1 г ПРИРОДА ФЕНОМЕНА КОГНИТИВНОГО ДИССОНАНАСА В ЛИНГВИСТИЧЕСКОМ АСПЕКТЕ. 1 г ПРИРОДА ФЕНОМЕНА КОГНИТИВНОГО ДИССОНАНАСА В ЛИНГВИСТИЧЕСКОМ. Введение глава природа феномена когнитивного диссонанаса в лингвистическом аспекте
 Скачать 37.95 Kb.
|
|
Содержание ВВЕДЕНИЕ ГЛАВА 1. ПРИРОДА ФЕНОМЕНА КОГНИТИВНОГО ДИССОНАНАСА В ЛИНГВИСТИЧЕСКОМ АСПЕКТЕ Сопоставление теории Леона Фестингера о когнитивном диссонансе и отражение феномена в переводческом аспекте Лишь сравнительно недавно была осознана роль языка как основной формы фиксаций наших знаний о мире, равно как и источника изучения этих знаний, признана тесная связь между семантикой слова и когнитивными процессами восприятия, что обусловлено закреплением в слове, служащем сигналом отражаемых в мышлении элементов объективного мира, результатов познавательной деятельности человека. В ХХ веке произошли значительные изменения в лингвистике. Можно сказать, что на смену исследованиям, построенным на формальных критериях, пришло стремление к учету «человеческого фактора» в лингвистике, так как для того, чтобы понять и познать язык, нужно обратиться к его носителю – человеку, говорящей, мыслящей личности. Такая постановка вопроса стала возможной благодаря когнитивной лингвистике. В основе этого находится связь знаний, заложенных в языке, с субъектом восприятия, познания, мышления, поведения и практической деятельности; преломление реального мира – его видения, понимания и структурирования – в сознании субъекта и фиксирование его в языке в виде субъектно (и этнически) ориентированных понятий, представлений, образов, концептов и моделей. В картине мира отражена «специфика человека и его бытия, взаимоотношения его с миром, важнейшие условия его существования в мире» [Постовалова, с. 211]. Носителем «картины мира» и «языковой картины мира» может быть как человек, тогда речь идет об индивидуальной картине, так и общество или, как принято называть «софийный» человек и тогда мы говорим о коллективной картине мира. Создание картины мира состоит в познании человеком объективной реальности при помощи следующих источников:- врожденное знание – на уровне врожденного знания человек не отличается от животного; - знание, полученное человеком в результате его практической деятельности – опыт взаимодействия человека с природой и социумом; - знание, полученное из текстов, с которыми человек знакомится на протяжении своей жизни; - знание, выработанное в процессе мышления; - знание, внушенное родным языком – «когнитивное наследство, предоставляемый ей этносом стартовый капитал» [Морковкин, с. 98]. В.В.Петров, В.И.Герасимов утверждают, что в базе знаний можно выделить следующие их виды: 1) языковые знания: а) знание языка грамматики с фонетикой и фонологией, дополненное знанием композициональной и лексической семантики; б) знания об употреблении языка; в) знание принципов речевого общения; 2) внеязыковые знания: а) о контексте и ситуации, знания об адресате, в том числе знание поставленных адресатом целей и планов, его представления о говорящем и об окружающей обстановке и так далее; б) обще фоновые знания (или знания о мире); в) знания о событиях, состояниях, действиях, процессах [Петров, Герасимов, с. 198]. Д.Д. Шайбакова подчеркивает, что для того чтобы осуществилось общение, «коммуниканты используют три вида знаний: 1) энциклопедические — знание реального мира; 2) лингвистические — знание устройства языка; 3) интерактивные правила коммуникативного обмена, отражающие стратегию и тактику общения, направленные на достижение воздействия (перлокуцию) [Шайбакова, с. 95]. Накопленные вопросы по проблемам понимания получили свое развитие за пределами психологической науки и стали объектом исследования когнитивной лингвистики. Так появились такие понятия как «когнитивный консонанс» и «когнитивный диссонанс». В широком понимании «когнитивный диссонанс» это «любое несоответствие между когнициями, т.