Самостоятельная работа по произведению Замятина «Мы». Мы. Неизгладимое впечатление. С одной стороны, это произведение фантастично, с другой необыкновенно жизненно. Потому что Мы романпредостережение
 Скачать 38.3 Kb.
|
|
неизгладимое впечатление. С одной стороны, это произведение фантастично, с другой — необыкновенно жизненно. Потому что «Мы» — роман-предостережение. Предостережение от опасности, подстерегающей нас на каждом шагу, опасности внушения и навязывания чужого мнения. И уж конечно у каждого человека должно быть свое счастье, хоть маленькое, но свое, индивидуальное, личное. Чрезвычайно интересен взгляд автора на будущее. Замятин показывает жизнь этих людей-роботов, единицы из которых могут нормально, по-человечески мыслить. Роман поражает схожестью с будущей действительностью. В Едином государстве жили даже не люди, нумера у них не было имен, только нумера, например: Д-503, О-90. Всеми сторонами их жизни управлял Благодетель. Жили они за Зеленой Стеной, а снаружи «дикие невидимые равнины», неведомые цветы, животные. Все нумера существуют и действуют как единый организм. Встают, едят, работают, гуляют как один. «Мерными рядами, по четыре, восторженно отбивая такт, шли нумера — сотни, тысячи нумеров, в голубоватых юнифах, с золотыми бляхами на груди». Живут они в стеклянных комнатах, ведь им нечего скрывать. Их жизнь должна быть открыта, не должно быть ни одной мысли. Только глаза могут отражать мысли, душу. Поэтому их глаза должны быть в идеале синими или голубыми, как небо, оно всегда чисто и безоблачно: «Синее, не испорченное ни единым облаком». «Человеческие головы непрозрачны, и только крошечные окна внутри: глаза». А облако в небе, как и мысль в голове нумера, словно бельмо на глазу. Если есть мысли, значит, нумер болен, его надо лечить. В жизни нумеров все должно быть ясно, у них все общее, они делают все по-одинаковому, работают, как единый организм, а значит, счастье у них одно на всех. «Блаженство и зависть — это числитель и знаменатель дроби, именуемой счастьем». Но завидовать у них нечему, поэтому блаженство бесконечно. Для нумеров счастье вставать как один, подносить ложки ко рту, выходить на прогулку, ложиться спать одновременно. Но общего счастья нет и быть не может. У каждого человека своя голова, свои мысли, своя судьба. И управлять человеком, внушать ему чужие мысли нельзя. «Человек — как роман: до самой последней страницы не знаешь, чем кончится. Иначе не стоило бы и читать». Нумерами управляет Благодетель, он говорит, приказывает им, что делать, когда им спать, есть, работать. Читая роман «Мы», невольно хочется провести параллель с советским временем. После революции строились огромные заводы, дома, разделенные на комнаты-клетки, столовые, школы, больницы, детские сады. Дети проводили в садах шесть дней в неделю, только там можно было вырастить и воспитать новое поколение. В романе «Мы» дети воспитывались отдельно от родителей, они не являлись собственностью «нумеров-родителей». «О чем с самых пеленок молились, мечтали, мучились? О том, чтобы кто-нибудь раз навсегда сказал им, что такое счастье, — и потом приковал их к этому счастью на цепь». Но ведь истинное счастье, когда оно неожиданно, индивидуально, независимо. Замятин предупреждает нас, что очень опасно, когда кто-нибудь берет на себя ответственность утверждать или внушает, что существует всеобщее вечное счастье. Каждый человек должен искать свое счастье и бороться за него. Нельзя лишать человека индивидуальности — это уже несчастье. Нельзя превращать людей в стадо, в толпу фанатиков. Роман «Мы» лучше помогает разобраться в жизненных ценностях. Нельзя лишать человека свободы, красоты и столь ценных для каждого родительской любви и материнской заботы. У нумеров отняли самое главное в жизни — любовь, любовь к ближним, родителям, детям, природе, искусству. Нумерам с пеленок внушали, что счастье — это, будучи граммом, «почувствовать себя миллионной долей тонны», иметь одинаковые мысли со всеми. У них нет свободы выбора. Замятин предостерегает нас от опасности потерять духовный мир, свои мысли, свой мир, отдаться во власть. Роман Е. Замятина относят к жанру антиутопии. Это можно доказать, сопоставляя факты из произведения характерные черты жанра. 1. Мир утопии ограничен в пространстве: место действия романа разворачивается на территории ограниченной стеклянной Зелёной стеной, выход за которую запрещён жителям государства. 2. Задана новая хронология времени: главный герой живёт примерно в тридцать втором веке, при этом история «его» государства начинается после окончания Двухсотлетней войны, «после победы всех над одним, суммы над единицей». 3. Главной ценностью в романе является счастье, оно заключается в четко определённом будущем, однако с отсутствием свободы, т.