Законов власти Роберт Грин 48 законов власти 1 Роберт Грин 48 законов власти
 Скачать 5.87 Mb.
|
|
БУДЬ ЦАРСТВЕННЫМ НА СВОЙ МАНЕР ВЕДИ СЕБЯ КАК КОРОЛЬ — И БУДЕШЬ ПРИНЯТ КАК КОРОЛЬ НАРУШЕНИЕ ЗАКОНА В июле 1830 года в Париже вспыхнула революция, в результате которой король Карл X был вынужден отречься от престола. Комиссия, составленная из лучших умов страны с целью назначить преемника, назвала Луи-Филиппа, герцога Орлеанского. С самого начала было понято, что Луи-Филипп будет королем совершенно иного типа, и не только потому, что происходил из другой ветви королевской семьи или потому, что не унаследовал корону, а получил ее, что ставило под вопрос легитимность его царствования. Причина была в том, что он не любил пышных церемоний и внешних атрибутов королевской власти. У него было больше друзей среди банкиров, чем среди дворянства. Он не собирался создавать новый свод королевских законов, как Наполеон, но хотел понизить свой статус, чтобы приблизиться к бизнесменам и представителям среднего класса, которые и призвали его на престол. Поэтому имя Луи-Филиппа стало ассоциироваться не со скипетром и короной, а с серой шляпой и зонтиком, с которым он горделиво прохаживался по улицам Парижа, словно буржуа на прогулке. Когда Луи-Филипп пригласил Джеймса Ротшильда, крупнейшего банкира Франции, к себе во дворец, он принимал его как равного. И в отличие от любого из предыдущих королей он с удовольствием говорил с месье Ротшильдом о делах, потому что любил деньги и накопил изрядное состояние. Пока влачилось царствование «короля-буржуа», люди стали относиться к нему с презрением. Аристократия не выносила самого облика столь нецарственного монарха и того, что в Роберт Грин «48 законов власти» Роберт Грин «48 законов власти» 254 течение нескольких лет вынуждена была зависеть от него. Растущий класс бедноты, включая радикалов, преследовавших Карла X, также не находил удовлетворения в правителе, который не был похож ни на монарха, ни на представителя простых людей. Банкиры, им Луи-Филипп был особенно предан, вскоре поняли, что страной управляют они, а не король, и обращались с ним все более неуважительно. Как-то перед поездкой на поезде, организованной для членов королевской семьи, Джеймс Ротшильд просто-напросто выбранил его — публично! — за опоздание. Однажды король ввел новшество, приняв банкира как ровню, теперь банкир относился к королю свысока. В конце концов рабочие восстания, которые в свое время привели к свержению предшественника Луи-Филиппа, начали вспыхивать вновь, и король жестоко подавил их. Что же он защищал столь яростно? Не институт монархии, к которому он относился с пренебрежением, не демократическую республику, которую не допускало его правление. ___________________________________ Никогда не теряй самоуважения, и, когда ты один, не опускайся до бесцеремонного отношения к самому себе. Пусть цельность собственной натуры станет твоим нравственным мерилом, в большей степени основанным на строгости собственного о себе суждения, нежели на любых внешних установлениях. Воздерживайся от неподобающих поступков из уважения к собственной добродетели, а не из-за строгой критики, навязываемой авторитетами извне. Приучись относиться к себе с благоговейным страхом, и у тебя не возникнет нужды в воображаемом наставнике Сенеки. Бальтазар Грациан, 1601-1658 Было очевидно, что он защищал не что иное, как свой капитал и капиталы банкиров — а это не тот путь, каким можно завоевать преданность граждан. В начале 1848 года французы всех классов устраивали демонстрации, требуя реформы избирательной системы, которая сделала бы страну пo-настояшему демократической. К февралю демонстрации стали более многолюдными. Чтобы поднять свою популярность, Луи-Филипп снял премьер-министра и назначил на его место либерала. Но этот шаг возымел обратный эффект: люди почувствовали, что могут свергнуть короля. Демонстрации переросли в самую настоящую революцию со стрельбой и баррикадами на улицах. В ночь на 23 февраля толпы парижан окружили дворец. С проворством, которое застало всех врасплох, Луи-Филипп подписал отречение и в тот же вечер бежал в Англию. Он не оставил ни преемника, ни даже кандидата в преемники — все его правительство свернуло дела и растворилось, словно бродячий цирк, закончивший свои выступления в городе. ТОЛКОВАНИЕ Луи-Филипп сознательно уничтожил ауру, естественным образом присущую королям и лидерам. Он подсмеивался над символизмом величия, так как верил в