Липсиц Экономика (2006). Высшее экономическое образование и. В. Липсиц экономика
 Скачать 4.94 Mb.
|
|
и сегодня. В абсолютном выражении затраты государства на по мощь сельскохозяйственному производству составили в 2000 г. около 54 млрд руб. Тем не менее «аграрное лобби» в органах законодательной власти постоянно настаивает на увеличении таких выплат, хотя уже се годня в расходах государства на поддержку отраслей экономики доля расходов на поддержку сельского хозяйства куда больше доли, которую само сельское хозяйство вносит в создание валового внутреннего про дукта страны (рис. 1.9). Лобби — форма легального отстаивания интересов определенной группы фирм или граждан страны путем формирования фракций депутатов в законодательных органах власти. Рис. 1.9. Доля сельского хозяйства в структуре валового продукта России (а) и в расходах федерального бюджета на поддержку отраслей экономики в 2000 г. (б) В начале российских реформ многие экономисты говорили о воз можности быстрого роста внутренних цен на сельхозпродукцию до уровня мировых цен. Так оно и произошло. Более того, из-за низкой эффективности производства российские производители сельхозпро дукции ухитрились намного превзойти мировые цены. Уже к началу Экономическое устройство России на рубеже XX—XXI вв. 5 8 7 1994 г. внутренние цены (в пересчете на доллары США) оказались выше мировых по сахару, растительному и животному маслу, говядине, минтаю, муке. Особенно резко «ушли в отрыв» внутренние цены на говядину — они оказались выше мировых более чем в 4 раза. Все это говорит о том, что российское сельское хозяйство — тяжелобольная отрасль и ее вы здоровление пока остается крайне проблематичным и дорогим делом. Очевидно, что существовавшие прежде колхозы и совхозы в подав ляющем большинстве нежизнеспособны и рассчитывать на их превра щение в прибыльные и высокопродуктивные агрофирмы не приходит ся. Но неясно и то, спасет ли сельское хозяйство России развитие мел кого частного производства, т. е. российского фермерства. Фермерство, в сущности, высокоэффективная модель агробизнеса, особенно когда ее дополняет свободно сформировавшаяся система ко оперативных организаций, обслуживающих фермеров. Так организова но сельское хозяйство Нидерландов, производительность труда в кото ром в 86,8 раза выше, чем в России (хотя климат в этой стране тоже не особенно теплый, а земли влажные, поскольку отвоеваны у моря и ле жат часто ниже его уровня). Между тем предложил такую модель организации аграрной эконо мики отечественный ученый — выдающийся российский экономист Александр Чаянов. История мирового сельского хозяйства подтверди ла правоту его выводов. При всем гигантском прогрессе техники глав ную скрипку в агробизнесе и сегодня играют не гигантские «фабрики зерна», а семейные фермерские хозяйства. Так, в США и в конце XX в. почти 60% продукции производят индивидуальные семейные фермы с объемом продаж в год от 1 до 20 тыс. долл. Еще 16% продукции дают фермы, принадлежащие семейным партнерствам, т. е. объединившим ся родственным семьям. В России возрождение частных крестьянских хозяйств идет с боль шим трудом: 1) нет денег на помощь фермерам; 2) на селе осталось мало людей, готовых работать по-новому; 3) сопротивляется сельская бюрократия — руководители вчерашних колхозов и совхозов; 4) постройки фермеров вновь, как и во времена столыпинской ре формы, поджигают завистливые соседи. Поэтому нет ничего удивительного в том, что рост числа фермерс ких хозяйств, достаточно быстрый в 1991 — 1994 гг., уже в 1995 г. прак тически прекратился (рис. 1.10), а уже в 1997 г. зафиксировано сокра щение числа таких хозяйств. 588 ПРИЛОЖЕНИЕ I 1991г. 1992 г. 1993 г. 1994 г. 1995 г. 1996 г. 1997 г. 1998 г. 1999 г. Рис. 1.10. Изменение численности фермерских хозяйств в России в 1991 —1999 гг. Между тем фермерский тип хозяйствования и в нашей стране пока зал свою эффективность. На фоне общего спада производства в быв ших колхозах и совхозах (теперь тоже формально именуемых акционер ными обществами) фермеры, например, на протяжении одного лишь 1993 г. сумели в 1,5 раза увеличить поголовье скота, в 2 раза —- произ водство зерна, сахарной свеклы, мяса и молока и в 5 раз — производ ство яиц. В результате в 2000 г. доля фермерских хозяйств (владеющих всего лишь 8% площади российских сельхозугодий) составила в обще российском производстве (в %): мяса — 2,0, сахарной свеклы — 4,9, зер на — 8,3 и семян подсолнечника — 14,2. И все же это меньше, чем ожи далось в начале реформ. Но лишенное средств для развития, сталкивающееся с враждебнос тью окружения и препонами со стороны властей разного ранга, отреза емое рэкетом от городских рынков, российское фермерство сегодня пе реживает тяжелый кризис. Перспективы отечественного сельского хозяйства сегодня кажутся весьма проблематичными. Уже звучат голоса специалистов, полагаю щих, что сохранить прежние масштабы производства в этой отрасли России больше не по силам, да и невыгодно: дешевле покупать продо- Экономическое устройство России на рубеже XX—XXI вв. 5 8 9 вольствие за рубежом, да и работать некому (в некоторых регионах Рос сии для уборки урожая уже стали приглашать турецких крестьян, кото рые приезжают с собственными комбайнами и берут за работу 1/4 со бранного урожая). Им возражают те, кто полагает, будто такая полити ка подорвет экономическую безопасность и независимость страны, и кто верит, что в российские села еще можно вдохнуть новую жизнь. Будущее покажет, кто прав в этом споре. Пока что немногие успехи в сельском хозяйстве России связаны с приходом туда крупного капи тала из промышленности и созданием масштабных агрофирм. Если эта тенденция закрепится, то есть шансы на то, что в XXI в. в нашей стра не наконец будет создано эффективное сельское хозяйство, способное обеспечить страну качественной продукцией в больших объемах. Пока же, например, почти вся мясная промышленность России работает на импортном сырье. Но вот в растениеводстве первые успехи уже появи лись. Так, Россия произвела в 2003 г. значительный на фоне показателей пос леднего десятилетия объем зерна (86,5 млн т). В 2001—2002 гг. этот пока затель также был высок и составил 85,2 млн т в сравнении с уровнем пре дыдущих лет: 2000-2001 гг. - 65,4 млн т, 1999—2000 гг. - 54,7 млн т, 1998- 1999 гг. — 47 млн т. Рост внутреннего производства зерна способствовал выходу России на мировой рынок зерна. За 2001—2002 гг. зерновой год Россия поставила на экспорт (впервые за последние 70 лет), по разным оценкам, от 5,5 млн до 7 млн т зерна. Более того, в сезоне 2001—2002 гг. Россия вошла в десятку мировых экспортеров пшеницы и пятерку экспортеров ячменя. По различным оценкам, в минувшем зерновом году (2002—2003 гг.) Россия поставила на мировой рынок 16—17 млн т зерна. Если такое положение сохранит ся, то можно будет надеяться, что сельское хозяйство страны — благо даря смене моделей хозяйствования и приходу крупного капитала из промышленности — станет наконец эффективной сферой хозяйствен ной деятельности. П Р И Л О Ж Е Н И Е II МОЖНО ЛИ В РОССИИ СОЗДАТЬ ЭФФЕКТИВНУЮ ЭКОНОМИКУ, ИЛИ ПОЧЕМУ НЕПРАВ ПАРШЕВ В спорах о будущем отечественной экономики многие, не очень раз бирающиеся в экономике люди с пессимизмом ссылаются на книгу А.П. Паршева «Почему Россия не Америка?», которая доказывает, что эко номика России обречена быть отстающей из-за тяжелого отечественного климата. На самом деле это совсем не так, и потому любопытно позна комиться с аргументированной критикой идей Паршева, которую дал известный российский экономист профессор В.И. Данилов-Данильян, долгое время возглавлявший в правительстве РФ Комитет по охране ок ружающей среды и потому разбирающийся в связях экономики и гео графии лучше, чем кто-либо иной 1 Виктор Иванович, сейчас очень популярна книга Паршева «Почему Рос сия не Америка?» Чем вызван такой ажиотаж вокруг нее? Да, есть такая книжечка. Она числится в списке бестселлеров (по данным «Книжного обозрения»). Забавно. Потому что у кого из знако мых экономистов ни спросишь, никто о ней даже не слышал, профес сионалы не только не стремятся ее покупать, но даже не знают о ней. Хотя то обстоятельство, что она держится в списке бестселлеров, гово рит о том, что она не только продается, но, наверное, и читается. Книга представляет собой довольно взрывчатую смесь из самых раз нообразных заблуждений, из высказываний, которые трудно принять политически, этически, экономически, социально, как угодно. Вместе с тем, в ней присутствуют и здравые мысли, которые не столько наме чают пути решения проблем, сколько акцентируют сами проблемы — резко и для многих неожиданно. Я думаю, что именно этим она и при влекает читателей. Крайне досадно, что те хорошие зерна, что в ней со держатся, засорены массой плевел. Интервью дано для сайта www.opec.rn 19.02.2002. Можно ли в России создать эффективную экономику 5 9 1 У А.