13 Право удк 34(091) 1 Куляскина Ирина Юрьевна
 Скачать 0.62 Mb.
|
|
Выпуск 94, 2021 Вестник АмГУ 13 П р а в о УДК 34(091) +1 Куляскина Ирина Юрьевна Амурский государственный университет г. Благовещенск, Российская Федерация E-mail: ihandoshko@mail.ru Титлина Елена Юрьевна Амурский государственный университет г. Благовещенск, Российская Федерация E-mail: etitlina@mail.ru Irina Y. Kulyaskina Amur State University Blagoveschensk, Russia E-mail: ihandoshko@mail.ru Elena Y. Titlina Amur State University Blagoveschensk, Russia E-mail: etitlina@mail.ru ПОЛИЦЕЙСКОЕ ГОСУДАРСТВО: ПОНЯТИЕ И ФЕНОМЕН POLICE STATE: CONCEPT AND PHENOMENON Аннотация. Статья посвящена анализу понятия и феномена полицейского государства, выявлению его соотношения с правовым и социальным государством и исторического места в политико-правовом развитии европейского общества. Absteact. The article is devoted to the analysis of the concept and phenomenon of the police state, identification of its relationship with the constitutional and social state and its historical place in the polit- ical and legal development of the European society. Ключевые слова: П.И. Новгородцев, Х. Вольф, полицейское государство, правовое государ- ство, патернализм, суверенитет. Key words: P.I. Novgorodtsev, H. Wolf, police state, constitutional state, paternalism, sovereignty. Среди наиболее популярных политико-правовых тем отечественной науки следует назвать тему правового государства. Информацию о правовом государстве можно найти в энциклопедиях и словарях, справочниках и учебниках. Ему посвящены многочисленные диссертации и монографии, не говоря уже о статьях в научных и популярных изданиях. Наряду с понятием «правовое государство» существует понятие «полицейское государство». Причем для поборников правового государства и массового читателя понятие «полицейское государ- ство» имеет негативную коннотацию, идущую от традиции, возникшей и укоренившейся в сознании так называемой прогрессивной общественности, для которой полиция – это оплот самодержавия и политической реакции. В то же время большинство людей, включая специалистов, затруднится дать определение этому понятию. В исторической литературе дается его описание, но никак не определе- ние, а в публицистике оно употребляется все в том же негативном ключе, без какой-либо попытки Вестник АмГУ Выпуск 94, 2021 14 раскрыть его сущность. Между тем у замечательного русского философа и правоведа П.И. Новгород- цева встречается характеристика полицейского государства, хотя и не в прямой постановке: в его лекциях по истории философии права содержится несколько емких и содержательных высказываний по поводу сущности полицейского государства и его отношения к государству правовому. Новгородцев рассматривает концепт полицейского государства в контексте истории форми- рования идеи правового государства и в связи с реальными процессами развития европейских стран. Обращаясь к процессу политико-правового становления европейского общества, он выделяет в нем несколько этапов. При этом исходным положением для него служит тот факт, что в средневековой Европе государство не обладало суверенитетом. С одной стороны, оно имело договорную природу: это были договоры, фиксирующие отношения между сюзеренами и вассалами. Они могли соблю- даться, но их могли и нарушать. Правовое содержание этих отношений было минимальным, а что еще важнее – оно не было единым для всех. С другой стороны, суверенитет светского государства в католических странах – а в Средние века вся Европа была католической – был ограничен властью Церкви во главе с Римским папой. Нельзя не согласиться с тем, как Новгородцев описывает договорную природу средневеково- го государства. Однако он ограничивает свой обзор только Европой. Между тем в средневековой Ру- си понимание государственного суверенитета имело несколько иной характер. Для русского человека суверенитет означал политическую независимость данного государства от других государств. Суве- ренными в его глазах были Византия и Золотая Орда. Термин «самодержец», или «царь» использова- ли для обозначения не государя с неограниченной внутренней властью, а властителя «независимого ни от какой сторонней внешней власти, никому не платящего дани» [1, с. 191]. Православная церковь в отличие от католической признавала приоритет светской власти в делах «земных», в том числе по- литико-правовых и социально-политических. За собой она оставляла только миссию «духовного во- дительства» паствы, в составе которой были как простой народ, так и правители. Поэтому с этой сто- роны суверенитету русского государства ничего не угрожало. А вот договорный характер политиче- ских отношений присутствовал, но, во-первых, только в период раздробленности, т.