пришествие нового мира, в котором лидеры не будут ничем отличаться от обычных граждан. Он был прав: новый мир, без королей и королев, определенно стоял на пороге. Он вместе с тем глубочайшим образом заблуждался, предсказывая изменения в динамике власти. Буржуазные шляпа и зонт короля сначала забавляли французов, но вскоре стали вызывать растущее раздражение. Люди знали, что Луи-Филипп на самом деле не таков, как все они, что шляпа и зонтик были своеобразной хитростью, призванной вызвать у людей иллюзию, будто в стране вдруг наступило равноправие. На самом же деле богатство в обществе было распределено крайне неравномерно. Для французов казалось естественным, что их правитель должен быть немного актером. Даже радикал Робеспьер, ненадолго пришедший к власти во время Французской революции за полвека до этих событий, понял это, а уж у Наполеона, снова вернувшего демократическую республику к имперскому режиму, это было в крови. Как только Луи-Филипп сошел со сцены, французы показали, чего им хотелось в действительности: они избрали президентом внучатого племянника Наполеона. Он был почти никому не известен, но они Роберт Грин «48 законов власти» Роберт Грин «48 законов власти» 255 надеялись, что он воссоздаст мощную ауру великого императора и загладит щекотливый прецедент с «королем-буржуа». У людей власти порой возникает искушение примерить на себя образ человека толпы, постараться создать иллюзию, что они и их подданные или подчиненные — это почти одно и то же. Но те люди, на которых рассчитывают произвести впечатление этим ошибочным жестом, быстро раскусывают хитрость. Они понимают, что не получают при этом никаких преимуществ, — все это только притворство, игра в то, что у них как будто бы общая судьба с их правителем. Единственный вариант общности, который может сработать, был найден американским президентом Франклином Рузвельтом. Он заявил, что президент разделяет ценности и идеалы с народом, даже если он в то же время остается патрицием в сердце. Он никогда не притворялся и не пытался стереть дистанцию, отделяющую его от толпы. Лидеры, пытающиеся уничтожить дистанцию с помощью фальшивого дружелюбия, фамильярности, теряют способность вызывать преданность, страх или любовь. Взамен они получают презрение. Подобно Луи-Филиппу, они слишком невдохновляющи, так что не заслуживают даже гильотины, — лучше всего для них просто исчезнуть в ночи, словно их и не было никогда. СОБЛЮДЕНИЕ ЗАКОНА Когда Христофор Колумб искал средства для осуществления своих легендарных морских путешествий, многие из тех, кто его окружал, считали его потомком итальянского аристократического рода. Это заблуждение было закреплено в биографии, написанной после смерти великого исследователя его сыном. В ней говорится, что род Колумба восходит к графу Коломбо ди Кастель ди Куккаро и Монтферрат. Сам Коломбо, говорилось там, является потомком легендарного древнеримского полководца Колониуса, а двое из его двоюродных братьев предположительно были прямыми потомками императора Константинопольского. Поистине славное родство. Вот только оно не что иное, как смелая фантазия: на самом деле Колумб был сыном Доменико Коломбо, простого ткача, который открыл винный погребок, когда Христофор был юношей, а позднее зарабатывал на жизнь продажей сыра. Колумб сам создал миф о своем благородном происхождении, потому что с юных лет ощущал, что его предназначение — великие дела, и потому что ему была присуща врожденная царственность. Устав от небогатой собы тиями жизни купца на торговом корабле, генуэзец Колумб переселился в Лиссабон. Воспользовавшись сочиненной историей о своем знатном положении, он женился, войдя в высокородное лиссабонское семейство, имевшее связи в высшем обществе и даже королевском доме Португалии. _______________________________ ГИППОКЛЕИД В СИЦИОНЕ В следующем поколении семья стала более знаменитой, чем прежде, благодаря выдающимся заслугам Клисфена, правителя Сициона. У Клисфена была дочь, Агариста, которую он желал выдать замуж за самого лучшего человека во всей Греции. Поэтому во время Олимпийских игр, в которых он сам участвовал и выиграл гонки на колесницах, он во всеуслышание объявил, что любой грек, если сочтет себя достойным звания зятя Клисфена, должен прибыть в Сицион не позднее чем через два месяца. Спустя год и два месяца после этого он намеревался назвать дочери имя ее будущего супруга, которого он изберет для нее. Специально по этому случаю Клисфен приказал подготовить