Дворцовые перевороты после Петра I. Дворцовые перевороты и Анна Иоановна. В. О. Ключевский датирует эпоху дворцовых переворотов периодом от смерти
 Скачать 84.47 Kb.
|
|
Эпоха дворцовых переворотов Термин Автор термина В. О. Ключевский датирует эпоху дворцовых переворотов периодом от смерти Петра I в 1725 году до вступления на престол Екатерины II в 1762 году. Однако представление о том, что именно гвардия определяет, к кому перейдёт престол, бытовало также в начале XIX века, во время событий междуцарствия 1825 года (Восстание декабристов). Васи́лий О́сипович Ключе́вский (16 [28] января 1841, Воскресеновка, Пензенская губерния[3] — 12 [25] мая 1911, Москва) — русский историк, ординарный профессор Московского университета, заслуженный профессор Московского университета; ординарный академик Императорской Санкт-Петербургской академии наук (сверх штата[4]) по истории и древностям русским (1900), председатель Императорского Общества истории и древностей российских при Московском университете, тайный советник. Причины Нестабильность верховной власти в XVIII веке в России стала последствием решения Петра I, который в 1722 году издал «Указ о престолонаследии». Своим указом Пётр предельно расширил круг возможных претендентов на престол. Фактически монарх мог назначить своим наследником кого угодно[1]. Если он по каким-то причинам не успевал этого сделать, вопрос о законном наследнике оказывался открытым. При максимальном огосударствлении общественной жизни, отсутствии даже в зародыше легальной политической деятельности перевороты стали хотя и примитивным, но единственным способом разрешения противоречий между основными составляющими системами абсолютизма — самодержавной властью правящей верхушкой и господствующим дворянским сословием. В условиях абсолютной монархии дворцовый переворот оказывался единственным действенным способом обратной связи между верховной властью и обществом, точнее, его дворянской верхушкой. События Уже накануне смерти Петра I, 25—26 января 1725 года, среди высших чинов империи возник раскол. Одна группировка (президент Юстиц-коллегии П. М. Апраксин, президент Коммерц-коллегии Д. М. Голицын, президент Военной коллегии А. И. Репнин, сенатор В. Л. Долгоруков, президент Штац-Контор-коллегии И. А. Мусин-Пушкин и канцлер Г. И. Головкин) выступила за возведение на престол внука Петра I — великого князя Петра Алексеевича и установление системы регентства — правления жены Петра I Екатерины Алексеевны вместе с Сенатом. Другая группировка (светлейший князь А. Д. Меншиков, генерал-прокурор Сената П. И. Ягужинский, генерал И. И. Бутурлин, дипломат и руководитель Тайной канцелярии П. А. Толстой, вице-президент Синода Феофан Прокопович и др.) отстаивала кандидатуру Екатерины как самодержавной государыни. Спор зашёл далеко, однако напористость, умелое лавирование и самое главное — опора в критический момент на гвардейские (Преображенский и Семёновский) полки обеспечили возведение на престол после кончины Петра Великого 28 января 1725 года Екатерины Алексеевны. После неё во главе государства в продолжение XVIII века ещё четырежды оказывались женщины. Женское правление в России подошло к концу только в 1796 году. За вычетом перехода власти от Анны Иоанновны к Ивану VI (при регенте сначала Э. Бирона, затем Анне Леопольдовны) в 1740 году, от Елизаветы Петровны к Петру III в 1761 году и от Екатерины II к её сыну Павлу I в 1796 году, во всех прочих случаях в течение первого века существования Российской империи власть передавалась путём применения угрозы или силы, а именно: 1725 — возведение партией Меншикова на престол Екатерины I Май 1727 — Верховный тайный совет передаёт престол Петру II в обход иных претендентов Сентябрь 1727 — свержение Меншикова 1730 — престол передан Анне Иоанновне при условии подписания кондиций, ограничивающих её самодержавие 1740 — свержение Бирона группировкой Миниха 1741 — возведение на престол Елизаветы Петровны, свержение с престола Ивана VI и его регента Анны Леопольдовны 1762 — возведение на престол Екатерины II и убийство Петра III Завершение Неопределённость в вопросе о правилах наследования престола была в известной степени устранена принятием в 1797 году так называемого Павловского закона о престолонаследии, который установил чёткие законоположения, только при условии соблюдения которых последующие монархи могли воспринять российский престол. Общие сведения Эпоха дворцовых переворотов — временной промежуток в истории Российской империи XVIII века, отличительной чертой которого стал приход правителей к власти путем государственных переворотов, организованных или поддержанных гвардейцами или придворными служащими. По мнению историка В.О. Ключевского, являющегося автором термина, хронологическими рамками эпохи дворцовых переворотов является период с 1725 по 1762 год (37 лет) — с момента смерти Петра I до восшествия на престол Екатерины II. Однако в начале XIX века также существовало убеждение, что именно военные круги выбирали следующего правителя государства, что было связано с восстанием декабристов в 1825 году. Начало и конец эпохи дворцовых переворотов Смерть Петра I В 1722 году Петр I издал «Указ о престолонаследии», в соответствии с которым действующий монарх должен был самолично назначать своего преемника. Если же ему это не удавалось (в силу различных причин), то после смерти правителя вопрос о новом императоре становился проблемой политической элиты общества, а на трон могли претендовать даже его многочисленные друзья и сторонники. Примерно такая ситуация и сложилась в последние дни жизни Петра I. В высших политических кругах произошел раскол на две группировки. Одна из них настаивала на воцарении внука Петра I Петра Алексеевича (будущего Петра II) при регентстве жены Петра