е. между знаниями; мнениями» [Вахонина, с. 4]. Теория когнитивного диссонанса была впервые предложена Леоном Фестингером. Он определил когнитивный диссонанс как психологическое напряжение или дискомфорт, которые мы испытываем, сталкиваясь с двумя противоречивыми представлениями. Основная идея теории когнитивного диссонанса состоит в том, что у людей есть врожденная потребность в последовательности. Человеку нравится знать, что его убеждения и идеи хорошо сочетаются друг с другом и что они соответствуют тому, как он действует в той или иной ситуации. Когда он осознает несоответствия в своих мыслях и действиях, у него появляется мотивация исправить этот дисбаланс. По мнению Фестингера, когнитивный диссонанс действует во многом как побуждение. Точно так же, как голод побуждает людей есть, чтобы уменьшить свой голод, когнитивный диссонанс побуждает людей действовать таким образом, чтобы уменьшить их дискомфорт [Фестингер, с. 11]. Объясняя свою теорию, Л. Фестингер противопоставил диссонанс тому, что он назвал «консонанс». Диссонанс возникает, когда человеческие мысли и / или действия вступают в противоречие - консонанс возникает, когда когнитивные элементы согласуются друг с другом. Стимулом написания книги по теории когнитивного диссонанса стало трагическое событие, произошедшее 15 января 1934 года в Гималайском регионе Южного Непала и Северной Индии магнитудой 8,1 балла. Число погибших превысило 10 000 человек. В то время как жители наиболее пострадавших районов пытались справиться с разрушениями, жители близлежащих деревень были охвачены ужасом. В этих близлежащих регионах начали распространяться слухи о грядущих больших бедствиях. Хотя эти сельские жители не пострадали от землетрясения, они убедились, что наводнения, циклоны и землетрясения большей интенсивности вскоре опустошат районы, в которых они жили. Двадцать лет спустя Л. Фестингер и группа коллег заинтересовались тем, почему были созданы эти пугающие слухи, когда было так мало доказательств, подтверждающих их. После долгих размышлений Фестингер пришел к выводу, что слухи были созданы, чтобы оправдать крайний страх и беспокойство, которые испытывали эти жители деревни после того, как они оказались на волосок от гибели. Хотя некоторая степень страха была понятна, не было никакого рационального объяснения сильному уровню тревоги, охватившему этих жителей деревни, поскольку они испытали лишь незначительные толчки. Необходимо было устранить диссонанс между чувством крайнего страха (знание № 1) и осознанием того, что на самом деле бояться особо нечего (знание № 2). Чтобы добиться этого, жители деревни, по-видимому, изменили одно из своих верований, убедив себя, что действительно есть чего бояться. Эта первоначальная идея о том, что люди могут изменить свои убеждения, чтобы оправдать свои чувства, позже превратилась в теорию когнитивного диссонанса. В рамках теории перевода когнитивный диссонанс имеет дело не столько с когнитивной лингвистикой, сколько с психолингвистикой. Психолингвистика это относительно новое научное направление, которое появилось как результат многочисленных вопросов, возникших у педагогов и лингвистов: в чем особенности преподавания языков представителям различных национальностей, особенности порождения речи в различных лингвокультурах и так далее. В общих словах, психолингвистика это наука о речевой деятельности. Предметом психолингвистики является процесс создания и восприятия языковых знаков в речевом процессе. В настоящее время существуют различные определения психолингвистики. Впервые данный термин был употреблен в научной статье «Язык и психолингвистика» Н. Пронко, но вошел в активное употребление только в 1953 году на научном семинаре, организованном психологами Дж. Кэрроллом (J. Carroll) и Чарлзом Осгудом (Charles Osgood), а также лингвистом и этнографом Томасом Сибеоком (Т. Sibeok). В этот период Чарльз Осгуд выделил следующую характеристику психолингвистики: «психолингвистика изучает те процессы, в которых интенции говорящих преобразуются в сигналы принятого в данной культуре кода, и эти сигналы преобразуются в интерпретации слушающих. Другими словами, психолингвистика имеет дело с процессами кодирования и декодирования, поскольку они соотносят состояние сообщений с состоянием участников коммуникации» [Осгуд, с. 3]. П. Фпесс определил психолингвистику как «учение об отношениях между нашими экспрессивными и коммуникативными потребностями и средствами, которые нам предоставляет язык» [Фпесс, с. 24]. В отечественной науке предметом психолингвистики рассматривают «речевая деятельность как целое и закономерности её комплексного моделирования» [Володина, с. 18] или «связь между содержанием, мотивом