Вопросы 30.10 (копия). Вопросы. Как финансовый капитал становится финансовой олигархией

• Название: Вопросы. Как финансовый капитал становится финансовой олигархией
• Дата: 30.03.2022
• Размер: 23.98 Kb.
• Имя файла: Вопросы 30.10 (копия).docx
• Тип: Документы; #427257

Вопросы.

1. Как финансовый капитал становится финансовой олигархией?

Финансовый капитал, концентрированный в немногих руках и пользующийся фактической монополией, берет громадную и все возрастающую прибыль от учредительства, от выпуска фондовых бумаг, от государственных займов и т. п., закрепляя господство финансовой олигархии, облагая все общество данью монополистам. Вот – один из бесчисленных примеров «хозяйничанья» американских трестов, приводимый Гильфердингом: в 1887 году Гавемейер основал сахарный трест посредством слияния 15-ти мелких компаний, общий капитал которых равнялся 6^1/2 млн. долларов. Капитал же треста был, по американскому выражению, «разведен водой», определен в 50 миллионов долларов. «Перекапитализация» усчитывала будущие монопольные прибыли, как стальной трест в той же Америке усчитывает будущие монопольные прибыли, скупая все больше железорудных земель.

И действительно, сахарный трест установил монопольные цены и получил такие доходы, что мог уплачивать по 10 % дивиденда на капитал, в семь раз «разведенный водой», т. е. почти 70 % на капитал, действительно внесенный при основании треста! В 1909 г. капитал треста составлял 90 млн. долларов. За двадцать два года более чем у десятерение капитала.

Во Франции господство «финансовой олигархии» («Против финансовой олигархии во Франции» – заглавие известной книги Лизиса, вышедшей пятым изданием в 1908 г.)приняло лишь немного измененную форму. Четыре крупнейших банка пользуются не относительной, а «абсолютной монополией» при выпуске ценных бумаг. Фактически, это – «трест крупных банков». И монополия обеспечивает монопольные прибыли от эмиссий.

При займах страна занимающая получает обыкновенно не более 90 % всей суммы; 10 % достается банкам и другим посредникам. Прибыль банков от русско-китайского займа в 400 млн. франков составляла 8 %, от русского (1904) в 800 млн. – 10 %,от марокского (1904) в 6212 млн. – 183/4%. Капитализм, начавший свое развитие с мелкого ростовщического капитала, кончает свое развитие гигантским ростовщическим капиталом. «Французы – ростовщики Европы», – говорит Лизис. Все условия экономической жизни терпят глубокое изменение в силу этого перерождения капитализма. При застое населения, промышленности, торговли, морского транспорта «страна» может богатеть от ростовщичества. «Пятьдесят человек, представляя капитал в 8 миллионов франков, могут распоряжаться двумя миллиардами в четырех банках».Система «участий», уже знакомая нам, ведет к тем же последствиям: один из крупнейших банков, «Генеральное общество» (Société Généale), выпускает 64 000 облигаций «общества-дочери», «Рафинадные заводы в Египте». Курс выпуска – 150 %, т. е. банк наживает 50 копеек на рубль. Дивиденды этого общества оказались фиктивными, «публика»потеряла от 90 до 100 млн. франков; «один из директоров«Генерального общества» был членом правления «Рафинадных заводов»». Неудивительно, что автор вынужден сделать вывод: «французская республика есть финансовая монархия»; «полное господство финансовой олигархии; она владычествует и над прессой и над правительством» Исключительно высокая прибыльность выпуска ценных бумаг, как одной из главных операций финансового капитала, играет очень важную роль в развитии и упрочении финансовой олигархии. «Внутри страны нет ни одного гешефта, который бы давал хотя приблизительно столь высокую прибыль, как посредничество при выпуске иностранных займов», – говорит немецкий журнал «Банк».«Нет ни одной банковой операции, которая бы приносила такую высокую прибыль, как эмиссионное дело». На выпуске фондов промышленных предприятий, по данным «Немец-кого Экономиста», прибыль составляла в среднем за год:

1895 – 38,6 % -1898 – 67,7 %

1896 – 36,1» -1899 – 66,9»

1897 – 66,7» -1900 – 55,2»

«В течение десяти лет, 1891–1900, на выпуске немецких

2. В чем заключается суть перехода от капитализма старой формы к новой форме?

По мнению В. И. Ленина переход от капитализма к империализму связан множествами причинами, во-первых, стремительное развитие производительных сил и средств производства, объёмное строительств транспортных узлов, промышленной и жилищной инфраструктуры, освоение новых отраслей производства и др.; во-вторых, свободная конкуренция превращается в монополию, из-за чего получается гигантский прогресс обобществления производства, в частности обобществляется и процесс технических изобретений и усовершенствований; в третьих, высокая концентрация производства привела к перенасыщению товаров потребления на уровне национальных экономик, что спровоцировало борьбу государств за внешние рынки сбыта; в-четвертых, к рубежу XIX–XX вв. завершился территориальный раздел мира на сферы влияния, что выражалось в колониальном управлении по схеме: ядро (центр, метрополия) – периферия (колония), где первая непосредственно эксплуатировала вторую путем вывоза капитала и экспорта излишнего товара

3. Роль Банков при новой форме капитализма?

