В немецкий тыл на подводных лодках. В немецкий тыл на подводных лодках
 Скачать 38.6 Kb.
|
|
В немецкий тыл на подводных лодках Задачи разведки на флоте Советский Военно-морской флот встретил первые дни Великой Отечественной войны в большей степени готовности, чем сухопутные войска. Об этом писал бывший нарком ВМФ Н.Г. Кузнецов. В результате введенной на флоте системы боевой готовности в первый день войны ни один советский корабль не был потерян, что было следствием всей предвоенной деятельности разведки флота. Тесное взаимодействие в области разведки было документально закреплено совместным приказом нескольких наркоматов (Наркомат ВМФ, Наркомат обороны, Наркомат госбезопасности, Наркомат внутренних дел). Однако с началом войны Балтийский морской театр вызвал большую тревогу советского командования. Выяснилась существенная недоработка органов разведки Краснознаменного Балтийского флота (КБФ) - противник успел поставить минные заграждения и силами подводных лодок занял позиции на возможных путях передвижения советских кораблей. Об этом советское командование узнало только с первыми потерями. Стремительное наступление противника привело к потере Прибалтики и северо-западных областей СССР. Флот был вынужден перебазироваться в восточную часть Финского залива. Война показала, что коммуникации противника, по которым осуществлялось снабжение приморских группировок врага и доставка в Германию стратегических грузов, не были выяснены с достаточной определенностью, что "являлось следствием серьезных недостатков в организации всех видов разведки"2. Требовалось надежное эскортирование советских подводных лодок (ПЛ) и противодействие неприятельскому наблюдению. Важную роль в этом должны были сыграть агентура и разведывательно-диверсионные группы разведывательного отдела штаба флота. Перед ними стояли задачи: систематического информирования о береговой обороне, минных заграждениях, фарватерах, сосредоточении и передвижениях живой силы и техники противника, перебросках военных грузов на всем побережье Финского залива; создания осведомительных точек и организации диверсионных актов в занятых врагом районах. Переход линии фронта разведчиками по суше был затруднен из-за минных полей, проволочных заграждений, организованных лесных завалов, а также освещения в ночное время линии фронта ракетами. С наступлением весны, таянием снега в заливе, разливом рек, впадающих в него, возникла потребность в применении других способов переброски разведгрупп в тыл врага. Для этого использовали аэросани, авиацию, торпедные катера, "морские охотники" и ПЛ. Смена приоритетов в разведке Переброску авиацией и катерами сложно было осуществить скрытно - мешал звук моторов и возникала опасность рассеивания парашютистов на большие расстояния, на территории с враждебным населением. В финских архивах сохранились фотографии расстрела 17 июля 1941 г. советского разведчика В.О. Фейгина, который был заброшен самолетом на полуостров Ханко и арестован в 20 км от города Сало. На фотографии есть подпись: "Смех русского человека вызван вопросом о его последней просьбе"3. Другой пример неудачной заброски разведгруппы самолетом произошел 28 апреля 1942 г. - на острове Гогланд высадились разведчики-радисты (Курманаев и Алипов). От группы поступила одна телеграмма: "В южной части острова предполагаю наличие противника. Иду на разведку". Больше на связь они не вышли4. Очевидно, выброски парашютистов не проходили незаметно для врага. Сложность деятельности разведотдела штаба КБФ в 1941-1942 гг. по переброске разведгрупп в глубокий тыл противника с помощью подлодок состояла в том, что противник мог устроить засаду. Высадка была опаснее, чем прием, поскольку требовалось выгрузить на берег не только людей, но и запас продовольствия, снаряжения, оружия, что было сопряжено с длительным пребыванием подлодки в надводном положении. Предварительно изучив район высадки, рассмотрев в перископ береговую линию, подводная лодка ложилась на грунт. Ночью она всплывала и высаживала группу на резиновых шлюпках. Затрудняла высадку неблагоприятная погода - разведчики сталкивались с опасностью опрокидывания лодки и залива ее водой. Первое упоминание об использовании подлодок Балтфлота в перебросках разведчиков относится к 27 октября 1941 г., когда подлодка "Калев" (командир капитан-лейтенант Б.А. Ныров) приняла на борт трех разведчиков и вышла во 2й боевой поход. Высадка планировалась в бухте в 30 км от Таллина. После высадки подлодка должна была поставить мины, но на связь не вышла. Одни предполагают5, что высадка состоялась, однако доклад об этом вовремя сделан не был. Другие считают, что высадки не было и разведчики погибли вместе с экипажем. Весной 1942 г. противник создал мощную противолодочную позицию от Хапасарских шхер до Кискольского рифа, на рубеже Нарген и Порккала-Удд. Здесь были размещены шумо- и радиопеленгаторные станции. В Финском заливе было установлено свыше 13 500 мин и минных защитников. Финские ВМС поставили сетевые заграждения от поверхности до дна залива. Противник не дремлет Начальник разведуправления Главного Морского штаба (ГМШ) капитан 1-го ранга Воронцов6 возмущенно писал начальнику разведотдела штаба Балтфлота подполковнику Фрумкину7, что "в части разведки глубокого тыла сделано мало"8. Свое неудовольствие высказал и начальник оперативного управления - заместитель начальника ГМШ контр-адмирал В.