Всеобщая история государства и права_Т 2_Омельченко_2000 3е изд - 496с. Всеобщая история государства и права_Т 2_Омельченко_2000 3е изд. Учебник издание третье, исправленное Рекомендовано Министерством образования

• Название: Учебник издание третье, исправленное Рекомендовано Министерством образования
• Анкор: Всеобщая история государства и права_Т 2_Омельченко_2000 3е изд - 496с.doc
• Дата: 06.10.2017
• Размер: 4.39 Mb.
• Имя файла: Всеобщая история государства и права_Т 2_Омельченко_2000 3е изд .doc
• Тип: Учебник; #9225
• Категория: Юриспруденция. Право
• страница: 28 из 46

§ 74. Развитие правового регулирования гражданских свобод

Свобода человека и право

Важной чертой правопорядка Нового времени (наряду с принципом общественного, представительного государства – см. § 59) стало закрепление в праве принципов гражданской свободы – свободы от принуждения поступать вопреки своему желанию в делах совести, выражения мнений, в политическом выборе, наконец, в личном существовании и достоинстве. Без гарантированной свободы личности (выражающей его естественные права) было невозможно достичь и желаемого уровня политической свободы в обществе. Поэтому становление конституционного правового строя в XVIII–XIX вв. было неразделимо с закреплением в праве гарантий гражданских свобод. Многие революции и политические перевороты, в ходе которых формировался новый государственный уклад, начинались с деклараций о правах и свободах граждан. В большинстве конституций XVIII–XIX вв. заключались правоположения о признании незыблемыми тех или других прав граждан – это было одной из основ нового строя. Утверждение в праве и признание государственной властью некоторых неприкосновенных для постороннего посягательства прав и свобод гражданина вообще стало возможным только с эпохой Нового времени. В этом находила выражение идея о гражданском равенстве, с которой новый социальный строй изживал прежние сословные порядки. В рамках античных право-государственных укладов идея о свободе гражданина не могла возникнуть или она имела очень ограниченное значение: человек был волен и свободен лишь постольку, поскольку принадлежал к особому и привилегированному полису, общине, государству и полностью следовал их предписаниям. В рамках феодального, сословного общества свобода и равенство не простирались далее определенного сословия или корпорации.

Во внедрении в правовую политику идей об общечеловеческом равенстве и индивидуальной свободе в общественных делах большая заслуга принадлежала христианству и римско-католической церкви, хотя в дальнейшем правовые взаимоотношения церкви с идеей гражданской свободы складывались непросто. Такая взаимосвязь с христианским вероучением предопределила то, что в истории права институализация (закрепление в определенных принципах и установлениях) свободы человека поначалу была чертой только западного (европейского) правового и политического уклада.

Свобода вероисповедания

Религиозное мнение человека и связанное с ним следование определенным обрядам и стилю жизненного поведения стали исторически первым объектом внимания государственной политики и правовых предписаний в силу того значения, которое религия играла в жизни общества вплоть до начала Нового времени. Религиозная свобода, свобода вероисповедания, стала поначалу главнейшим из тех гражданских и общечеловеческих прав, с которыми связывалось представление о свободе.

В античном обществе исповедование только общепринятой религии было обязательной чертой гражданского полноправия. Общественное отправление чужих культов не допускалось, и иноверие заранее исключало человека из большинства политических и частных прав. Во многих случаях проявление иного, нежели общепринятое, вероучения расценивалось как святотатство и влекло уголовное наказание (обычно тягчайшее). В эпоху Римской империи принятие христианства означало одновременно утрату римского гражданства со всеми вытекающими последствиями. В период поздней Римской империи, когда христианство получило значение официальной религии, напротив, исповедание только этого вероучения стало предметом охраны государственного закона. В 380 г. декретом предписывалось держаться правил, установленных апостолом Петром, под угрозой уголовных наказаний. Целой серией постановлений (381–385 гг.) запрещались языческие жертвоприношения, организация нехристианских праздников.

В эпоху средних веков отклонения от принципов господствующего вероисповедания (католического в Западной Европе, православного – в Византии, в Восточной Европе) рассматривались как ереси и всемерно преследовались в рамках канонического права (см. § 40). С XI–XII вв. постановлениями церковных соборов неукоснительное преследование отклонений в вероучении было вменено церковью в обязанность светским властям. Исповедание не господствующего в данном месте вероучения вело к гонениям, уголовному преследованию. Согласно канонам мусульманского вероучения уравнение в правах мусульман и немусульман не допускалось, и немусульманам разрешалось исповедовать свои религии, не проявляя этого явно и открыто. Известная свобода вероисповедания допускалась только в Монгольском государстве (XIII–XIV вв.) – вплоть до принятия монголами ислама в качестве официальной религии. В восточно-азиатских государствах (Китае, Японии) принудительность вероисповедания не была безусловной: как правило, допускались оба распространившихся исторически вероучения (конфуцианство и буддизм или буддизм и синтоизм). Однако приверженность некоторым сектам внутри буддизма преследовалась. Исповедание христианства могло допускаться, могло быть запрещено (как в Японии с началом сегуната в XVII в.) под угрозой смерти.

В Европе поворот в признании права человека на свободу верить, сообразуясь со своим только убеждением, осуществила Реформация (XVI в.). Основоположник реформационного обновления Мартин Лютер выдвигал как безусловное право человека верить по-своему и быть в этом свободным от принуждения власти. (Границы деятельности мирской власти оканчиваются на пороге души, отмечал Лютер, помыслы которой могут быть ведомы лишь Богу. Если власть принуждает верить так или иначе, следует ослушаться, призывал Лютер, и смиренно принять кару – во имя спасения души.)