Исходя из взглядов В. И. Ленина, интенсивное развитие банкового дела и концентрации его в немногих учреждениях, банки перерастают из скромной роли посредников в всесильных монополистов, распоряжающихся почти всем денежным капиталом всей совокупности капиталистов и мелких хозяев, а также большею частью средств производства и источников сырья в данной стране и в целом ряде стран.

Как известно, в эпоху империализма исключительно большое значение в экономике и политике приобретают банки. Принимая деньги на сбережение и выплачивая по ним проценты вкладчикам, банки являются собирателями свободных капиталов в стране. Благодаря этому крупные банки располагают средствами, необходимыми для расширения промышленности, для постройки новых фабрик и заводов, железных дорог и др. Этим объясняется рост могущества банков во всех странах.

В банковом деле, как и в промышленности, происходила концентрация. Между банками ведется конкурентная борьба, и побеждают обычно наиболее крупные банки. Только крупнейшие банки способны были удовлетворить потребность в кредитах больших монополистических объединений. Количество банков сокращалось, средние же размеры их росли. Как видно из помещенной ниже диаграммы, в Англии, как и в ряде других стран, небольшое число самых крупных банков постепенно сосредоточило у себя подавляющую часть вкладов.

В подчинении крупных банков находились многочисленные мелкие банки и сберегательные кассы. В начале XX в.

1. 
   в Англии господствовало пять могущественных банков,
   
2. 
   в Германии - шесть,
   
3. 
   во Франции - пять,
   
4. 
   в США особенно большую силу приобрели два банка, принадлежащие Моргану и Рокфеллеру.
   

Крупные банки способствовали ускорению монополизации промышленности, торговли и транспорта. Они предпочитали давать деньги только мощным предприятиям, входящим в монополистические объединения. В этом случае у банка было меньше риска, что должник разорится.

4. Почему вывоз капитала заменяет вывоз товаров?

Для старого капитализма, с полным господством свободной конкуренции, типичен был вывоз товаров. Для новейшего капитализма, с господством монополий, типичным стал вывоз капитала.

Капитализм есть товарное производство на высшей ступени его развития, когда и рабочая сила становится товаром. Рост обмена как внутри страны, так и в особенности международного есть характерная отличительная черта капитализма. Неравномерность и скачкообразность в развитии отдельных предприятий, отдельных отраслей промышленности, отдельных стран неизбежны при капитализме. Сначала Англия стала, раньше других, капиталистической страной и, к половине XIX века, введя свободную торговлю, претендовала на роль «мастерской всего мира», поставщицы фабрикатов во все страны, которые должны были снабжать её, в обмен, сырыми материалами. Но эта монополия Англии уже в последней четверти XIX века была подорвана, ибо ряд других стран, защитившись «охранительными» пошлинами, развились в самостоятельные капиталистические государства. На пороге XX века мы видим образование иного рода монополий: во-первых, монополистических союзов капиталистов во всех странах развитого капитализма; во-вторых, монополистического положения немногих богатейших стран, в которых накопление капитала достигло гигантских размеров. Возник громадный «избыток капитала» в передовых странах.

Вывоз капитала в тех странах, куда он направляется, оказывает влияние на развитие капитализма, чрезвычайно ускоряя его. Если поэтому, до известной степени, этот вывоз способен приводить к некоторому застою развития в странах вывозящих, то это может происходить лишь ценою расширения и углубления дальнейшего развития капитализма во всем мире.

Для стран, вывозящих капитал, почти всегда получается возможность приобрести известные «выгоды», характер которых проливает свет на своеобразие эпохи финансового капитала и монополий. Вот, например, что писал в октябре 1913 г. берлинский журнал «Банк»:

«На международном рынке капиталов разыгрывается с недавнего времени комедия, достойная кисти Аристофана. Целый ряд чужестранных государств, от Испании до Балкан, от России до Аргентины, Бразилии и Китая, выступают открыто или прикрыто перед крупными денежными рынками с требованиями, иногда в высшей степени настоятельными, получить заём. Денежные рынки находятся теперь не в очень блестящем положении, и политические перспективы не радужные. Но ни один из денежных рынков не решается отказать в займе, из боязни, что сосед предупредит его, согласится на заём, а вместе с тем обеспечит себе известные услуги за услуги. При такого рода международных сделках почти всегда кое-что перепадает в пользу кредитора: уступка в торговом договоре, угольная станция, постройка гавани, жирная концессия, заказ на пушки»

5. В чем сущность раздела колоний между капиталистами на рубеже XIX-XXвв?