I Екатерины Алексеевны (будущей Екатерины I). Другая, наоборот, стремилась к тому, чтобы Екатерина Алексеевна сама стала императрицей. Вторая группировка заручилась поддержкой, в том числе, Преображенского и Семеновского гвардейских полков, что и обеспечило успех ее сторонников. Таким образом, с возведения на престол Екатерины I началась эпоха дворцовых переворотов. Приход к власти Екатерины II В 1761 году после смерти Елизаветы Петровны престол занял Петр III. Его политика, прежде всего, внешняя оттолкнула от него российское офицерство и вызвала подозрения в предательстве национальных интересов государства. В этой связи фавориткой гвардейцев стала его жена, Екатерина Алексеевна (будущая Екатерина II), уважительно относившаяся к аристократам и чтившая церковные традиции. В 1762 году, накануне Датского похода Петра III был приведен в действие заговор аристократов. Пока император находился в Петергофе на праздновании своих именин, в Петербурге Екатерина приняла присягу офицеров (в том числе флота, дислоцированного в Кронштадте), сената и синода. Петр III отказался от борьбы за власть и отрекся от престола. Характерным отличием последнего дворцового переворота стал его размах. Во-первых, он вышел за пределы дворца — на разных этапах проходил в Петербурге и его пригородах, а короновалась Екатерина II в Москве. Во-вторых, гвардейцы были не охранительной силой, а революционной — свержение Петра III было их желанием, претворенным в жизнь с помощью его жены. В-третьих, Екатерина II не просто отобрала трон у мужа, но и не передала власть его сыну Павлу, законному наследнику. Причины дворцовых переворотов Причины начала эпохи дворцовых переворотов следует искать в правлении Петра I, его действиях и указах: «Указ о престолонаследии». Опасаясь оппозиции, сплотившейся вокруг своего сына Алексея, а также прихода к власти противников реформ, которые могли объединиться вокруг его внука Петра (будущего Петра III), Петр I в 1722 году, ссылаясь на решения Ивана III и «Указ о единонаследии» 1714 года, отменил обычай передачи власти прямому потомку по мужской линии и ввел принцип назначения наследника по воле монарха. Сам Петр I не успел назначить своего преемника. Большое количество претендентов на престол. На занятие российского трона могли претендовать не только родственники императорской семьи, но и приближенные монарха. Это вызвало серьезные противоречия в политической и аристократической элите, которая после смерти Петра I была вынуждена самостоятельно выбирать нового правителя. Отсутствие законного наследника. Помимо волеизъявления императора, власть в стране могла передаваться и по закону, то есть старшему потомку мужского пола. Указ 1722 года позволял наследовать престол и дочерям. Таким образом, наследниками престола становились внук Петра I Петр Алексеевич и дочь Петра I Елизавета Петровна. Однако аристократия, в чьих руках тогда фактически было решение вопроса о престолонаследии, закон игнорировала. Перечисленные причины в совокупности привели к неразберихе в высших политических кругах государства, воцарении Екатерины I и началу эпохи дворцовых переворотов. Особенности дворцовых переворотов Смена наследников Во время эпохи дворцовых переворотов на российском престоле сменилось семь правителей, если не учитывать регентов и представителей аристократии, в чьих руках была сосредоточена реальная власть (Эрнст Бирон, А.Д. Меншиков, Анна Леопольдовна): 1725 г. — группировка во главе с ближайшим сподвижником Петра I Александром Даниловичем Меншиковым с помощью гвардейцев возводит на престол Екатерину I. Май 1727 г. — решением Верховного тайного совета (главного совещательного органа при императоре) наследником престола назначен внук Петра I Петр Алексеевич (Петр II). Ввиду малолетства нового императора государственная власть в полном объеме фактически попала в руки А.Д. Меньшикова. Сентябрь 1727 г. — в течение лета влияние Меншикова на императора ослабело, а в результате заговора другой части политической элиты (в первую очередь, князей Долгоруких) его отправили в ссылку. 1730 г. — Анна Иоановна, дочь Ивана V, брата Петра I, получила предложение править на условиях, изложенных в Кондициях. Кондиции, составленные придворными аристократами, значительно урезали права монарха и расширяли возможности дворянства. Сторонники Анны Иоановны вычислили заговорщиков и сообщили о них будущей императрице. Через десять дней после коронации Анна Иоановна приняла челобитную от недовольных дворян, демонстративно разорвала текст Кондиций и, тем самым, восстановила самодержавие в России. 1740 г. — императором, будучи грудным младенцем, становится Иван VI, а регентом при нем по завещанию Анны Иоановны назначается ее фаворит Эрнст Бирон. В результате дворцового переворота, организованного силами Х.А. Миниха, регентом при императоре-младенце была назначена его мать, Анна Леопольдовна. 1741 г. — благодаря поддержке Преображенского полка и недовольству засильем немцев в государственном аппарате Российской империи престол заняла дочь Петра I Елизавета Петровна. Этот государственный переворот считается самым бескровным в этой эпохе. 