Главная страница
Навигация по странице:

  • Корецкий В.

  • § 2. Международный договор — основной источник международного права*

  • § 3. Международный обычай

  • § 4. Акты международных конференций

  • § 5. Акты международных организаций

  • Игнатенко - Международное право. Учебник для вузов. Учебник для вузов Рекомендовано Министерством общего и профессионального образования


    Скачать 12.06 Mb.
    НазваниеУчебник для вузов Рекомендовано Министерством общего и профессионального образования
    АнкорИгнатенко - Международное право. Учебник для вузов.rtf
    Дата30.01.2017
    Размер12.06 Mb.
    Формат файлаrtf
    Имя файлаИгнатенко - Международное право. Учебник для вузов.rtf
    ТипУчебник
    #1343
    КатегорияЮриспруденция. Право
    страница12 из 47
    1   ...   8   9   10   11   12   13   14   15   ...   47

    Глава 5

    Источники международного права




    § 1. Понятие и виды


    Источники международного права представляют собой установленные государствами в процессе правотворчества фор­мы воплощения согласованных решений, формы существова­ния международно-правовых норм.

    К источникам международного права приложимы основ­ные характеристики источников права в общей теории права. Однако в отличие от внутригосударственного права междуна­родное право не имеет таких конституционных норм или спе­циальных актов, в которых дается перечень нормативных ак­тов в привязке к компетенции принимающих их органов госу­дарства.

    Сами государства, международные организации и (в пре­дусмотренных случаях) некоторые другие субъекты, согласуя свои интересы, определяют не только содержание междуна­родно-правовых норм, но и внешнюю форму их существования. Надлежащая оценка источников международного права обуслов­лена реальными процессами нормотворческой деятельности.

    Презумпция разнообразия источников международного права присуща Уставу Организации Объединенных Наций, в преамбуле которого выражена решимость народов Объединен­ных Наций "создать условия, при которых могут соблюдаться справедливость и уважение к обязательствам, вытекающим из договоров и других источников международного права". Если бы разработчики Устава, а в их числе были выдающиеся юри­сты-международники, основывали свое суждение исключительно на практике того времени (1945 г.), то им достаточно было доба­вить к договорам международные обычаи. Они же явно форму­лировали текст с ориентацией на перспективу, не связывая го­сударства в их решениях.

    Можно сослаться также на авторитетный документ, подго­товленный Комиссией международного права ООН, — проект статей об ответственности государств. Согласно ст. 17 проекта международно-противоправным считается деяние, нарушающее международное обязательство, "независимо от обычного, дого­ворного или иного происхождения этого обязательства"*.
    * Доклад Комиссии международного права о работе ее 48-й сессии. 6 мая — 26 июля 1996 г. ООН. Нью-Йорк, 1996. С. 133.
    Традиционно сложились и на протяжении веков применя­лись два источника международного права — международный договор и международный обычай. Их широчайшее распростра­нение в практике международных отношений — с учетом, ес­тественно, того уже отмеченного обстоятельства, что кодифи­кация и прогрессивное развитие международного права сопро­вождаются вытеснением обычая из большинства сфер регули­рования и его заменой договором, — породило представление о том, что только они являются и способны быть источниками международного права.

    Между тем дипломатическая практика государств, деятель­ность проводимых государствами международных конферен­ций, функционирование международных межправительствен­ных организаций свидетельствуют о рождении новых форм во­площения международно-правовых норм в виде актов между­народных конференций и совещаний и актов международных организаций. Имеются в виду не все такого рода акты, ибо в принципе документы конференций, совещаний, организаций имеют декларативный либо рекомендательный характер, а имен­но те акты, которые принимаются в целях установления и за­крепления новых правил поведения и взаимоотношений госу­дарств, самих международных организаций, а также других субъектов.

    Естественно, такие акты должны отвечать общим началам процесса нормообразования, т. е. в них государства должны вы­ражать свои согласованные решения относительно как содер­жания, так и юридического значения фиксируемых положений именно как правовых норм.