Постановлением Аугсбургского мира (1555 г.) после Крестьянской и общегражданской войны в Германии впервые было закреплено право придерживаться или католического, или протестантского вероучения. Развитие Реформации привело, однако, к притеснениям на этот раз католиков в тех странах, где победил протестантизм: в Нидерландах, Швеции, Англии и др. Положение католиков, протестантов-пуритан в Англии после революции XVII в. стало особенно тяжелым. Не исповедующим англиканизм была закрыта дорога в Палату лордов, ко многим общественным и государственным должностям (1661 г.), католикам было запрещено обучать своей религии, их браки не приобретали правового значения, они не могли без особых установлений приобретать недвижимость (1673 г.). Ограничивающие их права законы были аннулированы только в 1829– 1847 гг., но вплоть до конца XIX в. католическая церковь в Великобритании не признавалась церковью.

В XVII в. в ряде западных государств были приняты первые законы, гарантирующие веротерпимость в рамках христианского исповедания (в Англии, например, в 1689 г.). Однако это не сопровождалось признанием за инаковерующими полных гражданских прав. Более последовательным было законодательство «просвещенного абсолютизма» (см. § 65). Почти единовременно во многих странах были изданы законы о терпимости разных исповеданий (Пруссия, 1781 г.), об уравнении всех христиан в правах (Австрия, 1781 г.), о свободе вероисповедания для нелютеран (Швеция, 1781 г.), о религиозной свободе (Дания, 1771 г.), об уравнении прав протестантов (Франция, 1787 г.). Все эти законы касались только разных ветвей христианства. Предоставление свободы вероисповедания мусульманам (хотя и без права на пропаганду своего вероучения) было реализовано только в России (1783 г.). Во второй половине XVIII в. законодательство разных стран предоставило некоторую свободу и приверженцам иудаизма.

Законченное признание принцип свободы вероисповедания получил в конституционных актах конца XVIII – первой половины XIX в. Однако затем в силу разных причин во многих конституциях было закреплено привилегированное или единственно официальное положение какого-либо одного вероисповедания. Гражданская свобода вероисповедания уравновешивалась принципом государственной церкви и, как правило, подавлялась им. Конституция объединенной Италии, основанная на Пьемонтском статусе 1848 г., объявляла государственной католическую церковь, датская конституция 1849 г. – лютеранство, греческая конституция 1864 г. – восточное православие. Признавая с 1856 г. право на свободу вероисповедания за христианами и равенство гражданских прав, законодательство Османской империи сохранило официальное значение только мусульманства. В ряде государств, признавая за гражданами свободу религиозных убеждений, конституционные законы сохраняли конкретные запреты на отдельные религиозные институции или проявления. Так, в Швейцарии запрещалось пребывание в стране иезуитов, основание новых религиозных орденов и восстановление прежде закрытых. Согласно Органическому закону Мексики 1873 г., в общей форме провозгласившему отделение церкви от государства, тем не менее запрещались монашеские ордена.

Наиболее последовательно принцип религиозной свободы гражданина оказалось возможным осуществить в рамках отделения церкви от государства, хотя такой нейтралитет государства и вызвал критику со стороны церквей, прежде всего католической. В Европе одним из самых решительных в этом отношении стал французский закон 1905 г. И в целом новый этап религиозной свободы пришелся на XX в.

Свобода печати

Утверждение в праве свободы слова оказалось исторически самым непосредственным образом взаимосвязано с принципом религиозной свободы.

В античном обществе отношение закона и власти к слову, не согласующемуся с общепринятым или считающимся таковым, не различалось от преследования инакомыслия в религиозной сфере: все одинаково рассматривалось как богохульство или, в лучшем случае, как проявление непочтения к власти (что также считалось одним из важнейших уголовных преступлений).

В эпоху средних веков взаимосвязь свободы слова и религиозной свободы также была безусловной. Публичное и даже индивидуально-семейное высказывание мнений, не соответствующих официальной позиции церкви, власти или общины, пресекалось так же, как и претензии на исповедание необщепринятой религии. В период Высокого Средневековья появились и первые светские законы, специально направленные на регламентацию общественного мнения в духе требований уже только светской власти. В Англии, например, особыми статутами было запрещено распространять ложные слухи (1295 г.), а еще ранее закон запретил распространение «возмутительных лжей», которые могли побудить народ к недовольству (1190г.).

Ограничения по тем или иным соображениям на распространение литературных произведений появились также в античную эпоху. Как правило, преследования были связаны с религиозными соображениями и носили единичный характер. По решению афинского ареопага были сожжены списки сочинений философа Протагора (конец V в. до н. э.). Иногда такие запреты принимали массовый размах (например, император Август вынес до 2 тыс. запретов на книги), но оставались индивидуальными. Кроме религиозных мотивов, власти в этих решениях начали руководствоваться новыми: борьбой с суеверием (запрещение гадательных книг в Риме в I в.), охраной общественной нравственности (гонения на Овидия за «Любовные элегии»), запретами порицать действия власти.

С началом книгопечатания (в XV в.) практически одновременно сложилась практика индивидуальных разрешений на публикацию книги – первое из известных было дано в Венеции в 1480 г. под предлогом, что книга «ортодоксальна и богобоязненна». В дальнейшем это приобрело вид обязательной предварительной цензуры книг посторонними властями. Без их разрешения издание книги считалось преступлением и преследовалось наравне с посягательствами на религию.