1761 г. — после смерти Елизаветы Петровны трон занимает внук Петра I Петр III. 1762 г. — политика Петра III вызвала недовольство в военных кругах, которые в итоге арестовали императора, а новой правительницей сделали его жену Екатерину II Великую. Роль гвардии Одним из основных участников дворцовых переворотов была гвардия, что обусловлено ее статусом. Гвардия как отдельная, более привилегированная, часть армии была создана Петром I в 1696-1700 годах. Именно гвардия была опорой Петра I в борьбе за получение и удержание власти, а также его личной охраной. В гвардию входили самые опытные и профессиональные воины, закаленные боевым опытом. По сути, во время правления Петра I гвардейцы напрямую участвовали в создании новой империи, поэтому и ощущали себя соответственно. Привилегированными полками в гвардии были Семеновский, Преображенский, Измайловский и Конногвардейский. Их поддержка во время дворцовых переворотов была критичной — те, кого поддерживает гвардия, обязательно добивались своего. Поэтому гвардии можно приписывать политикоформирующую роль в Российской империи. Развитая система фаворитизма Еще одним фактором, оказавшим значительное влияние на историю дворцовых переворотов, был всплеск фаворитизма. Принимая во внимание, что в XVIII веке Россией правили пять женщин и не все из них обладали пытливым умом, критическим мышлением и прозорливостью, рост фаворитизма вполне объясним. В то же время фавориты мало интересовались государственными делами и жизнью обычных людей, преследуя зачастую цель собственного обогащения, брали взятки, устраняли конкурентов. Они также получали роскошные подарки от своих покровителей: земли, дворцы, имения. В результате страдали и государственная политика, и государственное управление в целом. Неизменный общественный строй в государстве XVIII век — время безраздельного господства феодальных отношений, следовательно, основными классами по-прежнему оставались феодалы и крепостное крестьянство. Сословное деление, свойственное более ранним стадиям развития феодализма, приобретает четко выраженную форму. Главной чертой общественного строя этого времени является консолидация основных классов в классы-сословия. Итоги и последствия для государства Многие последствия дворцовых переворотов можно усмотреть непосредственно в их цели — свержении действующего правителя и возведении на престол нового, более послушного — аристократии. Так, итогами эпохи дворцовых переворотов стали: укрепление позиций гвардии и превращение ее в существенную политическую силу; отделение церкви от государства; непоправимая эрозия русской идентичности, вызванная засильем немцев в стране. Кроме того, дворцовые перевороты создали предпосылки и для других периодов нестабильности, таких как восстание декабристов в 1825 году и революция 1917 года: дворянство стало привилегированным классом, для них отменялись телесные наказания и обязательная служба в армии; вступление в длительный экономический кризис; отсутствие развития политической системы Российской империи; процветание коррупции и взяточничества. Анна Иоанновна А́нна Иоа́нновна (А́нна Ива́новна; 28 января [7 февраля] 1693 — 17 [28] октября 1740[2]) — в 1730—1740 годах — императрица Всероссийская из династии Романовых. Племянница Петра Великого: четвёртая дочь брата Петра I Ивана от его брака с Прасковьей Салтыковой. 31 октября (11 ноября) 1710 года была выдана замуж за герцога Курляндского Фридриха Кеттлера. Овдовевшая через 2,5 месяца после свадьбы Анна была отправлена Петром I в Курляндию. После смерти Петра II (внука Петра Великого) была приглашена в 1730 году на российский престол Верховным тайным советом как монарх с ограниченными (в пользу аристократов — «верховников») полномочиями. При поддержке дворян восстановила абсолютизм, распустив Верховный тайный совет. Время её правления позднее получило название «бироновщина» по имени её фаворита Эрнста Бирона. Детство Анна Иоанновна родилась 28 января (7 февраля) 1693 года в семье царя Ивана (Иоанна) V Алексеевича и его супруги царицы Прасковьи Фёдоровны. Как и другие дети русских царей, Анна появилась на свет в Крестовой палате Теремного дворца в Московском Кремле[3]. После смерти царя Ивана двор вдовствующей царицы Прасковьи Фёдоровны переселился из Кремля в загородную резиденцию Измайлово. В Измайлово переехали и три дочери царицы — пятилетняя Екатерина, трёхлетняя Анна и двухлетняя Прасковья[4]. В период пребывания вдовствующей царицы Прасковьи Фёдоровны Измайлово оставалось островком старой России, которого не затронули бурные преобразования царя Петра I. Двор вдовствующей царицы составляли две с половиной сотни стольников, штат царицыной и царевниных комнат, десятки слуг, мамок, нянек и приживалок[5]. Со времён царя Алексея Михайловича в Измайлове было разбито опытное дворцовое хозяйство. Яблоневые, грушевые и вишнёвые сады окружали берега двадцати прудов — Просяного, Лебедевского, Серебрянского, Пиявочного и других. В прудах водились стерляди с золотыми кольцами в жабрах, которые, как замечал историк М. И. Семевский, были надеты ещё при царе Иване IV Васильевиче. В оранжереях усадьбы росли тропические растения и заморские тюльпаны. Царь Алексей Михайлович разбил в усадьбе тутовый сад и плодоносящий виноградник. Во дворце был придворный театр, в котором ставили пьесы. Посетивший усадьбу в конце XVII века немецкий путешественник И. Г. Корб оставил такое описание своего посещения усадьбы: «…следовали музыканты, чтобы гармоническую мелодию своих инструментов соединить с тихим шелестом ветра, который медленно стекает с вершины деревьев. Царица и незамужние царевны, желая немного оживить свою спокойную жизнь, которую ведут они в этом волшебном убежище, часто выходят на прогулку в рощу и любят гулять по тропинкам, где терновник распустил свои коварные ветви. Случилось, что августейшие особы гуляли, когда вдруг до их слуха долетели приятные звуки труб и флейт; они остановились, хотя возвращались уже во дворец. Музыканты, видя, что их слушают, стали играть ещё приятнее. Особы царской крови, с четверть часа слушая симфонию, похвалили искусство всех артистов»[5]. С ранних лет царевнам преподавали азбуку, арифметику, географию, танцы, французский и немецкий языки. Учителем немецкого был Иоганн Христиан Дитрих Остерман, старший брат будущего вице-канцлера А. И. Остермана. Танцы и французский преподавал «танцевальный мастер телесного благолепия и комплиментов чином немецким и французским» француз Стефан Рамбург[6]. В 1708 году царь Пётр решил выписать царскую фамилию в Петербург. 