история россии. Наумов Виктор. Царевна Софья - royallib.com. Виктор Наумов царевна софья

• Название: Виктор Наумов царевна софья
• Анкор: история россии.софья
• Дата: 12.10.2021
• Размер: 1.92 Mb.
• Имя файла: Наумов Виктор. Царевна Софья - royallib.com.doc
• Тип: Документы; #246226
• страница: 5 из 25

— По чьему научению она те слова говорила?
Царь и царевны решительно опровергли свою причастность к Федориным разговорам:
— Ту постельницу мы ни с какими словами не посылали никуды и никаких речей говорить ей не приказывали. Только она у нас просилась в Вознесенский монастырь и к Василью Блаженному помолиться.
Стрельцы в весьма дерзкой форме потребовали:
— Нужно, чтобы у вас, великих государей, в ваших государских палатах никакого смятения не было и чтобы великий государь Иоанн Алексеевич изволил быть на отеческом престоле первым царем, а брату его государю царю Петру Алексеевичу быть вторым царем. А мы, всех полков стрельцы и солдаты, великим государям служить хотим в равенстве.
Царевны «те слова слушали радостно», после чего заявили:
— Дай Боже смирения. А тому быть мочно, чтобы государю царю Иоанну Алексеевичу быть первым царем. А как будут из иных государств послы, и к тем послам выходить царю Петру Алексеевичу. И при наступлении из окрестных государств на Московское государство неприятелей — противу неприятелей войною идти мочно царю Петру Алексеевичу. А в Московском государстве в это время править царю Иоанну Алексеевичу.
Разумеется, царевны не произносили эти речи хором. Сильвестр Медведев в данном случае не выделяет Софью, поскольку аудиенцию стрельцам все сестры давали вместе. Но можно не сомневаться, что именно Софья Алексеевна, самая харизматичная из царевен, к тому же владевшая ораторским мастерством, взяла на себя задачу общения со стрельцами от имени монаршей семьи.
В данном эпизоде любопытна позиция Ивана Алексеевича. Восшествие на престол, да еще в роли первого царя, его отнюдь не радовало, но он подчинился требованию стрельцов, надумавших распоряжаться вопросами организации верховной власти по праву сильных. При этом Иван сказал:
— Желанием того, чтобы быть мне великим государем царем, не желаю. Но буди в том воля Божия, что Бог восхочет, то и сотворит.
Софья же от имени сестер заявила:
— В том воля Божия есть и впредь будет. А вы, выборные стрельцы, не сами собою всё то говорили, но было о том Божие изволение, и Богом вы в том были наставляемы.
Тем самым царевна со всей откровенностью выразила одобрение стрелецких требований, возвышавших Ивана над Петром. Ее радость понятна: как верно заметил С. М. Соловьев, «сочли за нужное… понизить Петра перед Иоанном, чтоб тем самым понизить царицу Наталью Кирилловну, отнять у нее возможность требовать себе правительства». На следующий день в Грановитой палате был опять созван собор, одобривший новую иерархию царской власти и подтвердивший готовность Боярской думы и «выборных всяких чинов людей» служить обоим царям.: #c_99
Как видим, Федора Родимица спровоцировала вмешательство стрельцов в дела верховной власти, причем принятое по их требованию решение очень обрадовало Софью с сестрами. Напрашивается мысль, что, вопреки уверению царевен, постельница была подослана ими к стрельцам с уже готовой установкой. Можно предположить, что в награду именно за такую помощь Софья устроила Родимице выгодный брак со стрелецким подполковником.
Рассказ Сильвестра Медведева об этих событиях представляется вполне правдоподобным. Выдумать странный эпизод с арестованной постельницей, сообщившей стрельцам о сетованиях царского семейства, что подвигло их к вмешательству в дела верховной власти, автор, вероятно, не мог, поскольку описанные им детали слишком парадоксальны.
Зато следующий фрагмент «Созерцания краткого», где речь идет об официальном провозглашении Софьи Алексеевны регентшей, — как говорилось выше, умелая фальсификация событий на основании сфабрикованной Сильвестром выписки из Разрядной книги.
С установлением двоецарствия сложилась новая политическая ситуация, потому что двор царя Ивана стал теперь конкурировать с двором царя Петра и его матери. Однако в реальности новый центр власти составили не Иван и его приближенные, а Софья со своими сторонниками.