е. до создания централизованного Московского государства (хотя отдельные элементы договорных отношений со- хранялись вплоть до создания империи), и, во-вторых, до освобождения от ига Золотой Орды, дого- ворный процесс проходил под надзором завоевателей. Но суверенитет государства – это даже не первая ступень на пути формирования правового государства. Первой ступенью, как считает Новгородцев, стало правовое самоограничение государ- ством своего собственного произвола. Здесь еще отсутствует как суверенитет народа, так и суверени- тет личности. Описывая становление и развитие учения о государстве в Италии, Великобритании и Фран- ции, Новгородцев подчеркивал, что данный процесс не просто шел в тесной связи с политико- правовой практикой в этих странах, но и являлся прямым откликом на запросы реальной жизни. Иными словами, два процесса – построение теорий и практические преобразования по внедрению правовых отношений в жизнь – тесно переплетались. В то же время и в раздробленной Германии, где еще не возникли практические запросы на разработку теоретических основ суверенного государства, немецкие философы также обращались к данной теме. Одним из них был Христиан Вольф, которого Новгородцев называет теоретиком поли- цейского государства. Последователь Лейбница и его идеи постоянного и непрерывного совершен- ствования мира, происходящего благодаря деятельности монад, Вольф положил эту идею в основу своей практической философии. Стремление к совершенствованию как общий принцип мировоззре- ния немецкого философа в сочетании со «свойственным ему духом мелочной заботливости», по мне- Выпуск 94, 2021 Вестник АмГУ 15 нию Новгородцева, «приводит его к построению теории так называемого полицейского государства» [2, с. 145]. Здесь необходимо обратить внимание на специфическое содержание, которое Вольф вкла- дывает в понятие полицейского государства. «Главной чертой этой теории является требование неусыпной правительственной опеки над жизнью и личностью подданных» [там же]. При этом «гос- ударство должно стремиться к тому, чтобы сделать подданных добродетельными и этим путем обес- печить их счастье» [там же]. Очевидно, что концепция Вольфа не имеет никаких оснований в реальной жизни. Это цели- ком умозрительное построение, и в этом смысле оно вполне подпадает под категорию утопии. С точки зрения содержания понятия, такое государство, обладая всей полнотой власти, лиша- ет какого бы то ни было суверенитета своих подданных. И это вполне совпадает с распространенным в современном сознании представлением о полицейском государстве. Чем же в таком случае поли- цейское государство Х. Вольфа отличается от государства Т. Гоббса? В обеих моделях государство присваивает себе всю полноту власти, подменяя законом мораль, вторгаясь в частную жизнь людей. Между тем отличие есть, и оно составляет другую сторону соотношения вольфовского и современно- го понимания полицейского государства. Если с современной точки зрения полицейское государство вовсе не озабочено благополучием, а тем более счастьем людей, то Вольф приписывает этому госу- дарству «отеческую заботу» о подданных, платой за которую будет отказ от личного суверенитета. Закономерно возникает вопрос, насколько этически оправданным является политико-право- вой идеал, созданный немецким философом? Названная проблема имеет мощную традицию в исто- рии философской мысли: кратко ее можно сформулировать как проблему «хлеба или свободы». В яркой художественной форме она была представлена общественному сознанию Ф.М. Достоевским в его знаменитой «Легенде о Великом инквизиторе», которая стала толчком к появлению целого ряда работ русских религиозных философов, отразивших их глубокие размышления на эту тему [3]. «Со- четание… хлеба и свободы, – писал, в частности, по этому поводу Н.