ПерваяОпиумнаяВойна. Введение с xviii века происходит неуклонное развитие капитализма в странах Европы
 Скачать 97.48 Kb.
|
|
ВВЕДЕНИЕ С XVIII века происходит неуклонное развитие капитализма в странах Европы. Они нуждались в новых рынках, а также в получении сырья и дешевой рабочей силы. Поэтому купцы-пираты, принадлежавшие к числу европейской буржуазии, всюду, где бы они не появлялись, занимались подлым грабежом и мошеннической торговлей. Захватив Индию и используя ее в качестве своей базы, агрессивная английская буржуазия с середины XVIII века начинает проникновение в Китай. В 1715 году английские купцы заключили с гуанчжоускими властями соглашение, по которому получили право торговать в Гуанчжоу. Кроме того, они пытаются расширить свою торговлю с Динхаем, Нинбо и другими портами, но получают отказ маньчжурского правительства. Положение Гуанчжоу, где в Хумыне и Хуанпу на подходах к порту были размещены правительственные войска, отличалось от Нинбо, к которому можно было подойти вплотную на всех парусах, поэтому маньчжурские правители в 1757 году приказали закрыть другие морские порты и ограничить торговлю с иностранными государствами исключительно одним Гуанчжоу. Экономической основой политики строгой изоляции, которую проводило маньчжурское правительство, была самообеспеченность Китая с его обширной территорией и богатыми ресурсами. Так, в 1793 году маньчжурский император Хунли писал в своем высочайшем указе английскому Георгу III: «Наша империя производит продукты в изобилии, у нас есть все, чего можно пожелать, и никогда мы не полагались на товары варваров для удовлетворения своих потребностей». В ответ на вторжение иностранных капиталистических государств маньчжурское правительство стало проводить политику изоляции в целях самообороны, что безусловно, отражало феодальную отсталость Китая, но в то же время было мерой самозащиты, к которой Китай не мог не прибегнуть в тех исторических условиях. В XVIII веке одновременно с ограничением торговли европейской буржуазии цинское правительство запретило также деятельность католических миссионеров в Китае. Это было сделано потому, что миссионеры ставили своей целью насаждение настроений, выгодных господствующим классам своих стран, вмешивались во внутренние дела Китая, подрывали верования и обычаи его народа. В начале XIX века католицизм в Китае почти полностью исчез. Это мероприятие маньчжурского правительства также являлось одной из сторон политики изоляции. ГЛАВА I. ОБЩЕСТВЕННОЕ РАЗВИТИЕ КИТАЯ НАКАНУНЕ ПЕРВОЙ ОПИУМНОЙ ВОЙНЫ 1.1Аграрная ситуация Китай в силу ряда причин значительно отстал от стран Запад в своем общественно-экономическом развитии. В то время как в ряде европейских государств и США уже утвердился капитализм и развивалась фабрично- заводская промышленность, Китай продолжал оставаться феодальной страной. Основу его экономики составляло сельское хозяйство, в котором было занято около 90% населения. Оно базировалось на тех же примитивных орудиях труда (мотыга, серп, деревянный плуг с железным лемехом и т.д.), которые были в ходу триста и пятьсот лет назад. В 1831 году население Китая насчитывало 395,8 млн. человек, а площадь обрабатываемой земли составляла 813, млн. му (му=0,061 га). Из них 3,6 млн. му принадлежало императорскому двору, 1,3 млн.му- феодальной аристократии на правах наследственного пожалования, свыше 14 млн.му- представителям военно-служилого сословия (так называемые восьмизнаменные войска), более 40 млн. му- военным поселениям и 2,1 млн.му- храмам, монастырям и различным ведомствам. Эти земли назывались казенными, хотя по существу ими были лишь две последние категории, на долю которых, по данным 1812 года, приходился 81 млн. му, что составляло около 10 % всех обрабатываемых земель в стране. Остальные земли считались частными, свободно покупались и продавались. Значительное число их принадлежало помещикам, которые, как правило, не вели своего хозяйства, так как им было выгоднее сдавать свою землю в аренду. Едва ли не большая часть крестьян совсем не имела земли и была вынуждена арендовать ее у помещиков на кабальных условиях. Арендная плата взималась натурой, в очень редких случаях- деньгами. Размер ее обычно определялся степенью плодородия данного участка и составлял в среднем половину урожая. Помимо этого арендаторы обязаны были вносить денежный залог в размере примерно годовой аренды (при заключении договора об аренде), а нередко также делать различные приношения и выполнять некоторые работы в хозяйстве помещика. Что же касается крестьян-собственников, то они владели