Криминология_Под ред Долговой А.И_Учебник_2001 -784с. Учебник для вузов Рекомендован Министерством общего и профессионального образования
 Скачать 4.81 Mb.
|
Глава 23. Государственнаяпреступность§ 1. Криминологическая характеристика. § 2. Специфика детерминации и причинности. § 3. Особенности борьбы с государственной преступностью § 1. Криминологическая характеристикаГосударственная преступность – это совокупность преступлений, посягающих на государственный и общественный строй России (в исторической ретроспективе – СССР), совершенных за определенный промежуток времени на территории страны в целом или отдельных ее регионах. Криминологическая оценка состояния, структуры и динамики государственной преступности зависит от факторов социально-экономического, политического и нравственно-этического порядка. На нее влияют уровень активности действия причин, порождающих данный феномен на разных исторических этапах, изменения в уголовном законодательстве, статистическая точность событий и фактов, а также активность и эффективность действия правоохранительной системы. Все это предполагает некоторые предварительные замечания, без обращения к которым могут происходить ошибки в понятиях и терминах, отражающих рассматриваемое явление. Термин "государственная преступность" собирательный и отражает указанное понятие социального явления. Он во многом условен, так как напрямую не связан с названием преступлений против государства в разные исторические периоды: УК 1922 года и УК 1926 года называют их "преступления государственные", УК 1960 года – "государственные преступления", новый УК России 1996 года – "преступления против основ конституционного строя и безопасности государства". В уголовном законодательстве России государственные преступления имели традиционно-историческое деление на 2 вида: УК 1926 года – "контрреволюционные преступления" и "особо для Союза ССР опасные преступления против порядка управления"; УК 1960 года – "особо опасные государственные преступления" и "иные государственные преступления". Если первый вид преступлений имеет единый родовой объект и логически связанную систему причинных факторов (особо опасные государственные преступления), то второй (иные государственные преступления) – такой логики лишен. У этой категории преступлений нет единого родового объекта, по своим объективным свойствам и причинам, порождающим их, они разношерстны и представляют собой "конгломерат", подвергаемый в литературе обоснованной критике1. Криминологический анализ таких преступлений в целом лишается научной основы, хотя статистические материалы по ним представлены. В новом Уголовном кодексе России "иные государственные преступления" упразднены, а их конкретные составы, не потерявшие актуальность в новых условиях, включены в соответствующие главы УК с учетом их направленности на тот или иной родовой объект. Достоверность криминологической характеристики государственных преступлений зависит от правильной юридической квалификации содеянного. В противном случае криминологическому анализу будет подвергаться совершенно другое социальное явление с присущими ему закономерностями. Именно поэтому в основу анализа положена судебная статистика, ибо рассмотрение уголовного дела в суде дает наибольшую гарантию от возможных ошибок. Использована также статистика зарегистрированных преступлений. Уровень государственной преступности Государственная преступность в России стоит на одном из последних мест среди других видов преступности по своему удельному весу. За последние 3 года (1993–1995 годы) ее удельный вес составляет 0,5–1,1% от всей преступности в стране1. Доля особо опасных государственных преступлений в структуре преступности еще меньше – 0,001%. В доперестроечный период (до 1985 года) прослеживалась четкая тенденция их неуклонного снижения. За десятилетний период (1976–1985 годы) по сравнению с предыдущим (1966–1975 годы) количество осужденных за особо опасные государственные преступления сократилось более чем в два раза. За многие годы в статистике осужденных отсутствуют такие преступления, как террористический акт против представителя иностранного государства, вредительство, пропаганда войны. Статистическое лицо государственной преступности до принятия нового УК определяли иные государственные преступления. В отличие от особо опасных государственных преступлений они наиболее динамично отражают негативные тенденции в экономической, политической и нравственно-этической сферах. Если в 1993 году зарегистрировано 15 713 государственных преступлений, то в 1994 году этот показатель равен 25 350, а в 1995 – 14 6102. Среди экономических преступлений данного вида преобладали контрабанда (ст. 78 УК), транспортные преступления (ст. 85, 86, 861 УК), изготовление или сбыт поддельных денег или ценных бумаг (ст. 87 УК), нарушение правил о валютных операциях (ст. 88 УК). Однако