    Такие акты должны также соответствовать признанным условиям их действительности: во-первых, они не могут проти­воречить основным принципам международного права, импера­тивным нормам jus cogens; во-вторых, они распространяются, как правило, лишь на те государства и международные органи­зации, которые приняли их.

    При рассмотрении вопроса об источниках международного права существенное значение имеет ст, 38 Статута Международного Суда ООН, согласно которой Суд при решении споров "на основании международного права" применяет международные конвенции (т. е. договоры), международные обычаи, так называемые общие принципы права, признанные цивилизован­ными нациями*, а также "судебные решения и доктрины наибо­лее квалифицированных специалистов по публичному праву различных наций в качестве вспомогательного средства для определения правовых норм". Как видно, здесь наряду с источ­никами международного права упомянуты судебные решения и научные концепции, которые нормативными документами не являются. Не случайно в самом тексте статьи они именуются вспомогательным средством для определения правовых норм, т. е. ориентиром при толковании, но не средством (или формой) закрепления норм. Такое пояснение необходимо потому, что в некоторых изданиях можно встретить утверждение, что в ука­занной статье перечислены источники международного права, признаваемые всеми государствами, причем в дальнейшем из­ложении воспроизводится истинное значение слов о вспомога­тельном средстве.
    Толкование формулировки об "общих принципах" в литературе неодно­значно: одни ученые понимают их как традиционные юридические посту­латы, известные еще римскому праву (например, закон не имеет обратной силы, специальный закон имеет преимущество перед общим законом, до­говоры должны соблюдаться и т. д.); другие склоняются к отождествлению общих принципов с основными принципами международного права (см.: Корецкий В. М. "Общие принципы права" в международном праве // К-рецкий В. М. Избр. труды. Кн. 2. Киев, 1989. С. 165—199).
    Таким образом, применительно к современному состоянию международного правового регулирования можно констатиро­вать существование четырех разновидностей источников меж­дународного права: международные договоры, международные обычаи, акты международных конференций, акты международ­ных организаций и международных органов.

    В систему международно-правового регулирования наря­ду с источниками, т. е, нормативными юридическими актами и обычаями, входят правоприменительные акты, исходящие от самих государств и международных организаций, а также от международных и национальных судебных учреждений, иных организаций и органов, в том числе на уровне отдельных госу­дарств.

    Внутригосударственные законы не рассматриваются как источники международного права, поскольку они выражают интересы отдельного государства, принимаются и действуют в пределах его внутренней компетенции Однако их содержание не безразлично для международно-правового регулирования. Bo-

    первых, определенные законы, соответствующие закономерно­стям межгосударственного общения, оказывают позитивное влияние на создание новых норм международного права. Во-вторых, наличие в нескольких или многих государствах родст­венных по содержанию законов в сфере, близкой к предмету международно-правового регулирования, может свидетельст­вовать о становлении международного обычая,
    признаваемого государствами. В-третьих, в процессе взаимного общения госу­дарства должны уважать законы друг друга, затрагивающие вопросы такого общения и не противоречащие общепризнан­ным принципам и нормам международного права, соизмерять свои действия с этими законами. В-четвертых, надлежащая реализация многих международно-правовых норм обусловлена согласованными и взаимодействующими с ними национальны­ми законами.

    § 2. Международный договор — основной источник международного права*



    * См. Гл. 12 "Право международных договоров".
    Международный договор определяется Венской конвенци­ей о праве международных договоров как "международное со­глашение, заключенное между государствами в письменной форме и регулируемое международным правом, независимо от того, содержится ли такое соглашение в одном документе, в двух или нескольких связанных между собой документах, а также независимо от его конкретного наименования" (имеется в виду практика использования таких наименований, как "до­говор", "конвенция"," "соглашение" "протокол", "устав" и т. д., при этом учитывается значение термина "договор" как родово­го понятия для всех нормативных актов в договорной форме). Аналогичное определение международного договора дано в Вен­ской конвенции о праве договоров между государствами и меж­дународными организациями или между международными ор­ганизациями (естественно, с учетом своеобразия сторон в таких договорах).

