1 ХАММУРАПИ КОМЕНТ. И терминология Законов Хаммурапи
 Скачать 0.51 Mb.
|
|
Система и терминология Законов Хаммурапи[править | править код]   Детали стелы с Законами Хотя Законы Хаммурапи не всегда чётко различают отдельные отрасли права, в целом расположение их норм по-своему весьма логично и подчинено определённой системе. По своему содержанию положения Законов могут быть разделены на следующие группы[123]: I. Отправление правосудия (§§ 1—5). II. Охрана собственности царя, храма, общинников и царских людей (§§ 6—25) III. Охрана имущества, полученного от царя за службу (§§ 26—41). IV. Операции с недвижимостью и деликты в отношении недвижимости (§§ 42—87). V. Торговые и иные коммерческие операции, включая деликты в этой области (§§ 88—126). VI. Семейное и наследственное право (§§ 127—194). VII. Преступления против личности (§§ 195—214). VIII. Операции с движимым имуществом, включая наем имущества и личный наем, а также деликты в этой области (§§ 215—282). Переход от одной группы к другой происходит по ассоциативному принципу, основанному на предмете регулирования. Так, переход от группы II к группе III основан на том, что § 26 (первый в группе III) карает (как и параграфы группы II) за противоправное использование чужого имущества. Последний 41-й параграф группы III имеет своей целью предотвратить противоправное использование чужого поля; соответственно, начальный, 42-й параграф группы IV тоже говорит об использовании чужого поля, но в иной связи. Последние параграфы этой группы (уничтоженные §§ 86 и 87) говорят, возможно, о денежных обязательствах в связи с арендой недвижимости, а § 88 (начальный в группе V) также посвящён задолженности, но возникшей в связи с займом. Последний в этой группе § 126 говорит о ложных показаниях, связанных с пропажей имущества, переданного на хранение, и о возведении в связи с этим ложного обвинения на соседей. Первый параграф (§ 127) следующей группы VI говорит тоже о ложном обвинении, но против женщины. Последний параграф этой группы (§ 194) по принципу талиона карает кормилицу, подменившую ребёнка, а следующая группа VII начинается с § 195, также применяющего талион. Эта группа завершается § 214, говорящим о смерти от телесных повреждений, а следующая группа VIII начинается с § 215, содержащего норму о телесных повреждениях, причинённых пациенту врачом в связи с проведением хирургической операции. Таким образом, построение отдельных крупных частей памятника подчинено строгой, хотя и непривычной для современного юридического мышления логике. Определённая система прослеживается (хотя иногда и не столь последовательно) также и внутри самих групп[124]. Терминологический аппарат Законов Хаммурапи включает в основном наименования сословий и профессий, а также единиц измерения. В социальную структуру вавилонского общества входят три сословия — общинники (в Законах представитель этого класса именуется «человек», аккад. awīlum), царские люди (аккад. muškēnum) и рабы (аккад. wardum). Общинники-авилумы являлись полноправными свободными гражданами, в то время как мушкенумы не принадлежали к общине и находились под патриархальной властью царя. Низший общественный слой составляли рабы, которые рассматривались законодателем как вещь, находящаяся в полной собственности хозяина. Помимо представителей сословных групп субъектами права являются различные государственные служащие и представители других профессий: торговцы — тамкар(ум) (аккад. tamkārum), шамаллум (аккад. šamallûm букв. «разносчик», досл. «несущий перекидной мешок») и сабитум (аккад. sābītum букв. «корчемница, трактирщица»), воины — редум (аккад. rêdûm букв. «погонщик») и баирум (аккад. bâ’irum букв. «ловец»), командные чины в армии — декум (аккад. dikûm), ша-хаттатим (аккад. ša ḫaṭṭātim) и лапуттум (аккад. laputtum), различные категории жриц — надитум (аккад. nadītum букв. «брошенная»), шугетум (аккад. šugitum), угбабтум (аккад. ugbabtum), энтумrude (аккад. ēntum), причём отличия между рядом жриц неизвестны, и т. д. К единицам измерения относятся счётные денежные единицы — ману (шум. MA.NA, аккад. manū), шиклу (аккад. šiqlu, шум. gín² или giĝ₄), ше (шум. ŠE, аккад. uţţatu букв. «зерно»), а также единицы измерения площади (бур земли, сар дома) и массы (гур зерна). Наконец, некоторые термины Законов не поддаются достаточно точному переводу; таковы, например, названия болезней: ла’бу (аккад. la’bu) — неидентифицированное заразное кожное заболевание[125]; бенну (аккад. bennu) — возможно, эпилепсия[126], обычно переводится как «падучая» и т. д.[127][128][129]
