Бюлменькин. 08_В.А.-Блюмкин.-Учение-Канта-о-добродетелях-и-пороках.. В. А. Блюмкин
 Скачать 200.67 Kb.
|
|
истическим, противодействующим общественно ценному. В подчинении, подавлении эгоистического и заключается специфическая цель (функция) морали. М ораль направлена на гармонизацию личного и общественного, нов этом положении еще не раскрывается специфика морали. Этой гармонизации могут способствовать и другие средства, например, материальное стимулирование труда, дальнейшая демократизация общественной жизни и т. д. Мораль решает эту задачу своим особым способом. Ее своеобразие состоит в том- что для нее эта гармонизация является внутренне, субъективно исходным пунктом, а внешне, объективно конечным результатом, причем достигаемым в общем итоге, но отнюдь не всегда в каждом индивидуальном случае. В центре морали, взятой в ее индивидуальном действии, находится подчинение эгоистического общественной норме и направленному на ее утверждение моральному мотиву. В средних обстоятельствах при этом, как правило (в условиях социализма, достигается гармония личного и общественного, реализуется полная цель. В крайних же, наиболее трудных случаях личное приносится в жертву общественному, полная цель, гармония личного и общественного не достигаются. Таким образом, моральная цель не тождественна идеалу гармонии личного и общественного, хотя и находится с ним в связи и включает его в качестве своего момента. I В. А. БЛЮМ К И Н УЧЕНИЕ КАНТА О ДОБРОДЕТЕЛЯХ И ПОРОКАХ З а период почти двухсотлетнего существования этики немецкого мыслителя внимание ее' сторонников и противников было сосредоточено на анализе основных идей Канта, нашедших свое концентрированное выражение в учении о моральном законе, категорическом императиве. Эту тенденцию можно обнаружить ив современном кантоведении ’, причем в целом она, несомненно, оправдана, ибо позволяет вычленить тоновое и наиболее важное, что внес в этику Кант, поставив вопросы о сущности, структуре, и специфике морального сознания. Однако нельзя не видеть того, что интерес к проблематике человеческой свободы, категорического императива, морального долга ослаблял внимание к некоторым другим важным сторонам кантовской этики. Одной из таких сторон как раз й является учение о добродетелях и пороках. История этики свидетельствует о том, что вопрос о добродетелях и пороках представляет собой не только одну из самых старых, но и одну из центральных этических проблем. В ее исследовании исторически сложилось разграничение смысла следующих пар понятий добродетель и порок, добродетели и пороки. Впер вом случае речь идет, как правило, о характеристике морального облика личности в целом, об ее моральности или аморальности во втором же случае имеются ввиду различные частные проявления моральности, отдельные моральные качества личности. Кант, критически анализируя всю предшествующую ему этику, отдает дань традиции и говорит как о добродетели, таки о добродетелях. Нов его этике преобладает второй аспект, связанный с попыткой теоретически обосновать систему добродетелей и пороков. Глубокий интерес немецкого мыслителя к изучению основных моральных качеств личности обнаруживается уже в работах «докритического» периода, особенно — в Наблюдениях над чувством прекрасного и возвышенного (Так, например, он один из первых в истории этики показал положительное значение гордости, решительно противопоставив ее высокомерию. Гордость, — писал он, — есть в сущности только большая степень сознания своего собственного достоинства и часто может быть совершенно справедливой (2, 175). В условиях господства христианского миросозерцания, рассматривавшего гордость как первый из смертных грехов, такая постановка вопроса была не только глубокой, но и достаточно смелой. Весьма интересен и кантовский анализ чувства чести и таких связанных с ним качеств, как честолюбие, тщеславие, стыд. Решительно отличая эти феномены от истинной добродетели, что характерно для этических взглядов Канта, он признает, что поскольку чувство чести вса же весьма тонкое, я могу назвать то подобие добродетели, которое оно порождает, показным блеском добродетели (2, То, что в ранних работах имело форму отдельных и не очень систематизированных наблюдений, позднее превращается в довольно стройное, теоретически обоснованное учение. Критический Кант уже прямо и непосредственно выводит добродетель из долга, из морального закона. По Канту, долг добродетели в отличие от правового долга, для которого возможно внешнее принуждение, — покоится только на свободном принуждении (4(2), 317), а сама добродетель есть твердость максимы человека (4(2), 329) или моральная твердость воли человека в соблюдении им долга (4(2), 341). Что касается порока, то он представляет собой преднамеренное нарушение долга, ставшее принципом (4(2), -325), и является контрарной противоположностью добродетели (4(2 ), Ноне только сущность добродетели интересует Канта. Он самым тщательным образом анализирует несколько десятков добродетелей и пороков, много внимания уделяет их систематизации. Критически осмысливая основные идеи своих предшественников, немецкий этик обосновывает свой оригинальный подход к построению системы моральных качеств. В Метафизике нравов Кант подвергает критике три древчие апофтегмы (афоризм, поучительное изречение. Есть только одна добродетель и только один порок. 