юрид факыаты. Заключение 21 Список использованной литературы 23
 Скачать 70.81 Kb.
|
1 2 Содержание Введение 2 Заключение 21 Список использованной литературы 23 ВведениеЮридические факты выступают одной из главных и вместе с тем содержательных категорий юриспруденции. Без них, так же как и без нормативных положений права, невозможна правовая координация социальных отношений. Они являются движущим механизмом в динамике социальных отношений, очевидной причиной их появления, преобразования и прекращения. Тем не менее, невзирая на достаточно большую теоретическую и практическую значимость, юридические факты в качестве научной категории и как часть алгоритма правового регулирования не имеют в настоящее время адекватной, отвечающей потребностям юридической науки и практики интерпретации. Вследствие чего возникают непрестанные научные диспуты, целая совокупность проблем практического характера, а непосредственной причиной, как представляется, - сложность социальной и юридической сущности этого феномена. Теоретические аспекты исследования юридических фактов привлекали внимание дореволюционных ученых – Н. М. Коркунова, Д. Д. Грима, Е.В. Васьковского. С позиции концепции юридических фактов они изучали вопросы исковой давности, условий действительности и недействительности. В советской общей концепции государства и права и в отраслевых дисциплинах юридическим фактам посвящены труды Н.Ф. Александрова, О.В. Баринова, Г.С. Бодерсковой, Н.П. Ворониной, З.Л. Гейхман, П.Ф. Елисейкина, Н.В. Зернина, З.Д. Ивановой, С.Ф. Кечекьяна, О.А. Красавчикова, А.А. Матюхина, Н.Н. Мельчинского, А.З. Мицкевича, Я.О. Мотовиловкера, С.И. Реутова, В.А. Рясенцева, Т.А. Синцовой, В.Н. Синюкова, З.А. Тарасовой, Ю.К. Толстого, Р.О. Халфаной, В.Ф. Яковлева. В нынешних научных литературных источниках проблемы юридических фактов подвергаются исследованию в монографиях, диссертациях, статьях, учебных пособиях по теории государства и права, по отраслевым юридическим дисциплинам. Так, при написании данной работы были использованы теоретические знания и научные авторские достижения таких ученых, как С.С. Алексеев, О.В. Баринов, О.С. Иоффе, В.Б. Исаков, А.Н. Костюков, O.A. Красавчиков, Е.А. Крашенинников, Н.П. Курцев, А.К. Стальгевич, P.O. Халфина, P.A. Ханнанов, JI.A. Чеговадзе и других. Целью настоящего исследования выступает комплексный анализ теоретических и нормативных положений, относящихся к правовой природе юридических фактов как определенных жизненных обстоятельств, влекущих появление, преобразование либо завершение правоотношений. Задачи для достижения намеченной цели, были определены следующие:
Объектом исследования являются общественные отношения, возникающие вследствие наступления определенных жизненных обстоятельств, влекущих появление, преобразование либо завершение правоотношений. Предметом исследования выступают нормативные и научно-теоретические аспекты в области системы юридических фактов в концепции права, их правовой сущности и классификации. В ходе данной работы были применены следующие методы: общенаучные (методы анализа и синтеза, диалектический, логический, исторический и другие); частнонаучные (формально-юридический, системно-правовой и другие). Глава 1 Общая характеристика юридических фактов: понятие, правовая сущность , классификация Истоки научной категории «юридический факт» уходят вдаль исторического становления науки юриспруденции. Уже в римском праве выделялось несколько причин появления правоотношений. В Институциях Гая, Юстиниана их четыре: контракт, квази-контракт, деликт, квази-деликт1. В дальнейшем появилось пятое основание – односторонняя сделка. Прописываются сроки, основания заключения брака, основания перехода предметных объектов по наследству и иные юридические факты. Единое обозначение юридического факта, как и понятие правоотношения, римские юристы не выработали. Формулировка данного термина связана с последующей переработкой, восприятием и последовательным изложением римского права его более поздними научными исследователями. Необходимо отметить, что первые попытки дать дефиницию юридических фактов относятся лишь к XIX в. Оформление и развитие категории юридического факта было аргументировано теми преобразованиями, которые осуществлялись в гражданском праве данного исторического этапа. В юридических научных источниках ХІХ столетия массово изучались вопросы связи факта и правовых последствий. Впервые понятие «юридический факт» было использовано Савиньи в труде «Система современного римского права». Он говорил: «Я называю события, вызывающие появление или