стадион для состязаний в беге и площадку для борьбы. С помощью родителей жены Колумб получил аудиенцию короля Жуана II и обратился к нему с просьбой финансировать плавание на запад, целью которого были поиски более короткого пути в Азию. Колумб пообещал, что все сделанные им открытия будут сделаны во славу короля и получат его имя. Для себя Колумб хотел получить ряд привилегий: титул Великого адмирала морей и океанов, звание вице-короля любой страны, которую ему случится открыть; 10 процентов Роберт Грин «48 законов власти» Роберт Грин «48 законов власти» 256 от будущей торговли с этими странами. Все эти привилегии должны были наследоваться и не иметь ограничения во времени. Колумб обратился с такими запросами, невзирая на то что в недавнем прошлом был всего-навсего купцом, почти ничего не знал о навигации, не умел обращаться с квадрантом и никогда не командовал людьми. Короче говоря, у него абсолютно не было квалификации для того, чтобы выполнить задуманное. Кроме того, его петиция была написана в самом общем виде, содержала только расплывчатые планы, детали же вовсе не были проработаны. Когда Колумб закончил говорить, Жуан улыбнулся: он вежливо отклонил предложение, но не отвергал возможностей для сотрудничества в будущем. В этот момент Колумб обратил внимание на нечто, о чем впоследствии помнил: несмотря на то что король отказал моряку в прошении, его запросы он воспринял как законные, имеющие право на существование. Он не осмеял Колумба, не задавал вопросов о его происхождении и кредитоспособности. На короля произвела впечатление уверенность, с которой держался Колумб, ему явно понравилось общение со столь решительным человеком. Аудиенция убедила Колумба, что его притязания не были чрезмерно завышенными, а интуиция его не обманывала: прося луну с неба, он сразу вырастал в глазах собеседника, ведь король должен был предположить, что человек с такими запросами либо безумен, — а Колумб не выглядел безумцем — либо он чего-то стоит. Спустя несколько лет Колумб переехал в Испанию. Используя свои португальские связи, он стал вхож в высшие круги испанского двора, получал субсидии от известнейших финансистов и сидел за столом с герцогами и принцами. К каждому из них он обращался с той же просьбой, что и к португальскому королю, — о финанси ровании его плавания на запад — и выдвигал те же условия для себя. Некоторые, как влиятельный гериог Медины, хотели помочь, но не могли, так как не были наделены властью даровать Колумбу искомые титулы и права. И все же Колумб не отступал. Он быстро понял, что лишь один человек может выполнить то, о чем он просит: королева Изабелла. В 1487 году ему удалось получить аудиенцию у королевы, и хотя сразу он не смог убедить ее в необходимости путешествия, однако совершенно очаровал ее и стал частым гостем при дворе. ___________________________ Претенденты начали прибывать в город. ... Клисфен знакомился с каждым из них — расспрашивал о том, откуда они родом и какого происхождения; затем он поселял их в своем доме сроком на один год, чтобы лучше познакомиться с ними; беседовал с ними иногда с глазу на глаз, а порой со всеми вместе; испытывал характер, нрав и особенности каждого, проверял, как они воспитаны и образованы. ... Но самым важным испытанием было их поведение за обеденным столом. Так всё продолжалось целый год, пока претенденты жили в Сиционе, хозяева были очень гостеприимны и хорошо заботились о женихах. ... Из всех претендентов Клисфену особенно нравились два жителя Афин, а из них двоих он отдавал предпочтение сыну Тизандра Гиппоклеиду. ... Наступил последний день, когда истекал назначенный срок. Клисфен должен был назвать имя своего избранника. Этот день отметили жертвоприношением ста быков и обильным пиром, на который были приглашены не только искатели руки принцессы, но и все знатные жители Сициона. После застолья началось состязание претендентов в музыке и красноречии. В обоих, испытаниях. Типпоклеид далеко опережал своих. Соперников, но вот, по мере того как продолжались винные возлияния, он попросил флейтиста подыграть и пустился в пляс. Он получал удовольствие от своего танца; что же до Клисфена, то он начал сомневаться в своем выборе. Тем временем, после короткой передышки, Типпоклеид послал за столом; когда стол был принесен, Типпоклеид забрался на него и стал танцевать сначала лаконийские танцы, затем аттические, а под конец встал на голову, болтая в воздухе ногами. Ааконийские и аттические танцы