и формой речевой деятельности, с одной стороны, и между структурой и элементами языка, использованными в речевом высказывании, с другой» [Леонтьев, с. 90]. Психолингвистика изучает не просто речевую деятельность и речевой продукт, а сам психологический процесс создания речи. Психолингвистика «сотрудничает» с многими научными направлениями помимо лингвистки и психологии, в том числе социология, переводоведение, когнитивная лингвистика, прагматика и так далее. Когнитивный диссонанс может быть разделен на различные уровни, каждый из которых представляет собой переводческую проблему. На первом уровне переводческой компетенции диссонансы возникают в когнитивном пространстве «дискурс исходного текста» – «дискурс языка перевода». Второй уровень когнитивного диссонанса представлен попыткой переводчика соотнести часть и целое. На этом уровне переводчики могут принять решение, например, проконсультироваться у автора оригинального текста. Это разновидность работы с дискурсом, не текстом, так как в результате расширяется контекст интерпретации содержания. Самое сильное различие между первым и вторым уровнем когнитивного диссонанса заключается в том, что у переводчика нет простого понимания концептуальной метафоры. На третьем уровне когнитивного диссонанса характерно формирование диссонансов в полном когнитивном пространстве. Когнитивный диссонанс требует от переводчика осознанного выбора в пользу тех или иных переводческих приемов и ограничением и опущением определенных элементов знания. Роль когнитивного диссонанса в переводческой деятельности Когнитивный диссонанс является неотъемлемой частью любого перевода – он представляет переводчика как обезличенный объект, который перекодирует исходный текст на текст перевода с учетом максимально точного сохранения информации. Существует мнение, что перевод сам по себе не может быть правильным или неправильным. Этот факт повлек за собой создание переводческих терминов «адекватность» и «эквивалентность», которые выполняют роль критериев качества перевода. Данные термины также содержат в себе элемент субъективной оценки, что также усложняет оценивание качества переведенного текста. Во вторую очередь это связано с различными взглядами в теоретическом переводоведении на классификацию переводческих трансформаций как универсальных и удобных переводческих инструментах. Все вышесказанное в итоге говорит об отсутствии единой точки зрения на перевод различных информационных групп и отсутствии четких и объективных критериев оценивания качества итогового текста, что недопустимо в научной деятельности и, соответственно является серьезной переводческой проблемой. Одним из ведущим научных направлений в переводе является психолингвистический подход, который рассматривает процесс перевода как психологический процесс и стремится максимально передать исходную информацию, избегая погрешностей, основанных на лингвистических причинах. С.Н. Сыроваткин считает, что процесс перевода можно разделит на следующие этапы: – восприятие лингвистической единицы и ее понимание на уровне содержания, а не формы; – осмысливание содержания вне его «лингвистической» оболочки; – выражение смысла языковыми средствами другого языка [Сыроваткин, с. 33]. Это делает процесс перевода именно психолингвистическим, то есть в какой-то момент переводчик «отделяет» смысл от лингвистических форм и перекодирует информацию на язык перевода. В основе психолингвистической теории перевода лежит так называемая переводческая компетенция, которая имеет психическую основу: человек способен на мышление на разных языках. В основе этого мнения лежит реальная ситуация в языковом мире, в котором билингвов, то есть людей, у которых родной язык не один, а два или более, больше, чем людей, носителей одного родного языка. Психолингвистический подход к переводу усложняется тем фактом, что в научном тексте существуют различные школы, подходы, научные течении и степени разработанности тех или иных направлений, что приводит к семантически «неравнозначным» терминам и, технически, в разных научных точках зрения по одному вопросу, термин можно рассматривать как единицу, обладающую оценочной или субъективной семантикой. Это делает перевод с помощью, например, эквивалента невозможным, так как та или иная единица знания имеет