Учение о цивилистической герменевтике. Учение о цивилистической герменевтике (исторический и правовой анализ)
 Скачать 52.62 Kb.
|
|
Система понятий любой отрасли человеческой практики и знания обусловлена познавательной деятельностью мыслящих субъектов, отождествлением и разграничением в входе этой деятельности явлений окружающей действительности. Понятие отражает наиболее общие и одновременно наиболее существенные признаки предметов и явлений. Стандартизованная дефиниция понятия определяет его как ментальный конструкт (единицу мысли), служащую "для классификации индивидуальных объектов внутреннего и внешнего мира посредством более или менее случайной абстракции, признаки (характеристики) которого в большей или меньшей степени отражают свойства индивидуальных объектов". Являясь высшей формой обобщения, понятие отражает признаки не одного отдельно взятого предмета или явления, а множества однородных предметов или явлений. Право и правоведение оперируют в основном одними и тем же понятиями. В праве нет понятий, которые не использовались бы в правовой науке, но в последней существует дополнительный комплекс понятий, не используемых в праве. Однако по своему содержанию и количеству признаков, выделяемых в дефинициях, соотносимые понятия в праве и правоведении могут не совпадать. При конкуренции понятий права и науки права юридически обязательным и для нормодателя, и для правоприменителя являются понятия права, а научные правовые понятия в правотворчестве и правоприменении играют лишь второстепенную роль. Таким образом, кроме понятий права, отражающих специфическое членение действительности и регулирование отношений в реальном мире, в правоведении существуют идеальные конструкты, не имеющие прямого отношения к действительности. Это подсистемы понятий, отражающие движение теоретической мысли в искусственно созданном понятийном пространстве, которое, однако, в конечном итоге основывается на реальности, выступающей как база создания идеальных конструктов. С точки зрения связи понятий права и правоведения с действительностью можно отметить, что в ходе формирования системы понятий происходит "удвоение" реального мира, которое "получается при любой репрезентативной теории и в узком , и в широком смысле этого слова, так как мир существует один раз объективно, вне и независимо от сознания, и второй раз в образах самого сознания. Само собой разумеется, что об "удвоении" мира тут говорится условно, так как объективное существование мира является его единственным и собственным существованием, остальное представляет собой только идеальное психическое отражение". Учитывая последовательное включение системы понятий права в систему понятий правоведения, можно говорить не об удвоении", а об "утроении" реальной действительности, которая один раз специфически преломляется через систему правовых предписаний, норм, а второй — через призму теоретических конструктов науки правоведения, каждый раз включаясь в особые, все более сложные классификационные построения. Таким образом, степень удаленности объектов реальной действительности, моделируемой понятийными полями терминологии права и терминологии правоведения, различна. Следовательно, еще одним признаком терминологичности номинативных единиц, обслуживающих право и правовую науку, является то, что вязь термина и понятия в отличие от связи слова и понятия не свободна от логического и гносеологического аспектов. Слова не имеют никакого естественного, первичного смысла, то есть в принципе им возможно придать любое значение. Значения же терминов вторичны. Слово общего употребления включается в специфические логико-познавательные модели права и правоведения, и его место в этой модели обусловлено сознательно регулируемым процессом познавательно-классификационной деятельности. Роль причинно-следственных факторов в терминологии правоведения еще более усилена по сравнению с терминологией права в силу того, что науке свойственно рассматривать отдельные явления изолированно, вырывая их из всеобщей связи, чтобы правильно понять их. Например, теоретики права, вычленяя норму права и правоотношение из всеобщих отношений и рассматривая их взаимозависимость в процессе становления права, в категориальном плане оценивают правоотношение как причину, а норму права как следствие. Характерной особенностью юридической терминологии является то, что изменения в семантике терминов часто связаны с переоценкой явлений действительности. Суть этих изменений заключается в определенной преемственности в социально-политической, духовно-нравственной сфере, которая формулирует свои положения в основном в понятиях и категориях, созданных ранее, но вкладывает в них новое содержание, включает их в новые системы воззрений. Терминологический фонд права и правоведения подвержен постоянным трансформационным процессам в силу изменения характера действия системообразующих факторов, которые обусловливают вовлечение в терминологическую систему языковых единиц, называющих различные предметы. Важным этапом в процессе развития терминологичности номинативных единиц, обозначающих понятия права, было формирование терминологии правоведения, которая уже с самого начала своего возникновения обнаруживает более высокий уровень системной организации специальной лексики. Терминологический ключ, под которым мы понимаем совокупность экстра- и интралингвистических факторов, обусловливающих как формальную, так и семантическую специфику терминов, в юридической терминологии образуется под воздействием указанных выше экстралингвистаческих системообразующих факторов. Внешние и внутренние факторы формирования терминологического ключа многообразны и зачастую действуют в тесной взаимосвязи, как, например, при заимствовании терминологических единицы. При рецепции правовых