    Венская конвенция о праве международных договоров пре-зюмирует возможность заключения договоров между государ­ствами и другими субъектами международного права или меж­ду такими другими субъектами международного права, из чего следует, что сторонами международных договоров могут быть не только государства и международные организации. Тот факт, что эти договоры не входят в сферу применения данной Кон­венции, не затрагивает их юридической силы.

    Конвенция не исключает возможности заключения между­народных соглашений "не в письменной форме", т. е. устных (так называемых джентльменских) соглашений, но они, скорее, относятся к былым временам, чем к современности.

    Международный договор может, как это и предусмотрено в Конвенции, представлять собой не один, а несколько взаимо­связанных документов. Нередко к основному договору дается дополнение в виде протокола или приложений, которые расце­ниваются как его составные части.

    Известны случаи заключения комплекса договоров, каж­дый из которых считается самостоятельным источником меж­дународного права, но их толкование и реализация предполага­ют согласованное действие.

    Интересен в этом плане пример заключения Договора ме­жду СССР и США о ликвидации их ракет средней дальности и меньшей дальности от 8 декабря 1987 г. Одновременно с Дого­вором были приняты в качестве приложений к нему меморандум и два протокола. В дальнейшем были подписаны три согла­шения между СССР и США, конкретизирующие отдельные положения Договора, и тринадцать "сопутствующих" соглаше­ний, в которых одной из Сторон являлись либо СССР, либо США, 'а их контрагентами выступали иные государства, на террито­рии которых в то время были размещены подлежащие ликви­дации ракеты.

    Своеобразным комплексом можно считать договорные акты по морскому праву — Конвенцию ООН по морскому праву от 10 декабря 1982 г., Соглашение об осуществлении части XI дан­ной Конвенции от 29 июля 1994 г. и Соглашение об осуществле­ний положений этой Конвенции, которые касаются сохранения трансграничных рыбных запасов и запасов далеко мигрирую­щих рыб и управления ими, от 4 декабря 1995 г.

    Международный договор характеризуется как основной источник международного права благодаря трем обстоятельст­вам. Во-первых, договорная форма позволяет достаточно четко сформулировать правомочия и обязательства сторон, что бла­гоприятствует толкованию и применению договорных норм. Во-вторых, договорным регулированием охвачены ныне все без исключения области международных отношений, государства последовательно заменяют обычаи договорами. В-третьих, до­говоры наилучшим образом обеспечивают согласование и взаи­модействие международных норм и норм внутригосударственного законодательства. Вполне закономерно государства, заклю­чая Венскую конвенцию о праве международных договоров, признали "все возрастающее значение договоров как источни­ка международного права и как средства развития мирного сотрудничества между нациями, независимо от различий в их государственном и общественном строе".

    Особое значение приобрели общие многосторонние догово­ры, призванные регулировать отношения, которые представля­ют интерес для международного сообщества государств в це­лом. Подлинная эффективность таких договоров обусловлена закреплением права участия в них всех государств без какой бы то ни было дискриминации и обеспечением реальной уни­версальности таких договоров.

    Известны энергичные усилия нашего государства в сотруд­ничестве со многими государствами по расширению круга уча­стников Договора о нераспространении ядерного оружия. Неко­торые государства уклоняются от участия в Международных пактах о правах человека, несмотря на призывы к достижению их подлинной универсальности.