2. Добродетель есть соблюдение середины между пороками. 3. Добродетели (подобно благоразумию) должно учиться на опыте (4(2 ), 338—340). Остановимся на кантовской критике лишь второго из этих положений, критике, в которой очень наглядно проявились существенные черты его учения о добродетелях. Кант направляет свои критические стрелы против выдвинутого Аристотелем положения о добродетели как середине между двумя пороками, из которой один порочен в силу заключенного в нем избытка, а второй — недостатка 2. Этот тезис широко используется античным мыслителем в качестве методического правила при классификации личностных свойств, которые он разбивает на своеобразные трехчлены, каждый раз подчеркивая, что середина в таком трехчлене есть добродетель, а крайности суть пороки. Аристотелево правило середины повлияло на последующих исследователей моральных качеств, среди которых оно имело как восторженных поклонников (схоласты, таки критиков а в ряду последних Кант был, пожалуй, самым непримиримым. Он решительно заявляет, что это хваленое основоположение Аристотеля ложно, что оно содержит плоскую мудрость, не имеющую никаких определенных принципов (ведь кто же укажет мне это среднее между двумя крайностями (4 (2 ), оЗУ 341), а / и Н а примере одного из Аристотелевых трехчленов (скупость бережливость — расточительность) Кант показывает, что дело здесь не в степени, не в количественном изменении (уменьшении или увеличении, которое делает крайности пороками, а в том, что каждый из этих пороков имеет свою максиму, необходимо противоречащую максиме другого (4 (2), 340). Кант даже допускает, что по прагматическим правилам, те. правилам благоразумия, в ряде случаев можно требовать, чтобы указали эту середину, представляющую наилучшее правило действия, но по правилам нравственности этого делать нельзя. При этом он замечает, что быть слишком добродетельным те. слишком придерживаться долга, означало бы примерно тоже, то сделать круг слишком круглым или сделать прямую слишком прямой (4(2), Нельзя не видеть глубину и проницательность критических замечаний Канта, который верно подметил слабость теоретического обоснования правила середины у Аристотеля. Справедливо и его замечание о том, что нельзя быть слишком добродетельным. Действительно, в ряде случаев избыток какого-то качества вовсе не является пороком, а представляет собой проявление добродетели в чрезвычайных обстоятельствах, ее высшее проявление. Таковы, например, самоотверженность и самопожертвование во имя выполнения долга, и кощунственно было бы называть героя слишком добродетельным. И все же Кант недооценил значение правила Аристотеля, пренебрежительно отмахнувшись от него, как от плоской мудрости. Между тем создатель «Никомаховой этики правильно подметил свойственное морали противоречие между личными и общественными интересами. Перетолковывая его правило на основе современного понимания моради, можиЪ сказать, что добродетель соответствует определенной мере, гармоническому сочетанию личного и общественного интересов при примате последнего. Нарушение этой меры в сторону преобладания личного интереса, как правило, дает порок, нарушение же ее в направлении принижения личного блага и даже отказа от него может и не быть пороком, а лишь формой бытия добродетели в чрезвычайных обстоя тельствах. Существуют, по крайней мере, две причины, которые привели Канта к полному отрицанию рассматриваемой идеи Аристотеля. Это, во-первых, ложность некоторых собственных методологических установок Канта, который, ратуя за чистую моральность, не загрязненную никакими эмпирическими интересами и мотивами личного счастья, нередко метафизически противопоставлял порок добродетели, не признавал степеней последней и возможности ее превращения в порок при нарушении меры в ту или иную сторону. Во-вторых, в своей критике Аристотеля Кант смешивает два разных вопроса А) о теоретической обоснованности правила середины и возможности его использования в теории при классификации моральных качеств Б) о возможности на практике измерить определить эту добродетельную середину. Отвергая положение Аристотеля