П. Паршева исходный пункт такой: ключевым моментом, опре деляющим экономический потенциал страны и возможности ее разви тия, являются географические и климатические условия. Он приводит достаточно широко известные данные, что в России эти условия не очень-то хороши. Изотермы, которые проходят по линиям постоянных значений сред негодовой температуры, направлены в этой части Европы не столько вдоль широт, как обычно, сколько по долготам — чем восточнее, тем холоднее становится. Поэтому даже Финляндия, которая лежит север нее, чем большая часть европейской части России, в среднем теплее, чем европейская часть территории нашей страны. Это традиционные рас суждения, они не являются чем-то новым и свежим. В частности, из вестный специалист по энергетике В.В. Клименко (из МЭИ) — боль шой энтузиаст этих идей. Кстати, на него Паршев ссылается, я даже ду маю, что его книга в значительной мере вдохновлена этим источником. По Паршеву получается, что чем теплее, тем лучше. Совершенно непо нятно: до каких пор, где граница? Потому что, если чем теплее, тем луч ше, то в Африке, наверное, лучше всего. А в Африке производитель ность труда в сельском хозяйстве в 100 (сто) раз ниже, чем в США. Ну и что делать с этой климатической теорией? По Паршеву получается так, что приличная жизнь в Прибалтике — в Эстонии, Латвии и Литве, возможна только тогда, когда основной ры нок сбыта производимой продукции — Россия. Это же он относит и к Финляндии, потому что из Финляндии ехать с продукцией на Запад, как следует из этой теории, совершенно бессмысленно: затраты там ниже, никто не будет покупать финскую продукцию (не только сельскохозяй ственную, никакую: отапливать надо и производственные помещения на промышленных предприятиях, затраты на инфраструктуру выше и пр.), а значит, надо ехать на Восток. Хорошая жизнь в Финляндии обус ловлена исключительно тем, что финны нашли и эксплуатируют рос сийский рынок. Но не нужно быть особенно глубоким аналитиком, что бы заметить и с этой стороны полную нелепость. Получается, что шведы могут прилично существовать только за счет финского и прибалтийско го рынка, или еще более восточного — российского. Ничего подобного на самом деле не происходит. Если посмотреть направление шведской внешней торговли, то они вовсе не туда смотрят. А Швеция является одной из самых богатых стран, какое-то время назад вообще в тройку лидеров входила. Сейчас, правда, финны, расположенные, кстати, восточнее, обогнали Швецию. И финский экспорт совсем не настолько ориентирован на Россию, как 5 9 2 ПРИЛОЖЕНИЕ II может показаться из книги Паршева, — ни сейчас, ни 10, ни 30, ни 50 лет назад. Да что там Швеция и Финляндия, несчастным США, полу чается, нечего смотреть на Латинскую Америку — только на Канаду, на юге «штатскую» продукцию, как будто, не должны покупать. Конечно, географический и климатический факторы ни в коем слу чае нельзя игнорировать. Они в самом деле имеют большое значение, но ни в коем случае не служат универсальным объяснением всех эко номических явлений, как это получается у Паршева. Эти факторы, если принимать во внимание не всю трехтысячелетнюю историю становле ния международного рынка, а только эпоху модерна (в пределах трех столетий), даже не самые существенные (а о трехтысячелетней истории мы явно маловато знаем для столь категоричных суждений и для выво дов о ее влиянии на современную ситуацию). По такой теории не вик торианская Англия должна быть колониальной державой, а Индии над лежало иметь британскую колонию. Можно, конечно, вдаваясь в исто рию, говорить, что в силу тех или иных обстоятельств, исторически сложилось так, а не иначе. Но эти рассуждения уже являются опровер жением того, что климатическо-географический принцип является уни версальным. Если мы к географии и климатологии добавляем историю, то тем самым говорим: нет, господа, география и климатология далеко не все объясняют, нужна еще история, нужно еще что-то. Если стоять на позициях Паршева, то можно не сомневаться, что российские лыжники должны быть самыми сильными в мире. А ведь лыжная трасса — это не крытый каток для фигуристов, не трамплин, который все равно надо построить, не говоря об искусственном покры тии. Для лыжной трассы нужен нормальный