20 апреля (1 мая) 1708 года под Шлиссельбургом царь торжественно встретил своего сына, 18-летнего царевича Алексея; сестёр — царевен Феодосию, Марию и Наталью; двух вдовствующих цариц — Марфу Матвеевну (вдову царя Фёдора Алексеевича) и Прасковью Фёдоровну. Вместе с царицей Прасковьей прибыли и племянницы Петра царевны Екатерина, Анна и Прасковья. Пётр под грохот пушек посадил свою семью на яхту и устроил морскую прогулку сначала до Петербурга, а потом в Кронштадт[7]. Это пребывание царской семьи в новой столице не было долгим. Вскоре пришли известия о наступлении шведов, и царская семья вернулась в Москву. Окончательно фамилия переселилась в Петербург уже после «Полтавской виктории»[8]. В Петербурге двор царицы Прасковьи Фёдоровны поселился в специально для неё построенном дворце на Московской стороне, ближе к современному Смольному[9]. Герцогиня Курляндская Замужество с герцогом Курляндским Тем временем Северная война продолжалась. Русские войска уверенно теснили шведов из Прибалтики, и царь Пётр начал задумываться про упрочение влияния России в регионе дипломатическими методами. После взятия Риги русские владения вплотную подошли к Курляндскому герцогству, находившемуся в вассальной зависимости от Речи Посполитой. Положение герцогства было сложным. После шведской оккупации герцог с 1701 года находился в изгнании в Данциге. В Речи Посполитой периодически возникали идеи о ликвидации герцогства и разделе его территории на воеводства. Дядя герцога Фридриха-Вильгельма прусский король Фридрих I тоже выжидал момент, чтобы присоединить герцогство к своим владениям. После поражения шведов Курляндия оказалась занятой уже русскими войсками, и у России появились козыри в этой игре[10]. В октябре 1709 года Пётр I встретился с королём Фридрихом I в Мариенвердере и на волне полтавского успеха добился от короля согласия на брак юного герцога с одной из представительниц русской царской семьи. Выбор пал на потомство брата Петра царя Ивана V. Точную кандидатуру Пётр предложил выбрать самой царице Прасковье, которая назвала свою среднюю дочь — Анну[11]. В ответ на официальное предложение брака Анна писала своему жениху: «Из любезнейшего письма Вашего высочества, отправленного 11-го июля, я с особенным удовольствием узнала об имеющемся быть, по воле Всевышняго и их царских величеств моих милостивейших родственников, браке нашем. При сём не могу не удостоверить Ваше высочество, что ничто не может быть для меня приятнее, как услышать ваше объяснение в любви ко мне. Со своей стороны уверяю ваше высочество совершенно в тех же чувствах: что при первом сердечно желаемом, с Божией помощью, счастливом личном свидании представляю себе повторить лично, оставаясь, между тем, светлейший герцог, Вашего высочества покорнейшею услужницею»[11]. Но есть основания полагать, что не всё было так радужно, как в официальном письме, причём это даже стало известно горожанам. Сохранились слова песни, которую распевали тогда в Петербурге[12]: Не давай меня, дядюшка, царь-государь Пётр Алексеевич, в чужую землю нехристианскую, бусурманскую, Выдавай меня, царь-государь, за своего генерала, князь-боярина. Историк Е. В. Анисимов обращает внимание на чуткость народной реакции на драмы в царской семье. Песню о несчастной 17-летней девушке, которую насильно, не по любви отдают за «бусурманина», он ставит в один ряд с песнями о тяжёлой судьбе других женщин царского рода — царицы Евдокии Фёдоровны (песня «Постригись, моя немилая, построгись, моя постылая…») и царицы Марфы Матвеевны, которая лишилась мужа в юном возрасте после двух месяцев брака и 34 года до смерти оставалась вдовой («Кто не слышал слёзы царицы Марфы Матвеевны»)[13]. Каковы бы ни были желания самой царевны Анны, воле грозного дядюшки и суровой матушки противиться было нельзя. Венчание молодых состоялось 31 октября (11 ноября) 1710 года в Петербурге, во дворце князя Меншикова, а на следующий день там же был дан царский пир[13]. Через два месяца 8 (19) января 1711 года молодые отправились в Курляндию[14]. Едва выехав из Петербурга в свои владения, герцог Фридрих-Вильгельм скончался на Дудергофской мызе 10 (21) января 1711 года. Как подозревалось, герцог умер от невоздержанности в употреблении спиртного, так как накануне позволил себе состязаться в искусстве пития с самим царём Петром[14]. После смерти супруга Семнадцатилетняя вдовствующая герцогиня вернулась в Петербург, к матери. Только в 1712 году царь Пётр наконец принял решение о дальнейшей судьбе своей племянницы: она возвращалась в Курляндию. 30 июня (11 июля) 1712 года Пётр послал курляндскому дворянству именную грамоту, в которой, опираясь на заключённый перед свадьбой договор, приказал подготовить для вдовы герцога Фридриха Вильгельма резиденцию и собрать необходимые для содержания её двора деньги[14]. Вместе с Анной в Митаву отправился П. М. Бестужев-Рюмин, которому Пётр, не надеявшийся на местное дворянство, повелел не стесняясь в средствах обеспечить доходы для содержания двора герцогини, а если будет нужно, то даже просить вооружённой помощи у рижского коменданта[15]. Прибыв в Митаву, Анна нашла герцогский домен совершенно разорённым, а герцогский замок был настолько разграблен, что первоначально двор герцогини вынужден был ютиться в заброшенном мещанском доме. Анне пришлось самой покупать новую обстановку[16]. Отношения с матерью Отношения с матерью, царицей Прасковьей, у Анны никогда не были гладкими. Всю материнскую любовь царица всегда дарила своей старшей дочери Екатерине, а Анне доставалась суровая взыскательность. Анна даже боялась матери[17]. Отношения резко ухудшились, когда царица