В конце мая и июне 1682 года дворы Ивана и Петра пополнились новыми комнатными стольниками и спальниками. Иван взял к себе 26 человек, из которых десять прежде служили при дворе царя Федора. В числе первых к Ивану спальниками были назначены сыновья Ивана Михайловича Милославского Александр и Сергей, а также их двоюродный брат Алексей Матвеевич. Но сам Иван Михайлович в начале лета заметно утратил влияние в правительстве, что положило конец возвышению его родственников: они больше никогда не получали важные чины и должности.
В комнатных стольниках и спальниках царя Ивана состояли представители княжеских родов Прозоровских, Шаховских и Дуловых, а также Шереметевы, Собакины, Хитрово, Головины, один из Салтыковых и выходцы из более скромных дворянских семей. Двор царя Петра был более сановным: в число его комнатных стольников входили молодые князья Одоевские, Долгорукие, Ромодановские, Куракины и Троекуровы. Представители княжеских родов Урусовых, Черкасских и Голицыных, а также Матюшкины, Апраксины и Юшковы разделились между двумя дворами.: #c_100
Между тем стрельцы сочли нужным обезопасить себя от мести правительства за участие в бунте и избиение боярства. Им необходимо было представить свои действия как благое дело в защиту престола. В конце мая от имени стрельцов, солдат, гостей, посадских людей и ямщиков царям была подана челобитная, в которой утверждалось, что «побитье» бояр-изменников 15 мая было произведено «за вас, великих государей, и за всё ваше царское пресветлое величество», за «порабощение и неистовство к вам», а также «от великих к нам их налог и обид, и от неправды».
Челобитчики подробно объясняли причины расправы над каждым боярином. Князья Юрий и Михаил Долгорукие были убиты «за многие их неправды и за похвальные слова», а также за то, что без царских указов били стрельцов кнутом и отправляли в ссылку «в дальние городы». Кроме того, старший Долгорукий в должности начальника Стрелецкого приказа учинил стрельцам «денежную и хлебную недодачу». Ларион Иванов был виноват в том, что действовал в согласии с Долгорукими и грозил вешать стрельцов на зубцах стен Белого города. Кроме того, как мы помним, у него в доме при обыске были найдены «гадины змеиным подобием». Его сын Василий был убит за то, что, «ведая у отца своего на ваше государское пресветлое величество злоотравные гадины, в народе не объявил». Князю Григорию Ромодановскому припомнили «измены и нерадение» при сдаче туркам Чигирина. Преступления Ивана Языкова состояли в том, что он «стакався» со стрелецкими командирами, брал «взятки великие», учинял большие налоги стрельцам и «наговаривал» полковникам, чтобы они били стрельцов «кнутом и батогами до смерти». Артамона Матвеева и немецких докторов обвинили в составлении «злоотравного зелья» с целью покушения на жизнь «царского пресветлого величества». Иван и Афанасий Нарышкины поплатились жизнью за то, что якобы примеряли царскую порфиру и «мыслили всякое зло» на царевича Ивана Алексеевича. Полковники Андрей Дохтуров и Григорий Горюшкин обвинялись в истязаниях стрельцов. Аверкий Кириллов был убит за то, что «он, будучи у вашего государского дела, со всяких чинов людей великие взятки имал и налогу всякую и неправду чинил».
Челобитчики потребовали от государей поставить на Красной площади столб, на котором были бы обозначены имена злодеев с указанием, «хто за что побит». Кроме того, они захотели получить жалованные грамоты с одобрением своих действий 15–17 мая, чтобы «бунтовщиками и изменниками нас не называли бы». Наконец, были выдвинуты требования запрещения полковникам «для своих прихотей» бить стрельцов кнутом и батогами, а также использовать подчиненных на хозяйственных работах по своему произволу.: #c_101
Царевна Софья вынуждена была согласиться с этими требованиями. Уже в конце мая стрельцы под руководством полковника Цыклера и подполковника Озерова воздвигли на Красной площади монумент — четырехугольное сооружение из кирпича на каменном фундаменте, увенчанное шатром с черепичным покрытием. Одновременно были срочно изготовлены жалованные грамоты стрельцам, текст которых полностью соответствовал содержанию челобитной в части описания «преступлений» убитых «бояр-изменников». Такой же текст был отчеканен на «листах больших медных луженых», которые были помещены в отверстия монумента «наподобие окон». Тем самым правительство признавало факт политической реабилитации участников мятежа и официально снимало с них возможные обвинения в нарушении закона.: #c_102 Свои жалованные грамоты, полученные в Стрелецком приказе, торжествующие стрельцы несли на головах.