снег, мороз (европейский во всяком случае) не страшен, а вот снег необходим. Почему-то фин ны, норвежцы, шведы, немцы, даже (вообще кошмар какой-то!) италь янцы бегают лучше нас. Почему же? Но климат — только отправная точка Паршева, дальше он делает вывод, что наша экономика в принципе неконкурентоспособна на со временном мировом рынке. Если судить по меркам этого рынка, то Рос сия — страна абсолютно инвестиционно не привлекательная. Иностран ному капиталу здесь делать нечего, потому что он всегда найдет себе лучшую сферу приложения. В России в конечном счете любой труд об ходится дороже (вспомним об отоплении, инфраструктуре и пр.), чем где бы то ни было (исключая, по Паршеву, только Монголию). Дороже получаемая продукция — так правильнее сказать, — чем производимая в более теплых местах. Мне попадались утверждения о том, что в рас чете на одного жителя США тратят на кондиционирование больше Можно ли в России создать эффективную экономику 5 9 3 энергии, чем Россия на отопление. Может, конечно, они там с жиру бе сятся, но никуда от этого не уйдешь, затраты энергии есть затраты энер гии. Тогда давайте сравнивать российское отопление с американским кондиционированием. За счет чего они выезжают? Я не говорю об Аф рике, то, что климат может быть неудобным из-за того, что он слиш ком теплый (именно так, задолго до Паршева, многие объясняли отста лость Африки), или обладать еще какими-то неприятными особеннос тями, Паршеву и в голову не приходит. У него только одно: хуже, чем в России, климата не бывает, разве что в Монголии. Только с Монголией мы и можем конкурировать, а со всеми остальными — нет. Отсюда он делает замечательный вывод: России нужно не встраи ваться в мировой рынок, а отгораживаться от него железным экономи ческим занавесом. Он говорит, что инвесторы не идут к нам не случай но, они никогда к нам не придут из-за всех этих географо-климатичес- ких особенностей. Зато наши здешние воры (и просто честные бизнесмены, если закон не запрещает) готовы будут вытащить отсюда все что угодно. Традиционная для нас проблема вывоза капитала будет всегда. Неважно, чистый он или нет, теневой или ясный, как стеклыш ко, все равно он будет вывозиться в силу более эффективного приме нения его в других местах. Таким образом, взаимодействие открытой российской экономики с мировым рынком, по Паршеву, может проис ходить только через вывоз капитала. Паршев пытается объяснить, каким образом нужно отгораживаться от мирового рынка. Он говорит, что речь идет не о полной автаркии (то есть абсолютной замкнутости, закрытости экономики от внешнего мира), отдельные торговые сделки вполне могут быть выгодны, но об этой выгодности может судить только государство. Фактически он на стаивает на полной государственной монополии во внешней торговле. Мы не должны продавать никаких ресурсов, разве что в тех случаях, ког да продажа компенсируется такой покупкой, что ресурсный потенциал страны возрастает. Но как мерить ресурсный потенциал и вклад в него отдельных ресурсов? Давайте порассуждаем. Цены мирового рынка, по-видимому, не под ходят, во всяком случае они адекватны только для тех, кто полностью встроен в этот рынок, чья структура хозяйства ему целиком соответству ет (или активно и быстро к нему стремится) — это и за 20 лет до Пар шева по-русски не раз было написано (например: «всякая система эко номических оценок жестко привязана к той воспроизводственной структуре, в рамках которой она определена, и в состоянии охаракте ризовать лишь относительно небольшие отклонения от нее» — см.: Эко- 5 9 4 ПРИЛОЖЕНИЕ II номическая энциклопедия. Политическая экономия. Т. 4. М. 1980. С. 649). А внутренние цены — откуда их взять? Если «автаркизирован- ная» (пусть даже не вполне автаркическая) экономика имеет централи зованное плановое управление (Госплан), то мы это уже проходили, больше не надо. А если господствует рыночная система, то цены существуют только на то, что на этом рынке обращается. Но вот на мировом рынке появи лось что-то новое, стоит 1000 долл. за шт. Нужно нам или нет? Если нужно, то сколько? Какой принесет «ресурсно-потенциальный эф фект»? Что будем делать — тендер-аукцион объявлять? (В одном-двух абзацах, если не ошибаюсь, не более, Паршев развивает эту идею. Тем, что именно в подобных местах он на удивление лаконичен и всячески избегает подробностей, Паршев очень напоминает тех