    Для Российской Федерации вопрос о договорах как источ­никах международного права в современной ситуации имеет специфический характер, поскольку после прекращения суще­ствования СССР термином "международные договоры Россий­ской Федерации" охватывают три категории договоров: 1) дого­воры, заключенные непосредственно Российской Федерацией как самостоятельным субъектом международного права; 2) до­говоры, заключенные Союзом ССР, вступившие в силу в пери­од существования СССР и воспринятые Российской Федераци­ей в порядке правопреемства (большинство действующих дого­воров относится к этой группе); 3) договоры, подписанные от имени СССР, но не вступившие в свое время в силу ввиду неза­вершенности предусмотренной для этого процедуры и ратифи­цируемые уже от имени Российской Федерации*.
    * Если быть предельно точным, то следует иметь в виду и те договоры России, заключенные царским правительством и в порядке правопреемст­ва воспринятые советским правительством, которые сохраняют юридиче­скую силу и регулирующее значение.

    § 3. Международный обычай


    Характеристика этого источника международного права дана в упомянутой выше ст. 38 Статута Международного Суда ООН: международный обычай — "доказательство всеобщей практики, признанной в качестве правовой нормы".

    Обычай приобретает юридическое значение в результате однородных или идентичных действий государств и определен­ным образом выраженного ими намерения придать таким дей­ствиям нормативное значение. Длительная повторяемость, т. е. устойчивая практика, — это традиционное основание призна­ния обычая как источника права (таково, например, становле­ние в качестве источника обычая в отношении исторических заливов государств). Однако возможно рождение обычая в ка­честве источника права в короткий промежуток времени (так случилось с почти мгновенным признанием государствами сво­боды использования космического пространства, позднее полу­чившей договорное закрепление).

    Специфика международно-правового обычая заключается в том, что он не представляет собой, в отличие от договора, официального документа с явно выраженными формулировка­ми правил, однако это ни в коей мере не свидетельствует о "призрачности" обычая. Он фиксируется во внешнеполитиче­ских документах государств, в правительственных заявлениях, в дипломатической переписке, обретая зримые очертания, хотя и не столь формализованные, как в договоре, ввиду чего уясне­ние его содержания является более сложным и противоречи­вым.

    Международное право не дает оснований для предположе­ния о различной юридической силе обычая и договора в пользу договора. Договор и обычай в равной мере обязательны для тех государств (субъектов вообще), на которые они распространя­ются.

    Поскольку при переходе от обычая к договору новый ис­точник заменяет прежний только для участвующих в договоре государств типичны ситуации, когда по одному и тому же во­просу применяются одновременно оба источника — и между­народный договор, и международный обычай, но каждый при­менительно к "своей" группе государств. Например, правила, регламентирующие дипломатические иммунитеты, проистека­ют из Венской конвенции о дипломатических сношениях для участвующих в ней государств и из многовекового обычая для государств, не участвующих по каким-либо причинам в Конвенции.

    При этом во многих договорах формулируется положение о сохранении и дальнейшем применении обычаев по вопросам, не решенным в договорах. Так, в преамбуле Венской конвенции о дипломатических сношениях подтверждается, что нормы международного обычного права будут продолжать регулиро­вать вопросы, прямо не предусмотренные положениями настоя­щей Конвенции".

    При сопоставлении договора и обычая как источников ме­ждународного права следует иметь в виду, что договор концен­трирует определенную совокупность тематически однородных норм, а обычай — это почти всегда одна норма, вследствие чего понятия обычая как нормы и обычая как источника права пере­плетаются.

    § 4. Акты международных конференций


    Международные (межгосударственные) конференции за­вершаются, как правило, принятием итоговых документов, юри­дическая природа которых различна.

    1. Конференция, созванная специально для разработки ме­ждународного договора, завершается одобрением резолюции (иного акта) о принятии договора и открытии его для подписа­ния государствами. В этом случае резолюция имеет лишь разо­вое, процедурное значение, а источником становится договор как результат действий государств по его подписанию, рати­фикации, введению в действие. Так, Конференция Объединен­ных Наций в Сан-Франциско в апреле — июне 1945 г. заверши­лась принятием Устава ООН, здесь же подписанного предста­вителями государств, затем ратифицированного и вступившего в силу. Третья Конференция ООН по морскому праву (1973— 1982 гг.) завершилась 10 декабря 1982 г. принятием Заключи­тельного акта Конференции и принятием Конвенции по мор­скому праву, сразу же открытой для подписания.