в силу его практической непригодности, Кант недооценил его теоретическую значимость, которую оно, По нашему мнению, не утратило ив настоящее время. Да и сточки зрения практической, надо признать, что люди всегда умели находить меру, нарушение которой превращает добродетель в пороки определять границу между ними с достаточной для человеческих отношений точностью. Н а второй части этого деления Кант останавливается кратко, сводя и долг перед животными, и долг перед ангелами и богом к долгу человека перед самим собой. Как явную уступку теологам можно рассматривать его вывод о том, что иметь религию —• долг человека перед самим собой (4(2)3, Сточки зрения типологической, наиболее интересно изложенное в Метафизике нравов этическое учение о началах, которое состоит из двух частей об обязанностях по отношению к самому себе вообще и об обязанностях добродетели по отношению к другим (4(2), 351—418). Соответственно, все добродетели и пороки делятся на два больших класса, или типа. К первому из них Кант относит самосохранение (долг человека перед самим собой как животным существом) и такие нарушения этого долга, как самоубийство, распутство, пьянство, обжорство правдивость, честность, добросовестность, искренность бережливость, самоуважение и соответствующие пороки — ложь жадность, ложное смирение (раболепие, совесть, бессовестность и некоторые другие качества. Ко второму типу относятся добродетели и пороки, основанные на выполнении человеком обязанностей добродетели по отношению к другим людям человеколюбие, благотворение, благодарность, участливость, сострадание, скромность, почтительность, дружба, добродетели обхождения (доступность, словоохотливость, вежливость, гостеприимство, мягкость) и пороки — человеконенавистничество, зависть, неблагодарность, злорадство, высокомерие, злословие, издевательство и др. Таковы вкратце типологические идеи Канта, которым при всей их спорности и противоречивости нельзя отказать в глубине и новизне. Сравнение стем, что было сделано в этике до Канта, позволяет сделать вывод, что предложенная им система является одной из самых удачных в домарксистской этике как по своей полноте и логической завершенности, таки сточки зрения правильности исходного принципа систематизации моральных качеств, где система осуществляется не на психологической, а на социальной основе (долг, общественные обязанности человека. Кант высказал также ряд глубоких идей о природе отдельных моральных качество связях между ними (о некоторых из этих идей упоминалось выше, подробный же их анализ не входит в нашу зад ачу). Разумеется, учение Канта о добродетелях и пороках далеко от совершенства. В нем нетрудно обнаружить и печать исторической ограниченности, и теоретическую непоследовательность. Кант разделяет со всей домарксистской этикой грех абстрактного, внеисторического подхода к анализу моральных качеств личности. Ряд недостатков его учения обусловлен пороками собственной философской и этической концепции. Метафизичность и идеализм в трактовке морали, отрыв ее от объективной основы — все это наложило свой отпечаток на кантовское учение о моральных к ач е ствах. Тем не менее, будучи великим мыслителем и тонким исследователем морали, глубоко понимавшим ее специфику, Кант в ряде случаев под напором фактов нравственной жизни отступал от собственных принципов рассмотрения морали как чистого практического сознания, совершенно независимого от какой-либо эмпирической основы. Весьма характерно, что именно в учении о добродетелях и пороках, тесно связанном с моральной практикой, он нередко (хотя и с рядом оговорок) идет по пути смешения, объединения морального и природного (биопсихического), рационального и чувственного, те. поступает вопреки им же провозглашенным жестким теоретическим установкам. Таким образом, в учении Канта о добродетелях и пороках проявились и сильные, и слабые стороны его этики, ее величие и ее историческая ограниченность. Но даже при всех его недостатках мы вправе рассматривать это учение как одно из значительных достижений домарксистской этики, как серьезный вклад в подготовку научной теории моральных качеств личности См, например, обзор докладов, представленных четвертому Международному кантовскому конгрессу, который состоялся в Майнце в апреле 1974 г. Философские науки, 1975, № 6, с. 139— 144). См. также работы советских исследователей этики Канта Ас м ус В. Ф. Этика Канта Г умниц кий Г. Н . Теория морали Канта и некоторые проблемы марксистской этики. В кн Вопросы теоретического наследия Им м ануила Канта. Калининград, Вып. 2; Др об ниц кий О. Г. Этическая концепция Им м ануила Канта В кн Проблемы нравственности. Ми др См Аристотель. Этика (к Никомах;у.). Спб., 1908, с. 31, 35. 76 |