выглядели довольно мерзко, но Клисфену, хотя он уже понял, что такой зять ему вовсе ни к чему, тем не менее удавалось сохранять хладнокровие. Но, увидев, как Гиппоклеид машет ногами в такт музыке, он больше не мог сдерживаться. «Сын Тизандра, — прокричал он, — ты проплясал свой брак». «Истории», Геродот, V век до н. э. Роберт Грин «48 законов власти» Роберт Грин «48 законов власти» 257 В 1492 году Испании удалось наконец избавиться от мавров — захватчиков, которые на протяжении веков занимали значительную часть территории страны. Когда бремя войны было снято, Изабелла почувствовала, что теперь может свободнее распоряжаться сокровищницей казны, и решила поддержать ставшего ей другом мореплавателя, выделив средства на покупку трех кораблей и снаряжения, на жалованье команде и скромное вознаграждение Колумбу. Что особенно важно, она подготовила контракт, гарантировавший Колумбу награждение всеми титулами и званиями, о которых он просил. Единственное, в чем она отказала, были 10 процентов отчислений с торговых оборотов с открытыми им странами: абсурдное требование, так как Колумб настаивал на неограниченности его действия по времени. (Если бы этот пункт не был исключен, семья Колумба стала бы самой богатой на планете.) Удовлетворенный тем, что его требования выполнены, Колумб в тот же год отправился в плавание на поиски западного пути в Азию. (Надо ли говорить, что он нанял и взял с собой в поход навигатора высочайшей квалификации.) Путь в Азию обнаружить не удалось, но когда Колумб подал королеве новое, еще более амбициозное прошение финансировать новое плавание на следующий год, она согласилась. В тому времени она уже видела, что Колумба ждет великое будущее. ТОЛКОВАНИЕ Колумб был весьма посредственным мореплавателем. Он меньше знал о море, чем обычный матрос на его корабле, не умел определить долготу и широту открытых им земель, принимал острова за континенты, плохо обращался с судовой командой. Но в одном он был гением: он умел себя продать. Чем еще объяснить, что сыну простого торговца сыром, мелкому купцу с торгового судна удалось снискать расположение высшей знати и королевских семейств? Колумб обладал удивительной способностью очаровывать знать. Эта способность объяснялась его умением правильно себя подать. Он излучал уверенность, абсолютно непропорциональную его истинному тогдашнему значению. При этом его уверенность не была агрессивной, отталкивающей наглостью выскочки, а, напротив, спокойной и полной достоинства. В сущности, аристократы узнавали в его манере поведения самих себя. Сила аристократов старой закалки была в том, что они не нуждались в дополнительной поддержке. По мнению знати, Колумб говорил сам за себя: благородство заслуживает большего и имеет право требовать этого. С Колумбом поэтому они сразу же ощущали сродство — ведь он был таким же, как они сами, — возвышался над толпой, ощущая, что предназначен для величия. Следует понимать: в вашей власти самому назначать себе иену. То, как вы подаете себя, отражает то, что вы о себе думаете. Если вы просите немногого, шаркаете ножкой, склоняете голову, люди сочтут это отражением вашего характера. Но это поведение не есть вы — оно лишь отражает то, каким образом вы хотите продемонстрировать себя окружающим. Вы можете без труда принять для себя иной, Колумбов облик: душевная энергия, спокойная уверенность и чувство, что вы рождены, чтобы носить корону. КЛЮЧИ К ВЛАСТИ Детьми, в начале жизни, мы наделены огромным богатством: мы считаем, что нам принадлежит весь мир, и хотим его получить. Это чувство еще сохраняется до того времени, когда мы впервые попадаем в социум, делаем первые шаги в своей карьере. Но, по мере того как мы становимся старше, испытывая разочарования и терпя неудачи, наш опыт устанавливает границы мира и со временем они сужаются. Теперь мы ждем от мира все меньше, тем самым смиряясь с ограничениями, которые наполовину навязываем себе сами. Мы начинаем кланяться, шаркать ножкой, извиняться по самому мелкому поводу, чувствуя свою вину за то, что вторгаемся на чужую территорию. Преодолеть такое съеживание горизонта можно только одним способом: сознательно повести процесс в обратном направлении — научиться преуменьшать значение Роберт Грин «48 законов власти» Роберт Грин «48 законов власти» 258 неудач и не обращать внимания на ограничения, убедить себя, что мы достойны лучшего, и заставить себя этого требовать — как в детстве. Чтобы этого добиться, мы должны выработать для