Прасковья узнала про «срамную» связь Анны с Бестужевым. Царица Прасковья обрушилась на царя Петра с требованиями отозвать Бестужева из Митавы или позволить ей самой съездить к дочери и навести там порядок. В Митаву ездил брат царицы Василий Салтыков, который сразу рассорился с Бестужевым и писал своей сестре всё самое плохое и про Бестужева и про родную племянницу[17]. В этот период у Анны сложились очень близкие отношения с женой Петра I, царицей Екатериной, которая покровительствовала Анне и защищала её перед матерью. Екатерина относилась к Анне с большим сочувствием и добротой. Они обменивались «весточками» и скромными подарками, вроде подаренного Анной янтарного прибора. В 1719 году Анна так писала Екатерине: «Государыня моя тётушка, матушка-царица Екатерина Алексеевна, здравствуй, государыня моя, на многие лета в купе с государем нашим батюшкой, дядюшком и с государынями нашими сестрицами! Благодарствую, матушка моя, за милость Вашу, что пожаловала изволила вспомнить меня. Не знаю, матушка моя, как мне благодарить за высокую Вашу милость, как я обрадовалась, Бог Вас, свет мой, самое так не порадует… ей-ей, у меня, краме Тебя, свет мой, нет никакой надежды. И вручаю я себя в миласть Тваю материнскую…»[18]. Отношения с матерью у Анны оставались натянутыми вплоть до кончины царицы Прасковьи. Незадолго до смерти, осенью 1723 года, царица написала Анне какое-то очень недоброе письмо, и в ответ Анна попросила императрицу Екатерину просить царицу Прасковью о прощении. Мать смилостивилась и перед смертью простила дочь. Прасковья Фёдоровна написала дочери: «Слышала я от моей вселюбезнейшей невестушки, государыни императрицы Екатерины Алексеевны, что ты в великом сумнении якобы под запрещением или, тако реши, — проклятием от меня пребываешь, и в том нынче не сумневайся: все для вышеупомянутой Ея величества моей вселюбезнейшей государыни невестушки отпущаю вам и прощаю вас во всем, хотя в чём вы предо мною и погрешили»[19]. Курляндский кризис В 1726 году внебрачный сын польского короля и саксонского курфюрста Августа Сильного граф Мориц Саксонский решил, что службы во французской армии ему недостаточно, и стал добиваться титула герцога Курляндского[20]. Граф Мориц, не чуждый авантюрам, собрался одним махом решить и династические и семейные дела. Он лично явился к Анне с предложением руки и сердца. Обаятельный граф понравился молодой вдове, и она дала своё согласие на брак. Столь же успешен граф оказался и в общении с курляндским дворянством. 18 (29) июня 1726 года курляндские дворяне выбрали графа новым герцогом, а герцога Фердинанда, который продолжал находиться в Данциге и не показывался в Курляндии, лишили трона[20]. Когда Анна узнала, что в Курляндию со специальным поручением от императрицы Екатерины едет князь Александр Меншиков, она решила, что настал её день. Как писал потом сам Меншиков, Анна, «приказав всех выслать и не вступая в дальние разговоры, начала речь о известном курляндском деле с великою слёзною просьбою, чтоб в утверждении герцогом Курляндским князя Морица и по желанию о вступлении с ним в супружество мог я исхадатайствовать у Вашего величества милостивейшее позволение, представляя резоны: первое, что уже столько лет как вдовствует, второе, что блаженные и вечно достойные памяти государь император имел о ней попечение и уже о её супружестве с некоторыми особами и трактаты были написаны, но не допустил того некоторый случай»[20]. Но Меншиков не был настроен помогать Анне. Авантюра Морица Саксонского встревожила Россию, Пруссию и Австрию. Избрание сына польского короля герцогом нарушало баланс сил в регионе, а усиления влияния Саксонского дома в Речи Посполитой не желал никто. Кроме этого, князь Меншиков возжелал сам стать герцогом. Как сообщал Меншиков, Анна, узнав расклад, сникла и сказала, что ей больше всего хочется, чтобы герцогом стал сам Меншиков[21]. На самом деле Анна не собиралась сдаваться. Она приказала заложить экипаж и помчалась в Петербург, искать защиты у «матушки-заступницы» государыни императрицы Екатерины Алексеевны. Но в этот раз императрица не могла помочь Анне: интересы империи были превыше всего[22]. «Курляндский кризис», как эти события стали называть в историографии[22], вскоре завершился изгнанием графа Морица из Курляндии, но и Меншиков не добился своего избрания. Эрнст Иоганн Бирон Курляндский кризис негативно сказался на положении герцогини Анны. Разозлённое курляндское дворянство постановило урезать и без того скудное финансирование двора герцогини[23]. В 1727 году Анна получила ещё один удар. Меншиков, раздосадованный тем, что не получил герцогства, возложил всю вину на Петра Бестужева, который, по его мнению, сильно постарел и изнежился под боком у герцогини. В июне 1727 года Бестужева решили отозвать из Митавы[24]. Бестужев уже много лет делил ложе с Анной, и тут она не выдержала. Сохранилось 26 писем Анны, написанных с июня по октябрь 1727 года. В них Анна настаивала, требовала, просила и умоляла не забирать у неё Бестужева[24]. Иногда историки с осуждением относятся к привязанности Анны к Бестужеву, который был старше её на 29 лет[24]. По наблюдению историка Е. В. Анисимова, Анна никогда не была любострастна. Женщина простая, незатейливая, она всю вдовью жизнь мечтала только о защите, поддержке, которые мог дать ей муж. Именно такой опорой и стал для неё Бестужев, которому Анна прощала и тяжёлый характер, и даже непомерный блуд. Как доносили из Митавы, Бестужев «фрейлин водит зо двора и им детей поробил»[25]. Анна убивалась до осени, но к октябрю её сердце занял новый возлюбленный, как оказалось уже на всю жизнь. Это был Эрнст Иоганн Бирон[26]. 