азия. АЗИЯ В. Важнейшие черты асп
 Скачать 396.87 Kb.
|
|
В январе 1916 г. после отступления из столицы Яунде большая часть немецких войск (900 немцев и около 12 тыс. местных войск) перешли в нейтральную испанскую Гвинею. За ними последовали около 50 000 мирных жителей. Оставшиеся войска сдерживали наступление до тех пор, пока последний солдат не покинул территорию Камеруна, после чего 18 февраля 1916 г. они сложили оружие. Революционные процессы на Востоке (специфика и сущность) в ХХ столетии. Страны, не бывшие колониями, пробуждались под воздействием колониально-капиталистического Запада рывками, а порой и в радикальной форме. Османская империя. Турция, затратившая немало сил на танзиматные реформы в середине XIX в., при Абдул-Хамиде II утратила многое из завоеванного: в 1878 г. парламент был распущен, конституция аннулирована, начались произвол власти и погромы. На передний план выступила доктрина панисламизма, и если бы не банкротство империи в 1879 г., неизвестно, к чему все пришло бы. Банкротство побудило власти смириться с неизбежным и продолжить процесс европеизации, который в начале XX в. нашел свое выражение в движении так называемых младотурок, лидеры которых из числа молодых офицеров потребовали в 1908 г. от султана восстановления конституции. Низложив Абдул-Хамида, они провели в стране ряд достаточно радикальных реформ и успешно руководили страной вплоть до первой мировой войны. Это был начальный этап революционного пробуждения Турции. Иран. Шиитский Иран во второй половине XIX в. находился под властью шаха, не сумевшего вовремя (как в Турции) провести необходимые реформы. Это привело к ослаблению страны и превращению ее в протекторат России (на севере) и Англии. Русская революция 1905 г. оказала огромное влияние на иранско-азербайджанских отходников, работавших на нефтяных предприятиях Закавказья, в основном в Баку. Возвращаясь домой, отходники несли с собой революционные идеи, которые находили в бедной стране живой отклик. В 1905–1906 гг. мощная волна протеста заставила шаха пойти на уступки и обещать народу конституцию. Был созван меджлис, принявший конституцию и ряд других важных законов. Народу были дарованы некоторые свободы, включая свободу слова и печати, собраний и организаций. В стране были созданы энджомены — по образцу русских советов. Встревоженные Англия и Россия заключили соглашение о формальном разделе сфер влияния, которое было отвергнуто меджлисом и шахом. Но размах революционного движения испугал шаха, и в 1908 г. введенная в Тегеран русская казачья бригада разогнала меджлис и энджомены. Правда, вскоре шах был свергнут восставшими и бежал в Россию. Однако новый шах и второй, более умеренный меджлис столкнулись с серьезными экономическими трудностями в стране. В этих условиях Россия и Англия усилили свой нажим на власти Ирана. В 1912 г. шах Ирана был вынужден признать протекторат и сферы влияния держав, а меджлис и энджомены были распущены. Революция потерпела поражение. Китай. Китай, который был открыт для европейцев в результате опиумных войн в середине XIX в., в конце него оказался близок к пробуждению. С одной стороны, в нем развивалось движение за реформы, которое в 1898 г. подавила императрица Цы Си, с другой — появились первые революционеры во главе с Сунь Ятсеном. Кроме того, на рубеже XIX–XX вв. в стране началось мощное народное движение ихэтуаней, направленное против иностранцев. Все эти события привели к тому, что огромная держава — несмотря на проводившуюся ею политику самоусиления (строились военные заводы и флот, создавалась новая армия) — оказалась ослабленной и после нескольких неудачных попыток реформ рухнула в результате революционного выступления армейских офицеров в Учане в 1911 г. (Синьхайская революция). Империя прекратила свое существование. В 1912 г. революционный юг страны во главе с Сунь Ятсеном объявил о выборах в парламент, который был создан в 1913 г. События в стране нарастали стремительными темпами. Избранный президентом генерал Юань Шикай попытался было стать императором, но умер в 1916 г. Страна развалилась на несколько крупных регионов, во главе которых стояли генералы-милитаристы, часть которых поддерживала революцию и новую созданную Сунь Ятсеном партию Гоминьдан, тогда как другие существовали сами по себе, иногда заключая союзы друг с другом. Временный союз Гоминьдана и созданной с помощью Коминтерна китайской компартии (КПК) способствовал постепенному продвижению на север революционных сил. Революция в Китае разворачивалась и понемногу захватывала всю страну. Дело шло к гражданской войне между Гоминьданом и КПК, которая началась после смерти Сунь Ятсена в 1925 