В. И. Ленин был современником своеобразной эпохи всемирной колониальной политики, которая теснейшим образом связана с «новейшей ступенью в развитии капитализма», с финансовым капиталом. В первых эшелонах колониальной политики концентрировались такие великие державы, как Великобритания и Франция, чьи интересы в разных уголках мира, начиная от Африки и Азии, заканчивая островами Океании, могли противоречить и приводить к неукоснительной борьбе за территорию и рынок сбыта; особую форму колониальной политики вела Российская империя, чьи методы установления связи центра и периферии отличались от английского и французского сценария, однако крупное столкновение России и Британии происходило на Среднеазиатском векторе территориальной экспансии; существенную роль в колониальной политике утратила Испания после поражения в американо-испанской войне, и выход на международную арену США; объединение Германии и Италии как целостных и централизованных государств, обозначило их амбиции к колониальной политике; революция Мэйдзи вывела Японию из политики изоляционизма, что спровоцировало их агрессию в Корее и Китае.

Для объяснения сущности борьбы держав за колонии В. И. Ленин ссылается на работу Ж.-Э. Дрио: «…в этой бешеной погоне за сокровищами и крупными рынками земли, сравнительная сила империй, основанных в этом, XIX, веке, находится в полном несоответствии с тем местом, которое занимают в Европе нации, основавшие их. Державы, преобладающие в Европе, вершительницы ее судеб, не являются равным образом преобладающими во всем мире. А так как колониальное могущество, надежда обладать богатствами, еще не учтенными, окажет очевидно свое отраженное действие на сравнительную силу европейских держав, то в силу этого колониальный вопрос – «империализм», если хотите, – изменивший уже политические условия самой Европы, будет изменять их все более и более».

6. Почему империализм особая стадия развития капитализма?

Мы должны теперь попытаться подвести известные итоги, свести вместе сказанное выше об империализме. Империализм вырос как развитие и прямое продолжение основных свойств капитализма вообще. Но капитализм стал капиталистическим империализмом лишь на определенной, очень высокой ступени своего развития, когда некоторые основные свойства капитализма стали превращаться в свою противоположность, когда по всей линии сложились и обнаружились черты переходной эпохи от капитализма к более высокому общественно-экономическому укладу.

Но спорить об определении империализма приходится прежде всего с главным марксистским теоретиком эпохи так называемого Второго Интернационала, т. е. 25-летия 1889–1914 годов, К. Каутским. Против основных идей, выраженных в данном нами определении империализма, Каутский выступил вполне решительно и в 1915 и даже еще в ноябре 1914 года, заявляя, что под империализмом надо понимать не «фазу» или ступень хозяйства, а политику, именно определенную политику, «предпочитаемую» финансовым капиталом, что империализм нельзя «отождествлять» с «современным капитализмом», что если понимать под империализмом «все явления современного капитализма», – картели, протекционизм, господство финансистов, колониальную политику – то тогда вопрос о необходимости империализма для капитализма сведется к «самой плоской тавтологии», ибо тогда, «естественно, империализм есть жизненная необходимость для капитализма» и т. д. Мысль Каутского мы выразим всего точнее, если приведем данное им определение империализма, направленное прямо против существа излагаемых нами идей (ибо возражения из лагеря немецких марксистов, проводивших подобные идеи в течение целого ряда лет, давно известны Каутскому, как возражения определенного течения в марксизме).

Определение Каутского гласит:

«Империализм есть продукт высокоразвитого промышленного капитализма. Он состоит в стремлении каждой промышленной капиталистической нации присоединять к себе или подчинять все большие аграрные (курсив Каутского) области, без отношения к тому, какими нациями они населены»

Определение Каутского не только неверное и не марксистское. Оно служит основой целой системы взглядов, разрывающих по всей линии и с марксистской теорией и с марксистской практикой, о чем еще пойдет речь ниже. Совершенно несерьезен тот спор о словах, который поднят Каутским: назвать ли новейшую ступень капитализма империализмом или ступенью финансового капитала. Называйте, как хотите; это безразлично. Суть дела в том, что Каутский отрывает политику империализма от его экономики, толкуя об аннексиях, как «предпочитаемой» финансовым капиталом политике, и противопоставляя ей другую возможную будто бы буржуазную политику на той же базе финансового капитала.

Выходит, что монополии в экономике совместимы с немонополистическим, ненасильственным, не захватным образом действий в политике. Выходит, что территориальный раздел земли, завершенный как раз в эпоху финансового капитала и составляющий основу своеобразия теперешних форм соревнования между крупнейшими капиталистическими государствами, совместим с не империалистской политикой. Получается затушевывание, притупление самых коренных противоречий новейшей ступени капитализма вместо раскрытия глубины их, получается буржуазный реформизм вместо марксизма.