28-летний курляндский дворянин Эрнст Бирон поступил на службу в канцелярию вдовствующей герцогини в 1718 году. Он никогда не был конюхом Анны, как иногда утверждали, скоро стал управляющим одного из имений, а в 1727 году полностью заменил Бестужева. Ходили слухи, что младший сын Бирона Карл Эрнст (родился 11 октября 1728 года) являлся на самом деле его сыном от Анны[27]. Никаких прямых доказательств этому нет. Существуют только косвенные свидетельства, говорящие о большой привязанности Анны к этому ребёнку. Когда Анна Иоанновна отправилась в январе 1730 года из Митавы в Москву на царство, она взяла Карла Эрнста с собой, хотя сам Бирон с семейством остался в Курляндии[28]. Анна была настолько привязана к ребёнку, что он до возраста десяти лет постоянно спал в кроватке, которую ставили ему в опочивальне императрицы[29]. Вступление на престол По воле Верховного тайного совета 19 (30) января 1730 года в Лефортовском дворце скончался император Пётр II[30]. Смерть юного императора стала тяжёлым ударом по клану князей Долгоруких, которые к этому времени достигли пика своего могущества. Именно на 19 (30) января была назначена свадьба императора и княжны Екатерины Алексеевны Долгоруковой, что должно было окончательно закрепить власть рода Долгоруковых в России, но за день до свадьбы всем стало ясно, что император умирает[31]. В отчаянной попытке удержать власть Долгоруковы решились на подделку завещания императора. По их замыслу, князь Иван Алексеевич Долгоруков, бывший близким другом монарха, должен был подать императору на подпись составленное Долгоруковыми завещание, по которому права на престол передавались невесте императора, княжне Екатерине Долгоруковой. Во исполнение этого плана князь Иван всю ночь не отходил от постели умирающего, но император умер не приходя в сознание. Тогда Долгоруковы решились на крайний шаг — они подделали подпись императора[32]. Сразу после смерти Петра II члены Верховного тайного совета собрались в «особую камору», рядом с покоями монарха, и заперлись на ключ. Их было четверо: канцлер граф Гавриил Иванович Головкин, князь Дмитрий Михайлович Голицын и князья Алексей Григорьевич и Василий Лукич Долгоруковы. Кроме того, на совещание были приглашены князь Михаил Владимирович Долгоруков, князь Василий Владимирович Долгоруков и князь Михаил Михайлович Голицын[33]. Вице-канцлер барон Андрей Остерман, несмотря на настойчивые приглашения, хотя и находился во дворце, уклонился от обсуждения. Главную роль в Совете уже давно играли два человека — честолюбивый и тщеславный князь Алексей Григорьевич Долгоруков и князь Дмитрий Михайлович Голицын[34]. На правах старшего заседание открыл князь Дмитрий Голицын. Долгоруковы сразу предъявили поддельное завещание, но были просто осмеяны Голицыными, и весь план Долгоруковых рухнул[34]. Императрица Екатерина I, передавая трон 12-летнему Петру Алексеевичу, прозорливо предусмотрела и возможность смерти императора до достижения совершеннолетия. Пункт восьмой Тестамента императрицы от апреля 1727 года гласил: «Ежели великий князь без наследников преставитьца, то имеет по нём (право наследования) цесаревна Анна со своими десцендентами (потомками), по ней цесаревна Елизавета и ея десценденты…». Таким образом, 19 (30) января 1730 года наследником престола оказался младенец Карл Пётр Ульрих, принц Голштинский (будущий император Пётр III). Верховный тайный совет в 1727 году признал Тестамент Екатерины, но в январскую ночь 1730 года Совет, состоявший из природных русских аристократов, решил забыть про завещание какой-то «лифляндской портомои»[35]. Инициативу на заседании взял князь Дмитрий Голицын, который предложил обратиться к потомству царя Ивана V: «Поскольку мужская линия этого дома полностью прервалась в лице Петра II, нам ничего не остаётся, как обратиться к женской линии и выбрать одну из дочерей царя Ивана — ту, которая более всего нам подойдёт»[34]. Голицын сам назвал и имя новой государыни. По его мнению, самым подходящим кандидатом была вдовствующая герцогиня Курляндская Анна: «Она ещё в брачном возрасте и в состоянии произвести потомство, она рождена среди нас и от русской матери, в старой хорошей семье, мы знаем доброту её сердца и прочие её прекрасные достоинства, и по этим причинам я считаю её самой достойной, чтобы править нами»[36]. «Затейка Верховников» Кандидатура Анны Иоанновны, уже долго пребывавшей в Курляндии и почти не имевшей влияния в России, нашла поддержку у всех членов Совета, которые встретили предложение Голицына криками «Виват наша императрица Анна Иоанновна!». В это время, услышав радостные крики, в комнату поспешил вице-канцлер барон Андрей Остерман, начавший стучать в двери, тоже крича «Виват!». Об этом решении он вскоре пожалел. Когда Верховники впустили его и усадили за стол, оказалось, что князь Дмитрий Голицын ещё не закончил свою речь. Голицын предложил то, что сначала вызвало изумление у всех присутствующих. Он предложил ограничить власть императрицы, «набросить намордник на спящего тигра» и «воли себе прибавить»[37]. Опытный дипломат князь Василий Лукич Долгоруков поначалу выразил сомнение, спросив Голицына: «Хоть и зачнём, да не удержим?» «Право, удержим!» — заявил Голицын и сразу предложил оформить ограничение власти императрицы специальными пунктами — «Кондициями». Согласившись с Голицыным, Верховники попытались уговорить Остермана составить текст, но осторожный Остерман отказался, сославшись на то, что он человек пришлый и не ему в такие важные дела вмешиваться. За ночь члены Совета всё-таки закончили черновик и разъехались по домам[38]. На утро в Мастерской палате Кремля было назначено чрезвычайное собрание всех высших чинов государства[39]. Утром на собрании в Кремле члены Совета объявили собравшимся про избрание Анны, «не воспоминая никаких к тому кондиций и договоров, но просто требуя народного согласия», которое они и получили с «великой