    2. Если конференция посвящается проверке состояния вы­полнения уже действующего многостороннего договора, то ее задача ограничивается заслушиванием информации, контроль­ными функциями, формулированием рекомендаций государст­вам. Например, с целью оценки результатов действия Договора о нераспространении ядерного оружия подобные конференции Государств-участников проводятся каждые 5 лет.

    3. Конференция посвящается рассмотрению и решению новых проблем и завершается принятием итогового документа с разноплановым содержанием. Это и общий обзор ситуации, и рекомендации государствам-участникам, и разработка новых правил деятельности и взаимоотношений государств.

    Потсдамская (Берлинская) конференция руководителей трех государств — СССР, США и Великобритании, состояв­шаяся 17 июля — 2 августа 1945 г., завершилась подписанием двух документов — Протокола и Сообщения о конференции. В протоколе были зафиксированы предписания относительно об­ращения с Германией, территориальных вопросов, ответствен­ности главных военных преступников. Нормативный и юриди­чески обязательный характер этого итогового документа не вы­зывал сомнений.

    Принятый тридцать лет спустя, 1 августа 1975 г., Заключи­тельный акт Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе совмещал рекомендации по вопросам экономического, научно-технического и гуманитарного сотрудничества и норма­тивные положения о принципах, которыми государства-участ­ники будут руководствоваться во взаимных отношениях, и о мерах укрепления доверия (предварительное уведомление о крупных военных учениях и т. д.). Характеристика мер укреп­ления доверия в этом акте, а затем в итоговом документе Сток­гольмской конференции от 19 сентября 1986 г. может расцени­ваться как совмещение политических и юридических обяза­тельств. Юридический аспект обязательств выражается в сле­дующем: во-первых, они связаны с регулированием отношений между государствами —участниками СБСЕ; во-вторых, имеют общий характер и должны реализовываться во всех предусмот­ренных случаях, в-третьих, используемые формулировки име­ют форму долженствования ("государства должны...", "будут предоставлять...", "будут обеспечивать..."); в-четвертых, преду­смотрены меры контроля за соблюдением согласованных мер, инспекции. Меры доверия — это новые правила межгосударст­венного сотрудничества.

    Неоднократные ссылки в последующих договорах на За­ключительный акт и на другие документы СБСЕ сформулиро­ваны так, что не оставляют сомнений в признании их юридиче­ской силы и нормативности, а это — свидетельство статуса этих актов как источников международного права.

    И сам процесс преобразования СБСЕ в международную организацию — Организацию по безопасности и сотрудничест­ву в Европе (ОБСЕ) — юридически был регламентирован акта­ми самого СБСЕ — Парижской хартией 1990 г., Хельсинкским документом 1992 г., Будапештскими решениями 1994 г.

    Принятая в данном учебнике оценка актов СБСЕ имеет дискуссионный характер. В литературе распространена и иная точка зрения, не признающая за актами СБСЕ качеств источника международного права. Один из весомых аргументов — формулировки самих отдельных актов СБСЕ. Например, в До­кументе Стокгольмской конференции 1986 г. было сказано, что принятые в нем меры являются "политически обязательными". В принятый на Будапештской конференции в декабре 1994 г. Кодекс поведения, касающийся военно-политических аспектов безопасности, включены слова, что закрепленные в Кодексе положения "носят политически обязательный характер".

    С такой характеристикой связано заявление о том, что дан­ный документ не подлежит регистрации согласно ст. 102 Устава ООН (эта процедура предусмотрена для международных дого­воров). Но речь и не идет о "тождестве" актов международной конференции и международных договоров. Что же касается тезиса о политической обязательности, использованного лишь в отдельных актах, то его интерпретация не может игнорировать реальных юридических предписаний, нормативных формули­ровок, содержащихся в указанных актах СБСЕ, как и в некото­рых других, а также не учитывать соотношения между этими актами и последующими международными договорами, после­дующей практикой государств.