статистический показатель в оценке государственной преступности в определенной мере условен. Это наглядно видно в оценке особо опасных государственных преступлений, где каждое из них способно нанести колоссальный, а иногда непоправимый ущерб интересам безопасности личности, общества и государства. Государственная преступность чутко реагирует на изменение стабильности в развитии экономической и политической систем внутри страны и за ее пределами. Особенно четко это просматривается в историческом плане. Острота классовой борьбы после Октября 1917 года выносила на первое место среди контрреволюционных преступлений экстремистские формы противоправной деятельности. Только в 1920 году трибуналы страны рассмотрели 6 тыс. уголовных дел о контрреволюционных преступлениях1. В период коллективизации отмечался сильный рост террористических актов. В 1928 году из всех контрреволюционных преступлений теракты составляли 29,9%, в 1929 – 52,4% (!), в 1930 – 35%, в 1931 – 22,5%. При этом удельный вес представителей различных социальных слоев выглядел следующим образом: кулаков – 45%, середняков – 39,5%, бедняков– 21%, рабочих – 1,5%2. По мере упрочнения социалистической формации, вхождения ее в довольно длительный период стабильного развития планово-государственной системы экстремистские формы государственной преступности уступили место вербальным формам противоправной деятельности (антисоветской агитации и пропаганде). Лишь в условиях резкого обострения международной обстановки либо кризисных событий в какой-либо стране бывшего социалистического лагеря (события в Венгрии – 1956 год, события в Чехословакии – 1968 год, польские события – 1980 год) имело место оживление экстремистских проявлений на фоне общего увеличения особо опасных государственных преступлений. Период Великой Отечественной войны (1941–1945 годы) дал значительный рост судимости за измену Родине, что было обусловлено сложными объективными условиями периода войны во взаимодействии с негативными, а порой и враждебными социально-психологическими установками отдельных граждан. Следует отметить, что страны социалистического содружества представляли собой тесно связанный экономически и политически анклав, где уровень государственной преступности был примерно одинаков. Например, в Болгарии, доля государственной преступности составляла 0,1% от всей преступности, в Венгрии – 0,1%, причем 90% из нее приходилось на состав враждебной агитации3. В историческом аспекте произошла трансформация от классово-враждебного отношения к социализму лиц, совершающих особо опасные государственные преступления, к внутренним побуждениям, основанным в большей мере на реформаторских, националистических идеях, различного рода обидах, карьеризме, корысти, разнузданном эгоизме и т. п. Более того, на фоне роста политизации преступности, особенно в ее организованных формах4, отмечается сближение мотивации общеуголовной и государственной преступности. Нарастание внутренних противоречий, вызванных кризисными явлениями в предперестроечный период, вызвало повышение уровня государственной преступности. За пятилетие (1980–1984 годы) количество осужденных за особо опасные государственные преступления по сравнению с предшествующим аналогичным по времени периодом (1975–1979 годы) выросло почти в 2,5 раза. При этом статистика арестованных за шпионаж возросла в 3 раза. Начавшийся этап реформации и переход экономики России на путь рыночных отношений сопровождается сложными и противоречивыми процессами в общественном сознании, социальной и нравственной сферах, формировании новой политической системы. Поскольку реформы затронули правоохранительную систему, а бурный процесс кодификации привел к резкому сокращению числа составов государственных преступлений в новом УК 1996 года (было 35 статей, осталось – 10), анализ статистических показателей за последние 5 лет неспособен дать криминологически значимых результатов. В большей мере продуктивным может оказаться качественный анализ государственной преступности как составной части преступности в целом. Структура, государственной преступности Динамические свойства государственной преступности, т. е. способность в отдельные временные периоды активизироваться или, наоборот, затухать, раскрываются в структуре, показывая относительную распространенность одних преступлений и редкость либо отсутствие других. В различные исторические этапы прослеживаются присущие им тенденции стабилизации либо изменения структурных показателей. Период относительной стабильности развития Союза ССР вплоть до его развала (начало 90-х годов) характеризовался устойчивыми показателями структуры особо опасных государственных преступлений. Среднестатистические показатели за 10 лет свидетельствовали, что на долю: антисоветской агитации и пропаганды (ст. 70 УК РСФСР)1 приходилось 66,4%; измены Родине (ст. 64 УК РСФСР) – 30,0%; диверсии (ст. 68 УК РСФСР)2 – 1,5%; шпионажа (ст. 65 УК РСФСР) – 1,2%; террористических актов (ст. 66 УК РСФСР) – 0,9%. Статистические данные свидетельствуют, что "лицо" особо опасной государственной преступности на том этапе определяли два преступления: антисоветская агитация и пропаганда и измена Родине, на долю которых в совокупности приходилось 96,4%. В условиях однонаправленно идеологизированного общества государственная преступность выступала своеобразной формой разрешения противоречий у лиц с иными идейно-нравственными и политическими установками. Отсюда понятно, почему антисоветская агитация и пропаганда доминировали в структуре особо опасных государственных преступлений. Они выступали родовой основой, своего рода почвой, на которой произрастали другие преступления данного вида. Совершению любого особо опасного государственного преступления предшествовала идейно-нравственная трансформация личности, после чего, в зависимости от глубины, устойчивости и направленности такой деформации могло быть совершено то или иное преступление указанной категории. Характерным в этом отношении является уголовное дело на 3. – организатора подготовки и осуществления серии взрывов в Москве, в том числе в вагоне метрополитена, в результате которых 7 человек погибли, 37 – получили ранения. В январе 1979 года 3. вместе с исполнителями преступных акций Б. и С. были осуждены Верховным Судом СССР за организацию и участие в диверсионной антисоветской организации (ст. 72 и 68 УК РСФСР) к смертной казни1. Материалы уголовного дела показывают, что 3. встал на путь преступной деятельности, разделяя идеи националистического характера, создал организацию под названием "Национальная объединенная партия" (НОП). Он изготовлял и распространял листовки националистического содержания, написал статью "Террор и террористы", в которой проповедовал террористические методы борьбы, и был осужден за антисоветскую агитацию и пропаганду. После отбытия срока наказания 3., оставаясь на враждебных позициях, заявил, что "листовки – это пройденный этап и надо от слов переходить к делу". При подготовке к очередной серии взрывов в Москве преступная деятельность 3. и его соучастников Б. и С. была пресечена. Выборочные исследования лиц, осужденных за антисоветскую агитацию и пропаганду, показывали, что около 15% из них прямо призывали граждан к активной борьбе против существующего строя, свержению советской власти, а также совершению других особо опасных государственных преступлений. Измена Родине также занимала в структуре особо опасных государственных преступлений значительное место (почти одну треть). В основе этого преступления лежало также духовное перерождение личности. Кроме того, состав измены Родине .очень объемен в своей диспозиции: 7 форм – по существу, самостоятельных составов преступлений2. В структуре самой измены Родине длительное время преобладал переход на сторону врага, т. е. карательная деятельность лиц, перешедших на сторону немецко-фашистских войск в годы войны. В 1975 – 1980 годах их доля в измене Родине составляла 78%. В настоящее время судимость по этой форме измены практически исчезла по причинам демографического характера. С конца 70-х годов обозначился заметный рост в структуре измены Родине шпионажа и выдачи сведений, составляющих государственную или военную тайну. К середине 80-х годов их доля в структуре измены Родине превысила 40% и продолжала расти за счет инициативного шпионажа и других форм установления агентурных отношений с зарубежными спецслужбами. Последние 3–4 года, характеризующиеся ускоренным переходом России к новым экономическим отношениям, сменами приоритетов в социальной и духовно-нравственных сферах, сужением сферы ВПК, открытостью наших связей с зарубежными партнерами, порой необъяснимой доступностью широкого круга лиц к сведениям, не подлежащим оглашению, не дают через статистические показатели судимости представления об истинной структуре государственной преступности. Несомненно одно – условиями тяжелого и всеобъемлющего кризиса в России в полной мере пользуются зарубежные спецслужбы и преступный элемент внутри страны. В 1995 году 28 российских граждан были разоблачены в проведении шпионской деятельности, за 6 месяцев 1996 года – 11 российских граждан и предотвращено более 100 попыток передачи важнейших сведений иностранным представителям за вознаграждения1. Иные государственные преступления в последние 2–3 года дают статистический массив, превышающий в среднем 18 тыс. преступлений в год. Из них 98% падает на 6 преступлений, структура которых выглядит следующим образом2: нарушение правил о валютных операциях (ст. 88 УК)3 – 52%; изготовление или сбыт поддельных денег и ценных бумаг (ст. 87 УК) – 20%; уклонение от очередного призыва на действительную военную службу (ст. 80 УК) – 14%; контрабанда (ст. 78 УК) – 9%; бандитизм (ст. 77 УК) – 3%; нарушение правил