Служа-Отечеству-искусством. Муниципальное учреждение культуры Лотошинская цбс
 Скачать 1.67 Mb.
|
|
Муниципальное учреждение культуры «Лотошинская ЦБС» Методико-библиографический отдел Творить искусство Может лишь избранник, Любить искусство – Всякий человек. Грюн   Цикл биобиблиографических материалов, посвященных творческим людям Лотошинья Лотошино 2008 Муниципальное учреждение культуры «Лотошинская ЦБС» Методико-библиографический отдел «РУСЬ МОЯ, СВЕТЛАЯ РОДИНА» К 90-летию со дня рождения поэта, лауреата Государственной премии России, Николая Ивановича Тряпкина  Биобиблиографическое пособие из цикла «Служа Отечеству искусством» Выпуск 1 Лотошино 2008 г. Предлагаемый методический материал рекомендуется использовать при проведении Тряпкинских чтений, бесед, литературных вечеров, устных журналов в библиотеках. Пособие включает тексты бесед о жизни и творчестве поэта, несколько вариантов оформления книжной выставки, список использованной литературы. I. «Русь моя, светлая Родина» Есть на литературной карте прекрасная страна, название которой Поэзия. Поэтов часто называют властителями душ человеческих. И в самом деле, кто, если не они, заставляют нас плакать и смеяться, размышлять о смысле жизни, мечтать о счастье, сливаться с природой, находить необыкновенные свойства у самых обычных предметов, учат нас добру, милосердию, любви. Наша Лотошинская земля не обделена талантливыми людьми. Но имя поэта Николая Ивановича Тряпкина занимает особое место. Лотошинцам дорога память о знаменитом земляке, поэте, лауреате Государственной премии Российской Федерации. В 2002 году именем Н. Тряпкина названа улица в пос. Лотошино. На районном Доме Культуры, где в 1963 году поэт встречался со своими земляками, установлена мемориальная доска. Традиционный праздник поэзии «От Шоши до Ламы» в 2002 году прошел под знаком Тряпкина. И это не случайно, ведь его стихи – это песнь любви к родной земле, к ее истории, к русским людям. В творческом активе Н.И. Тряпкина более 20 сборников стихотворений, среди них «Златоуст», «Первая борозда», «Гнездо моих отцов», «Гуси-лебеди», сборники избранных стихотворений разных лет. В самом деле, стихов Николай Иванович написал много за свою 80-летнюю жизнь. Как писал его друг поэт Юрий Кузнецов, все мы знаем, «что стихов за ним хороших непочатый край, что зовут его в России Тряпкин Николай». II. Всему начало – отчий дом Давайте посмотрим, где истоки его творчества, где и когда он впервые соприкоснулся с поэтическим словом. Все мы родом из детства. А детство его начиналось в небольшой деревне Саблино Старицкого уезда Тверской губернии. И именно деревня определила на все годы его любовь к людям труда, к исконно русскому деревенскому укладу жизни, деревня давала ему поэтический материал. Родился Н.И. Тряпкин в 1918 году. В сердце России на холме, с которого открывались луга и леса, стояла деревня. Через много лет поэт напишет цикл стихотворений «Из семейной хроники». Его первая часть «Земля моего детства» - о Саблине. «Деревенька была небольшая, Совсем небольшая: За полсотни дворов – на пригорке, Поросшем травой, В два порядка дома. Дом родителей – с самого края, Вот он смотрит на юг –Там овины и клин полевой». На древней тверской земле недолог оказался век этой деревни. Разметала ее жителей война. После войны многие крестьяне съехали на центральные усадьбы. А на месте деревни весной зацветают покосные луга. Николай Тряпкин называл себя ровесником власти Советов. На долю его семьи, а значит, и на его долю выпало немало лишений и бед. Отзвуки Гражданской войны докатились и до Саблино. Почти всех мужчин забирали в армию. Отца Ивана Филипповича Тряпкина тоже забрали в армию. Опорой деревни, опорой семьи стали бабы и старики. Николай Тряпкин воспитывался в семье деда Филиппа. Вся семья, весь род старался держаться вместе. Так было легче вести хозяйство, легче было выстоять. Поэт вспоминал многочисленных бабок, теток, живших под одной крышей. Прочен, красиво срублен, в три окна фасад, дедовский дом. А кусок хлеба в редкость. Война, холод, неурожай – все одно к одному. Сдох от голода конь Воронок. Не стало коня-кормильца. Хоть по миру иди. Но мужики рода Тряпкиных были крепкой породы. Ходили и на поденщину, и молоком торговали на большаке. Верили Тряпкины в свою счастливую судьбу, в свой корень. Николай Иванович не любил вспоминать эти годы, но и в них было