Один из первых общих регламентов, относившихся к цензуре книг, появился в 1486 г. в Майнце (Германия), спустя всего 20 лет после изобретения книгопечатания. Регламент запрещал издание и распространение любых сочинений, «в какой бы науке, художестве или знании ни состояли» на народном, немецком языке без предварительного рассмотрения их цензурор университетских профессоров. В 1515 г., опираясь на решение Латеранского собора, католическая церковь потребовала сделать цензуру книг обязательной везде.

На протяжении XVI-XVII вв. предварительная цензура стала главным правовым методом регулирования печати – как в отношении факта издания, так и по содержанию произведений. В Англии запрещалось распространять или печатать произведение без разрешения Тайного совета или епископа (1559 г.). Во Франции разрешение изданий было отнесено к прерогативе короля (1539 г.). В Германии и северных странах цензура была возложена в основном на университеты. Распространение нецензурованных произведений стало приравниваться к еретичеству. Законами вводились и первые общие запреты на содержание литературных произведений. Так, патентом Генриха II Французского (1547 г.) запрещалось печатать книги против католической религии, книги без обозначения автора и типографии. Особо во Франции были запрещены книги по астрологии вообще (1560 г.). В Англии декретом Звездной Палаты запрещались издания, направленные «против церкви, государства, правительства и добрых нравов».

Второй стороной правового положения печати в XVI – XVII вв. стала строго разрешительная система организации печатного дела. В большинстве стран Европы (кроме Голландии) право на книгоиздание предоставлялось в качестве монополии, и государство следило за тем, чтобы монополии соблюдались, чтобы книгоиздательство не становилось массовым. Во Франции особым Уставом о книготорговле (1618 г.) было резко ограничено число типографий, запрещалось печатать книги за границей. В 1686 г. число книготорговцев, типографщиков еще раз было строго регламентировано. В Англии уже после Революции и Реставрации была возобновлена практика обязательного лицензирования книжных предприятий, число типографий ограничено двадцатью (1662 г.).

Нарушение правил и законов о печати стало расцениваться как тяжкое преступление. Во Франции осуждение к смертной казни за сочинение или распространение путем печати произведений против религии, короля, общественных нравов, чести частных лиц сохранялось до 1728 г. В Англии за издание политических памфлетов еще в 1667 г. был в ходу особый вид смертной казни (подвешивание за руки, вспарывание живота, изжаривание внутренностей и затем только четвертование).

Отказ от принудительного регламентирования печати стал одним из важных требований в общей политической борьбе против абсолютизма и старого режима. Одним из наиболее известных сочинений в защиту свободы печати и ее общественной пользы стала речь английского поэта и публициста Д. Мильтона «Ареопагитика» (1648 г.). Англия же стала и первой страной, где фактически установилась свобода печатать книги и другие произведения печати без цензуры: в 1695 г. Акт об обязательном лицензировании не был более возобновлен, и практика предварительных разрешений отпала. Однако это не означало полного отсутствия ограничений на печатное слово, и тем более вообще правового регламентирования. Законом 1819 г. специально было введено усиленное преследование бунтовщических пасквилей, которые вели к волнениям. Запрещалось использовать печать для шантажа частных лиц.

В период «просвещенного абсолютизма» политика властей была направлена на смягчение правового режима печати и книгоиздания. Отменялись повсеместно монополии, обязательность лицензирования. Однако требования предварительной цензуры были сохранены. «Опыт показал, – гласил указ прусского короля Фридриха-Вильгельма II в 1788 г., – какие вредные последствия приносит полная свобода печати...»

В XVIII в. появились первые общего значения законы о печати. Прототипом этих законов были полицейские уставы о книгоиздательстве, например французский 1723 г. В нем книгоиздательство регламентировалось по образцу ремесленного цеха, вводился жесткий цензурный порядок и определялись цензурные правила. Первыми законами нового типа стали шведский закон 1766 г. и датский указ о границах свободы прессы 1799 г. Собственно в них впервые прозвучала и общая идея свободы печати. Однако понималось это только как освобождение от предварительной цензуры и от лицензирования книгоиздательства. Система уголовных наказаний за нарушение установленных границ (призывы к свержению власти, порицание конституции, ложные высказывания о правительственной политике, а также за посягательство на целомудрие и мораль) сохранилась. Вместе с тем этими законами впервые были определены правовые границы существования печати: обязанности авторов и издателей, редакторов, порядок опровержения публикаций в суде частными лицами и т. п.

На протяжении конца XVIII – первой половины XIX в. в связи с общим поворотом к политическому конституционализму почти повсеместно в Европе, Америке в качестве одного из важнейших политических прав граждан законодательство закрепило свободу печати от цензуры: США – 1791, 1801 гг.; Швеция – 1877 г., Норвегия – 1814 г., Германия в целом – 1874 г., Австрия – 1867 г., Италия – 1848 г., Испания – 1887 г., Голландия – 1848 г. и др. Однако даже в ходе борьбы со «старым режимом» взаимоотношения свободы печати и нового закона складывались неоднозначно. Так французское послереволюционное законодательство жестко регламентировало свободу печати, запретив под страхом казни публиковать сочинения в пользу монархии (1793 г.) или критикующие конституционное устройство (1796 г.). Особенно возрос цензурный контроль в эпоху Наполеона. После Реставрации во Франции цензура была отменена не сразу и долго сохранялась в отношении печатных изданий незначительного объема (до 20 печатных листов). В отношении изданий большого объема, научных, «серьезных», правило предварительной цензуры не действовало – эта практика была воспринята и многими другими странами, еще сохранившими цензуру.