безопасности движения и эксплуатации транспорта (ст. 85 УК) – 2%. В новом УК России 1996 года все указанные составы исключены из главы – "Преступления против основ конституционного строя и безопасности государства". Динамика государственной преступности Динамика особо опасных государственных преступлений зависит от степени активности действия причинных факторов, порождающих данные преступления, изменений законодательства, расширяющего или сужающего рамки криминальных деяний, а также от активности и профессионального мастерства сотрудников органов Федеральной службы безопасности (ФСБ). В доперестроечный период динамика осужденных показывает общую тенденцию снижения особо опасных государственных преступлений, которая проявляет себя с момента приятия Закона об уголовной ответственности за государственные преступления от 25 декабря 1958 года. Статистика свидетельствует, что судимость за особо опасные государственные преступления за 15 лет (с 1959 по 1973 год) сократилась примерно в 10 раз (табл. 38). Если активность и профессиональный уровень работы органов КГБ того периода условно принять за постоянную величину, учесть стабильность Закона о государственных преступлениях, то в основе динамики указанных преступлений лежит их органическая связь с причинами и условиями, а точнее – с взаимодействием этих факторов. Таблица 38 Динамика особо опасной государственной преступности в СССР в 1966–1985 гг.
Рост числа осужденных за особо опасные государственные преступления в период с 1968 по 1973 г. обусловлен в основном влиянием кризисных явлений в Чехословакии, которые явились в международном масштабе ситуативным фактором, всколыхнувшим и приведшим в движение прежде всего лиц с антикоммунистическими взглядами либо прямой антисоветской установкой. Нельзя забывать, что в рамках стран бывшего социалистического содружества степень взаимного идеологического влияния была весьма высокой. Мы наглядно видим, что и после развала СССР кризисная ситуация в России дает себя знать практически во всех странах – бывших республиках Союза. В правоприменительной практике того периода отмечались резкий рост антисоветской агитации и пропаганды, создание различных союзов и обществ солидарности с Чехословакией, увеличение экстремистских проявлений, попыток самосожжения, прорывов в посольства, захвата и угона воздушных судов. В самой Чехословакии высокий уровень государственной преступности, обусловленный кризисными явлениями, отмечался в течение 10 лет, т. е. до 1978 года. Снижение количества осужденных за особо опасные государственные преступления с 19 74 по 1979 год явилось следствием стабилизации в положительную сторону международной обстановки, обусловленной процессом разрядки в отношениях между ведущими капиталистическими странами и странами социалистического содружества. Период разрядки, к сожалению, оказался коротким. Срыв знаменовал собой, начиная с 1980 года, рост судимости за особо опасные государственные преступления. Причин очередного всплеска динамики несколько. Во-первых, международная политическая обстановка резко осложнилась из-за начавшихся кризисных событий в Польше. На международной арене четко прослеживались попытки определенных сил поставить Польшу в экономическую и идеологическую зависимость и выбить ее из русла социалистического развития. Внутренняя оппозиция в СССР активизировалась, формы и методы ее противоправной деятельности свидетельствовали о консолидации с активной частью польских реформаторов. Во-вторых, начался активный идеологический и информационный нажим на СССР в связи с вводом в Афганистан ограниченного контингента войск. В-третьих, предпринимались попытки внести напряженность и даже дискредитировать идеологические цели, организацию и формы проведения такого крупного спортивного мероприятия, как "Олимпиада-80". Разумеется, связь динамики особо опасных государственных преступлений с причинами политического, экономического и идеологического порядка носит не прямой, а опосредованный групповым и общественным сознанием характер. Вместе с тем такая связь четко прослеживается на материалах за длительный исторический период развития СССР, а затем России. Некоторые неточности кривой динамики, не искажая картины общих тенденций и закономерностей развития государственной преступности, обусловлены влиянием латентности, статистической погрешности, инерционностью влияния причин и условий через групповое и общественное сознание. Динамика особо опасных государственных преступлений определялась изменением главным образом двух преступлений: антисоветской агитации и пропаганды и измены Родине (табл. 39 и 40). Особенно контрастно проявляли себя изменения в динамике антисоветской агитации и пропаганды, ибо они определяют изменение в динамике особо опасных государственных преступлений в целом. Таблица 39 Динамика антисоветской агитации и пропаганды в 1966–1985 гг.