окончание правоотношений, юридическими фактами»2. Для исторического понимания концепции юридических фактов значительным выступает обстоятельство, что она оформилась в ключе формально-догматической юриспруденции под мощным воздействием юридического позитивизма. Отсюда – доминирование в ней теоретического анализа, логических методов, увлечение схематизацией и классификациями. Юрист-догматик отталкивается от того, что интерпретация юридических фактов – прерогатива законодателя, что они являются чем-то данным, исходной точкой; юрист-догматик заинтересован только в юридическом значении факта, а не в причинах его возникновения и общественного наполнения. Тем не менее, догматическая концепция юридических фактов определила понятие юридического факта, фактического состава, выработала их классификации, сохранившие свою ценность и в настоящее время3. Являясь весьма консервативной, концепции юридических фактов необходимо последующее развитие и дополнении исследователями права с учетом тех трансформаций, которые сложились в правоведении. Трактуя юридический факт, необходимо базироваться на восприятии его как действительного жизненного обстоятельства, а его дефиниция должна объединять фиксацию в норме права абстрактной модели данного обстоятельства, его настоящее наступление и возможность способствовать возникновению юридических последствий1. Слово «факт» характеризуется латинским происхождением (лат. factum - сделанное, свершившееся) - это реальное событие, процесс, то, что свершилось в настоящей действительности. В зависимости от юридического значения все факты (объективные и субъективные) следует разделять на две большие части: юридически безразличные и юридически значимые. Юридически безразличные факты - это факты, не втянутые в ход правовой координации социальных отношений и вследствие этого не обладающие юридическим значением. К ним можно относятся любовь, дружба, симпатия, антипатия и т.д. и т.п. Юридически значимые факты - это факты, реализующие конкретную функцию в ходе правового регулирования социальных отношений и как следствие - имеющие определенное юридическое значение. Согласно воззрениям В.И. Синайского, «юридический факт является категорией сугубо юридической. Само по себе никакое обстоятельство не может вызвать юридических последствий, если за таким обстоятельством право не признает свойства производить данные последствия»2. Именно благодаря этому «все явления действительного мира делятся на юридически безразличные и юридически значимые факты»3. Большое количество юридически весомых фактов приводит к обоснованности их изучение их в широком и узком смысловых содержаниях. В широком значении юридически значимые факты охватывают как исключительно юридические факты, так и факты-доказательства. Критерием для их разделения выступает способность напрямую приводить к появлению правовых последствий. Собственно юридические факты традиционно в юридической литературе обозначаются как предопределенные правовыми нормами конкретные жизненные обстоятельства, способствующие появлению, преобразованию и завершению правоотношений1. Для осознания сущности юридически значимых фактов главенствующую роль играет понимание их в совокупности материального и идеального. Отрицание данного обстоятельства способствует тому, что одни исследователи абсолютизируют фактическую базу рассматриваемого явления, другие, наоборот, ее целиком отвергают, оставляя при этом акцент на исключительно правовом аспекте. Так, например, в марксистско-ленинской общей концепции государства и права юридические факты сравниваются с феноменами вещественной действительности - событиями и действиями2. Прямо противоположное мнение характерно для С.А. Зинченко, который утверждает: «Думается, в юридических фактах нет ни грамма вещественного, если не учитывать тот внешний вещественный носитель (бумажный или электронный), на котором хранится правовая информация (юридический документ, договор, акт государственной регистрации и т.п.). Юридические факты – в общем объеме правовые формы, реализующие лишь им характерную координирующую роль»3. Вышеизложенные подходы представляются односторонними и, как следствие, не дающими возможность раскрыть настоящую природу анализируемого феномена. Согласно воззрениям В.Б. Исакова, понятие юридического факта должно содержать два ключевых момента: наличие явлений реальности - событий или действий (материальный момент); их предусмотренность в нормах права в качестве предпосылок правовых последствий (юридический момент). Юридические факты обусловлены нормативными положениями права в качестве фундаментальных основ для появления правовых последствий4. Н.