Основные положения Законов Хаммурапи[править | править код] Пролог и эпилог[править | править код]  Табличка с текстом пролога к Законам  Города, упомянутые в прологе к Законам Хаммурапи. Карта Ю. Б. Корякова Законы Хаммурапи начинаются прологом и заканчиваются эпилогом. Обе эти части написаны торжественным поэтическим, так называемым гимно-эпическим стилем и графически не отделены от законодательной части[100]. Повествование в прологе движется от начала времён: верховные боги Ану и Энлиль вручают богу-покровителю города Вавилона — Мардуку — власть над всем человечеством, называют Вавилон его «высочайшим именем» и устанавливают в нём «вечную царственность» — особую идеологическую субстанцию, следы которой могут быть обнаружены в позднеантичной теории translatio imperii. Таким образом, политическая гегемония Вавилона объясняется божественным выбором. Затем боги «называют по имени» (то есть вызывают к жизни) царя Хаммурапи «ради облагодетельствования людей», «дабы справедливость в стране была явлена беззаконным и злым на погибель, дабы сильный слабого не притеснял»[прим 1]. После этого теологического обоснования легитимности царской власти в прологе перечисляются города и храмы, с которыми связаны славные военные и социально-экономические деяния Хаммурапи[130][131]. Содержащееся в прологе перечисление 26 городов организовано отчасти по теологическому, отчасти по географическому принципу. Первый блок (семь городов) имеет теологическую природу. В нём последовательно упоминаются Ниппур, Эриду и Вавилон (города главных божеств, которыми были Энлиль, Эа и Мардук), за которыми следуют четыре города, посвящённые астральным божествам: Ур (Син), Сиппар (Шамаш), Ларса (Шамаш) и Урук (Ану и Иштар). Города второго блока образуют своего рода круг в Центральной Вавилонии: он начинается в Исине, далее идёт на север (Киш и Кута), направляется на запад (Борсиппа), затем на юг (Дильбат) и возвращается в район Исина (Кеш). В третьем блоке сгруппированы города, расположенные вдоль Тигра и перечисленные снизу вверх по течению: он начинается в Лагаше-Гирсу, проходит через Забаламruen, Каркарruen, Адаб и Машкан-шапир и заканчивается в Мальгиуме. В четвёртую группу объединены самые поздние завоевания Хаммурапи: Мари и Туттуль, Эшнунна и Аккаде и, наконец, Ашшур и Ниневия. Некоторые важные города в прологе отсутствуют (например, Казаллу — по всей видимости потому, что Хаммурапи не пожелал упоминать имя города, который поднял против него мятеж незадолго до создания Законов)[132]. Эпилог Законов содержит пропагандистские реляции по поводу мудрости Хаммурапи, а также оправдывает его действия волей богов. При помощи богов Хаммурапи желает сохранить вечное существование своих Законов от посягательства не только подданных, но и своих преемников на престоле. Тем преемникам, которые будут «почтительны» к его законодательству, Хаммурапи обещает поддержку богов, но тем, которые осмелятся что-либо исказить в Законах, он грозит страшными проклятиями, причём под проклятие подводится не только возможный преемник-царь, но и всякое другое лицо: «будь он царь или эн, или энси, или просто человек, называемый по имени». Сам Хаммурапи называет себя в эпилоге «справедливым царём» и повторяет формулу, упоминаемую в прологе, — «дабы сильный слабого не притеснял, дабы сироте и вдове была оказываема справедливость»; категория «справедливость» (mīšarum) встречается и в других правовых памятниках Месопотамии. Бедствия, перечисленные в