г. и перехода фактической власти в Гоминьдане в руки Чан Кайши. Сопоставление трех революционных движений начала XX в. в странах, которые не были колониями, хотя и находились под давлением колониальных держав (наиболее сильным оно было в Иране, почти незаметным — в Турции и Китае), достаточно показательно. Турция, эта огромная империя ислама, долгие века находившаяся рядом с Европой, невольно пропитывалась идеями западной цивилизации, хотя и была при этом для передовых европейцев, особенно революционеров, олицетворением классической восточной деспотии. Османская империя действительно была деспотией с развитыми административно-распределительными редистрибутивными функциями. Более того, султаны, унаследовав права и привилегии средневековых арабо-исламских халифов, считались главами правоверных, чем и воспользовался в годы своего правления Абдул-Хамид II, прибавивший к своему статусу султана и халифа еще и идеологию панисламизма и паносманизма (все жители империи — османы, т. е. турки). И все же вся эта идеологема, гигантская религиозно-цивилизационная пирамида, не была устойчивой. Она рухнула под ударами младотурок, которые были националистами, но не религиозными исламскими фанатиками. Эта ситуация близка к той, что была в то время в арабском мире. Мусульманское население не ощущало еще опасности со стороны чуждой ему западной цивилизации, а новые западные институты (будь то парламент, министерства и т. п.) не мешали людям. Другими словами, младотурецкая революция была верхушечной, она являлась логическим продолжением танзиматных реформ, которые в общем заметно улучшали жизнь людей и потому поддерживались основной их массой. Несколько иначе обстояло дело в шиитском Иране, где власть шаха была много слабее той, что имел турецкий султан, а революционная встряска оказалась гораздо более глубокой и радикальной. Здесь народ выступил сразу против и трусливого шаха, и слабого меджлиса, и иностранцев. Характерно, что выступление шло не под знаменем ислама. Ислам здесь не чувствовал себя в опасности, хотя огня в ярость людей добавляло и оскорбление святынь (в декабре 1905 г. по приказу властей был избит старик, оказавшийся сейидом, т. е. одним из потомков пророка, что послужило поводом для первого открытого выступления масс). Китай, где основной религией была светская идеология — конфуцианство, острее других ощущал свое отставание (особенно обидное для него на фоне очевидных успехов Японии, к которой империя издревле относилась как к одной из отсталых окраин Поднебесной) и был склонен винить в этом всех. После неудач в деле эффективного самоусиления, крушения попыток реформ и подавления восстания ихэтуаней революция в прагматически мыслившей стране была естественным результатом развития политической ситуации. И далеко не случайно ее почти сразу же взял под свою опеку только что созданный Коминтерн. Идеи марксизма и КПК были вполне логичным продолжением развития и расширения революционной смуты. И принять их могли многие, начиная с обездоленных крестьянских масс. Территориальные споры и национально-религиозные конфликты на Востоке во второй половине ХХ – начале XXI вв. Одним из главных новых вызовов в постбиполярном мире стала проблема национального и религиозного взаимодействия/отторжения. Этноконфессиональные конфликты называются в качестве основополагающих угроз в доктринах национальной безопасности различных стран, в стратегических концепциях различных военно-политических и экономических организаций. Этнические и конфессиональные конфликты на Востоке объясняются социально-экономическими, культурно-цивилизационными и историческими факторами. Именно политика европейских колонизаторов, которые в целях укрепления своего положения проводили традиционный курс «разделяй и властвуй», предоставляли привилегии то одним этноконфессиональным группам, то другим, противопоставляя их друг другу, вела к резкому росту напряженности. Нередко меньшинства занимали более привилегированное положение в государственном аппарате и экономике, что вызывало недовольство большинства населения. Этнические и конфессиональные конфликты в Азии часто не совпадают друг с другом, и можно говорить о них раздельно. Этнический фактор играет очень большую роль на Востоке, но религиозные противоречия в целом еще более значимы. Религиозный ревайвализм, тесно связанный с ростом радикализма и экстремизма, наглядно проявляется в буддистском ареале. Данное обстоятельство особо четко показывает глобальные изменения этого феномена, поскольку буддизм традиционно воспринимается как самая мирная и миролюбивая религия. Вместе с тем в Южной Азии, например, буддистская сангха (единое сообщество монахов) становится воинствующей при столкновении с представителями других религий. Так, в Бутане на рубеже 1980—1990-х гг. под давлением буддистской общины были приняты законы (признание только языка дзонг-ке, требования носить традиционную бутанскую одежду, прически и соблюдать буддийские обычаи и ритуалы, ограничения на въезд граждан Индии), которые привели к волнениям среди лиц непальского происхождения (индуистов) и их столкновениям с армией. Власти обвиняют оппозицию (т.