смысл и в полной мере ее выражает только в рамках конкретного дискурса. Французские лингвисты Ж-П. Вине и Ж. Дарбильне в рамках теории смысла предлагают переводить прямым или, при невозможности, непрямым способом. К прямым способам относятся: – дословный перевод; – калькирование; – заимствование. Из этого видно, что прямой перевод ставит целью сближение, при наличии расхождений, различных взглядов в разных языках. К непрямым или косвенным способам относятся: – эквивалентный перевод; – транспозиция; – адаптация; – модуляция. Эквивалентный перевод используется в том случае, когда дискурсы равны или почти равны и такой перевод не искажает смысл. Транспозиция, адаптация и модуляция имеют дело с преобразованием формы, то есть с изменением лингвистических средств для сохранения семантики. Для преодоления когнитивного диссонанса решением может стать переводческая иерархия В.Н. Комиссарова. Он выделил подробную модель уровней эквивалентности. В зависимости от типа единицы перевода он классифицирует эквивалентность на пять уровней, где уровень эквивалентности - это степень смысловой близости оригинала и перевода, определяемая частью исходного содержания (единицы перевода), которая сохраняется в перевод. 1 уровень или уровень цели коммуникации. Его используют, когда перевести текст оригинала на язык перевода с сохранением синтаксических, лексических, а тем более грамматических единиц невозможно. Под этот уровень, как правило, падают неологизмы, афоризмы, народные пословицы и поговорки, а также устойчивые выражения. С точки зрения перевода этот тип представляет наибольшее количество трудностей, поскольку всегда существует опасность не распознать истинный смысл из-за культурных особенностей исходного языка. 2 уровень или уровень описания ситуации. Общая часть содержания оригинала и перевода не только передает одну и ту же цель общения, но также отражает ту же экстралингвистическую ситуацию. На данном уровне языковые средства также не поддаются переводу. 3 уровень или уровень метода описания ситуации включает в себя цель коммуникации, указание речевой ситуации и способ ее описания. Переводчику на данном уровне часто приходится прибегать к сокращению или, наоборот, распространению передаваемых единиц, а также к замене. 4 уровень или уровень структуры заявления. Наряду с тремя вышеперечисленными уровнями перевода содержания значительная часть синтаксической структуры текста оригинала воспроизводится в переводе. Переводчик, как правило, использует такие методы, как перестановка и замена. 5 уровень или уровень лексико-семантического соответствия. Сохранение как значения, так и стилистических характеристик текста оригинала в переводе. Этот тип эквивалентности является самым простым с точки зрения перевода, но, к сожалению, не часто встречается (буквальный перевод) [Комиссаров, с. 90]. Таким образом, предполагается, что переводчик на каждом этапе работы так или иначе сталкивается выбором в пользу той или иной переводческой «жертвы». Существует мнение, что в большинстве случаев полностью идентичные по значению тексты на двух разных языках не только невозможны, но и не нужны, так как они были созданы в разных картинах мира и актуальны только в определенной ситуации. Основные причины возникновения когнитивного диссонанса Переводческая деятельность сама по себе находится в когнитивном диссонансе, так как сталкиваются не только различные картины мира, но и разные формы ее организации – дискурсы. Т. ван Дейк отмечает, что дискурс это широкое понятие, в том смысле, что он подразумевает широкую систему классификаций: Иногда понятие «дискурс» используется в родовом смысле, обозначая тип дискурса, совокупность дискурсов или класс дискурсивных жанров, например, когда мы говорим о «медицинском дискурсе», «политическом дискурсе» или же «расистском дискурсе». Он также отмечает, что дискурс как термин потерял свою специфику и в каждом конкретном его употреблении необходимо конкретизировать его семантику [Ван Дейк, с. 131]. Отечественный лингвист Н.Д. Арутюнова, определяя термин «дискурс», дает развернутую трактовку этого понятия. В ее интепретации дискурс это «связный текст в совокупности с экстралингвистическими, прагматическими и другими факторами; текст, взятый в событийном аспекте; речь, рассматриваемая как целенаправленное социальное действие, как компонент, участвующий во взаимодействии людей и механизме их сознания» [Арутюнова, с. 72]. Н.