идей в юридическую терминологию стали проникать целые микрополя терминов, представленные как заимствованными, так и калькированными единицами, Вновь появлявшиеся терминологические единицы способствовали изменению классификационных основ дифференциации макро- и микрополей, включавших, кроме того, исконные термины; влекли за собой определенные семантические сдвиги в значениях отдельных терминов и их подсистем. Языковое воздействие заимствований оказалось не менее сильным, так как с заимствованиями в терминологию проникали словообразовательные форманты, которые впоследствии стали проявлять большую активность в терминопроиз-водстве, сочетаясь не только с заимствованными, но и с исконными основами. Действие внеязыковых элементов терминологического ключа проявляется и в морфологическом терминопроизводстве, и в образовании составных терминов. В первом случае роль внешних факторов проявляется в избирательном использовании словообразовательных средств и типов языка общего употребления, которое проявляется уже в начальные периоды формирования терминологии права, в образовании составных терминов также заметна определенная избирательность языковых средств и из зависимость от экстралингвистических элементов терминологического ключа. Внешние и внутриязыковые факторы в образовании производных терминов ведут к формированию одного из важнейших элементов терминологического ключа - терминообразовательным значениям, характер последних определяется деривационными значениями общеязыковых словообразовательных типов и классификацией понятий в правоведении. Границы между различными разрядами специальной юридической лексики очень прозрачны. Они способны переходить из одного разряда в другой. Все термины права становятся терминами правоведения. Терминоид может адаптироваться как терминологией права, так и терминологией правоведения. Термин иногда переходит в разряд историзмов, а затем вновь способен стать термином права и правоведения, причем на этом пути он часто вновь проходит стадию прототермина и терминоида. Примером последнего изменения статуса номинативной единицы может служить термин банкротство, который вышел из активного терминологического употребления после октябрьской революции, а затем вновь вошел в кодифицированную терминосистему. Необходимость улучшения качества законов существенно повышает требования к технике подготовки проектов законов и иных нормативных актов, к качеству их оформления. В современных условиях, когда, как никогда, бурно развивается законодательная деятельность, разработка проблем законодательной техники, в том числе юридической терминологии, — одно из важных направлений влияния юридической теории на практику. Точность и ясность юридических формулировок, четкое их языковое воплощение, правильное и единообразное употребление правовой терминологии во многом определяют эффективность воздействия законодательства на социально-политические процессы, способствуют укреплению законности, охране и обеспечению прав личности. Во всех областях знания при широком разнообразии качественного анализа существуют два его уровня: анализ отдельных элементов, их свойств и характеристик и системный анализ всей совокупности элементов. Для правовой терминологии системность при анализе особенно важна, и требования к употреблению юридической терминологии должны исходить в первую очередь из системного анализа терминологического массива. Системность в теориях последнего времени признается неотъемлемой характеристикой любых языковых объектов. В терминоведческих работах языковая системность предполагает логическую упорядоченность описания, которая выражается в системности отношений отдельных языковых элементов. Для языка законодательства при современных разработках информационно-поисковых систем отображением отношений между правовыми терминами выступает общеправовой тезаурус. Термины законодательства представляют собой не произвольную совокупность, а терминологическую систему, поскольку понятия, которые ими выражены, составляют внутренние связанную систему. Термины тем самым отражают объективные связи, существующие между понятиями, и должны отражать их адекватно, не искажая и не вызывая противоречий. В общеправовом тезаурусе в соответствии с его структурой каждый термин оказывается внутри некоего круга или поля, образующего словарную статью тезауруса; и внутри своей словарной статьи он обладает точностью и однозначностью. Принадлежность определенному семантическому полю или отнесенность к определенной словарной статье обусловливают единственно возможное значение термина, снимая необходимость анализа контекста как средства смысловой расшифровки, поскольку в самом сочетании терминов внутри словарной статьи тезауруса уже заключен семантический контекст. Если последовательно проводить точку зрения, согласно которой правовые понятия необходимо выражать соответствующими правовыми терминами, то системность терминологии окажется вторичной по отношению к системе понятий. И как следствие обе системы становятся в отношение тождественности. С позиций точной науки система понятий и отражающая ее система терминов находятся во взаимно однозначном соответствии. А это означает, что исключаются дублетность терминологии, т.