к. свобода подразумевает возможность выбора, а, следовательно, импульсивность решений, фантазии и пр. 4. Все граждане Единого государства носят серо-голубые юнифы, все граждане – это нумера, которые отличаются буквой и номером на золотой бляхе. Личное сознание человека, его способность фантазировать, мечтать и даже видеть сны считается болезнью. Кроме того, герой уверен, что гордыня - это порок, т.к. ««МЫ» - от Бога, а «Я» - от диавола». 5. Коллективная жизнь, отсутствие частной жизни: мир, в котором живёт герой, описывается нам «стеклянным», т.к. все предметы, которые окружают героя созданы из стекла, будь то стены между комнатами или же предметы интерьера. Таким образом автор подчёркивает отсутствие частной жизни, т.к. каждый человек в таком случае находится под наблюдением, под «стеклянным колпаком», его становится легче контролировать, кроме того к каждому «нумеру» приставлен ангел-хранитель, который оберегает своего опекаемого от действий, которые могут привести к несчастью государства. 6. Культ коллективного труда на общее благо: все граждане трудятся на благо Единого Государства, т.к. именно благополучие Единого Государства, стабильность – являются высшей ценностью, каждый человек считается единицей в общей массе, который также важен, как и другие. 7. Отказ от денег в обществе: в романе Замятина мы не встречаем какой-либо денежной единицы, т.к. наличие денег порождает возможность социального неравенства, а, значит, не исключает индивидуальность. 8. Укрощение стихийного начала природы: Единое Государство стремится подчинить себе всё «природное» в человеке: фантазию, душу, порывы. Также оно провозглашает Lex sexualis, согласно которому каждого гражданина исследуют в лабораториях, после чего он получает талонную книжечку, данные которой основаны на показателях его организма. Также в романе говорится о прирученном небе, о цветах в Ботаническом Музее, что также подчёркивает стремление человека подчинить природу. 9. Наука и знание играют особенную роль, т.к. на протяжении всего произведения не раз мысли главного героя приходят к расчёту каких-либо явлений, вероятностей. В конце романа главный герой встречается с человеком, который утверждает, что всё конечно, и утверждает, что бесконечности нет. Это утверждение и последующие действие (выжигание участка в головном мозге, отвечающего за фантазии) приводят к тому, что в мире Единого Государства разум и математическая составляющая окончательно победили человеческую сущность, которая уже не способна к выражению чувств, ей не доступна способность фантазировать, т.к. для них мир исчисляется математически. Произведение Замятина «Мы» было написано в 1921 году. Оно является своеобразной сатирой над радикальными идеями социалистов-современников писателя. В произведении Замятина, которое называют антиутопией, нарисован тоталитарный мир. Писатель затронул не только проблематику большевистской политики, но и поглощения техническим прогрессом духовной стороны жизни. Будущее в романе «Мы», пользуясь словами Замятина, представлено «со знаком минус», чем и вызвано определение этого жанра как «антиутопия». Социально-философская проблематика романа придает ему жанровые черты философской притчи, пророческого мифа XX в. В основе романа — философская проблема свободы человека. Идея всеобщего равенства, центральная идея любой утопии, оборачивается в антиутопии всеобщей одинаковостью и усредненностью. Все сферы человеческой жизни в абсолютной степени подчиненны государству. После хаоса войны стабильность у людей превратилась в высшую ценность. Всё, что не было подчинено логике, объявлялось хаотичным (музыка, природа, любовь и др.). Поэтому город был огорожен Зелёной Стеной от всей окружающей природы. Фантазию, как главную виновницу всех неудовлетворенностей человека, по мнению Единого Государства, попытались истребить с помощью операции, тем самым завершив процесс полного уничтожения личности и придя к всеобщему спокойствию и благополучию. В Едином Государстве вообще не осталось растений, почти всё в городе создано из стекла и бетона. Стены каждого здания — прозрачные, ведь добропорядочным гражданам, которых именуют «нумерами», всё равно нечего скрывать. Всё подчинено благу общества. Например, поэты могут лишь славить государство и при помощи искусства учить общественно-полезным навыкам. В случае неподчинения — казнь. Частной жизни и собственности в таком обществе быть просто не могло. Также государство уничтожало возможность возникновения у нумеров привязанности к кому-либо, подчинив контролю даже сексуальную жизнь, рождение и воспитание детей. «Идеальный» общественный уклад был достигнут