В день водружения столба и выдачи грамот, 14 июня, стрельцы по своему произволу подвергли зверским пыткам и казнили полковника Степана Янова — «старого и заслуженного и гораздо знатного мужа, который их, стрельцов, тогда правильно и крепко в своей по артикулам воинским команде содержал». «И с того числа, — отмечено в записной книге Разрядного приказа, — немногие дни были без стрельбы, а во всех слободах стреляли из ружья».: #c_103 Столица находилась во власти распоясавшихся мятежников.
Примерно тогда же, в середине июня, стрельцы выдвинули новое требование — захотели именоваться надворной пехотой, что подчеркивало бы их близость ко двору в качестве столичного гарнизона и охраны царской резиденции. Софья немедленно согласилась: 28 июня указом от имени царей Ивана и Петра Стрелецкий приказ был переименован в Приказ московских полков надворной пехоты.: #c_104
Надо отметить: царевна действовала в отношении мятежных стрельцов тонко и осторожно. Медведев сообщает, что Софья «удовольствовала» их большой прибавкой денежного жалованья и прибыльными доходами с торговых лавок, часто приглашала стрелецких выборных к себе и «великую честь над ними, выборными, превосходнее и вернее всего дворянства вела». Разумеется, это было лицемерие, но поступить иначе не представлялось возможным: страх правящих верхов перед вооруженными бунтовщиками был слишком велик.
Между тем государственные дела шли своим чередом. 25 июня состоялось венчание на царство Ивана и Петра. На коронации князь Василий Васильевич Голицын прислуживал царю Ивану, а его двоюродный брат Борис Алексеевич — Петру. В этот день в бояре были пожалованы стольники князь Андрей Иванович Хованский и Михаил Львович Плещеев, а также окольничий Матвей Богданович Милославский. Чин окольничего получили стольник Ларион Семенович Милославский и думный дворянин Венедикт Андреевич Змеев. В думные дворяне были произведены стольник Петр Савич Хитрово и полковник Василий Лаврентьевич Пушечников. Пожалование думными чинами сразу двоих Милославских отразило возросшее значение родственников царя Ивана и царевны Софьи. Обращает на себя внимание также возведение в боярское достоинство князя Андрея Хованского через чин, минуя окольничество, что, несомненно, являлось показателем возросшего влияния его отца. Впрочем, таким же образом боярство получил недруг старшего Хованского и верный сторонник Софьи Михаил Плещеев.
В последующие дни в бояре были пожалованы еще несколько представителей старых фамилий: Борис Петрович Шереметев, князь Михаил Иванович Лыков, князь Андрей Иванович Голицын, князь Василий Петрович Прозоровский (сын воспитателя царя Ивана) — двое последних — также через чин. В окольничие были произведены стольник Тихон Никитич Стрешнев и думный дворянин Василий Саввич Нарбеков; чин думного дворянина получили стольники Василий Семенович Змеев и Авраам Иванович Хитрово. Если Стрешнев был преданным сторонником царя Петра, то Нарбеков и двоюродные братья Змеевы входили в окружение князя Василия Голицына. Через четыре дня после коронации кравчим при дворе царя Ивана был назначен князь Алексей Петрович Прозоровский, а при царе Петре эту должность продолжал выполнять князь Борис Голицын.: #c_105 Новые назначения в Боярскую думу и на придворные должности отразили рост значения сторонников царевны Софьи и князя В. В. Голицына, которым противостояли, с одной стороны, приверженцы царя Петра и Нарышкиных, а с другой — клан Хованских, преследовавших собственные, не до конца понятные политические цели.