А. Бердяев, – есть самое трудное задание и высшая правда. Оно оказалось непосильным для нашей эпохи, когда человеческим массам предлагают хлеб за отказ от свободы духа» [4, с. 268]. К сожалению, история подтвердила справедливость слов русского философа. XX век явил миру негативный опыт массового отказа от личной свободы во имя материального благополучия – опыт тоталитаризма. Но как соотносятся между собой тоталитарное государство и государство поли- цейское? Можно ли считать тоталитарное государство разновидностью полицейского государства? И еще один нюанс: Новгородцев считал, что просвещенный абсолютизм, возникший как иде- ал философов-просветителей и переживший опыт неудачных попыток его воплощения в истории XVIII в., «осуществлял в действительности идеал полицейского государства» [2, с. 147]. Значит ли это, что, по мнению русского философа, просвещенный абсолютизм реализовал утопию Вольфа? Или это следует понимать таким образом, что исторический опыт реализации идеала полицейского госу- дарства разоблачил его утопический характер? Представляется, что все-таки Новгородцев придержи- вался второй точки зрения, поскольку он упоминает разочарование сторонников просвещенного аб- солютизма в идеале полицейской утопии за стремление «слишком много управлять, т.е. всюду вме- шиваться, не давая ни малейшего простора частной и общественной инициативе» [там же]. А если рассматривать просвещенный абсолютизм и тоталитарное государство советского ти- па как разновидности полицейского государства, как его понимал Вольф, то различие будет состоять в том, что первый возник до появления идеи правового государства, т.е. государства, которое само себе устанавливает ограничения, а тоталитарное (советское) государство – после того, как появились и теория, и практика правового государства. Объединяет же их то, что, во-первых, оба ставили целью благополучие подданных (формальный характер советского гражданства в данном контексте значе- Вестник АмГУ Выпуск 94, 2021 16 ния не имеет) и, во-вторых, это благополучие достигалось ценой присвоения государством всей пол- ноты суверенитета и значительной утраты суверенитета обществом и личностью. Но если забота о благе подданных выступает как черта полицейского государства, то чем то- гда является социальное государство? Иначе говоря, как соотносятся полицейское государство и со- циальное государство? Представляется, что различие между ними состоит в следующем: социальное государство берет на себя обязательства социального обеспечения людей, но при этом признает суве- ренитет не только общества, но и личности. Иначе говоря, социальное государство, чтобы не быть полицейским, должно быть правовым. И тогда говорить о «подданных» уже не приходится. Они ста- новятся гражданами. Полицейское же государство, беря на себя обязательство материально обеспе- чить подданных, лишает людей автономности, прежде всего нравственной. Различение полицейского и социального государства в теории сравнительно просто. Но воз- никают серьезные трудности, когда речь заходит о реальных границах полномочий государства. К примеру, для социального государства есть проблема: должно ли оно вмешиваться в вопросы культу- ры, если оно финансирует учреждения культуры? Если да, то до какой степени? Если нет, то какой социальный или политический субъект возьмет на себя функцию наблюдения и контроля за деятель- ностью «творцов» культуры и не приведет ли отсутствие такового к господству массовой культуры в ее худших проявлениях? Негативный опыт советской цензуры привел к тому, что российская худо- жественная творческая элита стала панически бояться любой цензуры. В результате на сцены, экраны и страницы массовых литературных изданий хлынул поток не просто низкопробной, а разрушитель- ной продукции. Представляется, что применительно к российской действительности сбалансирован- ный контроль со стороны государства в лице Министерства культуры и гражданского общества в ли- це творческих союзов способствовал бы решению названной проблемы. Такая скоординированность усилий государства и гражданского общества могла бы стать об- щим принципом решения проблем в самых разных сферах жизни общества, – например, при разра- ботке и реализации национальных проектов. К сожалению, в разработке принятых государством