землей как условные собственники-землепользователи при наличии верховной собственности на землю государства в лице цинского императора. Огромное большинство их владело карликовыми участками в 8-10 и даже в 3-5 му, и лишь сравнительно немногие располагали несколькими десятками му. Малоземельные крестьяне нередко были вынуждены приарендовывать землю у помещиков. Основная масса крестьян находилась в полной зависимости от помещиков, которые диктовали им условия аренды земли. Они был в постоянном долгу у ростовщиков, в роли которых выступали те же помещики, предоставлявшие ссуды зерном и деньгами под высокий процент. Нещадно эксплуатируемые помещиками и ростовщиками, крестьяне в огромном большинстве жили в нужде и нищете, с трудом обеспечивая простое воспроизводство. Промышленное производство феодального Китая базировалось на ручном труде. Оно слагалось главным образом из мелкой кустарной промышленности, не связанной с сельским хозяйством, и деревенской домашней промышленности, которая была важным подспорьем для крестьян и обеспечивала их почти всем необходимым в быту. В период конца XVIII- начала XIX века наблюдалось углубление и обострение всех этих противоречий в связи с некоторыми социально- экономическими процессами, происходившими в стране. К их числу относится прежде всего усиления концентрации земельной собственности в руках феодалов при одновременном увеличении масштабов обезземеливания крестьян. Это явление превратилось в конце XVIII века- первой половине XIX века в серьезную социальную проблему. Помещики, ростовщики, чиновники и торговцы всевозможными способами, а в основном путем предоставления кабальных ссуд вынуждали крестьян уступать им землю, особенно в неурожайные годы, когда крестьянам приходилось до крайности туго. Обезземеливанию крестьян в немалой мере способствовал все более усиливавшийся налоговый гнет. Главной статьей доходов правительства были налоги с землевладельцев, в частности поземельный, или как он тогда назывался в Китае, поземельно-подушный налог. Он взимался во всех провинциях с частновладельческих земель соответственно их количеству и качеству (казенные земли не подлежали обложению) деньгами и натурой. Вторым по значению был натуральный налог (поставки зерна в Пекин), взимавшийся в провинциях Шаньдун, Аньхуй, Цзянсу, Чжэцзян, Цзянси, Хунань, Хубэй и Хэнань. В первых четырех провинциях он собирался зерном, а в остальных пересчитывался на деньги. Кроме того, с землевладельцев взимались также дополнительные налоги: хохао (надбавка на потери налогового зерна во время его перевозки и хранения), надбавка на оплату расходов по доставке натуральных поставок в Пекин и др. Поступления от дополнительных налогов использовались целиком по усмотрению местных властей. В частности, налог хохао шел на содержание мелких чиновников, поскольку они получали сравнительно небольшое жалование от казны. Размеры налогов возрастали, хотя общая сумма налоговых поступлений, передаваемая в Пекин, оставалась неизменной и даже иногда уменьшалась. Рост налогов являлся отчасти следствием удорожания серебра, в котором они исчислялись, и соответствующего удешевления разменной медной монеты- вэней, которыми обычно выплачивали их крестьяне. В результате повышения разменного курса ляна на налоговое бремя с 1821 по 1839 годы увеличивалось более чем на 30%. Другой причиной увеличения фактического размера налогов была глубоко укоренившаяся коррупция чиновничества. Нормы дополнительных налогов, почти целиком присваиваемых чиновниками, произвольно увеличивались в несколько раз, хотя правительство еще в 1738 году запретило, например, взимать хохао в размере более 4-5% от суммы поземельного налога. Местные чиновники точно так же значительно увеличивали в свою пользу фактические размеры основных налогов путем произвольного перерасчета медной монеты на серебро и установления неэквивалентных цен на зерно, если налоги взимались в денежном выражении, при котором фактический размер налога возрастал в несколько раз. И наконец, влиятельные шэньши и помещики перекладывали дополнительное бремя на крестьян, ухитряясь во многих случаях платить налог в гораздо меньшем размере, чем остальное население, либо совсем уклоняться от уплаты. Это стало столь распространенным явлением, что в 1815 году император Юнъянь в одном из своих манифестов вынужден был отметить: «Скверные шэньши и большие дома отказываются платить поземельный налог, и сборщики даже не осмеливаются приходить к ним в деревни и требовать уплаты». Поскольку поземельный налог раскладывался сверху по районам