насильственным упразднением свободы. Тем не менее насилие над личностью вызывает у людей восторг. «Счастье — в несвободе», – утверждают герои романа «Мы». Малейшее проявление свободы, индивидуальности считается ошибкой, добровольным отказом от счастья, преступлением: «…смирение — добродетель, а гордыня — порок, и что «МЫ» — от Бога, а «Я» — от диавола». Однако, главный герой произведения - Д-503 влюбляется и начинает постепенно менять свое мировоззрение и отношение к действительности, в которой существует. Так герой вступает в непримиримый конфликт не только с Единым Государством, но и с самим собой. Он не может противиться изменениям внутри себя, но и не может признать их положительными или отрицательными, ведь, как бы ему это не нравилось, душа – болезнь в обществе, где живет Д-503. «Вы, конечно, правы: я — неблагоразумен, я — болен, у меня — душа, я — микроб. Но разве цветение — не болезнь? Разве не больно, когда лопается почка?». Мир в романе Замятина дан через восприятие человека с пробуждающейся душой. И если в начале книги автор, доверяя повествование своему персонажу, все же смотрит на него отстраненным взглядом, часто иронизирует над ним, то постепенно их позиции сближаются: нравственные ценности, которые исповедует сам автор, становятся все более и более дороги герою. У Д-503 меняется взгляд на вещи, речь, восприятие окружающего мира. «Было два меня. Один я — прежний, Д-503, нумер Д-503, а другой… Раньше он только высовывал свои лохматые лапы из скорлупы, а теперь вылезал весь, скорлупа трещала, вот сейчас разлетится в куски и… и что тогда?»; «Все было на своем месте — такое простое, обычное, закономерное: стеклянные, сияющие огнями дома, стеклянное бледное небо, зеленоватая неподвижная ночь. Но под этим тихим прохладным стеклом — неслось неслышно буйное, багровое, лохматое» - ясное безоблачное небо постепенно превращается в сознании героя в тяжелое, чугунное. В романе “Мы” в фантастическом и гротесковом облике предстает возможный вариант общества будущего. Перед нами возникает странный, неузнаваемый и страшный мир, отгороженный от всего живого глухой стеклянной стеной. Мир Единого Государства, мир несвободы, единообразия, мир без любви, без музыки, без поэзии, без личности и без души. Через него писатель пытается показать нам, что не существует идеального общества. Жизнь – это стремление к идеалу. Именно благодаря произведению «Мы» в антиутопии появились многие тропы, ставшие сегодня классикой: взгляд на антиутопическое общество изнутри, провальный бунт против системы, постоянная слежка, вездесущая пропаганда, абсолютный тоталитаризм, наказания за любое инакомыслие, массовое обезличивание людей, хирургические операции для уничтожения индивидуальности, регламентация сексуальной жизни. И по сей день, используя созданную Замятиным формулу, другие авторы добавляют свои детали, создавая новые картины мрачного будущего. Роман «Мы» — это и предостережение, и пророчество. Его действие происходит через тысячу лет. Главный герой – инженер, строитель космического корабля «Интеграл». Он живет в Едином Государстве, во главе которого — Благодетель. Перед нами предельно рационализированный мир, где господствуют железный порядок, единообразие, униформа, культ Благодетеля. Люди избавлены от мучений выбора, все богатство человеческих мыслей и чувств заменено математическими формулами. Повествование ведется от лица главного героя: мы читаем его записи в дневнике. Вот одна из первых: «Я, Д-503, строитель «Интеграла» — я только один из математиков Великого Государства. Мое, привычное к цифрам, перо не в силах создать музыки ассонансов и рифм. Я лишь пытаюсь записать то, что вижу, что думаю — точнее, что мы думаем (именно так — мы, пусть это «Мы» будет заглавием моих записей). Но ведь это будет производная от нашей жизни, от математически совершенной жизни Единого Государства, а если так, то разве это не будет само по себе, помимо моей воли, поэмой? Будет — верю и знаю» [1, с.4] По замыслу Благодетеля граждане Единого Государства должны быть лишены эмоций, кроме восторгов по поводу его мудрости. С высоты взгляда современного человека некоторые моменты организации жизни Нумеров доходят до маразма, например: вместо любви — «розовые билетики» на партнера в сексуальные дни, когда стеклянные стены жилищ разрешалось ненадолго занавешивать. Да, живут они в стеклянных домах (это написано еще до изобретения телевидения), что позволяет политической полиции, именуемой «Хранители», без труда надзирать за ними. Все носят одинаковую униформу и обычно друг к другу обращаются либо как «нумер такой-то», либо «юнифа» (униформа). Питаются искусственной пищей и в час отдыха маршируют по четверо в ряд под звуки гимна Единого