е. синонимия терминов и конструкций, и многозначность, или омонимия, терминов. Системный подход к терминологии предъявляет к правовым терминам, содержащимся в законодательных документах, и определенные языковые требования. Они вызваны следующими принципами: при употреблении правового термина необходимо подчиняться требованиям однозначности и взаимообусловленности; принцип нормативности терминологии имеет в основании требование общелитературности всех языковых компонентов нормативного акта; принцип лингвистической экономии влечет за собой многочисленные и разнообразные последствия, которые выражаются, в частности, в том, что недопустима тавтология, нужна завершенность семантических связей. Каждый из принципов может быть рассмотрен конкретно с обоснованием практических рекомендаций. С помощью тезауруса удается обнаружить в нормативных актах многочисленные несоответствия в правовой терминологии в отношении однозначности и взаимной обусловленности терминов. Несоответствия эти можно разделить на: графические; морфологические; словообразовательные и синтаксические. Практические рекомендации для вариантных правовых терминов должны исходить из принципов нормативности терминологии и лингвистической экономии при ее создании и функционировании. Вследствие этого язык категорически не допускает тавтологию в названиях предметов и лиц. Предложенный анализ законодательного материала позволяет сделать практический вывод о том, что принцип грамматической и семантической экономии и непротиворечивости должен быть ведущим в работе над правовой терминологией. Очевидно, что точное и ясное понимание юридических терминов успешно достигается при их максимально четком и немногословном определении в нормативных актах. Чем большему числу юридических терминов будут даваться определения, тем меньше будет ошибок и недоразумений на практике. Точные определения юридических терминов, составляющие содержание так называемых дефинитивных норм, — непременное условие повышения юридической культуры правотворчества, укрепления законности. Тот факт, что правовая норма представляет собой формализованное предписание, свидетельствует о том, что четкие юридические определения должны даваться всем терминам, имеющим решающее значение для правового регулирования. Потребность в четких нормативных дефинициях стала особенно ощутимой за последнее время. Это связано с ростом общего объема законодательства и расширением его специализации, что приводит к увеличению словарного состава нормативных актов. Имеет значение и внедрение в правотворческую и правоприменительную практику современных методов автоматизации обработки и поиска правовой информации. К сожалению, за последние годы внимание к законодательным дефинициям, как, впрочем, и к другим вопросам законодательной техники, явно сократилась. Наличие или отсутствие нормативных дефиниций во многом зависит от субъективной воли законодателя. Трудно сформулировать критерии того, в каких именно случаях необходимо давать дефиниции. Можно лишь наметить некоторые ориентиры. Так, если термин однозначен, ясен для должностных лиц и граждан и употребляется в своем обычном значении, он едва ли нуждается в определении. Если же термин без дополнительного пояснения представляется недостаточно четким и возможны его различные толкования, то отсутствие определения может породить неясности, недоразумения и, как результат, нарушения законности. Нормативные дефиниции нуждаются в постоянном динамическом контроле, своего рода оперативном ведении. Если определение термина в установленном порядке изменено, то во всех актах, где применяется то же понятие, такой термин должен пониматься по-новому. При необходимости изменить нормативную дефиницию, которая помещена в изданном ранее акте, лучше всего или отменить прежнее определение и сформулировать новое, или же внести в старое определение соответствующие изменения. Представляется уместным постепенно стандартизировать или иным образом унифицировать различные виды специализированных неюридических терминов. Если же в какой-то узкой области нет стандартов или иных унифицированных официальных терминологических документов, то в законодательстве следует употреблять лишь такие термины, которые общеприняты в официальном употреблении в соответствующей области знания. При необходимости целесообразны консультации со специалистами в данной области неюридического знания. Очевидно, что такие методы унификации законодательного использования специальной неюридической терминологии следовало бы закрепить в нормативно-правовом порядке. Наиболее эффективным вариантом унификации юридической терминологии был бы обязывающий документ, официально санкционированный на законодательном уровне. Это позволили бы более быстро и полно добиться унификации юридической терминологии, стабильной и качественной работы автоматизированных информационно-правовых систем конечно, в то степени, в какой эта работа зависит от состояния юридической терминологии). Документ, унифицирующий юридическую терминологию, должен охватывать, в принципе, все собственно юридические термины. Что касается устаревших, ныне не употребляющихся терминов, то их включать в эталонный перечень унифицированных терминов, очевидно, не следует. Во избежание путаницы, может быть указан в эталонном перечне как один из не подлежащих применению синонимов современного термина. Чтобы выявить все подлежащие унификации юридические термины, целесообразно использовать в качестве вспомогательного материала имеющиеся тезаурусы. Сам тезаурус в целом не может выполнять функцию унифицирующего терминологического талона, поскольку создан для других целей и строится в значительной мере по другим принципам. Помимо собственно юридических он содержит большое и даже подавляющее число иных терминов, а также просто значимые слова, не являющиеся терминами. В нем не устранена излишняя синонимия, не отсечены устаревшие термины, нет расшифровки терминов. Поэтому он может служить лишь одним из весьма солидных источников, из которых извлекается терминологический материал для эталонного словника. А этот материал как исходное сырье подлежит дальнейшей обработке для его унификации, включающей отсечение устаревшего материала, излишней синонимии, устранение разнобоя в употреблении терминов и т.д., чтобы определить подлежащий унификации терминологический фонд. |