эпилоге, не ограничиваются только царём: преступления влекут за собой проклятия общественного характера, выходящие за границы личности монарха — голод, нужду, смуту, мятеж и т. д. Таким образом, приведённая санкция Законов устанавливает своеобразную круговую поруку за их неприкосновенность: в царе совмещается весь народ, и весь народ отвечает за своего царя[133][134]. Отправление правосудия[править | править код]  Суд Хаммурапи. Иллюстрацияиз Hutchinson’s story of the nations, 1914  Деталь стелы с Законами Первый раздел Законов Хаммурапи исчерпывающим образом устанавливает принципы отправления правосудия, то есть применения тех норм, которые изложены в дальнейшем тексте Законов. Эта группа законоположений начинается с установления наказаний за ложные обвинения в убийстве и чародействе. Здесь законодатель впервые провозглашает основной принцип наказания — принцип талиона, который в дальнейшем последовательно проводится через весь текст Законов. За обвинение в убийстве, хотя бы только не доказанное (а не прямо разоблаченное в своей ложности) полагается смертная казнь (§ 1). За ложное обвинение в чародействе обвинителю грозит потеря дома и смерть; если такое обвинение доказано, то обвинитель может забрать себе дом обвинённого (§ 2)[135][136]. Смысл первых двух параграфов остаётся во многом неясным. Убийства в среде свободных вавилонян происходили очень редко, каждый такой случай становился сенсацией, а решение по такому делу веками переписывалось и изучалось в школах. На этом основании некоторые исследователи полагают, что § 1 Законов Хаммурапи трактует не о простых убийствах, практики по которым было крайне мало, а о причинении смерти чародейством; отсюда следует, что первые два параграфа касаются одного и того же вопроса. Дошедшие до нас записи заклинаний против колдовства позволяют сделать вывод о том, что обитатели древней Месопотамии испытывали постоянный страх перед колдунами. Таким образом, вполне возможно, что параграфы 1 и 2 карают недоказанные обвинения в различных видах магического воздействия (причинившего или не причинившего смерть), поскольку случаи таких обвинений с учётом менталитета вавилонян могли быть весьма нередки. Однако сохранившаяся судебная практика по делам, предусмотренными этими параграфами, весьма скудна, вследствие чего какие-либо выводы о соотношении теории и практики остаются невозможными[137][138]. В § 2 обнаруживается один из немногих случаев, когда законодатель устанавливает также процедуру расследования дела. Общий принцип, которым руководствуется законодатель, таков: если по самой своей сущности обвинение не может быть подтверждено свидетельскими показаниями или документально, надлежит прибегать к ордалиям — «божьему суду». Последний может заключаться либо в клятве во имя богов (и царя), либо, в более серьёзных случаях, в испытании водой — допрашиваемый погружался в реку, и если он тонул, то считалось, что бог реки покарал виновного; если же ему удавалось продержаться в воде, он считался оправданным (точного описания процедуры ордалии не сохранилось). Принципиальной разницы между этими двумя видами «божьего суда» не было: древние верили, что клятвопреступника ожидает неминуемая кара богов, при водной же ордалии эта кара должна была последовать незамедлительно и заключаться в смерти преступника. Ввиду особой опасности чародейства обвиняемый должен был оправдываться посредством ордалии; для всех остальных случаев законодатель руководствуется вполне современным процессуальным принципом — обвинение должно быть доказано самим обвинителем, а сомнение толкуется в пользу обвиняемого. Какие-либо сведения о существовании в Вавилоне розыскного процесса (включая пытки) отсутствуют; в отношении рабов пытки, по-видимому, считались допустимыми, но для этого требовалось согласие их хозяев[139][140]. Помимо ложных обвинений законодатель карает и лжесвидетельство. Если свидетель дал показания по делу, угрожающему смертной казнью, но «слова сказанного не подтвердил», то он подлежит смерти (§ 3). По