С началом XIX в. определилось особое положение периодической печати (газет, журналов) в рамках общей свободы печати. Как правило, законы, даже освобождая печать от цензуры и лицензирования, сохраняли разрешительную практику (правительства, министерств внутренних дел и т. п.) в отношении прессы. Так, в Турции законов о печати не было, и книгоиздание в принципе было изначально свободным даже до реформ танзимата (если не считать контроля мусульманского духовенства). Однако в отношении прессы, которая могла выходить только по указу султана, устанавливался жесткий контроль (1854 г.). По особому закону о прессе (1864 г.) вообще рассмотрение политических и административных вопросов могло вестись только с правительственного одобрения. Для прессы были установлены практика предварительных денежных залогов (которые аннулировались в случае замечаний со стороны правительственных органов), запрещений отдельных номеров, штрафы на издания. Законами были установлены институты ответственного редактора за издание (впервые во Франции в 1823-1828 гг.), издателя и др.

К концу XIX в. свобода печати от цензуры стала общепризнанным конституционным правилом, закрепленным специальными законами. Вместе с тем сложилась особая область преступлений, совершенных посредством печати, которые рассматривали обнародование какого-либо мнения, призыва, оскорбления, сочтенного по своему содержанию преступным, в качестве безусловно отягчающего обстоятельства.

Личные свободы

Неприкосновенность личности человека и его имущества составили в общем содержание исторического развития частного и уголовного права.

Наряду с этими безусловными правами правовая действительность выработала целый ряд других, взаимоотношения закона с которыми было более сложным.

Неприкосновенность жилища для государственной власти была признана в праве довольно поздно и далеко не везде. Классическое воплощение она нашла в праве Англии. «Самый беднейший человек может объявить о неповиновении власти короны, находясь в стенах своей хижины, – говорилось в парламентских отчетах 1763 г. – Она может быть развалюхой с содрогающейся от ветра крышей и пронизывающими ее насквозь сквозняками, в нее могут врываться буря и дождь, но король Англии в нее ворваться не может. Вся его сила кончается у порога ветхого жилища». Представитель власти мог принудительно войти в чей-то дом, только опираясь на свидетельство двух посторонних людей о явных уликах к возбуждению уголовного обвинения.

Начиная с конца XVIII в. получает некоторое признание в праве свобода митингов и петиций – впервые также в Англии. Но собрания ограничивались по числу участников и должны были проходить на открытом воздухе. В целом право на свободу собраний оказалось тесно связанным в истории права с другим принципом – свободы ассоциаций, и широкое признание их в праве пришлось уже на XX в.

Своеобразно развивалась правовая регламентация одного из отправных человеческих прав – права на собственное имя.

Традиция подчинения имени общим правовым предписаниям сложилась в римском праве еще в эпоху Империи. Родители были обязаны на 8-9-й день дать детям имя (на 8-й – девочкам, на 9-й – мальчикам). Впрочем, можно было зваться родовым именем, данным родителями, а также полученным при жизни прозвищем. По законодательству Юстиниана, разрешено было менять имена, если только в этом не было злостного умысла (скрыться от наказания, от налогов и т. п.). До XIV-XV вв. общеупотребительными и основными для человека были имена, данные при крещении, остальные характеристики дополняли полученные прозвища (нередко по месту рождения, основной деятельности). Представители знати и дворянства использовали вместо фамилий названия родовых поместий, замков, и это было важной привилегией. Однако предписаний точно соблюдать единственность имени и фамилии не было.

Первые общинные регистры в странах Европы, фиксировавшие бы изначально данные имена и семейную принадлежность, появились в XV в. С XVII в. начала доминировать фамилия в именовании человека. Юристы XVI-XVII вв. еще признавали свободу менять имя и фамилию по выбору человека. В XVII-XVIII вв. взгляд переменился: это стало считаться одной из прерогатив короля.

С конца XVIII в. установилось однозначное требование применять в течение своей жизни только имя и фамилию, полученные при рождении (первый специальный закон по этому поводу был издан во Франции в 1790 г.). Имя и фамилия, зафиксированные в акте гражданского состояния, стали считаться единственным основанием для гражданских имущественных и неимущественных прав. В 1803 г. во Франции было признано, что имя составляет собственность его обладателя и охраняется наряду с другими имущественными правами. Уголовное законодательство стало устанавливать наказания за произвольную перемену имени и фамилии. Перемена могла производиться только с правительственного разрешения. Во второй половине XIX в. появились первые идентификационные документы, обладание которыми устанавливало личность гражданина. Их введение могло быть связано с необычными обстоятельствами. Так, во Франции они появились потому, что в ходе парижского мятежа 1871 г. сгорели записи актов гражданского состояния. Поэтому на будущее перешли к индивидуальным книжечкам, подобным записным. В конце XIX в. в обиход прочно вошли внутренние паспорта, которые содержали основные сведения об имени, фамилии, приметах гражданина (со ссылкой на двух свидетелей). Паспорта для проезда в другие страны были известны с XVIII в., но выдавались индивидуально ведомствами иностранных дел и стоили очень дорого. Окончательно система индивидуальных паспортов с единственными признаваемыми законом и властями именем и фамилией стала общепринятой в начале XX в.