себя определенную стратегию и ее придерживаться. Назовем ее Стратегией Короны. Стратегия Короны основана на простой причинно-следственной цепи: если мы поверим, что предназначены судьбой для великих дел, то эта убежденность приведет к тому, что мы начнем излучать своеобразное сияние, подобно тому, как корона создает ауру вокруг короля. Это внешнее сияние будет заражать окружающих, и они будут считать, что у нас, вероятно, имеются причины быть настолько уверенными в себе. У тех, кто носит корону, такой вид, словно им неведомы внутренние ограничения касательно того, о чем они могут попросить, или того, что могут выполнить. Они буквально излучают это. Скованность и зажатость исчезают. Примените Стратегию Короны — вы поразитесь тому, какие плоды она принесет. Берите пример со счастливых ребятишек, которые просят все, чего ни захотят, — и получают это. Их очарование заключается именно в их высоких притязаниях и больших надеждах. Взрослым доставляет радость потакать их желаниям — точно так же, как радовалась Изабелла, выполняя желания Колумба. На протяжении истории люди неблагородного происхождения — Феодора Византийская, Колумб, Бетховен, Дизраэли — придерживались Стратегии Короны, так твердо веря в собственное величие, что это становилось пророчеством, и оно исполнялось! Прием прост: ваша вера в себя должна преодолеть вашу неуверенность. Даже если в глубине души вы понимаете, что обманываете себя, изображайте короля. Увидите, с вами начнут и обращаться соответственно. Корона, возможно, выделит вас из толпы, но только от вас зависит, будет ли это реально: для этого нужно вести себя особо, как бы указывая своим поведением на расстояние, разделяющее вас и окружающих. Хороший способ подчеркнуть свое отличие — всегда держаться с достоинством, независимо от обстоятельств. Луи-Филиппу чувство обособленности от толпы было чуждо — он был королем банкиров. Поэтому его подданные могли испугать его — и он сразу сдался. Лишенный монаршего достоинства и твердости убеждений, Луи-Филипп выглядел самозванием на троне, и корона легко слетела с его головы. Королевскую манеру держать себя не нужно путать с наглостью, а уверенность в себе — с самоуверенностью. Порой королям бывает присуща наглость, но в этом случае она лишь выдает тревогу и слабость. Отсюда следует, что это нечто прямо противоположное царственному поведению. Хайле Селассие, правивший Эфиопией с 1930 года сорок с лишним лет, был когда-то юношей по имени Тэфэри Мэконнын. Он происходил из знатной семьи, но не имел реальных шансов на престол, так как его родство с тогдашним королем Менеликом II было слишком отдаленным. Тем не менее с самого детства его царственная осанка и уверенные манеры поражали окружающих. С четырнадцати лет Тафари жил при дворе, где сразу произвел благоприятное впечатление на Менелика и стал его фаворитом. Спокойствие, с которым Тафари реагировал на насмешки, его выдержка и изящество поведения поразили короля. Прочие молодые дворяне, наглые, хвастливые и завистливые, не давали прохода хрупкому подростку. Но он никогда не выходил из себя — это бы было признаком обеспокоенности, до которой он никогда не унижался. Кое-кто из придворных уже тогда почувствовал, что в один прекрасный день этот мальчик взлетит очень высоко, потому что держался он так, словно это уже произошло. Спустя время, в 1936 году, когда итальянские фашисты захватили Эфиопию, и Тэфэри, которого теперь звали Хайле Селассие, был в изгнании, он обратился в Лигу Наций с просьбой рассмотреть дело его страны. Итальянцы, находившиеся в аудитории, ошикали его выступление, но он держался с таким достоинством, словно был неуязвим. Это возвысило его, а оппоненты выглядели на его фоне крайне неприглядно. Достоинство, кстати говоря, беспроигрышная маска, спасающая в любых трудных обстоятельствах: словно ничто не может задеть вас и у вас сколько угодно времени, чтобы ответить, если вы захотите снизойти до этого. Чрезвычайно мощная позиция. Роберт Грин «48 законов власти» Роберт Грин «48 законов власти» 259 Царственному поведению есть и другие применения. Мошенникам испокон веков известна важность аристократической внешности. Она, с одной стороны, обезоруживает людей и делает их менее подозрительными, а с другой — может испугать и заставить занять оборонительную позицию. Это отлично знал граф Виктор Люстиг: как только простак занял оборону, он обречен. Другой мошенник, Желтый Малыш Вейл, сообщая о некоем мистическом методе делания