много хорошего. Хорошо помнит, как дед осаживал не в меру развеселившихся дочек. Вот перед ним встают его тетки, «девки неслабых кровей», работящие, веселые и улыбчивые. Хорошо помнит, как вся родня высыпала на дорогу смотреть, как шагает человек в длинной конармейской шинели и буденовке к дому Тряпкиных. Так Николай впервые по-настоящему увидел своего отца. Помнит его первый подарок – пряник. Тряпкины зажили своей семьей: отец, мать, маленький Коля и бабка Настасья. Конец войне, разрухе. Все трудятся, поэтому в доме достаток. Николай Иванович с гордостью говорил: «Не любили заплат. И лаптей никогда не носили». Отец Николая Иван Филиппович человек мастеровой, он – столяр. И всю жизнь гордился своей работой. Мастерил двери, рамы, мебель. Мог и дом срубить. Отец на работе, а ребенок на руках у бабок «родных». Особенно любила внука бабка Марина, мать отца. Души во внуке не чаяла. Внук отвечал ей взаимностью, но любил подразнить бабу Марину. Взобравшись на дерево повыше, где его не достанут, он заводил свои прибаутки-дразнилки. «Бабушка Марина Вышла из овина, Встала у ворот Задом наперед…» Бабки Прасковья, Наталья, Степанида, Ульяна – много было имен и судеб. Но с особой нежностью вспоминает поэт бабку Настасью. Ей, простой, русской женщине, Николай Тряпкин обязан своей поэтической судьбой, своим становлением. Долгие Зимы. Вечер. На кухне мигает лампадка. В окна светит луна. Внук и бабка. Дремлет внук, и приглаживая его вихор, поет бабка Настасья. О чем ее песня? Слышатся внуку то ли сказки, то ли предания родовые, то ли стихи духовные, которым не видно конца. Вот корень его песен, исток его поэтических чувств и помыслов. Был у мальчика еще один праздник – субботний летний день, когда после работы отец и сын шли в баньку. Попарившись и присев отдохнуть, мальчик ощущает плечо отца, вслушивается в затаенные звуки земли, деревенского вечера. А потом вся семья собирается у самовара, на традиционное чаепитие. Наверное, нет лучшей радости для подростка. В семье Тряпкиных царили мир, лад, взаимное уважение. Любили и пошутить, и посмеяться. Особенно горазд на шутки был дед. Может от него у Николая озорство и неистощимость на выдумку. Именно с озорства началось его стихотворчество. Сказать точнее, это была песня. Случилось это в первый день школьных занятий. Не сложились у ребят отношения с учительницей. Отсидели четыре урока, а по дороге домой Николая осенила идея: «А ну-ка, я песню спою!» Об этом он объявил своим друзьям. «Про кого?» - спросили ребята. «Про кого, про кого? Про нее – про хромую». Учительница Мария Кузьминична была, как говорили в деревне, хромовита. О чем тогда запел, Николай Иванович не вспомнил. Помнит только, что «было скоромно» и все хохотали. А утром девчонки рассказали все учительнице, и юному сочинителю очень здорово досталось. Так он понял силу стиха, что они приносят не только творческое удовлетворение и похвалу товарищей, но и тумаки. Но серьезно о поэзии он тогда не думал, хотя много знал их из школьных книжек. Как и многие его сверстники, Николай Иванович был фантазером. То медведя в лесу встретил и напугал его до смерти, то волк от него убежал. Но по мере взросления, все чаще «наплывало» что-то такое, что в обычных словах не сказать. Изнутри просилась наружу своя мелодия, приходило вдохновение. «А не то – развалюсь и глазами – в бездонное небо, уплыву, унесусь в полусон, полузвон» - вспоминал поэт. Это были первые звоны, первая потребность выразить свое настроение, поэтическое видение мира, которым так щедро наделила Николая Тряпкина родная земля. Во время коллективизации в 1930 году, семья перебралась в один из совхозов Московской области в районный центр Лотошино. Но это уже другой рассказ. III. Звучит в стихах заповедная Русь Детство и юность Николая Тряпкина закончились в 1939 году, когда он 21 году от роду, окончил школу в поселке Лотошино и поехал поступать в Москву в Историко-архивный институт. Время от времени писал стихи, в которых подражал любимым поэтам: Жарову, Исаковскому, Безыменскому. Учеба в историко-архивном институте не очень привлекала Николая Ивановича. Его тянуло в большую литературу, мечтал о филологическом образовании, готовился к редакторской деятельности. Великая Отечественная война прервала учебу, отодвинула мечты о литературной деятельности. Осенью 1941 года поэт оказался в городе Котлас, куда забросила его волна