Д. Арутюнова объединяет предшествующие определения дискурса как лингвистического явления и как явления надлингвистического: к ключевым моментам трактования дискурса теперь относятся человек, как часть некой цельной группы людей, объединенная общим критерием или критериями, ситуация, его мотивированная речь в этой ситуации и человеческое сознание, сформированное и функционирующее в данном обществе. Т.М. Николаева в своем «Словаре терминов лингвистики текста» под этим термином понимала следующее: «Дискурс - многозначный термин лингвистики текста, употребляемый рядом авторов в значениях, почти омонимичных. Изучая понятие «дискурс» как предмет лингвистики текста, а дискурсивный анализ – одним из его методов, Т.М. Николаева рассматривает дискурс как «многозначный термин лингвистики текста, употребляемый рядом авторов в значениях , почти омонимичных и выделяет основные: 1) диалог; 2) устно-разговорная форма текста; 3) группа высказываний , связанных между собой по смыслу; 4) связный текст; 5) речевое произведение как данность, устная или письменная [Николаева, с. 96]. Наиболее краткое определение дает В.И. Карасик, который понимает понятие «дискурс» как «текст, погруженный в коммуникативную ситуацию» [Карасик, с. 83]. Данное определение подразумевает широкий спектр различных условий и ситуаций, которые являются неизбежной частью коммуникативной ситуации, специфика которой многообразна. Таким образом, данное определение является одновременно четким и охватывающим бесконечно широкий круг языковых явлений. Классификации дискурса в рамках лингвистической науки имеет разветвленную систему, которая основана на смежности классификаций текста и речи. Критерии, которые берутся за основу классификации часто имеют схожее содержание и перекликаются между собой, имея отличием только угол обзора. Итак дискурс может классифицироваться по следующим критериям: – по каналу передачи информации: устный и письменный [Николаева, с. 12]; – по семантическому содержанию: описательные, повествовательные (нарративные), контаминированные, рассуждения [Григорьева, с. 11]; – по сфере и среде общения: книжный, разговорный, массово-коммуникативный [Костомаров, с. 45]; – по способу выражения: выраженные вербально, без применения паралингвистических средств; включающие, помимо лингвистических, паралингвистические средства, в том числе креолизованные тексты (семиотически осложненные, с иконическим компонентом) [Анисимова, с. 18]; – по национально-лингвокультурному параметру: китайский национальный дискурс, немецкий дискурс, и японский дискурс и так далее [Ревзина, с. 49]. Следующие критерии можно назвать смежными: – по сфере и среде общения: бытовой, научный, политический, деловой, конфессиональный [Хурматуллин, с. 6]; книжный, разговорный, массово-коммуникативный [Костомаров, с. 45]; – по социолингвистическому подходу (кто говорит) (или на основе связи с определенной деятельностью): политический дискурс, деловой дискурс, массово-информационный дискурс, рекламный, религиозный, судебный, научный, педагогический (дидактический, учебный), дипломатический, медицинский, компьютерный (электронный, виртуальный); – по тематическому критерию: экономический, моральный, экологический, сказочный, прогностический, автобиографический, террористический, расистский, ксенофобический; – по социолингвистическому принципу: личностно-ориентированный: бытовое и бытийное (художественный и философский дискурс) общение и статусно-ориентированный: институциональный дискурс (политический, педагогический, религиозный и так далее) [Карасик, с. 277] другие. Статусно-ориентированный дискурс представляет собой тип речевого взаимодействия между представителями разных социальных групп или представителями разных социальных институтов. Институциональный дискурс как разновидность статусно ориентированного дискурса определяется Ю.С. Сергеевой как «нормативное речевое взаимодействие людей, имеющих определенные статусные роли в рамках определенного социального института, созданных для достижения определенных целей» [Сергеева, с. 364]. К типам институционального дискурса относятся педагогический, научный, академический и другие дискурсы. В.И. Карасик определили обязательные конститутивные признаки дискурса, которые позволят отнести его к той или иной группе. К ним относятся: цель коммуникации, участники, хронотоп, ценности и стратегии, жанры, прецедентные тексты, дискурсивные формулы [Карасик, с. 290]. Для институционального и персонального дискурса взаимодействие значения и выражения будут определяться противоположными формулами. В институциональном дискурсе значение, то есть структурно выраженная компонента, является постоянной величиной. Так, текст юридического документа может готовить один эксперт, группа или большой коллектив, но все различия в выражении будут приводится к единой структуре значения. У персонального дискурса всегда один автор, выражения которого – константа, определяющая значение. [Воскобойник, c. 22]. Для исследования метафоризации как средства создания когнитивного диссонанса представляется особенно перспективным тот подход к метафорам, который был предложен Дж. Лакоффом и М. Джонсоном в их знаменитой монографии «Метафоры, которыми мы живем» - «Metaphors we live by» [Lakoff, Johnson, с. 180] и получил название концептуального анализа. В основу своей теории они ставят физиологические способности человеческого разума. Они считают, что разум человека постоянно эволюционирует, постоянно «запоминая» опыт организма в процессе жизнедеятельности. На данном уровне развития разум человека по большей части бессознателен и метафоричен. Следовательно, выражаться метафорами является неотъемлемой частью природы человека. Лакофф утверждает, что сдвиг в нашем понимании разума огромен, а это влечёт за собой соответствующий сдвиг в понимании того, чем мы являемся. Лакофф считает, что передающееся по наследству мышление – реально физическая субстанция, разум формируется телом, поскольку большая часть мыслительного процесса бессознательна. Соответственно, то, что мы знаем о разуме, расходится с основным философским представлении о человеке. Дж. Лакофф и М.Джонсон делают следующие выводы. — Метафора — важный механизм, при помощи которого мы понимаем абстрактные понятия и рассуждаем о них. — Метафора по природе — не языковое, а концептуальное явление. — Метафорическое понятие основано на неметафорическом понятии, т. е. на нашем сенсомоторном опыте. — Система общепринятых концептуальных метафор главным образом неосознаваема, автоматична и употребляется без заметного усилия. — Метафора основана скорее на соответствиях в нашем опыте, чем на логическом сходстве. «Область-источник» и «область-цель» не связаны по своему существу. — Система метафор играет роль как в лексиконе, так и в грамматике языка. —- Метафора в поэзии — это, большей частью, расширение нашей общепринятой системы метафорического мышления. Метафора подразумевает понимание одной области через призму другой. Метафору можно понимать, как перенос из области-источника (source; в данном случае «путешествие») в область-мишень (target; в данном случае «любовь»). По сравнению с областью-мишенью область-источник обычно: интуитивно понятнее, конкретнее, известна скорее всего через непосредственный физический опыт (некоторые области более центральны в нашем опыте, например, восприятие пространства), легче передается одним человеком другому (легче указывать на окружающие физические предметы, чем на абстрактные сущности), можно сказать, что метафоры представляют собой мост от знакомого к незнакомому, от очевидного к менее очевидному). Особый и важный вопрос - насколько концептуальная метафорика согласуется с установкой на объективность. Лакофф и Джонсон полагают, что их точка зрения на метафору занимает промежуточное положение между объективистским и субъективистским взглядами: «И объективизм, и субъективизм выпускают из поля зрения способ понимания мира. Объективизм не замечает того факта, что понимание, а, следовательно, и истина, обязательно зависит от наших культурных концептуальных систем и что она не может быть ограничена в рамках единой абсолютной или нейтральной концептуальной системы. Объективизм также упускает из виду то, что человеческие концептуальные системы метафоричны по природе и включают в себя образное понимание одних видов вещей в терминах других видов. СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ Арутюнова, Н.Д. Дискурс / Н.