национальных проектов гражданское общество участие не принимало. Примером может служить си- туация с национальным проектом «Образование»: в правовом государстве в разработке подобного проекта должны принимать участие все участники образовательного процесса. Между тем проект был разработан силами только государственных образовательных структур. Мнение профессиональ- ного педагогического сообщества страны, которое не менее компетентно, чем руководителей и со- трудников соответствующих министерств и ведомств, не было востребовано. Не нашло отражения в проекте и мнение родителей учащихся как стороны образовательного процесса. Таким образом, полицейское государство представляет собой, с одной стороны, утопию па- терналистского характера, основанную на недопущении или устранении суверенитета народа и лич- ности в обмен на материальное благополучие, а с другой, – форму общественного и политического устройства, основанного на тех же самых принципах, которые названы в утопии, но без той отече- ской заботы государства о населении, которая привлекает в полицейской утопии. Кроме того, поли- цейское государство, понимаемое как суверенное государство, в котором отсутствует суверенитет общества и личности, исторически выполняло роль первой ступени на пути формирования правового государства. Ступень необходимая, но не завершающая. 1. Ключевский, В.О. О русской истории: Сборник / сост., авт. предисл. и примеч. В.В. Артемов; под ред. В.И. Буганова. – М.: Просвещение, 1993. – 576 с. 2. Новгородцев, П.И. Лекции по истории философии права // П.И. Новгородцев. Сочинения / сост., вступит. статья и прим. М.А. Колерова, Н.С. Плотникова. – М.: Раритет, 1995. – 448 с. 3. Куляскина, И.Ю. Два облика одного соблазна. Образы Великого инквизитора Ф.М. Достоевского и Ан- тихриста В.С. Соловьева: опыт сравнительного анализа // Вестник АмГУ. – 2020. – Вып. 88. – С. 3-7. Выпуск 94, 2021 Вестник АмГУ 17 4. Бердяев, Н.А. Опыт эсхатологической метафизики. Творчество и объективация // Н.А. Бердяев. Царство Духа и царство кесаря / сост. и послесл. П.В. Алексеева; подгот. текста и прим. Р.К. Медведевой. – М.: Респуб- лика, 1995. – С. 164-288. УДК 343.1 Швец Александр Витальевич Амурский государственный университет г. Благовещенск, Россия E-mail: shvetssasha@mail.ru Гайдук Вячеслав Александрович Амурский государственный университет г. Благовещенск, Россия E-mail: shvetssasha@mail.ru Shvets Alexander Vitalievich Amur State University Blagoveshchensk, Russia E-mail: shvetssasha@mail.ru Gaiduk Vyacheslav Alexandrovich Amur State University Blagoveshchensk, Russia E-mail: shvetssasha@mail.ru ПРОБЛЕМЫ И ОСОБЕННОСТИ ВЫЯВЛЕНИЯ, ДОКУМЕНТИРОВАНИЯ И ПРАВОВОГО РЕГУЛИРОВАНИЯ КИБЕРПРЕСТУПНОСТИ В РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ PROBLEMS AND FEATURES OF DETECTION, DOCUMENTATION AND LEGAL REGULATION OF CYBERCRIME IN THE RUSSIAN FEDERATION Аннотация. Статья посвящена уголовно-правовому пониманию и проблемам регулирова- ния киберпреступности в российском законодательстве. Авторы статьи характеризуют ки- берпреступность как противоправное деяние с использованием информационно-телекоммуни- кационных сетей, в том числе в Интернете. В работе дан правовой анализ киберпреступности, указаны причины роста данного вида преступлений в период COVID-19, раскрыты способы реа- лизации преступлений в Интернете и предложены пути решения проблем регулирования кибер- преступности в Уголовном кодексе Российской Федерации. Adsttact. The article is devoted to the criminal legal understanding and the problems of regulating cybercrime in Russian legislation. The author of the article characterizes cybercrime as an illegal act with the use of information and telecommunications networks,including the Internet. In the work, a legal analysis of cybercrime was given, the reasons for the growth of this type of crime were indicated. Includ- ing during the period of COVID-19, the methods of implementing crimes on the Internet were revealed and ways to solve the problems of regulating cybercrime in the Criminal Code of the Russian Federation were proposed. Ключевые слова: киберпреступность, киберпреступник, информационно-телекоммуника- ционные сети, Интернет, преступление, Уголовный кодекс РФ, правовое регулирование кибер- |