самых экономи стов, которых не устает ругательски ругать чуть ли не на каждой стра нице.) Кто будет проводить этот тендер? Государство? Кто на тендере будет следить за достоверностью информации? Обманут ведь! Не надо в этом месте ссылаться на внутренний рынок в том смысле, что в таких условиях обман экономически невыгоден (деньги у потенциального по купателя ресурса, мол, свои). Этот, с позволения сказать, рынок суще ствует в условиях госмонополии во внешней торговле — а в этих усло виях возможно, между прочим, все, любые искажения ценовых соотно шений. Значит, опять государство не только организует тендер, но проверяет всю технологическую информацию (именно технологичес кую!), сопоставляет и оценивает и пр., и это (разве что кроме тендера) нужно делать не только в тех случаях, когда на мировом рынке появи лось что-то новое, но всякий раз, когда на этом рынке кому-нибудь что- нибудь понадобилось купить. Опять Госплан, теперь вместе с рынком. Какой простор для коррупции, раздувания щек при полной неком петентности и просто экономического маразма! Это приведет к стагнации, к полному застою. Дело в том, что темпы научно-технического развития (не путать с экономическим) в мире сей час не те, что во времена, когда идея построения чего бы там ни было «в одной, отдельно взятой стране» кому-то пришла в голову. Номенк латура продукции в современном хозяйстве на порядки шире, чем тог да. Никакой товарищ Сталин не построит в нынешних условиях автар кической или автаркизированной экономики. Это не будет устойчивая система, она будет разрушена изнутри, даже если не будет разрушена снаружи. Паршев сам пишет (кстати, не однажды; как правило, если уж он о чем-нибудь пишет, то по многу раз, исключения попадаются именно Можно ли в России создать эффективную экономику 5 9 5 там, где тщательное додумывание неизбежно приводит к отрицанию того, что бодро декларируется), что переход российского государства на такие позиции, если бы он случился, не вызвал бы никакого восторга за пределами России (добавлю: да и внутри тоже — по крайней мере, после перехода, а не в ожидании такового). Значит, были бы примене ны методы противодействия реализации такой системы, в том числе во енные (Паршев пишет и об этом). Не хватает только России вляпаться сейчас в какое-нибудь военное противостояние с экономически более сильным противником. Это единственное, чего нам не хватает в нашей тяжелой судьбе. Все остальное у нас уже есть. Еще раз повторю: насчет войны — не мои домыслы, Паршев сам пишет об этом, но так легко, как юная девушка, которая считает себя первой красавицей, о возмож ном разводе с будущим мужем. Ну, будет другой. Ну, начнут воевать с нами, ну и что? Паршев совершенно не учитывает процессов, происходящих в мире. Этот мир для него как бы застыл, Россия всем (разве что кроме жад ных, своекорыстных и вообще нехороших — по Паршеву — Прибалти ки и Финляндии), конечно, безразлична (если не очень дергается), а все остальное предопределено. А что такое процесс глобализации? Это от дельный разговор. На самом деле процесс глобализации, который сей час происходит, — неправомерное распространение экономических кри териев на те сферы, где они не должны применяться. Паршев это вроде бы понимает. Он в таком духе иногда и высказывается, но доминируют у него мысли о том, что современный мир за пределами России будет глобализироваться только так, как это нужно США, Европе, Японии. Но это невозможно. Антиглобалистское движение — не чья-то выдумка и не чье-то мел кое хулиганство (как говорили в СССР — нарушение общественного порядка), и это не Бен Ладен, это расширяющееся движение. Несовместимость глобализации в тех формах, в каких она сейчас происходит, с общечеловеческими ценностями, с тем бесспорным прин ципом, согласно которому каждый человек имеет право на достойную человека жизнь, а каждый народ имеет право на место в семье народов, достаточно очевидна. Не нужно особой прозорливости, чтобы увидеть, что в нынешних формах глобализация ведет к росту неустойчивости в мире. Если так, то наивно думать, что отгородившись экономическим железным занавесом, мы оградим себя от внешней неустойчивости. С такими же основаниями можно надеяться, что глобальные климати ческие изменения России не коснутся. Все то же построение чего-то в одной, отдельно взятой стране. Если неустойчивость мировой системы |