Государства, льющиеся из репродукторов. Руководящий принцип Государства состоит в том, что счастье и свобода несовместимы. Человек был счастлив в саду Эдема, но в безрассудстве своем потребовал свободы и был изгнан в пустыню. Ныне Единое Государство вновь даровало ему счастье, лишив свободы. Итак, мы видим полное подавление личности во имя благоденствия Государства! Далёкое будущее. Д-503, талантливый инженер, строитель космического корабля «Интеграл», ведет записки для потомков, рассказывает им о «высочайших вершинах в человеческой истории» — жизни Единого Государства и его главе Благодетеле. Название рукописи — «Мы». Д-503 восхищается тем, что граждане Единого Государства, нумера, ведут рассчитанную по системе Тэйлора, строго регламентированную Часовой Скрижалью жизнь: в одно и то же время встают, начинают и кончают работу, выходят на прогулку, идут в аудиториум, отходят ко сну. Для нумеров определяют подходящий табель сексуальных дней и выдают розовую талонную книжку. Д-503 уверен: «„Мы“ — от Бога, а „я“ — от диавола» Как-то весенним днем со своей милой, кругло обточенной подругой, записанной на него 0—90, Д-503 вместе с другими одинаково одетыми нумерами гуляет под марш труб Музыкального Завода. С ним заговаривает незнакомка с очень белыми и острыми зубами, с каким-то раздражающим иксом в глазах или бровях. I-330, тонкая, резкая, упрямо-гибкая, как хлыст, читает мысли Д-503. Через несколько дней I-330 приглашает Д-503 в Древний Дом (они прилетают туда на аэро). В квартире-музее рояль, хаос красок и форм, статуя Пушкина. Д-503 захвачен в дикий вихрь древней жизни. Но когда I-330 просит его нарушить принятый распорядок дня и остаться с ней, Д-503 намеревается отправиться в Бюро Хранителей и донести на нее. Однако на следующий день он идет в Медицинское Бюро: ему кажется, что в него врос иррациональный № 1 и что он явно болен. Его освобождают от работы. Д-503 вместе с другими нумерами присутствует на площади Куба во время казни одного поэта, написавшего о Благодетеле кощунственные стихи. Поэтизированный приговор читает трясущимися серыми губами приятель Д-503, Государственный Поэт R-13. Преступника казнит сам Благодетель, тяжкий, каменный, как судьба. Сверкает острое лезвие луча его Машины, и вместо нумера — лужа химически чистой воды. Вскоре строитель «Интеграла» получает извещение, что на него записалась I-330. Д-503 является к ней в назначенный час. I-330 дразнит его: курит древние «папиросы», пьет ликер, заставляет и Д-503 сделать глоток в поцелуе. Употребление этих ядов в Едином Государстве запрещено, и Д-503 должен сообщить об этом, но не может. Теперь он другой. В десятой записи он признается, что гибнет и больше не может выполнять свои обязанности перед Единым Государством, а в одиннадцатой — что в нем теперь два «я» — он и прежний, невинный, как Адам, и новый — дикий, любящий и ревнующий, совсем как в идиотских древних книжках. Если бы знать, какое из этих «я» настоящее! Д-503 не может без I-330, а её нигде нет. В Медицинском Бюро, куда ему помогает дойти двоякоизогнутый Хранитель S-4711, приятель I, выясняется, что строитель «Интеграла» неизлечимо болен: у него, как и у некоторых других нумеров, образовалась душа. Д-503 приходит в Древний Дом, в «их» квартиру, открывает дверцу шкафа, и вдруг… пол уходит у него из-под ног, он опускается в какое-то подземелье, доходит до двери, за которой — гул. Оттуда появляется его знакомый, доктор. «Я думал, что она, I-330…» — «Стойте тут!» — доктор исчезает. Наконец! Наконец она рядом. Д и I уходят — двое-одно… Она идет, как и он, с закрытыми глазами, закинув вверх голову, закусив губы… Строитель «Интеграла» теперь в новом мире: кругом что-то корявое, лохматое, иррациональное. 0—90 понимает: Д-503 любит другую, поэтому она снимает свою запись на него. Придя к нему проститься, она просит: «Я хочу — я должна от вас ребенка — и я уйду, я уйду!» — «Что? Захотелось Машины Благодетеля? Вы ведь ниже сантиметров на десять Материнской Нормы!» — «Пусть! Но ведь я же почувствую его в себе. И хоть несколько дней…» Как отказать ей?.. И Д-503 выполняет её просьбу — словно бросается с аккумуляторной башни вниз. I-330 наконец появляется у своего любимого. «Зачем ты меня мучила, зачем не приходила?» — «А может быть, мне нужно было испытать тебя, нужно знать, что ты сделаешь все, что я захочу, что ты совсем уже мой?» — «Да, совсем!» Сладкие, острые зубы; улыбка, она в чашечке кресла — как пчела: в ней жало и мед. И затем — пчелы — губы, сладкая боль цветения, боль любви… «Я не могу так, I. Ты все время что-то недоговариваешь», — «А ты не побоишься пойти за мной всюду?» — «Нет, не побоюсь!» — «Тогда после Дня Единогласия узнаешь все, если только не…» |