делам о «зерне или деньгах» свидетель, давший не доказанные им показания, несёт то́ наказание, которое грозило обвиняемому (§ 4)[141][142]. Согласно § 5 судья, изменивший собственный судебный акт, отрешался от должности и должен был двенадцатикратно возместить потерпевшему сумму иска, которая предъявлена по данному делу. Данная норма традиционно толковалась как наказание судьи, изменившего своё решение за взятку; однако в настоящее время считается, что § 5 устанавливает принцип non bis in idem (с лат. — «не дважды за одно и то же»), то есть не допускает повторного рассмотрения дела тем же судом по тем же основаниям. Из текста этой нормы также следует, что решение суда вступало в силу немедленно после того, как суд решил дело и выдал «документ с печатью»[143]. Сохранившиеся вавилонские документы, освещающие судебный процесс, показывают, что отличительными чертами судопроизводства были состязательность и устность. Равноправные стороны выступали перед судьями, которые выслушивали их устные заявления и показания, а также показания свидетелей, знакомились с документами, прибегали в случае надобности к «божьему суду» и, наконец, объявляли своё решение. Состязательность и частный характер процесса выражались и в том, что даже явку ответчика в суд должен был обеспечить сам истец, в том числе прибегая к силе. Ход судебного разбирательства не протоколировался, а решение или приговор объявлялись устно; упоминаемый в § 5 «документ с печатью», изготовляемый судом, был, скорее всего, не привившимся нововведением. Судебная инстанция во всех случаях существовала только одна — городской, храмовый или царский суд; последний осуществлялся царскими судьями (аккад. dayyānum), которые рассматривали дела коллегиально. В тех случаях, когда по ходу дела обнаруживалась необходимость в «божьем суде», дело передавалось в храм, где и решалось по существу. Решение суда было во всех случаях окончательным и не подлежало обжалованию: распространённое представление о царе Вавилона как о «верховном судье», к которому можно было апеллировать, не подтверждается текстами. Если царь и выступал в роли судьи, то весьма редко и в исключительных случаях; однако он имел право помилования, по крайней мере, в отношении некоторых категорий осуждённых (§ 129)[144][145]. Охрана собственности царя, храма, общинников и царских людей[править | править код]   Детали стелы с Законами  Вавилонский храм Мардука. Литография У. Симпсонаruen Второй раздел Законов Хаммурапи посвящён охране собственности царя, храмов, общинников и царских людей. Этот раздел начинается с параграфов, устанавливающих общие положения о краже (аккад. šarāqum) и приравненных к ней проступках (§§ 6—8). Наказанием для вора, согласно обычаю, была, очевидно, смертная казнь, и лишь в некоторых случаях — многократное возмещение стоимости украденного. Именно для этих последних случаев, за отсутствием твёрдо установившейся практики, Законы определяют размеры возмещения[146]. Параграф 6 устанавливает, что человек, укравший «имущество бога или дворца» (то есть храмовое или государственное, но не царское), подлежит смерти. Согласно § 8 укравший имущество бога или дворца, находящееся вне священной территории («быка ли, овцу ли, осла ли, свинью ли, лодку ли»), карается более легко — тридцатикратным возмещением. Этот же параграф устанавливает и наказание за кражу имущества мушкенума — либо десятикратное возмещение, либо, в случае неплатёжеспособности, — смерть; по мнению ряда исследователей, объединение в одной норме имущества дворца и мушкенума свидетельствует о том, что имущество мушкенума включалось в понятие царской собственности. Параграф 7, казуистически выражающий представления о правоспособности и дееспособности, приравнивает к вору и карает смертью купившего или принявшего на хранение что-либо из рук несовершеннолетнего или раба, то есть лиц, находящихся под патриархальной властью, без свидетелей и договора. Положение этой нормы между параграфами 6 и 8 заставляет предполагать, что речь идёт о