радостью». План был прост: Верховники собирались подписать Кондиции у Анны, ссылаясь на волю «общества», а потом представить это «обществу» как свершившийся факт. По существу, Верховный тайный совет задумал олигархический переворот, в результате которого вся власть должна была сосредоточиться в руках представителей двух аристократических «фамильных» родов[40]. Для усиления своих позиций Верховники даже сами ввели в состав Совета двух новых членов — фельдмаршалов князей Василия Владимировича Долгорукова и Михаила Михайловича Голицына[41]. В ночь на 20 января делегация Верховного тайного совета в составе князя Василия Лукича Долгорукова, князя Михаила Михайловича Голицына Младшего и Михаила Ивановича Леонтьева выехала в Митаву. Стараясь обеспечить максимальную тайну, Верховный тайный совет приказал всем заставам всех пускать и никого не выпускать из Москвы. Секретность была такой, что даже не послали в города извещения о смерти императора Петра II. Но сохранить тайну не удалось: вслед за делегацией Верховников в Митаву отправились три гонца — от Павла Ягужинского, графа Рейнгольда Лёвенвольде (за которым стоял Остерман) и Феофана Прокоповича. Гонцы стремились известить герцогиню про коварную «затейку» Верховного тайного совета. Раньше всех, опередив Верховников, в Митаву прибыл гонец от Лёвенвольде[42]. 28 января (8 февраля) Анна подписала «Кондиции», согласно которым без Верховного тайного совета она не могла объявлять войну или заключать мир, вводить новые подати и налоги, расходовать казну по своему усмотрению, производить в чины выше полковника, жаловать вотчины, без суда лишать дворянина жизни и имущества, вступать в брак, назначать наследника престола. Отъезд новой императрицы в Москву был назначен на 29 января (9 февраля), а вперёд был послан генерал-майор Михаил Леонтьев, который вернулся в Москву 1 (12) февраля[43]. Но вернулся Леонтьев уже не в тот город, из которого выезжал. «Затейка Верховников» оказалась секретом Полишинеля, который просто взорвал общество. Сразу после объявления о провозглашении Анны императрицей дворяне стали сплачиваться в кружки, которые собирались тайно по ночам[44]. В своём стремлении к власти Верховники решили не считаться не только с интересами дворянства (шляхетства), но и с интересами ряда представителей крупной родовой аристократии. Так, богатейший человек России князь Алексей Черкасский и фельдмаршал князь Иван Трубецкой, хотя и находились 19 января в Лефортовском дворце, но приглашены на Совет не были[45]. Как вспоминал про это время Феофан Прокопович: «Куда ни придёшь, к какому собранию ни пристанешь, не ино что было слышать, только горестныя нарекания на осмеричных оных затейников (восемь членов Верховного тайного совета) — все их жестоко порицали, все проклинали необычайное их дерзновение, ненасытное лакомство и властолюбие»[44]. Постепенно оформились две основные группы — сторонников дворянских (шляхетских) вольностей (князь Черкасский, Татищев и другие) и сторонников восстановления абсолютной власти монарха (князья Кантемир, Трубецкой, Юсупов и другие)[46]. Секрет Полишинеля - Фразеологическое выражение, обозначающее секрет, который всем и так известен, мнимую тайну, «секрет — на весь свет» 2 (13) февраля в Кремле открылось расширенное заседание Совета, куда по особым повесткам были приглашены высшие чиновники и военные «по бригадира». На заседании были зачитаны письмо Анны и Кондиции. В письме Анна сообщала: «пред вступлением моим на российский престол, по здравому разсуждению, изобрели мы запотребно … какими способы мы то правление вести хощем, и, подписав нашею рукою, послали в Верховный тайный совет»[47]. Когда Кондиции зачитали, то в зале наступило неловкое молчание. Как вспоминал Феофан Прокопович, «которые вчера великой от сего собрания пользы надеялись, опустили уши, как бедные ослики, шептания во множестве оном пошумливали, а с негодованием откликнуться никто не посмел, и нельзя было не бояться, понеже в палате оной, по переходам, в сенях и избах многочинно стояло вооружённого воинства, и дивное было всех молчание, сами господа верховные тихо нечто один с другим пошептывали и, остро глазами посматривая, притворялись, будто бы и они, яко неведомой себе и нечаянной вещи, удивляются»[48]. Тогда князь Дмитрий Голицын попытался расшевелить собрание. Он громко и восторженно заявил, что это сам Господь подвигнул Анну на благое дело, что все присутствующие, «как дети отечества, будут искать общей пользы и благополучия государству». Но собрание продолжало молчать. В этот момент вперёд вышел князь Черкасский, который потребовал, «чтоб ему и прочей братии дано было время поразсуждать о том свободно». Верховники согласились, рассудив, что так, в разговорах, удастся «выпустить пар» в обществе[48]. Узнав о тайных сборах дворян, члены Верховного тайного совета начали угрожать непослушным репрессиями. 3 (14) февраля даже был арестован бывший генерал-прокурор Павел Ягужинский, но инициатива уходила из рук Совета[49]. На 6 (17) — 7 (18) февраля члены Совета собирались представить собранию проект государственного устройства, разработанный князем Дмитрием Голицыным, но уже 5 (16) февраля в Совет был подан проект, разработанный в кружке Черкасского-Татищева. Этот проект был разработан Василием Никитичем Татищевым. Человек незаурядный и образованный, Татищев представил проект более основательный, целостный и проработанный, чем проект Голицына. Верховный тайный совет оказался в тяжёлом положении. Представить свой проект, уступавший проекту Черкасского-Татищева, они уже не могли, а принять «шляхетский» проект было равносильно капитуляции, так как он лишал их власти. В результате Верховники решили просто заболтать проект, выдвинув предложение, что проекты могут представить и другие дворянские кружки, которых в столице уже образовалось много. Они надеялись, что это внесёт раскол в дворянское движение и всё просто потонет в спорах. Надежды Верховников не оправдались, и к 15 (26) февраля, когда императрица прибыла в Москву, они уже утратили инициативу[50]. 