эвакуации. После многих скитаний он переехал в небольшую деревню Сольвычегодского района. Поскольку для солдатской службы он не пригодился (не прошел медкомиссию), то пришлось ему работать колхозным счетоводом. «И вот там-то, в этой маленькой северной деревушке, и началась моя творческая биография. Коренной русский быт, коренное русское слово, коренные русские люди… У меня впервые открылись глаза на Россию и на русскую поэзию, ибо увидел я все это каким-то особым, «нутряным» зрением…И я впервые начал писать стихи, которые самого меня завораживают. Я как бы заново родился, или кто-то окатил меня волшебной влагой» - так вспоминал о начале своей поэтической деятельности Николай Иванович. Осенью 1943 года Тряпкин вернулся в Лотошинский район, который к этому времени был освобожден от немецкой оккупации. Родной дом сгорел, и семья жила в деревне Ивановское рядом с Лотошино. С первых дней прибытия его охватило чувство соучастия с жизнью возрождающегося из пепла края. Повсюду стучали плотницкие топоры, звенели пилы. Поэт и сам чувствовал себя строителем, что было недалеко от истины: он часто помогал отцу на различных постройках. И вот рождается стихотворение, которое, по словам самого автора, «пахло сосновой стружкой». И поют мастера о полетах, О полетах сверкающих пил. И поют мастера о высотах, О высотах горячих стропил. Эй, раскидывай скатерть, хозяин! Слышишь песни, походку и свист?.. Над весной разоренного края Трубит ветер – веселый горнист. Николай Иванович радовался весне и обновлению вдвойне, так как чувствовал весну своей поэтической молодости. Вот с такими стихами и настроением на удачу Тряпкин приехал в Москву к поэту Павлу Антокольскому. Стихи мастеру очень понравились не только своим задором и оптимизмом, но и отточенностью стиха, и звучанием в них подлинно народных истоков. И он отправляет Николая Ивановича к Федору Парфенову, редактору журнала «Октябрь». Очень скоро в этом журнале в ноябре 1946 года было напечатано два стихотворения, а потом целые подборки стихов. В 1947 году Тряпкина вызвали на первое всесоюзное совещание молодых писателей. Это и было его настоящим вхождением в литературу. Не все было удачно в его писательской судьбе, были удачи и неудачи. Были критические статьи, обвинявшие поэта в том, что он в век скоростей писал о патриархальной деревне. Но в Тряпкине, не смотря на его кажущуюся простоту, мягкость характера, была несгибаемая вера в свою правоту отношении к деревне и ко всей Руси в целом. Главной темой его творчества всегда оставалась деревня. Но это не застывший образ русского крестьянина, а переосмысление через крестьянский труд, жизнь, быт развития всей страны. Неизменными оставались только вера в вечность хлеборобского труда, в незыблемость отцовских заповедей. В его стихах вы не найдете описаний битвы за урожай. В них вы найдете уважение к земле и людям на ней живущим. Сам Николай Иванович признавался: «Меня зовут мои истоки…» Он весь оттуда, где «ржаные силы матерели», где «много в полях сменилось пахарей и гонцов». В этих же истоках поэт ищет всемогущее слово, способное двигать горы. В стихах Тряпкина звучит русская народная речь – то бойкая и ухватистая, со скоморошьим наигрышем и лукавинкой, то протяжная, полноголосая, бережная ко всякой красоте. В его стихах вы найдете глубинный архангельский, тверской и подмосковный крестьянский словарь. Без этого поэзия Тряпкина лишилась бы значительной доли своего обаяния. Фольклор, народная сказочная фантастика и деревенское просторечие слились в тряпкинских стихах воедино и создали особый, только ему присущий язык и образный ряд. Но жизнь страны не проходила мимо Тряпкина и его любимой деревни. По его стихам ощущаешь, как от сельской околицы, от гумна или фермы тянутся нити к великим нашим новостройкам и великим городам, к самому космосу. Нити эти проходят через сердце поэта. Посмотрите, как совершенно по-новому осмысливает поэт привычные вещи, какие небывалые импульсы посылает ему деревенский горизонт, когда он пишет о космодромах и звездных ракетах – «стрелах из дыма и звука». А в печах в это время у нас в деревнюшке, Завывают, как ведьмы, чугунные вьюшки, И в ночи, преисполненной странного света, Загорается печь, как живое магнето. И гашу я невольно огонь папироски, И какое-то в сердце ловлю отголоски, И скорее иду за прогон, к раздорожью, Где какие-то спектры играют над рожью, |