§ 75. Развитие правового регулирования коммерческих отношений

С эпохой Нового времени, с решением промышленных и торговых связей в обществе неизмеримо возросло общегосударственное значение правовой регламентации коммерческих отношений. Регулирование торговли (деятельности рынков, цен, пресечения спекуляций и т.п.), ремесленной и вообще предпринимательской деятельности сложилось уже в законодательной политике античных государств. В эллинистическом Египте или в поздней Римской империи оно было даже значительным. Однако только в Новое время такое регулирование стало всесторонним и определяющим для участников коммерческих отношений. Государственная власть стала жестко регламентировать формы коммерческой деятельности, нередко покровительствуя ей, иногда загоняя в очень стеснительные рамки. Путем этой регламентации стала формироваться и особая сфера коммерческого (торгового) права.

Торговля и финансы

Торговый оборот стал объектом законодательных ограничений уже в средние века. Цеховые уставы и городские статуты рассматривали право торговли как корпоративную привилегию, охраняемую властями, и стремились всемерно оградить с в о ю торговлю от чужой. Создаваемые преграды оборачивались нередко вообще жесткими границами для профессиональной торговой деятельности.

В эпоху позднего средневековья и в европейских, и в мусульманских государствах запрещалось ввозить и вывозить многие вещи. Исключительные по размаху ограничения существовали в китайском государстве Мин (XIV-XVII вв.). В Париж XVI в. нельзя было ввозить шерстяные изделия, во Флоренцию – сукна, в Венецию – стекло. Периодически вводились запреты на привоз в Париж вина (!) Иногородним в Англии разрешалось торговать только после осмотра их товаров городскими уполномоченными. Деревенская крестьянская торговля ограничивалась только товарами собственного изготовления, даже точнее – произрастания. Попытки продавать в городах и на пригородных рынках ремесленные изделия пресекались.

Свобода торговли нашла признание в праве только с конца XV в. и далеко не повсеместно. Статуты итальянских городов (Венеции, Флоренции, Пармы) XVI в. уже признавали право торговли в любых местах, свободу привоза подавляющего большинства товаров.

В XVII в. чисто местническое регулирование торговли сменилось общегосударственным. Большинство государств стали на позиции торгового и промыслового протекционизма, чтобы обеспечить рост налоговых поступлений в казну от собственных торговцев и производителей товаров. Это снова повело к многочисленным запретам – на этот раз общенациональных масштабов и главным образом на импортные товары. Так, в Пруссии было запрещено ввозить иностранные сукна (1581 г.), медные и оловянные изделия (1654 г.), изделия из железа (1666 г.). Вместе с тем государственный протекционизм способствовал созданию единого хозяйственно-правового пространства в странах. Со второй половины XVII в. в европейских государствах постепенно были ликвидированы внутренние таможни и, соответственно, мелкие местные торговые сборы (в Англии – в 1707, во Франции – в 1660-е гг., но с сохранением пяти крупных фискальных областей). В условиях протекционизма сохранялись ограничения на торговлю в рамках цехового строя: для занятий ею следовало записаться в гильдию или иначе получить условный правовой статус купца. В XVIII в. законодательство и цеховые уставы сохраняли значительные ограничения на право торговли не вписанным в цехи мастерам. И даже в рамках цехов одним мастерам разрешалась торговля изделиями их собственного производства напрямую, другим – только через скупщиков (например, в Лионском статуте 1744 г.)

К XIX в. запретительные законодательные меры регулирования торговли сменились финансово-экономическими в рамках таможенной политики. Утвержденные государственными властями таможенные тарифы известны с конца XVII – начала XVIII в. В XIX в. они утрачивают ограничительный характер, только регулируя большими или меньшими пошлинами ввоз и вывоз товаров. Одной из первых стран сняла таможенные и законодательные ограничения на торговлю с другими странами Англия. В 20 – 40-е гг. XIX в. пошлины на сырье и полуфабрикаты были сведены до минимума, на готовые изделия – не превышали 20%. В 1860 г. ввоз и вывоз были сделаны практически свободными.

В отличие от торговой коммерции финансы с самого начала могли существовать лишь в рамках, установленных властями и правом. Первые банки возникали на основе предоставленных властями привилегий. По своей форме они представляли общественные кредитные учреждения на основе договора товарищества римского права (Венецианский банк – 1156 г., Генуэзский – 1407 г.). Первый из известных законов о банковском деле появился в Венеции (1270 г.)

Право банковских операций предоставлялось кому-либо только под залог в казну 2 тыс. лир (огромной по тем временам суммы). Законом 1318 г. для венецианских банкиров залог был повышен до 5 тыс. лир и, кроме того, банкирам запрещалось заниматься торговлей.

Запрещения для банков и банкиров заниматься торговлей вообще стали характерными для XVII-XVIII вв. Наиболее жесткими они были во Франции, где соответственно сложился специальный институт торговых посредников – агентов обмена – между банками и коммерсантами. Число агентов строго регламентировалось законами (с момента создания в 1595 г.): в 1634 г. – 20, в XVIII в. – 30 на г. Париж.

С XVII в. банки стали образовываться на основе специально предоставленных только центральной государственной властью монополий. Возникли первые привилегированные банки, которым поручалось ведение государственной финансовой политики: Шведский банк (1657 г.), Шотландский банк (1695 г.). Английский банк (1694 г.). Правительства стали предоставлять некоторым банкам в качестве совсем уж исключительного права полномочия по выпуску кредитных билетов, банкнот (Шведскому – с 1667 г., Английскому – с 1694 г.). Выпускаемым банками банкнотам иногда законом придавался принудительный курс, который служил интересам прежде всего государства. Одновременно законом ограничивалось (или вовсе запрещалось) взимание банками процентов по ссудам.