10 (21) февраля Анна прибыла в подмосковное село Всесвятское. Выполняя решения Совета, князь Василий Лукич Долгоруков, сопровождавший императрицу, вёз Анну как пленницу. Он всю дорогу находился с ней в санях, а по прибытии во Всесвятское не давал возможности ей остаться наедине со своими подданными. Судя по всему, Верховники собирались держать Анну под «домашним арестом» вплоть до прибытия в Москву, где сразу собирались короновать её по сценарию Совета[49]. Но изолировать Анну не удалось. Во Всесвятское явились сестры императрицы, герцогиня Мекленбургская Екатерина Иоанновна и царевна Прасковья Иоанновна. От сестёр Анна узнала про царившие в столице настроения и воодушевилась. Через сестёр и своих родственников Салтыковых Анна наладила переписку с дворянскими кружками и Остерманом, который всё время кризиса назывался больным и не выходил из дома. В результате контактов с дворянством Анна осознала, что в городе много её сторонников, что её ждут и на неё надеются[49]. 15 (26) февраля Анна Иоанновна торжественно въехала в Москву, где войска и высшие чины государства в Успенском соборе присягнули государыне. В новой форме присяги некоторые прежние выражения, означавшие самодержавие, были исключены, однако не было и выражений, которые бы означали новую форму правления, и, главное, не было упомянуто о правах Верховного тайного совета и о подтверждённых императрицей условиях. Перемена состояла в том, что присягали государыне и отечеству. Прибыв в Москву, Анна окончательно убедилась, что её поддерживают значительные силы, а самое главное — императорская гвардия была полностью на стороне Анны[51]. Самодержавная императрица Брожение умов в столице продолжалось. Все «прожекты» дворянских кружков наталкивались на противодействие Верховного тайного совета, среди самих прожектёров усиливались внутренняя борьба и распри. В этих условиях всё большую силу приобретали сторонники восстановления абсолютной монархии, имевшие ясную цель — восстановление самодержавной власти бесспорного кандидата на престол — Анны Иоанновны[51]. 23 февраля (6 марта) сторонники самодержавия собрались в доме князя Ивана Фёдоровича Барятинского и составили челобитную к Анне с требованием ликвидации Совета, восстановления самодержавия, уничтожения Кондиций и восстановления власти Сената[51]. После составления челобитной князь Антиох Кантемир отправился к князю Черкасскому с предложением поддержать челобитную[52]. Кружок Черкасского-Татищева не собирался восстанавливать абсолютную монархию, но решил поддержать абсолютистов[51]. 25 февраля (8 марта) 1730 года наступила развязка исторической драмы. Князь Черкасский во главе большой группы дворян явился во дворец и подал Анне челобитную, подписанную 87 дворянами. Челобитную зачитал Татищев. Выражая благодарность Анне за подписанные Кондиции, дворяне выразили беспокойство, что «в некоторых обстоятельствах тех пунктов находятся сумнительства такия, что большая часть народа состоит в страхе предбудущаго беспокойства». Дворяне просили Анну созвать специальный совет для рассмотрения и анализа всех пунктов[53]. Такая челобитная вызвала ярость у членов Верховного тайного совета. Князь Василий Лукич Долгоруков набросился на князя Черкасского с обвинениями, между ними завязалась словесная перепалка. В это время в залу вошла сестра императрицы Екатерина с чернильницей в руках и потребовала у Анны немедленно наложить резолюцию на челобитную. Анна начертала на челобитной: «Учинить по сему». После этого дворяне удалились в соседние покои для совещания, а Анна пригласила членов Верховного тайного совета на обед. Верховники не могли отказать императрице и оказались изолированы, не имея возможности выработать ответ на возникшие обстоятельства[53]. В это время в «бой» вступила императорская гвардия, которая по личному приказу императрицы охраняла в этот день императорские покои. Руководил гвардейцами генерал-лейтенант гвардии подполковник Семён Салтыков. Как описывал события испанский посол де Лириа, «офицеры гвардии и другие, находившиеся в большом числе, и в присутствии царицы начали кричать, что они не хотят, чтобы кто-нибудь предписывал законы их государыне, которая должна быть такою же самодержавною, как и её предшественники. Шум дошёл до того, что царица была принуждена пригрозить им, но они все упали к её ногам и сказали: „Мы, верные подданные Вашего величества, верно служили вашим предшественникам и пожертвуем нашу жизнь на службу Вашему величеству, но не можем терпеть тирании над Вами. Прикажите нам, Ваше величество, и мы повергнем к Вашим ногам головы тиранов!“»[54]. В этот момент фельдмаршал князь Иван Трубецкой подал императрице новую челобитную, которую зачитал князь Антиох Кантемир. Челобитная просила императрицу восстановить самодержавную власть и была подписана 166 дворянами. Императрица приказала подать ей челобитную и Кондиции «и те пункты Ея Величество при всем народе изволила, приняв, изодрать»[52]. Подполковник Салтыков во главе гвардии провозгласил императрицу самодержавной государыней. То же сделало и дворянство[54]. План Верховного тайного совета рухнул. Как замечает современник про присутствовавших Верховников: «Счастье их, что они тогда не двинулись с места; если б они показали хоть малейшее неодобрение приговору шляхетства, гвардейцы побросали бы их за окно»[55]. 1 (12) марта 1730 года народ вторично принёс присягу императрице Анне Иоанновне на условиях полного самодержавия. На российском престоле Внутренняя политика |