Таблица 40 Динамика измены Родине
Сопоставление динамики антисоветской агитации и пропаганды с динамикой всех особо опасных государственных преступлений показывает, что изменение кривой по антисоветской агитации и пропаганде носит более резкий и опережающий характер. Увеличение количества осужденных в 1968– 1973 годах выражено в больших относительных величинах, а снижение судимости в 1976–1979 годах выражено в меньших показателях, нежели в общей динамике. В то же время спад судимости в 1974 и 1975 годах происходил медленнее, но уходил глубже с точки зрения перепада абсолютных и относительных величин. Именно к этому периоду времени относятся слова Ю. В. Андропова о том, что "граждан, осужденных за антисоветскую деятельность, у нас сейчас меньше, чем когда-либо за годы Советской власти, – это буквально единицы'"1; Динамика измены Родине, с точки зрения статистических показателей, менее репрезентативна, и здесь малые абсолютные цифры количества осужденных не дают очевидной картины взаимосвязи данного вида преступлений с их причинами, лежащими в социально-политической, экономической и идеологической сферах. Вместе с тем приближенная картина динамики и здесь имеет свое социологическое объяснение, если абстрагироваться от арифметического подхода в оценке кривой, а проанализировать тенденции либо общую линию развития данного преступления. Представленная таблица передает общую тенденцию снижения судимости за измену Родине. Здесь менее контрастны всплески динамики, видны отдельные несовпадения и даже противоположные варианты кривой по отношению к антисоветской агитации и пропаганде. Например, в период разрядки международной напряженности (1974–1979 годы) обнаруживается даже известный рост судимости за измену. Помимо сильного влияния случайных факторов, обусловленного малыми абсолютными величинами, здесь, с одной стороны, проявляет себя "эффект запаздывания", когда идеологическая и иная (причинная) потенция к измене Родине накоплена в исторически неблагоприятный период, а реализовалась в период относительного благополучия – с другой, – это свидетельство определенной автономности причинных комплексов, порождающих указанные преступления. Если причины антисоветской агитации и пропаганды имели большее идеологическое звучание, то в измене Родине сильнее проявляют себя корыстно-стяжательские тенденции личности. С момента прекращения существования Союза ССР и погружения России в тяжелый кризис на развитие государственной преступности стало влиять значительно большее число привходящих факторов: переосмысление правовой основы защиты безопасности личности, общества и государства; изменение приоритетов защиты от угроз извне к угрозам внутри страны; проявление максимализма в правовой переориентации при оценках прошлого (был изменник Родине, а в новых условиях – чуть ли не патриот); бурный процесс кодификации уголовного законодательства и резкое сужение сфер защиты интересов общества и государства средствами составов государственных преступлений; динамичный и затяжной процесс реформации спецслужб и правоохранительных органов. Отсюда динамика государственной преступности носит спонтанный по отношению к привходящим обстоятельствам характер. Следовательно, более глубокая генетическая природа государственной преступности может быть раскрыта при анализе ее этиологии, т. е. причин и условий, порождающих данное явление. Статистическая же характеристика дает лишь предварительное представление об этой преступности. |