С начала XIX в. большинство новосоздаваемых банков стали образовываться в виде акционерных обществ (см. ниже), соответственно путем особого правительственного акта или даже закона. Законом же могли устанавливаться конкретные виды деятельности банка: например, Австрийскому банку (1816 г.) специально вменялись в обязанность залоговые операции с недвижимостью.

Вексельное право

Потребности торговли и сложности взаимоотношений с финансовыми институтами дали рождение векселям и вексельному праву. Операции с векселями вошли в обиход уже в XII в. Тогда же право, главным образом городские законы, стало реагировать на связанные с новым институтом ситуации. Ранее всего было предусмотрено право менял (кто, собственно, выдавал и принимал к оплате вексельные расписки) арестовывать несостоятельных должников. Вошли в обиход и были признаны в XVI-XVII вв. особые ярмарочные векселя (которыми можно было расплачиваться только за товары на ярмарках). Вексельное право было большим новшеством – особенно сравнительно с полным отсутствием сходных институтов в рецепированном римском праве. Поэтому правоведы и юристы-практики XV-XVIII вв. стали уделять ему большое внимание в руководствах по ведению дел. Текст векселей долго не регулировался никакими ограничениями. Однако свобода вексельных записей встречала и осуждение, особенно в каноническом праве: церковь выступала против замаскированного под разницу курсов валют и т. п. взимания процентов по займам в векселях.

Первые процессуальные постановления о взысканиях по векселям были сформулированы в XIV в. Первоначально право допускало только простые векселя: венецианским законом 1593 г. даже особо запрещалось производить передаточные надписи (с тем чтобы долг был возвращен не первоначальному кредитору, а новому лицу). В XVII в. такие передаточные надписи (индоссаменты) стали общепризнанными, их допускают вексельные законы (Голландии – с 1651 г., Франции – с 1654 г.). Вместе с тем вексельные отношения были специальными, коммерческими, и подвергались строгой регламентации. Так, запрещалось выдавать и принимать векселя юношам до 25 лет, женщинам, духовным особам, крестьянам, иногда обыкновенным гражданам (некупцам), евреям (Вексельный устав Франции 1676 г., Брауншвейгский устав 1715 г.).

Вексельные уставы стали прототипами сводов коммерческого права, которым регулировались в главном торгово-промышленные отношения. Одним из самых известных стал Торговый кодекс (opдонанс) 1673 г. во Франции.

Окончательное признание вексель как одно из главных (наряду с деньгами) средств торгового оборота получил в законодательстве XIX в. Французский Коммерческий кодекс (1807 г.) существенно расширил возможности операций с векселями, а также пассивную способность выдачи векселей. По образцу Коммерческого кодекса были составлены своды торгового права во многих странах Европы и Америки. Максимально широкие возможности операций с векселями (как простыми, так и переводными) были предусмотрены в Германском вексельном уставе 1869 г. Сходные правовые формы получили признание и в английском праве (Вексельный устав 1882 г.).

Организация предпринимательства

Регулирование промышленного и ремесленного предпринимательства также ведет свое начало с эпохи позднего средневековья. Как и торговля, если не в большей степени, предпринимательство было поставлено в рамки жестких ограничений. История правового регулирования его вплоть до XIX в. – это постепенное становление предпринимательской свободы.

Санкционируя цеховую организацию почти всех видов производственной и коммерческой деятельности, государственные законы всемерно стремились пресечь любые отклонения от принципов закрытого цеха и даже установившихся ремесленных приемов. Подвергались запретам даже технические усовершенствования, выходящие за рамки традиционного. Так, на протяжении более века закон запрещал применение в суконном производстве сукновальной машины, с тем чтобы не создавать нежелательной конкуренции в цехах (запрет присутствовал еще в английском статуте 1482 г.). На протяжении XVII в. в Голландии неоднократно подтверждались запреты на применение в ткацком производстве особых ленточных станков (1623, 1639, 1661 гг.). В Англии многочисленные запреты на пользование теми или другими машинами, особенно в ткацком производстве и выплавке металла, перестали соблюдаться только во второй половине XVIII в., а окончательно отменены законом были в 1806 г. (!).

Пренебрежение предписаниями цеховых порядков и закона обходилось порой дорого. Закон устанавливал жесткие уголовные санкции за попытки обойти производственные ограничения. Так, в 1272 г. новоизобретенный станок для наматывания шелка был объявлен в Болонье государственной собственностью и монополией цеха. Спустя три века (!) двое мастеров попытались переселиться из города, и были за это казнены; третий, уехавший в г. Модена, казнен заочно.

Организация ремесленного, промышленного или торгового предприятия предполагала, как правило, получение на это правительственного разрешения. Такая необходимость была отчасти выгодна на первом этапе, поскольку монополия охраняла права предпринимателя. Но это же ставило его в жесткую зависимость от государственной политики и даже административного производства. Даже деревенские промыслы подвергались ограничениям. Во Франции, например, свобода занятия промыслами на селе была провозглашена только в 1762 г. Окончательно свобода предпринимательства и выбора занятия вне цеховых рамок была провозглашена законодательно только в конце XVIII – начале XIX в. (во Франции – после Революции, в 1791 г.; в Англии – в 1814 г.; несколько ранее – в странах «просвещенного абсолютизма»).