А. Алафузов: "Разведотдел штаба не обеспечивает... командование и оперативный отдел штаба полноценными, достаточно проанализированными и авторитетными данными о деятельности противника..."9 В сентябре 1942 г. перед разведотделом штаба КБФ были поставлены задачи предупреждения о подготовке противником активных действий против островов Лавенсаари, Сескар, Котлин. Необходимо было своевременным обнаружением противника предупредить о постановке мин на наших коммуникациях, сосредоточении десантных кораблей, выявлять аэродромы, посадочные площадки, места хранения отравляющих веществ. В это время была снова предпринята попытка переброски на ПЛ в Латвию радиоосведомителей: "Смигла", "Аннс", "Давид", "Фриц". В отчете за сентябрь 1942 г. говорится: "После неудачного выхода в операцию на ПЛ ... сотрудники "Смигла", "Аннс", "Давид", "Фриц" были возвращены и направлены в резерв - в Ново-Ладожскую опергруппу"10. 17 октября 1942 г. в 5-й боевой поход вышла ПЛ "С-7" (командир капитан 3-го ранга С.П. Лисин11). На ней в район Вааза (Финляндия) был отправлен агент "Сантио"12 для информирования о транспортах и перевозимых грузах, ПВО противника. На 2 ноября 1942 г. было известно о благополучном выходе ПЛ из залива. 8 января 1943 г. начальник разведотдела штаба Балтийского флота капитан 2-го ранга Л.К. Бекренев13 писал о "С-7": "Есть данные, что часть команды, во главе с командиром, взята в плен"14. Действительно, 21 октября 1942 г. "С-7" после длительного перехода, находясь в надводном положении в 5 милях северо-восточнее маяка Седерам в Аландском море для подзарядки аккумуляторов и вентиляции помещений, была торпедирована финской ПЛ "Весихииси". Причиной этого было то, что "появление наших лодок на одних и тех же позициях позволило противнику организовать охоту за ними именно в этих районах"15. История одной операции В ночь с 31 октября на 1 ноября 1942 г. с острова Лавенсаари на ПЛ "М-96" (командир капитан-лейтенант А.И. Маринеско16) вышла разведгруппа: капитан-лейтенант Тарасов, младшие лейтенанты Л.О. Дроздов17 и Ф.Г. Бламирский18, старший сержант А.А. Морозов19, ефрейтор Г.М. Логвин20, краснофлотцы Ф.А. Кульднер и Ю.Н. Петерсон21. Необходимо было взять "языка" и документы в поселке Лииала (устье реки Пуртсе), перебросить агента "Бени" в населенный пункт Кунда в Нарвском районе. "Бени" должен был восстановить связь с агентом "Маймо"22. 8-9 ноября "М-96", выйдя на позицию, занималась разведкой побережья. 10 ноября в 19.00 разведгруппа погрузилась в 4 и 2-местные резиновые шлюпки, однако Логвин упал в воду, и группе пришлось вернуться, чтобы оставить его на ПЛ. Лишь в 21.30 группа оказалась на берегу. Переодетые в эстонскую военную форму разведчики представились сотрудниками сил местной самообороны, прибывшими на катере. Опросив местных жителей, разведчики изъяли документы под предлогом "проверки". Один из местных вызвался проводить их до катера. Перед выходом в море ему было объявлено, что "мы являемся коммунистами и сейчас пойдем морем в Ленинград. Пленный, несмотря на прямое заявление, не сопротивлялся и не проявлял своего волнения и даже, наоборот, несколько был обрадован, что подтвердилось и дальнейшим его разговором, и поведением на шлюпке"23. Подойдя к ПЛ, четырехместная шлюпка перевернулась из-за усилившегося волнения моря до 4-5 баллов. Бламирский, Морозов, Кульднер, Петерсон и "язык" из-за теплой одежды и оружия начали тонуть. Лишь Морозов быстро сумел освободиться от груза и был спасен. Группой были получены ценные сведения о районе высадки, добыт ряд документов, которые можно было использовать для заброски агентов. По мнению вр.и.о. начальника разведотдела штаба КБФ капитана 2-го ранга А.Н. Орла24: "1) основная задача... операции захват "языка" и документов выполнена, но... не была доведена до конца, т.к. ценные документы и сам "язык" погибли. 2) подобные операции дают большую пользу и при первой возможности будет усилено проведение их. 3) несмотря на гибель 4-х человек, считаю действия командования ПЛ, капитан-лейтенанта Тарасова и всех разведчиков, правильными"25. Вряд ли можно согласиться с этим выводом, так как в результате трагической случайности погибли два подготовленных агента "Алфей" и "Бени", "язык" и опытный разведчик Ф.Г. Бламирский. Заброска разведчиков была для командиров ПЛ не основной, а попутной задачей. Все лодки выходили с задачей минных постановок, уничтожения транспортов противника и ведения разведки. Несмотря на слова Н.Г. Кузнецова, что "подводные лодки мы очень берегли и старались использовать их с максимальной эффективностью"26, потери были огромными27. Гибли лодки и при осуществлении забросок разведчиков. Так, три ПЛ, пропавшие в 1941-1942 гг., погибли вместе с находившимися на них разведчиками. О присутствии разведчиков на борту и их именах, к сожалению, ранее было неизвестно. На борту ПЛ "Калев" погибли 38 членов экипажа и 3 неизвестных разведчика; на борту ПЛ "Щ-302" - 37 членов экипажа и 2 разведчика, на борту ПЛ "С-7" - 42 члена экипажа и 1 разведчик. Еще 2 разведчика погибли на "М-96". Результативность применения ПЛ для высадки разведчиков в начальный период войны была достаточно низкой. Тем не менее в 1943-1945 гг. подобные операции на КБФ проводились значительно чаще и с большей эффективностью. |