денег, держался по-королевски надменно, вселяя во всех уверенность, что он-то уже сказочно богат. Простаки умоляли жулика принять их в дело, мечтая получить свой шанс на богатство, в существовании которого он убеждал их одним своим видом. Наконец, чтобы усилить внутренние психологические установки, необходимые для демонстрации царственного поведения, имеются внешние приемы, которые помогут вам добиться искомого эффекта. Во-первых, применяйте стратегию Колумба: выступайте со смелыми притязаниями. Назначайте иену повыше и не снижайте ее. Во-вторых, проявите чувство собственного достоинства, избрав в качестве противника того, кто выше всех по положению. Если вы нападаете на самого главного, эта атака автоматически ставит вас на один уровень с ним. Это стратегия Давида и Голиафа: выбирая великого оппонента, вы создаете видимость собственного величия. В-третьих, сделайте какой-нибудь подарок вышестоящему. Это стратегия тех, у кого есть покровитель: делая подарок патрону, вы тем самым указываете на равенство между вами. Это старый жульнический трюк: давай, чтобы можно было взять. Писатель эпохи Возрождения Пьетро Аретино, желая заполучить в качестве патрона гериога Мантуи, знал, что раболепием и подобострастием он лишь добьется обратного: гериог сочтет его недостойным. Тогда он вручил гериогу подарок: картину Тиииана, с которым Аретино был очень дружен. Приняв дар, гериог как бы признал равенство между собой и литератором. Гериог почувствовал себя непринужденно, поняв, что имеет дело с человеком его собственного аристократического склада. Он щедро наградил Аретино. Стратегия подарков дело тонкое, но дает блестящие результаты, потому что вы не заискиваете: вы просите о помощи в благородной манере, которая устанавливает равенство между двумя людьми. Один из них — так уж вышло! — имеет побольше денег. Помните: вы сами назначаете себе иену. Вы просите меньше и получаете ровно столько. Так просите больше — этим вы покажете, что на самом деле достойны королевских почестей. Даже те, кто вам откажет, почувствуют уважение к вашей уверенности в себе, а это уважение рано или поздно сыграет свою роль и окупится неожиданными способами, которые нельзя предугадать заранее. Образ: корона. Наденьте ее на голову, и она заставит вас изменить осанку — в вас появится спокойное достоинство, излучающее свет. Никогда не показывайте сомнение, не теряйте царственности, или корона свалится с вашей головы. Она перейдет к более достойному. Не ждите, когда вас пригласят на коронацию. Величайшие императоры мира короновали себя сами. Авторитетное мнение. «Каждый должен быть царственным на свой собственный манер. Пусть каждый твой поступок, даже рядовой, будет — в своей области — равноценным королевскому. Будь величественным в делах и возвышенным в мыслях. Всеми своими деяниями показывай, что достоин быть королем, даже если в действительности им не являешься» (Бальтазар Грациан). Роберт Грин «48 законов власти» Роберт Грин «48 законов власти» 260 ОБОРОТНАЯ СТОРОНА Царственная осанка призвана возвысить вас над окружающими. Но если вы слишком оторветесь, это приведет вас к гибели. Никогда не делайте страшной ошибки — не унижайте людей, считая при этом, что вы возноситесь над ними. Нехорошо также парить слишком высоко в одиночестве — это делает вас очень хорошей мишенью. Бывают времена, когда излишний аристократизм в поведении опасен. На период царствования Карла I, короля Англии, в 1640-е годы пришлось всеобщее глубокое разочарование институтом монархии. По всей стране бушевал бунт, предводителем был Оливер Кромвель. Если бы Карл был проницательнее, проявил бы понимание момента, поддержав реформы и публично добровольно отказавшись от некоторой части своих полномочий, история могла бы пойти по другому пути. Вместо этого он встал в позу, демонстрируя негодование по поводу посягательств на его власть и божественное начало монархии. Его негибкая царственность возмутила народ, и Карл в результате лишился головы. Помните: надо излучать царственность, но не грубость и не пренебрежение. Последнее: это правда, что порой можно добиться чего-то, задевая короля грубоватой приземленной вульгарностью, которая позабавит его. Но, поскольку в этом случае, чтобы оказаться в выигрыше, вы должны выделиться среди окружающих своей еще большей, чем у них, вульгарностью, эта игра опасна: всегда найдутся те, кто будет низкопробнее, чем вы, и вас легко будет заменить в любой момент шутом, моложе и вульгарнее вас. |