Первые коммерческие компании (корпорации) возникли в XVI-XVII вв. Античной эпохе корпорации такого рода неизвестны. В эпоху средневековья прототипами коммерческих объединений были торговые гильдии и, особенно, морские и горные товарищества – в них существовали абстрактные паи участников, общие собрания в качестве руководящих органов. Первые корпорации были главным образом торгово-промышленными и образовывались в виде акционерных (паевых) обществ на основании привилегии, выданной от имени верховной власти: английские Московская компания (1553 г.). Левантийская компания (1581 г.), Гвинейская (1588 г.). Первой компанией такого рода, подвергнувшейся детализированному правовому регламентированию, стала голландская Ост-Индская К° (1595 г.). Регламентом запрещался прием в нее новых членов, выход в течение 10 лет с момента основания. Доли участников (акции) можно было продавать только целиком (акции еще не имели «бумажного» вида). Для управления компанией правительство назначало директора. Наряду с ним был и выборный совет, представлявший интересы акционеров. Первый известный отчет компании о деятельности, первое собрание акционеров имели место в 1602 г.

На протяжении XVII – первой половины XIX в. установилась и господствовала строго разрешительная система образования коммерческих корпораций, в особенности акционерных обществ. Каждая корпорация-компания создавалась и действовала на основе индивидуального правительственного разрешения с точно очерченным кругом деятельности. Один из первых общих законов по этому поводу был издан в Англии после нескольких шумных злостных банкротств акционерных обществ, т.н. Bubble Act 1720 г.; согласно нему, впредь компании могли создаваться только с правительственного разрешения. Также на протяжении XVIII в. в Англии установилось правило неотчуждаемости акций. (Хотя уже с XVI в. первоначально в Бельгии, затем в Голландии, Англии, Франции и т.д. появились товарные, а затем и фондовые биржи.)

Корпорации поначалу могли признаваться и не признаваться субъектами права (понятие абстрактного юридического лица не было известно распространявшемуся по Европе римскому праву и внедрялось в правовой обиход медленно). Согласно французскому Торговому кодексу 1673 г. узаконивались 4 вида коммерческих предприятий: 1) общество от имени коллектива – подобное древнему товариществу, где все были равно и полностью ответственны за его деятельность и где управление вручалось одному уполномоченному; 2) так называемое общество на вере, или командитное, – где ответственность ограничивалась поручениями и допускавшееся лишь в малых торговых делах; 3) анонимное общество – с нераскрываемым числом участников, для ведения только торговых дел; 4) общество на акциях – где ответственность участников ограничивалась пределами внесенного пая или стоимости акций. Как видно, промышленная деятельность могла вестись только в виде акционерных обществ либо частного индивидуального предпринимательства.

С начала XIX в. постепенно утверждается явочная с и с т е м а организации коммерческих предприятий, свобода их организации и внутренней деятельности. Первые законы в этом направлении были приняты в североамериканских штатах: Массачусетсе, Сев. Каролине (1799 г.) по отдельным отраслям производства. Один из первых всеобщего значения закон появился в штате Нью-Йорк (1811 г.), признав только уведомительный и свободный порядок организации компаний. Однако достаточно долго и в США сохранялись ограничения на организацию компаний с крупными капиталами: организация предприятий с вложениями свыше 200-300 тыс. долл. требовала правительственного разрешения. Наличие жестких ограничений делало акционерные общества редким явлением в коммерческой деятельности, например в Германии до 1843 г. их образовалось всего 29.

Законодательство постепенно признавало явочную систему в отношении одних организационных форм, сохраняя разрешительную в отношении других. Так, французский Торговый кодекс 1807 г. разрешал свободное образование командитных (на вере) товариществ, сохраняя разрешительный принцип для анонимных, акционерных компаний.

Поворот в законодательном регулировании произошел в 1860-е гг. Законодательство большинства западных стран санкционировало свободное, безлицензионное образование основных организационных видов коммерческих обществ. Известная доля государственного контроля (и теперь уже в интересах общества) сохранялась за обществами, выпускающими акции. Вошли в обиход акции на предъявителя (по английскому закону о компаниях 1867 г.; до этого, по закону 1856 г. признавались только именные акции). Устанавливался порядок выпуска акций, минимальный их размер, порядок внесения уставного капитала. Французским законом 1867 г. было разрешено явочное создание анонимных обществ, минимальное число участников ограничивалось 7 лицами. В 1868-1875 гг. отменяется большинство ограничений на создание компаний с очень крупными капиталами в США. С 1870 г. в Германии система концессий сохраняется только для железнодорожных компаний. В Германии же законом 1892 г. была введена новая организационная форма – товарищество с ограниченной ответственностью. Постепенно она распространилась по всему миру и стала позднее основной для корпораций с небольшим размером капитала.

Становление права промышленной собственности

Развитие предпринимательства и промышленной техники рано поставило проблему особых прав на технические изобретения, усовершенствования, технологии – вплоть до вообще права заниматься тем или другим видом деятельности лицу или корпорации.

Вплоть до XVII в. единственным видом правовой регламентации коммерческих или промышленных прав были привилегии, выдававшиеся центральными властями. Как правило, привилегия подразумевала охрану исключительных прав лица на занятие тем или иным родом деятельности, на производство определенного вида продукции или на использование фиксированных в документе технических приемов. Самые ранние из известных привилегий общеправового характера были выданы в Венеции – на книгопечатание (1469 г.), во Франции – на выделку стекла и зеркал (1551 г.), в Льеже – на изготовление «белой жести» (1620 г.).