покупке и взятии на хранение именно краденого имущества, то есть взятого без разрешения главы семейства. Указание на отсутствие свидетелей и договора в данном случае является проявлением принципа caveat emptorruen (с лат. — «пусть покупатель будет бдителен»), который предполагает здесь злонамеренность со стороны покупателя[147]. Далее следуют параграфы, касающиеся виндикации похищенного имущества и связанных с этим правонарушений (§§ 9—13). Они по сути составляют один обширный параграф, устанавливающий необходимую процедуру и наказания. Общий принцип здесь таков: владелец и виндикант должны доказать добросовестность своих утверждений; то есть владелец должен доказать, что приобрёл вещь добросовестно — в этом случае ответственность несёт тот, у кого он её приобрёл (этот последний в свою очередь может доказывать свою добросовестность и т. д. вплоть до обнаружения вора). Виндикант же обязан доказать, что данная вещь у него действительно пропала. При обнаружении вора производится полная реституция имущества и покупной платы. Вор карается смертью, как и предъявивший ложное обвинение[148]. Следующие параграфы трактуют особые случаи присвоения чужого имущества. Особенности их могут заключаться либо в самом имуществе (дети, рабы), либо в способе его похищения. Среди них § 14 (кража ребёнка) является, скорее всего, нововведением: подобного рода кражи могли появится в связи с возросшей потребностью в рабах. Кража чужого раба специально не упоминается: она наказывалась как и всякая кража чужого имущества. В параграфах 15 (о выводе раба за городские ворота) и 16 (об укрытии беглых рабов в доме) речь идёт не о помощи беглым рабам дворца или мушкенума, а именно об их похищении; это действие каралось смертью[149]. Параграфы 17—20 также составляют единый параграф, посвящённый уже не похищению, а присвоению чужого беглого раба. Все возможные в этом случае повороты событий рассматриваются в строгой последовательности. Если человек, поймавший беглого раба или рабыню «в степи», вернёт их хозяину, он получит вознаграждение. Если рабовладелец неизвестен, он должен был разыскан. Если поймавший «удержит раба в своем доме», то есть присвоит, он будет казнён как вор. Если же раб убежит от поймавшего его человека, тот должен подтвердить это клятвой и будет свободен от ответственности[150]. Параграфы 21—24 посвящены грабежу и разбою. Здесь события также рассматриваются во временно́й последовательности. Если преступник совершил взлом — «стену чужого дома проломил» (но не успел совершить грабежа, так как был застигнут на месте преступления), он подлежит смерти и погребению перед проломом (§ 21). Если грабёж совершён и грабитель пойман, он также подлежит смерти (§ 22). Если грабитель не пойман, ответственность за имущественный ущерб (§ 23) и за гибель домочадцев (§ 24) несёт община, на которой, следовательно, лежит обязанность поддержания порядка, а возможно и просто обязанность взаимопомощи; в отличие от имущественных требований, претензия ограбленного в случае отсутствия вора должна быть полностью удовлетворена в силу одной лишь клятвы[151][142]. Заключительный § 25 раздела посвящён случаю, когда человек, пришедший тушить пожар в чужом доме (пожары в тесных улочках древневавилонских городов случались нередко и представляли очень большую опасность для соседей), похитил что-либо из имущества хозяев горящего дома. Погасить горящий дом было вряд ли возможно, старались лишь отстоять от огня соседние дома и по возможности спасти домашнее имущество. Возникающей при этом суматохой и пользовались воры. Схваченные на месте, они тут же подвергались наказанию — их надлежало бросить «в этот самый огонь», то есть в горящий дом. Как и § 21 о погребении взломщика перед проломом, § 25, по-видимому, допускает возможность бессудной расправы на месте преступления[152][153]. Охрана имущества, полученного за службу[править | править код] Различные категории воинов древней Месопотамии. Прорисовки Дж. Раулинсона 1880 года  Деталь стелы с Законами | ||||||||||