Князь Иван Андреевич Хованский, впрочем, не играл крупной роли в Думе. Его влияние было связано с популярностью в среде стрельцов, которые до начала осени 1682 года оставались фактическими хозяевами в столице. По свидетельству А. А. Матвеева, «князья Хованские, со дня на день в славе и той их стрелецкой радости превосходить начали, и во всём им, стрельцам, больше от безумия своего любительно снисходили и слепо угождали». Стрельцы называли старого князя Хованского «батюшкой» и «завсегда за ним ходили и бегали в бесчисленном множестве, и куда он ни ехал, во все голоса перед ним и за ним кричали: „Большой, большой!“ И в такой великий кредит тем своим безумным поведением они, князья Хованские, к ним, стрельцам, вошли, что они, стрельцы всех бывших полков, в собственной их, князей Хованских, воле и власти были». В то время страх представителей правящей верхушки перед стрельцами был настолько велик, что «им, князьям Хованским, ничего вопреки никогда прямо говорить никто не смел».: #c_106
В конце мая по непонятной причине произошел резкий разрыв дружеских и союзнических отношений между Иваном Хованским и Иваном Милославским. Это стоило последнему потери государственных постов: уже 25 мая Пушкарский приказ был передан в ведение боярина князя Федора Семеновича Урусова, а в начале июня к нему же отошли Иноземский и Рейтарский приказы. Так главный организатор дворцового переворота вдруг оказался не у дел. Более того, его ссора с Хованским приняла настолько открытый и опасный характер, что стрельцы даже угрожали смертью обидчику своего «батюшки». Милославский, не на шутку перепуганный, сбежал из столицы в свои подмосковные вотчины, где, по образному выражению Матвеева, «всячески укрывался, как бы подземный крот, и паче меры тайно вкапывался внутрь земли».: #c_107 В начале лета он вступил с Василием Голицыным в союз, направленный против отца и сына Хованских.: #c_108 Для Ивана Михайловича это была надежная защита: с Голицыным никто не смог бы справиться даже при поддержке стрельцов. Уже в мае и июне всем стало ясно, что князь Василий Васильевич пользуется особым расположением Софьи Алексеевны и, по сути, действует от ее имени во всех делах. По мере упрочения власти царевны Голицын всё активнее стремился противостоять Ивану Хованскому.
Всплеск наибольшей политической активности князя Ивана Андреевича пришелся на июнь и первые дни июля 1682 года, когда он с целью упрочения своего влияния на стрельцов предпринял опасную попытку заигрывания с лидерами радикальной старообрядческой оппозиции.


Раскольничий бунт
В середине XVII века в России была проведена церковная реформа патриарха Никона. Различия старого и нового вероисповеданий касались церковных обрядов и текстов молитв и священных книг. Для далеких от православия людей эти расхождения могут показаться несущественными, но в те времена ради сохранения «древлего благочестия» люди готовы были идти на смерть.
В книгах «никоновской» печати было изменено написание имени Христа — Иисус вместо прежнего Исус, а также форма «Исусовой молитвы»: вместо слов «Господи, Исусе Христе, сыне Божии» реформаторы постановили читать: «Господи, Иисусе Христе, Боже наш». Наиболее болезненно воспринимались старообрядцами изменения (в основном редакционного плана) в освященной многовековой историей молитве, перечисляющей основные догматы христианства, — Символе веры.
Вместо двоеперстия было введено троеперстие. Молитвенный возглас «аллилуйя» стал произноситься трижды; а древняя «сугубая» (повторявшаяся дважды) аллилуйя была объявлена реформаторами «богомерзкою македониевой ересью». Тем самым нарушалась священная троичность, поскольку после третьего возгласа «аллилуйя» пелось равнозначное «Слава Тебе, боже». Во время крестных ходов, таинств крещения и венчания было указано ходить против часовой стрелки, тогда как по церковному преданию полагалось ходить в противоположном направлении — «посолонь», то есть по солнцу. При крещении младенцев никониане допускали и даже оправдывали обливание и окропление водой, в то время как староверы отстаивали необходимость крещения в три погружения. Литургию стали служить на пяти, а не на семи просфорах. Древний обычай избрания духовных лиц приходом был заменен постановлением сверху. Допускались браки с иноверцами и между лицами, состоящими в более близких, чем седьмая, степенях бокового родства.: #c_109
Неудивительно, что новые церковные порядки крайне болезненно воспринимались многими церковнослужителями, монахами и прихожанами.
Стрелецкий мятеж 1682 года и последующая ситуация, когда верховная власть неукоснительно выполняла всё новые и новые требования обнаглевших преторианцев, породили надежду на возможность возрождения старой веры. Среди стрельцов было очень много раскольников. На третий день после бунта, 20 мая, стрельцы полка Григория Титова на сходе рассуждали о том, чтобы «изыскать старую православную веру, подать челобитную, чтоб патриарх и власти дали ответ от Божественного писания, за что они старые книги возненавидели и возлюбили новую латино-римскую веру».
Челобитная по просьбе стрельцов была написана жившими в Гончарной слободе «ревнителями отеческих преданий» монахом Сергием и бывшим келейником Макарьевского Желтоводского монастыря Саввой Романовым. Последний вскоре оказался в самой гуще событий и некоторое время спустя подробно описал их в сочинении «История о вере и челобитная о стрельцах». Особенно интересны тщательно воспроизведенные речи, в том числе царевны Софьи, князя Хованского, патриарха Иоакима. Другим источником информации о событиях, связанных с прениями о вере, служит «Созерцание краткое» Сильвестра Медведева. В отличие от раскольника Романова, он выражает точку зрения официальной Церкви и сочувствует патриарху Иоакиму, несмотря на разногласия с ним. Медведев также неоднократно приводит речи Хованского и особенно Софьи, которая предстает на страницах «Созерцания» блестящим оратором.