К XVII-XVIII вв. привилегии на конкретные технические усовершенствования приобрели вид патентов. Выдача их предполагала, что владелец (как правило, автор изобретения) имеет исключительное право на коммерческое использование усовершенствования, станка, технологического приема, а все желающие применить его должны согласовать это с автором на основе договорных отношений. Разного рода споры и неурядицы вокруг таких патентных прав привели к появлению первых общих законов об изобретениях. В 1623 г. парламент Англии постановил, что патенты действительны в течение 14 лет и что они подразумевают охрану как собственно исполнительского труда, так и творческого замысла. Однако на протяжении XVIII в. отстоять свое право на патент было очень сложно. С изобретателями постоянно боролись цехи, которые отстаивали в судах свои права на производство какого-либо вида продукции вообще, включая и модификации, послужившие основой патента. Обладатели же патентов почти лишены были фактической возможности взыскивать вознаграждение за незаконное использование (одним из самых показательных в этом отношении стал пример с английским изобретателем самодвижущегося челнока Д. Кэем, который, начиная с 1733 г., в течение двадцати лет выигрывал процессы у тех, кто недобросовестно пользовался его изобретением, но издержал на суды вдвое больше вытребованных гонораров).

Общегосударственные законы в отношении прав изобретателей появляются только в конце XVIII в. В первой половине XIX в. возникает и особое право на промышленные образцы – в 1843 г. в Англии было создано специальное бюро при Министерстве торговли, где регистрировались и выставлялись промышленные образцы. Права на них закреплялись за авторами и изготовителями на 3 года.

Потребности стабильного предпринимательства породили и право на фирму, а затем и торговую марку. Одним из первых общего содержания законов в отношении этих прав был издан во Франции (1803 г.). По нему объявлялось правонарушением использование фабричной марки, которую на изделия ставил владелец фирмы, без разрешения последнего. Однако, для того чтобы это первичное право охранялось, марку следовало предварительно зарегистрировать в особом органе.

Специальные законы о патентах, о товарных знаках, охраняющие права их создателей и первообладателей, появились во многих странах только в конце XIX – начале XX в. Толчком к этому стала организация международного сотрудничества в вопросах охраны патентных прав, прав на фирму и на товарные знаки. Так, Мадридское соглашение 1891 г. ведущих западных стран об охране товарных знаков ввело правило международной регистрации, которая заменяет национальную. Подобные же приемы гарантий прав изобретателей предполагались и соглашениями в вопросах патентного права.

Развитие страхования

Еще одним важным новым институтом, обеспечивавшим коммерческую деятельность, стало страхование. Его появление в праве пришлось на позднее средневековье, а развитие – на Новое время.

Подобия договоров страхования, которыми бы гарантировались люди от разных неблагоприятных случаев, были известны и в античное время. Профессиональные коллегии, торговые корпорации предусматривали в своих уставах взаимопомощь и взносы, из которых выплачивались затем пособия на погребение их членов, помощь семьям. Торговые гильдии X-XII вв. (в Англии, Франции, Германии) предусматривали выплаты таких пособий своим сочленам и в случае грабежей, кораблекрушений, пожаров, наносивших им ущерб. Такие страховые гарантии были известны не только европейскому, но и японскому, например, средневековому праву.

Подлинное начало института страхования связано с развитием специфических договоров морского займа. К XIII в. они широко распространились в средиземноморских странах – Италии, Испании, Франции, Португалии. В этих договорах появилось специальное условие о выплатах особых страховых премий в случае неблагоприятного исхода рейса; наряду с этим такие рисковые договоры займа предполагали взимание значительно более высоких, чем общепринятые и разрешенные правом, процентов. В XIV в. появляется и самостоятельное коммерческое страхование.

К XVII в. возникли первые страховые общества, специализирующиеся на огневом (от пожаров) страховании (как в Англии – 1680, 1686 г.) или морском (во Франции – 1866, в Англии – 1720 г.). Однако на протяжении XVIII в. правительства, как правило, закрепляли монопольное положение этих обществ наравне с другими коммерческими корпорациями. В Англии, например, монополия сохранялась до 1826 г.

Одновременно стал расширяться перечень возможных случаев, которые могли подлежать страхованию. В начале XVIII в. распространяется коммерческое страхование жизни, во второй половине XVIII – начале XIX в. – страхование от неблагоприятных сельскохозяйственных ситуаций. С развитием железнодорожного строительства и хозяйства возникло страхование от несчастных случаев (Англия, 1849 – 1850 гг.).

Правовой формой страхования был договор, по форме продолжавший рисковый договор рецепированного римского права. Родиной особого страхового права стала Испания, где еще в XV в. появился специальный кодекс Los Capitolos de Barcelona (1435 г.). В нем предусматривались факторы образования страхового случая, порядок проверки, порядок выплат. В Германии XVIII в. возникли и специальные страховые кодексы.

Новшеством стало появление с XIV в. договоров перестрахования, в том числе самих страховых рисков. С конца XIX в. в практику и в право вошло страхование от социальных конфликтов и связанных ними коммерческих рисков.

К XX в. страхование стало одной из важнейших сторон коммерческой деятельности, а страховые правила – самостоятельной областью торгового права. Исключительная прибыльность и важность страхования предопределили то, что в ряде стран оно неоднократно объявлялось государственной монополией. Во многих странах вводилось правило обязательного перестрахования в государственных обществах. Важную роль страхование приобрело в финансовом и банковском бизнесе. На протяжении XX в. страховое право стало одним из важнейших рычагов государственного правового регулирования, экономики, общим ростом которого вообще будет отмечена законодательная политика Новейшего времени.

.