соответственно площади обрабатываемой земли, уклонение шэньши и помещиков от платежей означало, что невыплаченная ими доля автоматически перекладывалась на крестьян. Налоговый гне, усиливавшийся в результате произвола и коррупции чиновников, махинаций шэньши и помещиков, «вынуждал многих крестьян расстаться со своей землей и стать арендаторами, тем самым увеличивалось бремя сохранявшихся крестьян- собственников земли…». Обезземеливание крестьян в свою очередь ухудшало и без того незавидное положение арендаторов, делало еще более тяжелой их зависимость от помещиков. В связи с ростом налогооблажения помещики усиливали эксплуатацию арендаторов, стремясь отнять у них не только весь прибавочный, но и какую-то долю необходимого продукта. Это достигалось самыми различными методами: прямым увеличением земельной ренты, установлением денежной надбавки сверх платы натурой, увеличением суммы денежного залога, применением так называемых арендаторских мер, с помощью которых помещик получал с арендатора 1,2-1,3 даня зерна вместо 1 даня, и т.д. Если арендаторы пытались как-то противиться усилению помещичьего гнета и эксплуатации, помещики, шэньши и цинские власти применяли против них силу. При довольно частых в Китае того времени стихийных бедствиях, сопровождавшихся гибелью посевов и голодом, положение многих крестьян становилось просто безвыходным. Чтобы избежать голодной смерти, они бросали свое хозяйство и уходили в города и окраинные провинции на поиски лучшей доли. Однако и там лишь немногим удавалось найти себе занятие, обеспечивающее более или менее сносную жизнь. Поэтому в стране, особенно начиная с конца XVIII века все более увеличивалось число бродяг, бездомных, нищих и бандитов. Таким образом, феодальный Китай в конце XVIII века и первых десятилетиях XIX века был ареной глубоких классовых противоречий между крестьянами и феодалами, между эксплуатируемыми и эксплуататорами. Китайское общество раздиралось также национальными противоречиями между китайцами и маньчжурами, в особенности между основной массой китайского народа и правящей маньчжурской верхушкой, а также между многочисленными малыми народностями, с одной стороны, и китайскими и маньчжурскими феодалами- с другой. При этом в сознании народных масс в силу недостаточного понимания ими своих классовых интересов национальные противоречия нередко заслоняли собой классовые. 1.2 Социальная структура китайских городов и система власти Китайское феодальное общество по давно установившейся традиции делилось на сословия земледельцев, ремесленников, торговцев и ученых (шэньши). Особым сословием были по существу и восьмизнаменные войска. Сословное деление не отражало имущественного положения различных членов китайского общества, их места и роли в системе феодальных производственных отношений. Иначе говоря, оно не совпадало с классовым делением. Например, в сословие земледельцев входили и крестьяне и помещики, в сословие ремесленников- и кустари и владельцы сравнительно крупных кустарно-промышленных предприятий, в сословие торговцев- мелкие торговцы и крупные купцы, обладавшие солидными капиталами. Сословие ученых, являвшееся привилегированным и поставлявшее чиновников государственного аппарата, объединяло обладателей различных ученых степеней (сюцаев, цзюйжэне, цзиньши и ханьлиней) и чиновничьих рангов. Доступ в него теоретически был открыт для представителей всех сословий, в том числе крестьян, ремесленников и мелких торговцев. Чтобы стать шэньши, нужно было прежде всего сдать государственный экзамен на низшую ученую степень сюцая, проводившийся в областных и провинциальных центрах раз в три года. Однако, чтобы освоить тот круг знаний классической конфуцианской литературы и навыков написания по определенной форме прозаических и стихотворных сочинений на западную тему, который требовался от экзаменующихся, нужно было располагать достаточным образованием и большим досугом, а следовательно, и известным достатком. Крестьяне, ремесленники и прочий трудовой люд обычно не располагали ни тем, ни другим, ни третьим. Поэтому доступ к экзаменам был для них практически закрыт. К тому же число лиц, которых разрешалось считать успешно выдержавшими экзамен, строго ограничивалось и составляло ничтожную долю экзаменующихся. В таких условиях успех дела решался не столько знаниями экзаменующихся, сколько их общественным и имущественным положением, протекцией влиятельных лиц либо вовремя подсунутой взяткой. Не удивительно, что обладателями ученых степеней становились в основном представители имущих классов- помещики, торговцы, сыновья чиновников. Впрочем, богач, если даже он и не сдал экзамен, мог стать шэньши, купив за деньги чиновничий ранг. Ученые степени получало и какое-то число малообеспеченных лиц, которые случайно прорывались через экзаменационные препоны, поддерживая тем самым иллюзию о равных возможностях для представителей всех социальных слоев. Большая часть шэньши не занимала никаких чиновничьих постов, оставалась дома, пользовалась привилегиями, связанными с принадлежностью к ученому сословию, вершила местными общественными делами и являла собой влиятельную силу, на которую опирались власти. Шэньши были важной составной частью господствующего класса феодалов, наследниками и хранителями его традиций. Хотя привилегированное положение открывало им широкие возможности для обогащения, тем не менее, подобно другим сословиям, они были неоднородны в имущественном отношении. Верхушку класса феодалов составляла маньчжурская феодальная аристократия во главе с императором. Маньчжуры- небольшая по численности народность, заселявшая северо-восточную часть территории современного Китая,- в середине XVII века завоевали Китай. Войдя в союз с китайскими феодалами, они подавили народные восстания, в результате которых была свергнута китайская династия Мин ( 1368-1644), и установили собственную династию Цин (1644- 1911). Маньчжуры по праву завоевателей обеспечили себе привилегированное положение. Им предоставлялось предпочтительные возможности в различных областях деятельности. Многие из них получали в той или иной форме подачки от казны. За одно и то же преступление они несли более легкие наказания, чем китайцы и представители других народностей. К тому же их дела рассматривали специальные суда, которые могли судить и китайцев, тогда как обычные суды, где разбирались дела китайцев, не имели права судить маньчжуров. Хотя формально признавался паритет в распределении чиновничьих должностей между маньчжурами и китайцами, однако фактические наиболее важные посты в центральном государственном аппарате, состоявшем из шести палат-министерств и ряда других ведомств, занимали представители маньчжурской знати. Они же преобладали в высших совещательных органах при особое императора- в государственном и военном советах. Высшие посты на местах- наместники, военные и гражданские губернаторы провинций, провинциальные казначеи и т.д. Они большей частью также замещались представителями маньчжурской династии. Главное военной опорой Цинской династии были восьмизнаменные войска, состоявшие из маньчжуров, монголов и потомков тех китайцев, которые в свое время деятельно помогали маньчжурам в завоевании Китая. Эти войска насчитывали 262 тыс. человек. Примерно половина их размещалась в районе Пекина, а остальные располагались гарнизонами в провинциальных центрах и важных стратегических пунктах. Служба в них была наследственной. Восьмизнаменные войска обеспечивались всем необходимым гораздо лучше, чем другие. Их офицеры и солдаты наделялись из казны довольно крупными земельными участками, которые они обычно сдавали в аренду китайским крестьянам. Будучи привилегированной паразитической кастой, офицеры и солдаты восьмизнаменных войск проводили время в праздности, попойках, азартных играх и разврате, что не могло не сказываться самым отрицательным образом на их дисциплине и боеспособности. Кроме того, во всех провинциях имелись так называемые войска зеленого знамени (всего 660 тыс. человек). Их рядовой состав состоял из наемников-китайцев, а командный- из маньчжуров и китайцев. Они не получали из казны земельных наделов, вооружались и снабжались хуже, чем восьмизнаменные войска, и также не отличались высокой дисциплиной и боеспособностью. И наконец, в сельских районах шэньши и помещики нередко создавали по своей инициативе вооруженные дружины (туань лянь) для поддержания порядка и оказания помощи цинским властям в борьбе против народных восстаний. Вместе с тем правящая маньчжурская верхушка всячески использовала для освещения и увековечения своей власти широко распространенную в старом Китае конфуцианскую идеологию. Привилегированное положение маньчжуров, сосредоточение государственной власти в руках маньчжурской знати, введение некоторых унизительных для китайцев обычаев (выбривание у мужчин передней части черепа и ношение косы), а также беспощадные расправы цинских властей с китайскими патриотами не могли не вызывать справедливое недовольство и возмущение в массах китайского народа. Тем более что еще не были забыты чудовищные зверства, которыми сопровождалось маньчжурское завоевание Китая. Китай во времена Цинской династии по-прежнему оставался тюрьмой для многочисленных малых народностей, населявших страну. Эксплуатируемые своей феодальной верхушкой, эти народности одновременно подвергались гнету и притеснениям китайских помещиков и цинских властей и не раз поднимались на вооруженную борьбу против национальных угнетателей. Что же касается системы власти Цинской империи, то она была построена по образцу государственных учреждений династии Мин. Основой политики маньчжуров являлся союз с китайскими феодалами-изменниками (принадлежавшими к чиновной бюрократии) в целях совместного угнетения народных масс. Хоть они на словах постоянно твердили, что китайцы и маньчжуры «являются членами одной семьи», в действительности маньчжуры повсюду имели преимущество над китайцами. В Цинской империи можно различить две важнейшие категории государственных учреждений: центральная власть и местные власти. Центральная власть В первые годы после воцарения династии Цин наибольшей властью обладало Собрание князей и министров, возникшее из имевшегося прежде у маньчжур совета родовой знати. Собрание князей и министров находилось в руках маньчжурской аристократии, китайцам в нем не было места. В 30-х годах XVIII века военные и административные права перешли к Цзюньцзичу (Управление военных и политических дел) и маньчжурские министры и князья ведали важными и тайными делами, занимая места цзюньцзидачэнь (министров военных и гражданских дел). Роль кабинета министров играл «любу» («шесть министерств»): 1)министерство личного состава и аттестаций 2)министерство финансов 3)министерство церемоний 4)военное министерство 5)министерство юстиции 6)министерство общественных работ. Это были высшие административные органы. Каждое министерство возглавляли министр и два его заместителя. Хотя должности эти замещались на равных началах маньчжурами и китайцами, однако вся реальная власть находилась в руках маньчжур. Контролем и юстицией ведали главный ревизор (дучаюань) и верховный суд (далисы). Палата по делам вассальных территорий (лифаньюань) управляла районами национальных меньшинств. В этих органах власти высшие чиновные должности поровну занимали либо маньчжуры и китайцы, либо маньчжуры и монголы. Реальная власть также принадлежала маньчжурам. Местные власти Вся страна была разделена на 18 провинций. Провинции были разделены на более мелкие административные районы: фу (область), чжоу (округ), сянь (уезд), и т.д. Во главе каждой провинции должны были стоять сюньфу (военный губернатор) и бучжэнци (гражданский губернатор). Над ними стоял цзунду (наместник), который, совмещая управление военными и гражданскими делами, возглавлял несколько провинций. Например, провинции Цзянсу, Цзянси и Аньхуэй составляли область Лянцзян, подчиненную одному наместнику; провинции Гуандун и Гуанси объединялись в область Лянгуан под властью одного наместника. Наместник столичной провинции Чжили управлял только одной провинцией. В местных органах власти средние и низшие должности обычно занимали китайцы, а высшие- маньчжуры. Цинское правительство разделило все должности по степени их важности на 4 разряда: места для маньчжур, места для монголов, места для «ханьцзюнь» (китайцев, зачисленных в состав маньчжурских войск) и места для китайцев. Самые выгодные места (например, должности кассиров в государственных учреждениях- ямынях) полностью замещались маньчжурами. Монголам предоставлялись второстепенные должности, ханьцзюнь- третьестепенные, а прочим китайцам- самые плохие. Иногда разрешалось места, предназначенные для маньчжур, занимать монголам или ханьцзюнь, прочие же китайцы, как правило, не допускались к занятию этих должностей. Что же касается провинциальных должностей, то здесь маньчжурам и монголам разрешалось занимать места, предназначенные для китайцев, однако китайцам категорически воспрещалось занимать места маньчжур и монголов. Таким образом, классовое и национальное угнетение, переплетаясь, опутало китайский народ сетью жестокой эксплуатации и репрессий. В условиях господства черной реакции в Китае долгое время не имелось возможности для сколько-нибудь значительного развития капиталистических отношений. Именно поэтому иностранные капиталисты смогли проникнуть в Китай и, объединившись с господствующими в Китае феодалами, стали еще более жестоко угнетать китайский народ. Но с этим не мог примириться китайский народ, обогащенный революционными традициями. Поэтому, начиная с первой «опиумной» войны он развернул упорную, прогрессивную борьбу против иностранной агрессии и феодализма. |