    Определенные черты нормативности присущи такому до­кументу, как "Основополагающий акт о взаимных отношениях, сотрудничестве и безопасности между Российской Федерацией и Организацией Североатлантического договора", подписанно­му 26 мая 1997 г. и содержащему взаимное обязательство о надлежащих мерах "в целях обеспечения его выполнения".

    § 5. Акты международных организаций


    Статус актов международных межправительственных ор­ганизаций определяется их уставами. В пределах своей компе­тенции органы этих организаций принимают, как правило, акты-рекомендации либо акты правоприменительного характера. Так, согласно ст. 10, 11, 13 Устава ООН Генеральная Ассамблея упол­номочена "делать рекомендаций", а согласно ст. 25 члены ООН подчиняются решениям Совета Безопасности, но сами эти ре­шения связаны с его правоприменительной деятельностью.

    Сама по себе международная организация не вправе пре­вращаться в международного "законодателя". Вместе с тем го­сударства — члены организации — могут использовать органи­зацию для нормотворческой деятельности. На сессиях Генераль­ной Ассамблеи ООН принимаются резолюции, фиксирующие одобрение от имени организации разработанных в ее рамках международных договоров. Так было в отношении Договора о нераспространении ядерного оружия (1968 г.), Конвенции о ме­ждународной ответственности за ущерб, причиненный косми­ческими объектами (1971 г.), Международных пактов о правах человека (1966 г.), Международной конвенции о борьбе с захва­том заложников (1979 г.) и других актов. В этих случаях текст договора публикуется в документах ООН в виде приложения к резолюции Генеральной Ассамблеи. Но именно договор (после его подписания государствами и вступления в силу), а не резо­люция, приобретает значение источника международного пра­ва. Аналогичный метод применяется и в других международ­ных организациях универсального характера. Несколько при­меров: в рамках Международного агентства по атомной энер­гии были приняты тексты Конвенции об оперативном оповеще­нии о ядерной аварии и Конвенции о помощи в случае ядерной аварии или радиационной аварийной ситуации (1986 г.), в рам­ках Международной организации труда — текст Конвенции о племенных и ведущих коренной образ жизни народах в неза­висимых странах (1989 г.), в рамках Организации Объединен­ных Наций по вопросам образования, науки и культуры — Кон­венция о мерах, направленных на запрещение и предупрежде­ние, незаконного ввоза, вывоза и передачи права собственности на культурные ценности (1970 г.). Вместе с тем выделяются сво­ей особой юридической значимостью те акты международных организаций, которым самими государствами-членами прида­ется нормативный характер. Такие резолюции принимаются главными (высшими) органами организаций в соответствии с их функциями в тех случаях, когда эффективное осуществление этих функций невозможно без создания новых форм междуна­родного права и, следовательно, придания резолюциям статуса источников международного права.

    Можно считать общепризнанной обязательную юридиче­скую силу норм резолюции Генеральной Ассамблеи ООН 1514 (XV) от 14 декабря 1960 г. Декларация о предоставлении неза­висимости колониальным странам и народам". Этот акт не ограничивался подтверждением или толкованием действовав­ших в то время международно-правовых норм, а в соответст­вии с целями и принципами Устава ООН установил новые им­перативные нормы относительно полного запрещения колониа­лизма и обязанности немедленного предоставления независи­мости народам колоний. Это означало новое, по сравнению с гл. XI—XIII Устава ООН, решение вопросов, затрагивающих статус несамоуправляющихся территорий и международной системы опеки. Примечательно, что в последующих документах ООН и в актах нашего государства ссылки на положения Дек­ларации равнозначны по юридической характеристике ссыл­кам на международные договоры.