Савва Романов свидетельствует, что движение в поддержку старообрядчества охватило почти половину — девять из девятнадцати — стрелецких полков, находившихся в Москве. Под воздействием расколоучителей служивые доходили до религиозной экзальтации. Когда стрельцы явились послушать чтение челобитной, сочиненной жителями Гончарной слободы, монах Сергий сказал им:
— Попекитесь, братья, о стольких душах, погибающих от новых книг; не дайте нас в поругание по-прежнему, как братию нашу, жечь да мучить, а мы готовы обличить их новую веру.
— Готовы, честной отче! — закричали стрельцы. — Готовы с вами заодно умереть за старое благочестие, коротко скажем: что будет вам, то и нам.
После чтения Саввой Романовым челобитной стрельцы пришли в изумление и восторг:
— Отроду не слыхали мы такого слога и такого описания ереси в новых книгах.
Многие плакали и кричали:
— Подобает, братия, постоять за старую веру и кровь свою пролить!
С известием о написании челобитной стрельцы отправились к своему начальнику Ивану Андреевичу Хованскому, когда-то бывшему приверженцем старой веры и вроде бы даже пострадавшему за нее. Хованский выразил радость по поводу стрелецкой инициативы, но счел своим долгом спросить:
— Есть ли, братия, кому ответ давать властям? Велико дело Божие сие, надобно, чтоб люди ученые были.
— Есть у нас инок, зело искусен Божественному писанию, и посадские многие люди на сие дело тщатся.
Хованский приказал стрельцам явиться в назначенный час к нему домой вместе с Сергием, Саввой и другими раскольниками из числа посадских. Когда они пришли, князь признался:
— Я и сам, грешный, вельми желаю, чтобы по старому было в святых церквах единогласно и не мятежно; хотя и грешен, но несумненно держу старое благочестие, чту по старым книгам и воображаю на лице своем крестное знамение двумя перстами.
Выслушав прочитанную Сергием челобитную, Хованский остался доволен ее содержанием, однако сам монах в качестве оратора не произвел на него впечатления:
— Вижу тебя, отче, инока смиренна и тиха и неродословна, не будет тебя с такое великое дело, надобно против них человеку многоглаголивому ответ держать.
Старообрядцы уверили князя, что за это дело возьмется расстриженный суздальский священник Никита Добрынин, сначала под нажимом церковных властей отрекшийся от раскола, но теперь вновь ставший горячим поборником старой веры. От ненавидевших его иерархов никонианской Церкви он получил прозвище Пустосвят. Его кандидатуру Хованский одобрил:
— Знаю я того священника гораздо. Противу того им, церковным властям, нечего говорить; тот уста им заградит.
Раскольники требовали, чтобы диспут о вере состоялся в пятницу 23 июня, поскольку по пятницам обычно проводились церковные соборы. Кроме того, 25 июня должно было состояться венчание царей Ивана и Петра. Старообрядцы рассчитывали одержать победу в споре и наивно полагали, что после этого обряд венчания должен будет проводиться в соответствии с их учением. Хованский сначала не соглашался, опасаясь, как бы накануне важнейшего государственного мероприятия не возникло «великого смятения в народе», но, устав спорить, согласился:
— Будь по-вашему, собор в пятницу.
Посетители ушли от князя очень довольные, тем более что он уверил:
— Рад вам, братия, помогать, а того и в уме не держите, что по-старому вас казнить, вешать и в срубах жечь. Я вам в том бога свидетеля представляю, за то рад стоять.
Историк В. И. Буганов весьма точно оценил политическую игру начальника Приказа надворной пехоты: «Хованский, как видим, выступает как „царский боярин“, обеспокоенный тем, чтобы в связи с предполагаемым диспутом о вере не произошло „великого смятения“ среди народа в канун царского венчания. Но желая использовать в своих целях движение раскольников, с помощью которых этот сановный и ничтожный человек хотел бы укрепить свое положение и ослабить влияние Софьи, патриарха и других своих противников в борьбе за власть, он всячески подчеркивает свою приверженность старой вере, раздает нереальные обещания о поддержке, клятвы, упоминает имя Божие всуе».: #c_110 Это замечание верно, за исключением, пожалуй, излишне строгой характеристики Ивана Андреевича как «ничтожного человека».
В назначенный день стрелецкие выборные отправились к Хованскому: