Экологическое право. Задача 1 в конституционный Суд рф поступила жалоба ооо Заполярнефть
 Скачать 105.01 Kb.
|
|
Задача №2 К компетенции судов общей юрисдикции или арбитражных судов относятся иски о компенсации вреда, причиненного окружающей среде? См.: «Бюллетень судебной практики по гражданским делам Свердловского областного суда (первый квартал 2015 г.)» (утв. постановлением президиума Свердловского областного суда от 27.05.2015). Ответ: Да, относятся. Примечание: Утвержден постановлением президиума Свердловского областного суда от 27 мая 2015 г. БЮЛЛЕТЕНЬ СУДЕБНОЙ ПРАКТИКИ ПО ГРАЖДАНСКИМ ДЕЛАМ СВЕРДЛОВСКОГО ОБЛАСТНОГО СУДА (ПЕРВЫЙ КВАРТАЛ 2015 ГОДА) Бюллетень содержит материалы судебной практики Верховного Суда Российской Федерации, Свердловского областного суда. Раздел I. ИСКОВОЕ ПРОИЗВОДСТВО I. Споры, возникающие из трудовых правоотношений 1. Трудовые отношения с директором, являющимся единственным участником (учредителем) общества с ограниченной ответственностью, оформляются не трудовым договором, а решением единственного участника. П. обратился в суд с иском к ООО "У" о взыскании компенсационных выплат при расторжении трудового договора. В обоснование иска П. указал, что в ноябре 2011 года он единолично учредил ООО "У" и принял на себя руководство данной организацией в качестве директора. Трудовые отношения были оформлены трудовым договором от 13 декабря 2011 года, который был подписан П. как со стороны работодателя, так и со стороны работника. Условиями данного трудового договора предусматривалось, что при расторжении трудового договора по инициативе участника общества директору выплачивается компенсация в 24-кратном размере среднемесячного заработка, а также стимулирующие выплаты в виде премий в размере 1,5% от годовой выручки и 3% от годовой валовой прибыли общества. В феврале 2012 года в состав участников общества принято ЗАО "Н" с долей в уставном капитале в размере 99,75%, после чего доля П. в уставном капитале составила 0,25%. В декабре 2012 года П. выведен из состава участников общества, с этого времени единственным участником ООО "У" стало являться ООО "Г". Решением ООО "Г" от 23 июня 2014 года полномочия П. как директора ООО "У" досрочно прекращены, в этот же день истец уволен на основании п. 2 ст. 278 Трудового кодекса Российской Федерации в связи с принятием уполномоченным органом юридического лица решения о досрочном прекращении трудового договора. При увольнении по указанному основанию П. не были выплачены компенсация, предусмотренная трудовым договором, и стимулирующие выплаты в виде премий, которые П. просил взыскать с ответчика. Решением районного суда, оставленным без изменения апелляционным определением, исковые требования П. оставлены без удовлетворения по следующим основаниям. Особенности регулирования труда руководителя организации определены гл. 43 Трудового кодекса Российской Федерации. В соответствии со ст. 273 Трудового кодекса Российской Федерации руководитель организации - физическое лицо, которое в соответствии с законом или учредительными документами организации и локальными нормативными актами осуществляет руководство этой организацией, в том числе выполняет функции ее единоличного исполнительного органа. Положения гл. 43 Трудового кодекса Российской Федерации распространяются на руководителей организаций независимо от их организационно-правовых форм и форм собственности, за исключением тех случаев, когда, в частности, руководитель организации является единственным участником (учредителем), членом организации. Порядок оформления трудовых отношений с единоличным исполнительным органом регламентируется, наряду с трудовым законодательством, законодательством, регулирующим деятельность организаций различных организационно-правовых форм. По смыслу положений ст. ст. 39, 40 Федерального закона от 08 февраля 1998 года N 14-ФЗ "Об обществах с ограниченной ответственностью" в ситуациях, когда директор является единственным участником общества с ограниченной ответственностью, трудовой договор с ним не заключается, так как по отношению к директору отсутствует работодатель. В указанном случае трудовые отношения с директором как с работником оформляются не трудовым договором, а решением единственного участника. Судом установлено, что П. единолично учредил ООО "У", а затем принял на себя руководство данной организацией в качестве директора, что не противоречит действующему законодательству. На основании решения единственного участника (учредителя) о назначении на должность директора он на законных основаниях осуществлял функции единоличного исполнительного органа юридического лица. В данном случае имело место совпадение в одном лице директора, назначаемого на должность единственным участником, и единственного участника. В соответствии со ст. 56 Трудового кодекса Российской Федерации трудовой договор заключается между работником и работодателем. В данной ситуации по отношению к директору отсутствует его работодатель, поэтому подписание трудового договора одним и тем же лицом от имени работника и от имени работодателя не допускается. Условия такого договора не могут быть признаны порождающими правовые последствия. На основании изложенного суд первой инстанции пришел к правильному выводу о несоответствии закону трудового договора от 13 декабря 2011 года, в том числе его условий, предусматривающих компенсацию при расторжении трудового договора и выплаты стимулирующего характера, и отказал в удовлетворении исковых требований. Установив, что основанием увольнения П. послужило принятие уполномоченным органом юридического лица решения о прекращении трудового договора, руководствуясь ст. ст. 278, 279 Трудового кодекса Российской Федерации, суд обоснованно возложил на ответчика обязанность по выплате истцу компенсации в трехкратном размере среднего месячного заработка. Апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Свердловского областного суда от 26 февраля 2015 года по делу N 33-2695/2015 II. Споры, возникающие из земельных правоотношений 2. Многоквартирный жилой дом признан самовольной постройкой, подлежащей сносу, поскольку возведен без получения соответствующих разрешений на земельном участке, не отведенном для этих целей. Администрация г. Екатеринбурга обратилась в суд с иском к Ж., К., П., Е. о признании объекта капитального строительства многоквартирным домом, самовольной постройкой, о возложении солидарной обязанности снести указанный объект недвижимости. В обоснование иска указано, что в долевой собственности ответчиков находится земельный участок площадью 474 кв. м, расположенный в садовом товариществе "З" в г. Екатеринбурге. На указанном участке ответчиками возведен трехэтажный многоквартирный (на 4 квартиры) жилой дом, который не относится к садовым либо дачным домам, является самовольной постройкой. При возведении дома ответчики нарушили строительные нормы, не согласовали проектную документацию, не получили градостроительный план земельного участка и разрешение на строительство. Дальнейшая эксплуатация дома в качестве многоквартирного является небезопасной, так как объект не подключен к центральной системе водоснабжения и водоотведения. Решением суда исковые требования удовлетворены. В жалобе ответчики просили об отмене решения, указав на то, что спорный объект не является многоквартирным жилым домом, поскольку в нем нет отдельных квартир и помещений общего пользования, а имеются только комнаты и вспомогательные помещения. Разрешение на строительство такого объекта не требуется. На основании соглашения между собственниками в доме проживает одна семья, остальные собственники в доме не проживают и его помещениями не пользуются. Суд апелляционной инстанции оставил решение без изменения, указав следующее. В соответствии с подп. 2 п. 1 ст. 40 Земельного кодекса Российской Федерации собственник земельного участка имеет право возводить жилые, производственные, культурно-бытовые и иные здания, строения, сооружения в соответствии с целевым назначением земельного участка и его разрешенным использованием с соблюдением требований градостроительных регламентов, строительных, экологических, санитарно-гигиенических, противопожарных и иных правил, нормативов. Как следует из материалов дела, земельный участок площадью 474 кв. м, расположенный в садовом товариществе "З", находится в долевой собственности ответчиков. Разрешенное использование данного земельного участка - садоводство. Кроме этого, ответчики являются долевыми собственниками трехэтажного жилого дома площадью 345 кв. м, расположенного на данном земельном участке. Согласно ст. 49 Градостроительного кодекса Российской Федерации многоквартирный дом состоит из одной или нескольких блок-секций, в каждой из которых находятся несколько квартир и помещения общего пользования и каждая из которых имеет отдельный подъезд с выходом на территорию общего пользования. Понятие многоквартирного жилого дома закреплено в п. 6 Положения о признании помещения жилым помещением, жилого помещения непригодным для проживания и многоквартирного дома аварийным и подлежащим сносу или реконструкции, утвержденного Постановлением Правительства Российской Федерации от 28 января 2006 года N 47. Согласно данному Положению многоквартирным домом признается совокупность двух и более квартир, имеющих самостоятельные выходы либо на прилегающий к жилому дому земельный участок, либо в помещения общего пользования. Возведение на земельном участке в садовом товариществе "З" многоквартирного жилого дома подтверждено актом осмотра, проведенного Департаментом архитектуры, градостроительства и регулирования земельных отношений Администрации г. Екатеринбурга, из которого следует, что каждый этаж дома разделен на отдельные изолированные помещения (квартиры). Каждая квартира оборудована жилыми комнатами, санузлом и кухней. Выходы из квартир выполнены на единую лестничную клетку. Такое архитектурно-планировочное решение позволяет сделать вывод о том, что строящийся объект является многоквартирным домом (на 4 квартиры). Согласно заключению строительно-технической экспертизы, проведенной на основании определения суда, спорное здание по своим архитектурно-планировочным и конструктивным решениям относится к многоквартирным жилым домам. При строительстве объекта нарушены градостроительные и санитарные нормы. Суд первой инстанции, оценив все изложенные обстоятельства в совокупности, учитывая также то, что собственники спорного объекта не являются родственниками, не проживают одной семьей, не ведут общего хозяйства, обоснованно пришел к выводу о том, что данный объект является многоквартирным жилым домом. Отнесение объекта к определенному типу в случае спора осуществляется на основе имеющихся у него признаков и характеристик, а не в связи с установленным документально статусом и количеством семей, проживающих в доме на день разрешения спора. При рассмотрении данного спора ответчиками не представлено суду доказательств, свидетельствующих о выдаче разрешения на строительство многоквартирного жилого дома. Не проведены инженерные изыскания, не подготовлена соответствующая проектная документация, не получен градостроительный план земельного участка. С заявлением о выдаче разрешения на строительство, в том числе и об изменении вида использования земельного участка на условно разрешенный застройщик до начала строительства не обращался. Поскольку объект возведен без разрешительных документов на земельном участке, не отведенном в установленном законом порядке под такие цели строительства, суд первой инстанции пришел к правильному выводу о том, что спорное здание в силу п. 1 ст. 222 Гражданского кодекса Российской Федерации является самовольной постройкой и подлежит сносу. Несмотря на то, что земельный участок расположен в садоводческом товариществе и имеет разрешенное использование - садоводство, нормы ч. 17 ст. 51 Градостроительного кодекса Российской Федерации о том, что выдача разрешения на строительство не требуется в случае строительства на земельном участке, предоставленном для ведения садоводства, к сложившимся правоотношениям применению не подлежат, поскольку возведенное строение представляет собой многоквартирный жилой дом, а не индивидуальный. Апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Свердловского областного суда от 21 января 2015 года по делу N 33-920/2015 III. Споры, вытекающие из кредитных (заемных) правоотношений 3. Положения подп. 2 п. 1 ст. 352 Гражданского кодекса Российской Федерации о прекращении залога в случае возмездного отчуждения заложенного имущества добросовестному приобретателю применяются к сделкам по отчуждению заложенного имущества, которые совершены после 01 июля 2014 года. Банк обратился в суд с иском к Т. и О. о взыскании задолженности по кредитному договору и об обращении взыскания на заложенное имущество. В обоснование иска указал, что 02 сентября 2013 года между банком и Т. был заключен кредитный договор, по которому банк предоставил заемщику кредит на приобретение в собственность автомобиля. В связи с ненадлежащим исполнением Т. принятых на себя обязательств по кредитному договору банк просил взыскать с заемщика кредитную задолженность, а также обратить взыскание на автомобиль, являющийся предметом залога, который находится у ответчика О. Решением суда от 14 августа 2014 года исковые требования удовлетворены. В апелляционной жалобе О. просила отменить решение и отказать в удовлетворении иска в части обращения взыскания на принадлежащий ей автомобиль, поскольку транспортное средство было приобретено ею 06 июля 2014 года и на тот момент не имелось оснований полагать, что автомобиль находился в залоге. Апелляционным определением решение в части удовлетворения исковых требований об обращении взыскания на заложенное имущество отменено на основании следующего. Удовлетворяя исковые требования банка в указанной части, суд первой инстанции сослался на положения п. 1 ст. 353 Гражданского кодекса Российской Федерации. При этом суд не учел, что в соответствии с подп. 2 п. 1 ст. 352 Гражданского кодекса Российской Федерации в редакции Федерального закона от 21 декабря 2013 года N 367-ФЗ "О внесении изменений в часть первую Гражданского кодекса Российской Федерации и признании утратившими силу отдельных законодательных актов (положений законодательных актов) Российской Федерации" (далее - Федеральный закон N 367-ФЗ) залог прекращается в случае, если заложенное имущество возмездно приобретено лицом, которое не знало и не должно было знать, что это имущество является предметом залога. Пунктом 3 ст. 3 Федерального закона N 367-ФЗ предусмотрено, что положения Гражданского кодекса Российской Федерации в редакции данного Федерального закона применяются к правоотношениям, возникшим после дня вступления в силу указанного Федерального закона. Федеральный закон N 367-ФЗ вступил в законную силу с 01 июля 2014 года. Согласно п. 1 ст. 4 Гражданского кодекса Российской Федерации акты гражданского законодательства не имеют обратной силы и применяются к отношениям, возникшим после введения их в действие. Действие закона распространяется на отношения, возникшие до введения его в действие, только в случаях, когда это прямо предусмотрено законом. В силу п. 2 ст. 4 Гражданского кодекса Российской Федерации по отношениям, возникшим до введения в действие акта гражданского законодательства, он применяется к правам и обязанностям, возникшим после введения его в действие. Поскольку вопрос об обращении взыскания на заложенное имущество рассматривался судом после 01 июля 2014 года, для правильного разрешения спора в указанной части суд должен был проверить факт заключения договора залога и наличие или отсутствие условий для его прекращения на день разрешения спора. После 01 июля 2014 года гражданское законодательство предусматривает в качестве самостоятельного основания для прекращения залога возмездное отчуждение имущества добросовестному приобретателю. Автомобиль ответчиком О. приобретен 06 июля 2014 года, то есть в период действия новой редакции ст. 352 Гражданского кодекса Российской Федерации, соответственно, основания, по которым залог прекращается, должны проверяться по действующей в настоящее время редакции закона. Данное имущество приобреталось О. по оригиналу паспорта транспортного средства за цену, соответствующую рыночной. При приобретении автомобиля ответчиком была проявлена нужная степень заботливости и осмотрительности, однако и при должной осмотрительности О. не могла исключить приобретение заложенного имущества ввиду отсутствия системы регистрации права залога. Таким образом, с учетом того, что автомобиль приобретен ответчиком О. после 01 июля 2014 года и О. является добросовестным приобретателем заложенного имущества, на день рассмотрения дела залог прекратился. На основании изложенного суд апелляционной инстанции принял в части исковых требований об обращении взыскания на заложенное имущество новое решение об отказе в удовлетворении иска. Апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Свердловского областного суда от 11 февраля 2015 года по делу N 33-1500/2015 IV. Споры, возникающие из договоров страхования 4. Включение в договор добровольного страхования автомобиля условий, предусматривающих возможность освобождения страховщика от выплаты страхового возмещения в части замены деталей, которые имели повреждения на момент заключения договора, противоречит нормам гражданского законодательства. К. обратился в суд с иском к страховой компании о защите прав потребителя. В обоснование иска указал, что в августе 2013 года он заключил с ответчиком договор добровольного страхования автомобиля. В сентябре 2013 года произошел страховой случай - дорожно-транспортное происшествие (далее - ДТП), в результате которого его автомобилю причинены механические повреждения в виде изломов хромированной решетки радиатора, переднего бампера и решетки правой противотуманной фары. Страховая компания оплатила ремонтные работы только в части замены противотуманной фары, в остальной части в выплате страхового возмещения отказала. К. просил взыскать с ответчика недоплаченное страховое возмещение, проценты за пользование чужими денежными средствами, компенсацию морального вреда, штраф за неудовлетворение требований потребителя. Решением мирового судьи исковые требования удовлетворены. Суд исходил из того, что страховой случай объективно наступил в результате ДТП, в связи с чем на ответчике лежала обязанность по выплате страхового возмещения. Нарушение ответчиком обязанности по своевременной выплате страхового возмещения является основанием для взыскания процентов за пользование чужими денежными средствами, а причинение истцу нравственных страданий в связи с ненадлежащим оказанием услуги - основанием для компенсации морального вреда. Суд апелляционной инстанции отменил решение мирового судьи и отказал в удовлетворении иска, ссылаясь на Правила страхования, утвержденные страховщиком, в которых определено, что транспортное средство, имеющее повреждение или коррозию, принимается на страхование только при условии, если такие повреждения будут устранены страхователем за свой счет; при определении страховой выплаты не учитывается стоимость отсутствующих или поврежденных деталей. Поскольку на момент заключения договора страхования бампер автомобиля истца имел деформацию и повреждение лакокрасочного покрытия и данное повреждение до момента дорожно-транспортного происшествия не было устранено, оснований для выплаты стоимости нового бампера и стоимости работ по его замене не имелось. В связи с этим не имелось оснований для возложения на страховщика ответственности, предусмотренной ст. 395 Гражданского кодекса Российской Федерации, и взыскания компенсации морального вреда. Президиум Свердловского областного суда отменил определение суда апелляционной инстанции в связи с неправильным применением норм материального права и оставил в силе решение мирового судьи на основании следующего. В соответствии с пп. 1, 2 ст. 9 Закона Российской Федерации от 27 ноября 1992 года N 4015-1 "Об организации страхового дела в Российской Федерации" страховым риском является предполагаемое событие, на случай наступления которого проводится страхование. Страховым случаем является совершившееся событие, предусмотренное договором страхования или законом, с наступлением которого возникает обязанность страховщика произвести страховую выплату страхователю, застрахованному лицу, выгодоприобретателю или иным третьим лицам. По делу установлено, что принадлежащий истцу автомобиль застрахован по договору добровольного страхования (каско) на срок с 19 августа 2013 года по 18 августа 2014 года на страховую сумму 900 000 рублей по страховым рискам "ущерб" и "хищение" с определением размера страховой выплаты без учета износа. 28 сентября 2013 года произошло ДТП, в результате которого застрахованный автомобиль получил механические повреждения. После ДТП истец обратился к страховщику с заявлением о наступлении страхового случая, ему было выдано направление на ремонт, согласно которому деталью автомобиля, подлежащей ремонту, указан, в том числе, передний бампер. Страховщик оплатил ремонтные работы в части замены решетки противотуманной фары в сумме 2112 рублей 48 копеек, в выплате остальной части страхового возмещения отказал со ссылкой на Правила страхования, в соответствии с которыми бампер является незастрахованной деталью, поскольку на дату заключения договора имел деформацию и повреждения лакокрасочного покрытия. Согласно п. 1 ст. 943 Гражданского кодекса Российской Федерации условия, на которых заключается договор страхования, могут быть определены в стандартных правилах страхования соответствующего вида, принятых, одобренных или утвержденных страховщиком либо объединением страховщиков (правилах страхования). В соответствии со ст. 422 Гражданского кодекса Российской Федерации договор должен соответствовать обязательным для сторон правилам, установленным законом и иными правовыми актами (императивным нормам), действующим в момент его заключения. В силу приведенных норм утвержденные страховщиком Правила страхования, являясь неотъемлемой частью договора страхования, также не должны содержать положения, противоречащие гражданскому законодательству и ухудшающие положение страхователя по сравнению с установленным законом. Поскольку страховой случай наступил, на страховщике лежала обязанность по выплате суммы страхового возмещения. Установление в договоре страхования, заключенном до 01 сентября 2013 года, или в правилах страхования иных положений влечет их ничтожность. Основания для освобождения страховщика от выплаты страхового возмещения предусмотрены ст. ст. 961, 963, 964 Гражданского кодекса Российской Федерации. В данном случае таких оснований не имелось. Суд первой инстанции пришел к правильному выводу о незаконности включения в договор страхования условий, предусматривающих возможность полного освобождения страховщика от выплаты страхового возмещения в части, касающейся замены пришедших в негодность деталей при наличии их несущественных повреждений на момент заключения договора. Состояние автомобиля было оценено сторонами при определении страховой суммы, по условиям договора страхования страховое возмещение должно выплачиваться без учета износа. Застрахованным имуществом по договору являлся автомобиль в целом, а не отдельные детали автомобиля. Постановление президиума Свердловского областного суда от 04 марта 2015 года по делу N 44-Г-4/2015 V. Споры о наследовании 5. Акции являются ценными бумагами и наследуются наравне с иным имуществом в составе наследства, открывшегося после смерти наследодателя. Ш. обратился в суд с иском к Территориальному управлению Росимущества в Свердловской области (далее - Росимущество) и ОАО "Р" о включении имущества в состав наследства, о признании права собственности на денежные средства, хранящиеся на депозите нотариуса. В обоснование иска Ш. указал, что является наследником первой очереди по закону после смерти своего отца В., умершего в марте 2003 года. Других наследников первой очереди не имеется, завещание наследодателем не совершалось. После смерти отца истец с заявлением о принятии наследства к нотариусу не обращался, однако фактически наследство принял, вступив во владение, пользование и распоряжение личными вещами наследодателя в течение шести месяцев со дня открытия наследства. В феврале 2014 года истцу стало известно, что его отец В. при жизни являлся владельцем бездокументарных акций ОАО "Р", которые в 2007 году были выкуплены компанией "Л", перечислившей причитающиеся за акции денежные средства в депозит нотариуса. Истец просил включить указанные денежные средства в состав наследства и признать за ним право собственности на данные денежные средства. Решением суда исковые требования к Росимуществу удовлетворены в части признания права собственности на денежные средства, в части предъявления данных требований к ОАО "Р" в иске отказано ввиду того, что указанное юридическое лицо является ненадлежащим ответчиком. В жалобе представитель ОАО "Р" просил решение отменить и отказать в удовлетворении исковых требований, указав, в частности, на то, что в данном случае применению подлежат специальные нормы, регулирующие переход прав по ценным бумагам, а истец за принятием наследуемых акций в установленном законом порядке не обращался. Апелляционным определением решение оставлено без изменения на основании следующего. Суд первой инстанции, применяя положения п. 2 ст. 1153 Гражданского кодекса Российской Федерации и разъяснения, содержащиеся в п. 36 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 29 мая 2012 года N 9 "О судебной практике по делам о наследовании", пришел к правильному выводу о фактическом принятии истцом наследства после смерти Ш. С учетом данных обстоятельств и положений ст. ст. 1110 - 1114, 1141, 1142 Гражданского кодекса Российской Федерации суд обоснованно указал, что принятие наследником части наследственного имущества означает принятие всего наследственного имущества, где бы оно ни находилось и в чем бы ни заключалось. В силу ст. ст. 142, 143 Гражданского кодекса Российской Федерации акции являются ценными бумагами. В соответствии с п. 14 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 29 мая 2012 года N 9 "О судебной практике по делам о наследовании" в состав наследства входит принадлежавшее наследодателю на день открытия наследства имущество, в частности вещи, включая деньги и ценные бумаги (ст. 128 Гражданского кодекса Российской Федерации). На основании указанных норм суд пришел к верному выводу о том, что акции наследуются наравне с другим имуществом наследодателя и истец Ш. как наследник со дня открытия наследства стал собственником акций, принадлежавших В., следовательно, стал акционером ОАО "Р". Доводы ответчика о том, что истец в установленном порядке не оформил свои права владельца акций в системе ведения реестра акционеров, связаны с ошибочным толкованием норм материального права, регулирующих наследственные правоотношения. Право на принадлежавшие наследодателю акции перешло в порядке универсального правопреемства к его наследнику (истцу) со дня открытия наследства, вследствие чего истец, получив сведения о наличии у наследодателя этого имущества, вправе требовать включения такого имущества в состав наследства. В 2007 году акции, перешедшие к истцу в порядке наследования по закону, были выкуплены компанией "Л" в порядке, предусмотренном ч. 5 ст. 7 Федерального закона от 05 января 2006 года N 7-ФЗ "О внесении изменений в Федеральный закон "Об акционерных обществах" и некоторые другие законодательные акты Российской Федерации" и ст. 84.8 Федерального закона от 26 декабря 1995 года N 208-ФЗ "Об акционерных обществах". Законность и действительность процедуры принудительного выкупа акций у миноритарных акционеров сторонами не оспаривались. Денежные средства, причитавшиеся за данные акции прежнему акционеру, были внесены компанией "Л" в депозит нотариуса, что в силу ст. 327 Гражданского кодекса Российской Федерации является надлежащим исполнением должником своих обязательств перед выбывшим акционером. Поскольку фактически выбывшим акционером на тот момент уже являлся истец, он вправе получить денежные средства за выкуп его имущества. Апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Свердловского областного суда от 16 января 2015 года по делу N 33-760/2015 VI. Иные споры 6. Требование о взыскании упущенной выгоды в виде не полученного арендодателем дохода от сдачи имущества в аренду третьему лицу удовлетворено, поскольку имелись основания для применения такой меры ответственности. Орган местного самоуправления по управлению имуществом муниципального образования обратился в суд с иском к Г. о взыскании задолженности по арендной плате, процентов за пользование чужими денежными средствами и возмещении убытков в виде упущенной выгоды. В обоснование иска указал, что между истцом и ответчиком в октябре 2004 года был заключен договор аренды нежилого помещения со сроком действия до октября 2005 года. По истечении этого срока договор аренды был продлен на тех же условиях на неопределенный срок. На основании п. 2 ст. 610 Гражданского кодекса Российской Федерации истец в одностороннем порядке отказался от исполнения договора аренды, направив 30 ноября 2006 года ответчику письмо, в котором указал на необходимость освободить помещение и передать его по акту приема-передачи. Ответчик арендуемое имущество не вернул, продолжал им пользоваться, арендные платежи не вносил. Ранее решением суда с ответчика была взыскана арендная плата за период с мая 2009 года по апрель 2012 года. Истец просил взыскать с Г. арендную плату за период с 01 мая 2012 года по 01 марта 2014 года, проценты за пользование чужими денежными средствами и убытки в виде упущенной выгоды (недополученной арендной платы) за данный период. Решением суда исковые требования в части взыскания арендной платы и процентов за пользование чужими денежными средствами удовлетворены, в удовлетворении иска в части возмещения убытков в виде упущенной выгоды отказано. Суд апелляционной инстанции отменил решение, исходя из следующего. Принимая решение об удовлетворении исковых требований в части взыскания задолженности по арендной плате, суд первой инстанции правильно руководствовался положениями ст. 309, п. 1 ст. 614, ст. 622 Гражданского кодекса Российской Федерации и исходил из того, что после прекращения договора аренды ответчик продолжает пользоваться арендованным имуществом, доказательств уклонения истца от принятия данного имущества, а также доказательств внесения ответчиком арендной платы за спорный период не имеется. Также сделан правильный вывод о наличии оснований для применения ст. 395 Гражданского кодекса Российской Федерации. Отказывая в удовлетворении иска в части возмещения убытков в виде упущенной выгоды - недополученной арендной платы, суд сделал вывод об отсутствии необходимых условий для удовлетворения иска, поскольку истец не представил каких-либо доказательств того, что он намеревался получить определенную выгоду от сдачи в аренду имущества, своевременно не возвращенного ответчиком. Такие выводы суд апелляционной инстанции признал ошибочными. В силу п. 4 ст. 1 Гражданского кодекса Российской Федерации никто не вправе извлекать преимущество из своего незаконного или недобросовестного поведения. В соответствии с абз. 2 ст. 622 Гражданского кодекса Российской Федерации в случае, когда арендная плата за все время просрочки возврата арендованного имущества не покрывает причиненных арендодателю убытков, он может потребовать их возмещения. На основании ст. 15 Гражданского кодекса Российской Федерации лицо, право которого нарушено, может требовать полного возмещения причиненных ему убытков, если законом или договором не предусмотрено возмещение убытков в меньшем размере. Под убытками понимаются расходы, которые лицо, чье право нарушено, произвело или должно будет произвести для восстановления нарушенного права, утрата или повреждение его имущества (реальный ущерб), а также неполученные доходы, которое это лицо получило бы при обычных условиях гражданского оборота, если бы его право не было нарушено (упущенная выгода). Поскольку Г. в нарушение требований ст. 622 Гражданского кодекса Российской Федерации в течение длительного времени не освобождал арендуемое помещение после прекращения договора аренды, то причинил истцу убытки в виде упущенной выгоды - неполученной арендной платы, которую истец получил бы при обычных условиях гражданского оборота при заключении договора с другим лицом. Решением суда апелляционной инстанции исковые требования в части возмещения убытков в виде упущенной выгоды удовлетворены. При определении подлежащей взысканию суммы убытков за спорный период суд второй инстанции признал верным представленный истцом расчет, в котором применены базовые ставки арендной платы, утвержденные местным органом власти в данном населенном пункте, с учетом их ежегодного повышения, и применил его. Апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Свердловского областного суда от 27 января 2015 года по делу N 33-1228/2015 7. Надлежащим ответчиком по иску о возмещении вреда, причиненного лицу нападением беспризорных собак, признана специализированная организация, с которой органом государственной власти субъекта Российской Федерации заключен договор на отлов бродячих животных. К. обратилась в суд с иском к муниципальному бюджетному учреждению Центральная городская больница N 6 (далее - городская больница), Администрации Ленинского района г. Екатеринбурга, ЕМУП "С", Правительству Свердловской области, Департаменту ветеринарии Свердловской области о признании незаконным бездействия указанных органов, компенсации морального вреда, возмещении утраченного заработка и взыскании материального ущерба. В обоснование иска К. указала, что в апреле 2014 года на огражденной территории городской больницы на нее совершили нападение беспризорные собаки, в результате чего ей были причинены материальный ущерб и вред здоровью. Решением суда исковые требования удовлетворены частично: компенсация морального вреда, материальный ущерб и утраченный заработок взысканы с городской больницы. В части требований, заявленных к другим ответчикам, в иске отказано. Суд пришел к выводу о том, что со стороны Правительства Свердловской области предпринимались меры к сокращению численности животных, а в полномочия Администрации Ленинского района г. Екатеринбурга обязанности по отлову безнадзорных животных не входят. Апелляционным определением решение суда отменено на основании следующего. Согласно пп. 9.2 и 9.5 Санитарно-эпидемиологических правил СП 3.1.7.2627-10 "Профилактика бешенства среди людей", утвержденных Постановлением Главного государственного санитарного врача Российской Федерации от 06 мая 2010 года N 54, регулирование численности безнадзорных животных путем их отлова и содержания в специальных питомниках, их иммунизация против бешенства рассматриваются как мероприятия по недопущению возникновения случаев бешенства среди людей. Организация и проведение указанных мероприятий осуществляются при реализации региональных программ санитарно-эпидемиологического благополучия населения и относятся к полномочиям органов государственной власти субъектов Российской Федерации. На основании п. 3 Постановления Совета Министров РСФСР от 23 сентября 1980 года N 449 "Об упорядочении содержания собак и кошек в городах и других населенных пунктах РСФСР" собаки, находящиеся на улицах и в иных общественных местах без сопровождающего лица, подлежат отлову. Отлов таких собак производится в городах, рабочих, курортных и дачных поселках организациями жилищно-коммунального хозяйства. На момент рассмотрения дела указанное Постановление в этой части не отменено, не противоречит действующему законодательству, в том числе Федеральному закону от 06 октября 2003 года N 131-ФЗ "Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации", поэтому является действующим и подлежащим применению. В соответствии с п. 8.10.6 Методических рекомендаций по разработке норм и правил по благоустройству территорий муниципальных образований, утвержденных Приказом Министерства регионального развития Российской Федерации от 27 декабря 2011 года N 613, отлов бродячих животных рекомендуется осуществлять специализированным организациям по договорам с администрацией муниципального образования в пределах средств, предусмотренных в бюджете муниципального образования на эти цели. Как следует из материалов дела, Администрация г. Екатеринбурга выделила денежные средства из бюджета муниципального образования на исполнение обязанности по отлову беспризорных животных и заключила 04 апреля 2014 года муниципальный контракт со специализированной организацией ЕМУП "С". Данная организация приняла на себя обязанности по контролю численности безнадзорных животных на территории города, следовательно, она и должна являться надлежащим ответчиком по заявленным исковым требованиям. На основании изложенного суд апелляционной инстанции вынес новое решение, которым отказал в удовлетворении исковых требований к городской больнице и взыскал компенсацию морального вреда, материальный ущерб и утраченный заработок с ЕМУП "С". Апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Свердловского областного суда от 10 марта 2015 года по делу N 33-3344/2015 |