    Спорной считается в науке оценка резолюции Генеральной Ассамблеи ООН 2625 (XXV) от 24 октября 1970 г. "Декларация о принципах международного права, касающихся дружествен­ных отношений и сотрудничества между государствами в соот­ветствии с Уставам Организации Объединенных Наций". Суж­дение о том, что роль Декларации сводится к толкованию уже закрепленных в Уставе ООН принципов, вызывает возраже­ние, поскольку в Декларации осуществлена конкретизация прин­ципов Устава, сформулированы права и обязанности государств согласно каждому принципу. Такая конкретизация есть не что иное, как нормотворчество. Соответственно акт кодификации и конкретизации основных принципов есть по сути своей норма­тивный акт, т. е. источник международного права.

    Своеобразна нормотворческая роль Генеральной Ассамб­леи ООН в принятии поправок к Уставу ООН и к Статуту Ме­ждународного Суда ООН. Согласно ст. 108 Устава и ст. 69 Ста­тута поправки принимаются Генеральной Ассамблеей и рати­фицируются государствами — членами ООН. В практике дея­тельности ООН такие резолюции, касавшиеся ст. 23, 27, 61, 109 и имевшие нормативный характер, принимались трижды — в 1963, ,1965 и 1971 гг.

    Недавно в нормотворческую деятельность включился и Совет Безопасности ООН, решения которого до сих пор ограни­чивались правоприменением. Значение источника международ­ного права имеет утвержденный его резолюцией 827 от 25 мая 1993 г. Устав (Статут) Международного трибунала с целью су­дебного преследования лиц, ответственных за серьезные нару­шения международного гуманитарного права на территории бывшей Югославии.

    Относительно деятельности некоторых других междуна­родных организаций можно констатировать принятие ими административно-регламентационных актов типа стандартов Ме­ждународной организации гражданской авиации (ИКАО), са­нитарных правил Всемирной организации здравоохранения, правил МАГАТЭ по безопасному обращению с радиоактивны­ми материалами. Возможность принятия правил в рамках Ме­ждународного органа по морскому дну предусмотрена в Кон­венции ООН по морскому праву (ст. 160, 162 и др.). При положительном отношении государств такие правила могут восприни­маться как нормативные положения.

    В рамках ООН и других международных организаций дей­ствуют принимаемые их органами акты, относящиеся к их внут­ренней жизнедеятельности, но содержащие не только правила внутриорганизационного характера, но и нормы взаимоотноше­ний организации (ее органов и государств-членов (например, предписания резолюций Генеральной Ассамблеи о взносах го­сударств-членов в бюджет ООН). Совокупность таких норма­тивных положений принято называть внутренним правом ООН либо внутренним правом какой-либо иной организации.

    Литература


    Ануфриева Л. П. Об источниках международного частного права (некоторые вопросы теории) // Московский журнал ме­ждународного права.1994. № 4.

    Даниленко Г. М. Соотношение и взаимодействие междуна­родного договора и международного обычая // Сов. ежегодник международного права. 1983. М., 1984 (продолжение: там же. 1984.М., 1986).

    Игнатенко Г. В. Заключительный акт общеевропейского Совещания в Хельсинки // Правоведение. 1976. № 3.

    Игнатенко Г. В., Малинин С. А. Новые тенденции в меж­дународном нормотворчестве // Сов.- ежегодник международ­ного права. 1986. М.,1987.

    Лукашук И. И. Источники международного права. Киев, 1966.

    Малинин С. А. О правотворческой деятельности межгосу­дарственных организаций // Сов. ежегодник международного права. 1971. М., 1973.

    Смирнов И. А. Юридическая квалификация документов Со­вещания по безопасности и сотрудничеству в Европе // Сов. журнал международного права. 1991. № 2.

    Тункин Г. И. Теория международного права. М., 1970,

    Филимонова М. В. Источники современного международ­ного права. М., 1987.

    Шуршалов В. М. Основные вопросы теории международ­ного договора. М., 1959.

    Яновский М. В. Советская наука о юридической силе резо­люций Генеральной Ассамблеи ООН //. Сов. ежегодник между­народного права.1964—1965. М.,1966.
    1   ...   8   9   10   11   12   13   14   15   ...   47


    написать администратору сайта