ЖЕНСКИЙ СУЛТАНАТ. Расцвет и крах Османской империи. Женщины у власти Мамедов Искандер Проблема Какой была
 Скачать 19.6 Kb.
|
|
Расцвет и крах Османской империи. Женщины у власти Мамедов Искандер Проблема: Какой была роли женщин султанской семьи в жизни Османской империи в период с середины XVI до второй половины XVII в.?
Для европейских авторов XIX–XX вв. было характерно устойчивое утверждение о бесправном положении женщин в Османской империи, в частности тех, кто оказался в султанском гареме. Тщательное изучение архивных материалов, характерное для современных исследователей османской истории, показало иную картину: многие женщины и в столице, и в провинции очень активно участвовали в экономической жизни, вели через своих посредников судебные процессы, были инициаторами различных благотворительных акций. При более обстоятельном рассмотрении статуса и поведения наиболее известных «затворниц» султанского гарема обнаруживается их несомненное влияние на деятельность Порты, особенно возросшее в период с середины XVI до второй половины XVII в. Именно в это столетие они выступали активными участницами дворцовых группировок, определявших государственную политику. Подобная тенденция, несомненно, была связана с важными изменениями в общественной жизни империи. Изменения происходили и в ближайшем окружении самого правителя. Как уже отмечалось, со второй половины XVI в. султаны стали больше времени проводить в гареме, в окружении своих наложниц и евнухов. Ранее их предшественники возглавляли военные походы и общались в основном с визирами и военачальниками. Однако преемники Сулеймана Кануни редко выходили из своих покоев в Топкапы и находились под влиянием своих фаворитов. Так, на Мурада 3 было значимым влияние на Мурада III четырех женщин султанского гарема: его матери Нурбану-султан, хасеки Сафийе, его тетки – Исмихан-султан и кетхуда-кадын Джанфеды (отвечающая за придворные церемониалы).
Одно из объяснений причин активизации женщин султанского гарема, возможно, следует искать в отношениях Сулеймана Кануни с его будущей супругой Хуррем-султан. Султанская фаворитка хорошо знала, сколь трудной задачей будет привести кого-то из ее сыновей к власти, и искала пути ее решения. Возглавляемая Хуррем дворцовая группировка, в которую помимо Михримах и Рустем-паши, получившего в 1544 г. пост садразама, входили также другие близкие к ним люди, сумела оговорить Мустафу перед султаном, что привело к его казни в 1553 г.
Хасеки преемников Сулеймана Кануни старались во всем следовать примеру Хуррем-султан. Нурбану также добилась большого влияния на своего мужа Селима II, а после его смерти, уже в качестве валиде-султан, на своего сына Мурада III. Вероятно, именно она сумела уговорить своего сына перевести весь гарем во дворец Топкапы и в 1578 г. во главе торжественной процессии переехала из Старого дворца в новые покои. Ее высокое положение отразилось также и на расположении ее апартаментов на территории гарема. Как уже отмечалось, они занимали там центральное место и были непосредственно связаны с жилыми помещениями самого султана. С переездом гарема в Топкапы связано еще одно новое явление в жизни султанского двора. Отныне все члены семьи правящего султана оказались собранными в его стенах. Как первое следствие этой ситуации можно рассматривать отказ от практики посылки шахзаде в санджаки. Последним из султанских сыновей, кто обучался в санджаке государственному управлению, был старший сын Мурада – Мехмед. Полученный им опыт сделал его единственным претендентом на султанский трон. В последующем все шахзаде оказались запертыми в стенах султанского дворца. В подобных условиях не только шахзаде, но и их матери – хасеки потеряли хотя бы относительную свободу действий. Ясно, что другим следствием акции Нурбану было существенное усиление позиции валиде по сравнению с султанскими фаворитками. С того времени султанские матери не только контролировали жизнь гарема, но и воспитание новых наследников престола. Хасеки могли противопоставить власти валиде лишь поиск недовольных в среде дворцовых вельмож, с помощью которых можно было бы добиться свержения правящего султана. Опасность реализации подобного сценария была достаточно велика. Об этом свидетельствовало поведение Мехмеда III, который, подозревая своего старшего сына Махмуда в заговоре против него, приказал умертвить его.
После смерти Нурбану в 1583 г. ее место заняла Сафийе-султан, чье влияние на Мурада, а затем и на ее сына Мехмеда вплоть до его смерти было не менее сильным, хотя ей не удалось добиться из-за интриг лиц из окружения Нурбану статуса султанской жены. Тем не менее ее участие в принятии важнейших решений Мехмеда III по политическим и государственным вопросам для иностранных послов было очевидным111. При отсутствии султана в столице великий визир или лицо, замещавшее его (каймакам), должны были получать одобрение своих действий у Сафийе-султан113. Однако после прихода к власти юного Ахмеда I в 1603 г. ей пришлось покинуть Топкапы и переселиться во «Дворец слез», что означало конец ее активного участия в жизни султанского двора.
Карьера хасеки султана Ахмеда I – Махпейкер Кёсем-султан в основных чертах напоминала достижения ее предшественниц. Подобно Нурбану и Сафийе, пика своего влияния она достигла в годы, когда стала валиде-султан (1623–1651). Английский дипломат П. Рико описывал ее как умелую и опытную в политике, честолюбивую и высокомерную в отношениях с придворными. По ее настоянию правительственные советы часто проводились в тайном помещении гарема. Именно оттуда исходили приказания о назначениях, увольнениях или арестах тех или иных должностных лиц. Никакие распоряжения садразама или других визиров Порты не могли иметь силу, пока они не были согласованы с ней115. Возможно, она также сыграла определенную роль в изменении правила прихода к власти следующего султана. Ее активность не могла не вызвать оппозицию при дворе, причем настолько сильную, что неоднократно предпринимались шаги для удаления ее из дворца, однако ни Мурад, ни Ибрагим не решились этого сделать. В итоге ее карьера оказалась самой продолжительной из всех валиде того времени. Она оборвалась лишь в годы правления ее внука Мехмеда IV, когда ей пришлось столкнуться с набравшей силу матерью малолетнего султана Турхан-султан, по чьей инициативе она была казнена116.
Последняя из полновластных валиде-султан Хатидже Турхан, избавившись от своей свекрови в 1651 г., оказалась в центре событий, происходивших в Стамбуле при ее малолетнем сыне. Хотя по возрасту она не принадлежала к кругу женщин гарема старшего поколения, тем не менее, по свидетельствам современников, обладала значительным влиянием и авторитетом благодаря своему статусу117. Вывод. Активизация борьбы политических группировок при султанском дворе с участием людей из ближнего окружения султана и ведуших улемов привела в конце XVI – начале XVII в. к падению политического веса и уменьшению авторитета членов Диван-и Хумаюн во главе с великим визиром118. При передаче власти по старшинству все меньше внимания стало уделяться связям между отцом и сыном. Теперь власть в очень редких случаях доставалась сыновьям, и сыновья чаще всего не получали от отцов политических знаний. Матери султанов как представители старшего поколения османской династии считались обладателями необходимых знаний, которые они могли передавать следующему поколению. Это стало одной из причин активного участия матерей султанов в политике Османского государства. |