взрыву порохового склада. Хаос образов «Потерянного рая», многословные, растянутые описания, осложненные множеством вводных слов и оборотов, – свидетельства той напряженной борьбы за стиль, которую вел Мильтон. Органическое соединение этих словесных глыб было невозможно, как невозможен был союз критического разума и теологии, к которому стремился Мильтон-мыслитель. Джону Мильтону не удалось достичь эпического синтеза, несмотря на все его усилия, но анализ «Потерянного рая» убеждает, что эта поэма стала замечательным явлением английской литературы. Каковы бы ни были противоречия «Потерянного рая», это было первое и крупнейшее обобщение событий 1640 – 1650-х годов и первое подлинно значительное художественное произведение английской литературы, направленное против реставрации монархии. Эпическое произведение, о создании которого Мильтон мечтал еще на студенческой скамье, было закончено и вошло в жизнь столетия как анализ и обобщение исторического опыта современности и как мощное оружие в борьбе против абсолютизма.
«Потерянный Рай» был задуман как аллегорическая картина прошлого, настоящего и будущего человечества, как гимнический эпос, который прославлял бы Англию и ее культуру, а для воплощения такого замысла мало было только вдохновения и мастерства, нужен был еще и долгий, кропотливый труд, нужны были глубокие знания и жизненный опыт. Как отмечает И.И. Гарин, когда «в одно произведение вкладываются замыслы всей жизни, в том числе взаимоисключающие, когда оно состоит из наслоений разных исторических эпох, такое произведение не может быть простым» [1, с. 564]. По мнению исследователя, «Потерянный Рай» является результатом «сотрудничества» двух Мильтонов – до- и послекромвелевской эпох, что объясняет и сложность образа Адама, и амбивалентность Сатаны. К тому же противоречивость поэмы можно объяснить и борьбой поэта и теолога, которая происходит в душе Мильтона. Пожалуйста, не забудьте правильно оформить цитату: Шкрабо О. Н. «Потерянный Рай»: от замысла к созданию [Текст] // Филологические науки в России и за рубежом: материалы Междунар. науч. конф. (г. Санкт-Петербург, февраль 2012 г.). — СПб.: Реноме, 2012. — С. 42-44. — URL https://moluch.ru/conf/phil/archive/26/1723/ (дата обращения: 27.10.2018). Мильтон был убежден, что «свободная воля», направляемая разумом, поможет человечеству найти истинный путь, который приведет людей к счастью и справедливости. Свою веру в силу разума, доброй воли человека Джон Мильтон высказал аллегорически. В отличие от многих других писателей как пуританского, так и католического направления, которые считали человека игрушкой в руках «Провидения» или «Предопределения», Мильтон (в целом разделяя кальвинистское учение о предопределении) прославляет в «Потерянном рае» «свободную волю» Адама как великое активное начало, движущее человека вперед. |