е. треть своего населения) в «терроризме», но те полагают, что проводится политика «бутанизации» и идет целенаправленное выдавливание лиц, отличных в религиозном плане. Сейчас в специальных лагерях в Непале и Индии проживают более 130 тыс. беженцев из Бутана. Интересно отметить, что в страну категорически запрещен ввоз любой небуддистской литературы (в том числе и индуистской). В Шри-Ланке некоторые буддистские священнослужители-фанатики стали, по существу, инициаторами антитамильских погромов в июле 1983 г. Именно после этого конфликт между сингалами и тамилами перерос в гражданскую войну, к 2005 г. унесшую жизни более 70 тыс. человек. В настоящий момент значительная часть буддистской сангхи в Шри-Ланке ставят знак равенства между этносом и конфессией, низводя буддизм до уровня национальной религии. Любопытно, что в подавляющем большинстве индийские северяне сейчас поддерживают в Шри-Ланке тамилов (индуистов), выходцев с дравидского юга Индии, а не сингалов (буддистов), выходцев с «арийского» севера. Индийскому обществу после завоевания независимости удалось прийти к достаточному единству взглядов на главные внутриполитические и внешнеполитические макропроблемы. Национальное согласие в Индии - не только свод правил политического общения, но и неотъемлемая часть национальной традиции и культуры. Однако именно конфессиональный фактор не дает возможности полагать, что в Индии выработана исключительно продуктивная модель национального согласия. Мусульманская община Индии — огромный пласт общества — во многом вытолкнута из этого национального согласия, и в отношении ее крайне слабо реализуются основные принципы политического компромисса. Есть сомнения в полной включенности в политическую элиту страны мусульманских верхов. В Индии постоянно происходят межобщинные столкновения (наиболее крупномасштабные события за последнее время произошли в штате Гуджарат весной 2002 г.). В некоторых местностях страны происходят и преследования христиан. Реализация лозунга хиндутвы, т.е. установления индусского образа жизни для всех, может вызвать стремление к единообразию, а именно плюрализм является основой Индийской цивилизации. Его подрыв как минимум может повлечь серьезнейшие политические последствия, а худший сценарий будет означать начало распада государства. Еще более рьяно отстаивают свои религиозные принципы мусульманские государства Южной Азии. В Мальдивской республике, в которой на туризм приходится треть ВВП, в знак солидарности с палестинцами отказывают в выдаче виз гражданам Израиля. В Народной Республике Бангладеш ислам играет значительно меньшую роль, чем в большинстве мусульманских стран. Однако дискриминация индусского населения нередко принимает такие формы, что происходит массовая миграция в Индию (следует, безусловно, учитывать и социально-экономические факторы). Она достигает таких масштабов, что Индия то начинает сооружение непроходимых участков на четырехтысячекилометровой границе с Бангладеш, то объявляет о намерении начать ее минирование. Религия играет особую роль в Пакистане (не случайно реформация ислама носила в Индии комму нал истский характер задолго до завоевания независимости), который пытается всячески сохранить национальную индивидуальность перед лицом Индии, доминирующей в Южной Азии (в том числе и в культурной сфере). Это интересно! Вот что об этом сказал пакистанский ученый Вахид-уз-Замаи (Waheed-uz-Zaman): «Если арабы, турки, иранцы откажутся от ислама, арабы все равно останутся арабами, турки — турками, иранцы — иранцами. По что останется от нас, если мы откажемся от ислама?»