Д. Аругюнова // Лингвистический энциклопедический словарь / Гл. ред. В.Н. Ярцева-М .: Сов. Энциклопедия, 1990. С. 136-137. Бенвенист, Э. Общая лингвистика / Э. Бенвенист. - 3-е изд. - М.: Эдиториал УРСС, 2009. 448 с. Борботько, В. Г. Элементы теории дискурса / В. Г. Бороботько. – Грозный : Издательство Чечено-Ингушского государственного университета, 1981. 113 с. Вахонина О. В. Когнитивный диссонанс как проблема перевода // ЕГИ. 2014. №4 (6). URL: https://cyberleninka.ru/article/n/kognitivnyy-dissonans-kak-problema-perevoda (дата обращения: 05.04.2022). Воскобойник Г. Д. Тождество и когнитивный диссонанс в переводческой теории и практике: Монография. – М. : МГЛУ, 2004 – 182 с. Герасимов В.И., Петров В.В. На пути к когнитивной модели языка (вступительная статья) // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. XXIII. Когнитивные аспекты языка: Пер. с англ. — М.: Прогресс, 1988. — С. 5-11. Григорьева В.С. Проблемы теории и интерпретации текста. Тамбов: ТГПИ, 1987. 120 с Гронская, Н.Э., Зусман, В.Г., Батищева, Т.С. СОПОСТАВЛЕНИЕ ТОТАЛИТАРНЫХ ДИСКУРСОВ: ТРИ РИТОРА, ТРИ ТЕКСТА, ТРИ ЯЗЫКА Вестник Нижегородского университета им. Н.И. Лобачевского, 2013, № 1 (2), с. 56-62. Дейк ванн Т., Дискурс и власть: Репрезентация доминирования в языке и коммуникации. Пер. с англ. — М.: Книжный дом «ЛИБРОКОМ», 2013. — 344 с. Дейк ван T., Кинч В. Стратегии понимания связного текста // НЗЛ. Вып. 23: Когнитивные аспекты языка. C. 153-211. Демьянков В. З. Когнитивный диссонанс: когниция языковая и внеязыковая // Когнитивные исследования языка. Взаимодействие когнитивных и языковых структур: Сб. научных трудов. – Вып. 9. – М. : Институт языкознания РАН ; Тамбов: Тамбовский гос. ун-т им. Г. Р. Державина, 2011. – C. 33–40. Дроздова Т. В. Когнитивный диссонанс как лингвистическая проблема : автореф. дис. ... канд. филол. наук. – Белгород, 2011. – 24 c. Иванов, А.О. Безэквивалентная лексика : учебное пособие / А. О. Иванов. - Санкт-Петербург : Филол. фак. Санкт-Петербургского гос. ун-та : Изд-во Санкт-Петербургского ун-та, 2006. - 190 с. Карасик, В.И. Языковой круг : личность, концепты, дискурс / В.И. Карасик ; Науч.-исслед. лаб. "Аксиол. лингвистика". – М. : ГНОЗИС, 2004 (ГУП Смол. обл. тип. им. В.И. Смирнова). 389 с. Комисаров, В.Н. Общая теория перевода: проблемы переводоведения в освещении зарубежных учёных / В.Н. Комисаров. – М.: ЧеРо, 1999. – 134с. Кубрякова Е. С. О понятиях дискурса и дискурсивного анализа в современной лингвистике. Обзор // Дискурс, речь, речевая деятельность. M., 2000. С. 7-25. Леонтьев А. А. Язык как социальное явление. (Известия АН СССР. Отделение литературы и языка. - Т. 35.- 1976, 299с. Макаров, М.Л. Основы теории дискурса / М. Макаров. - М. : Гнозис, 2003. 276 с. Морковкин В.В., Морковкина А.В. Русские агнонимы. М., 1996. 415 с. 405. Николаева, Т.М. Краткий словарь терминов лингвистики. – М.: Прогресс, 2000. 480 с. Постовалова В.И. Картина мира в жизнедеятельности человека // Роль человеческого фактора в языке: Язык и картина мира / отв. ред Б.А.Серебренников. М.: Наука, 1988. С. 8-69. Ревзина О.Г. Дискурс и дискурсивные формации // Критика семиотики. Вып. 8. Новосибирск, 2005. С. 66-78. Сыроваткин С.Н. Теория перевода в аспекте функциональной лингвистики. – Калинин. 2011. Фестингер Л. Теория когнитивного диссонанса = A theory of cognitive dissonance.- СПб.: Ювента, 1999. – 318 с. Хурматуллин А.К. Понятие дискурса в современной лингвистике // Ученые записки Казанского Государственного Университета. Том 151, кн. 6. Казань, 2009. С. 31-37. Шайбакова Д.Д. Функционирование русского языка в Казахстане: вчера, сегодня, завтра. — Алматы, 2005. Osgood Ch.E. Method and Theory in Experimental Psychology. New York, 1953. ГЛАВА 2. КОГНИТИВНЫЙ ДИССОНАНС КАК ПРОБЛЕМА В ПРОЦЕССЕ ВЕРБАЛЬНОЙ КОММУНИКАЦИИ И СПОСОБЫ ЕГО ПРЕОДОЛЕНИЯ 2.1 Несовпадение когнитивного контекста между говорящими и особенности выбора языкового кода в процессе перевода 2.2 Разновидности когнитивного диссонанса в качестве диалектических взаимодействий сторон вербальной коммуникации 2.3 Личностный фактор в процессе ситуаций когнитивного диссонанса при коммуникации 2.4 Возможные способы преодоления феномена когнитивного диссонанса переводчиком при вербальном контакте ЗАЗКЛЮЧЕНИЕ СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ ПРИЛОЖЕНИЯ |