[1] Теория двух наций основоположника Пакистана М. А. Джинны противопоставляется, таким образом, концепции единой нации М. Ганди. Правда, следует отметить конфессиональные различия — между суннитами и шиитами — в Пакистане. Усиление исламистского радикализма и экстремизма в Пакистане имеет самые негативные последствия и для внутреннего развития Индии, тем более что, по исламскому канону, иудеи и христиане имеют статус «покровительствуемых», а индуисты как представители политеистической религии должны перейти в ислам или быть уничтожены. Рост политического ислама в Пакистане оказывает прямое воздействие, с одной стороны, на мусульманское население страны, а с другой — на индуистские шовинистические силы и приводит к укреплению политического индуизма уже в самой Индии. Религиозные противоречия особенно негативно влияют на индийско- пакистанские отношения. Более того, в этой сфере различия между двумя странами существуют в наиболее опасной форме: определенная степень культурно-цивилизационного сходства при наличии различных религий. В условиях глобальной тенденции к усилению религиозного ревайвализма противоречия между Индией и Пакистаном могут лишь углубляться. В целом, религиозный фактор более значим и в Восточной Азии. Мусульмано-христианские столкновения в Индонезии и на Филиппинах, рост политического ислама в Юго-Восточной Азии, определенная дискриминация христианского меньшинства в Северо-Восточной Азии и Индокитае в настоящий момент являются более важными факторами, чем этническая напряженность, которая, безусловно, также существует в регионе. В этом плане несколько отличается Китай, в котором очень остро стоит проблема этнических меньшинств, чьи национальные районы занимают 60% территории страны. На Ближнем и особенно Среднем Востоке ситуация складывается весьма своеобразная. Религиозный ревайвализм именно в этом регионе создает одну из основных угроз глобальной безопасности. При этом на уровне национального государства превалируют этнические конфликты (противостояние пуштунов с таджиками, узбеками и туркменами в Афганистане; курдская проблема, прежде всего в Турции и Ираке; начинающаяся конфронтация арабов с приезжими из Индии, Пакистана, Филиппин и т.д. в нефтедобывающих странах Персидского залива; берберский вопрос в Магрибе). Интересно отметить, что наиболее острые формы противостояния характерны для стран, ранее входивших в Османскую империю, в которой практически отсутствовала национальная дискриминация и не наблюдалось стремления к стиранию этнических различий. Этнические конфликты превалируют и в Африке, где, правда, существует турбулентная зона по разделу Северной и Тропической Африки. Здесь открыто проявляются религиозные противоречия между арабизированным и африканским населением. В Африке в постбиполярный период важную роль продолжают играть межгосударственные конфликты, основанные на этноконфессиональных противоречиях. В других частях мира значение конфликтов подобного типа в межгосударственных отношениях снизилось. Следует, правда, выделить уже отмечавшиеся индийско-пакистанские противоречия, конфликты на постсоциалистическом пространстве и палестино-израильский «узел». Что касается конфликтов на постсоциалистическом пространстве, то их можно условно также «записать» в специфический вариант гражданской войны, поскольку речь идет о бывшей единой территории. Кавказ и Центральная Азия стали геополитическими регионами после распада социалистической формы государственности, объединявшей этносы, на протяжении длительного исторического периода находившиеся в весьма сложных отношениях друг с другом. Этот распад привел к тому, что исторические противоречия между этносами и бывшими советскими республиками или их субрегионами стали проявляться в открытой форме. Здесь до сих пор не завершились процессы образования наций современного типа и становление их государственности. Произвольно проведенные в советское время границы между республиками привели к тому, что естественные границы расселения народов были рассечены административными, получившими статус государственных. Объединенными в государства оказались национальные, религиозные и культурные общности, весьма далекие друг от друга. Потенциально это создает ситуацию всеобщего регионального конфликта, связанного с возможностью пересмотра существующих границ. уществуют различные подходы к выявлению причин возникновения межэтнических конфликтов: - модернизация и интеллектуализация народов. Вследствие этого в престижных профессиях нарастает конкуренция между титульными национальностями и эмигрантами (русские ехали в республики СССР помогать, поэтому чувствовали себя выше, чем титульные народы); - урбанизация, образование и широкая доступность информации порождают новые потребности и способы их удовлетворения, что не совпадает с реальными возможностями таких обществ; - этнические группы испытывают чувства глубокой отчуждённости и даже враждебности по отношению к тем общностям, которые, по их мнению, виноваты в отсутствии у первых необходимых средств развития и удовлетворения жизненно важных потребностей; Также можно выделить ряд постоянно действующих факторов, которые могут привести к возникновению религиозных конфликтов: |