Г. Александров специфически акцентировал внимание на том, что «юридический факт - это не только бытийный факт, а факт, конкретным образом анализируемый нормами и положениями правовой сферы»5. Таким образом, предусмотренность определенный условий нормами правовой дисциплины представляет обязательный компонент термина «юридический факт»6. Восприятие юридических фактов (фактических составов) в совокупности вещественного и идеального способствует не принципиальности постановки вопроса касательно категорий «юридический состав» и «фактический состав». Их весьма легко можно употреблять как взаимозаменяемые. Таким образом, наблюдается необходимость выработки общей концепции юридически значимых фактов, анализа их в широком смысле как фактов, осуществляющих конкретную функцию в ходе правового регулирования социальных отношений и, как результат, обладающих тем, или другим юридически значимым содержанием. Догматически и эмпирически большое значение имеет разграничение юридически весомых фактов, исследуемых в узком смысловом содержании, на автономные и зависимые, которые не наделены самостоятельностью. В итоге, необходимо подчеркнуть, что большое и весомое значение для всестороннего и успешного изучения содержательной природы юридических фактов имеет восприятие их в комплексе вещественного и идеального1. Проблематике разработке классификационной структуры юридических фактов уделено существенное внимание в общеконцептуальном и отраслевом аспектах. При отмеченном множестве теоретических подходов сформировалось какое-то единая (традиционная) картина, отражающая то, каким способом необходимо выстраивать классификацию юридических фактов. По утверждению В.Б. Исакова, в основе такой классификации находятся три взаимосвязанных характеристики: волевой показатель; правомерность (неправомерность) поступков; независимость (зависимость) появления правовых последствий от волевых, сознательных поступков, производимых субъектом. Следуя из вышесказанного, первичная классификация с учетом данных характеристик представляется следующим образом. Учитывая первый критерий, юридические факты делятся на действия и события. Посредством второго критерия они разграничиваются на правомерные и противоправные действия. И, наконец, благодаря третьему - классифицируются на юридические акты и юридические поступки2. С некоторыми специфическими чертами данная классификация отражена в работах иных ученых3. Классификация юридических фактов на события и действия, в фундамент которой положен «волевой» критерий, не происходит из сущности юридических фактов, тем самым затрудняя верное восприятие их места и предназначения в правовой структуре. Всякие события сами по себе безразличны праву. Они наделяются правовым содержанием только в итоге их юридического «препарирования», совершения конкретных юридических действий (волевых и сознательных), в результате которых они только наделяются той или иной ролью в правовом регулировании. Стихийное бедствие, появление на свет и гибель человека, истечение конкретного временного периода и т.п, как правило, определяют в категорию событий, и при условии указания на них в нормах объективного права утверждают юридическими фактами - событиями. Между тем вышеуказанные и другие события, представленные в праве и им признанные, наделяются характером волевых, имеющих различное значение в появлении и движении объективного и субъективного права. В.Б. Исаков подчеркивает, что факты, прежде чем они продемонстрируют свое юридическое значение, должны быть определенным образом установлены и зафиксированы. Без этого они вероятнее всего не могут быть применены в качестве таковых. Система фиксации и удостоверения предполагает: уполномоченные органы; установленные законом инструменты фиксации и стандартные процедуры работы с ними; действия по выдаче сведений о юридических фактах1. Аргументируя волевую сущность всяких юридических фактов и других правовых средств (юридических условий, юридических предпосылок), нельзя не обратить внимания на различия в волеформировании данных юридических средств, не связанных с какими-либо событиями, и тех, в которых указанная связь наблюдается. Различие состоит в том, что юридические факты, порождаемые волеизъявлением субъекта, осуществляют конкретную цель и интерес. Юридические факты, связанные с событиями (вероятно и действиями), непосредственно не считаются по общему положению результатом воли субъекта, изъявления ее. Хотя исключительно субъект наделяется в итоге этого конкретным правом. Так, регистрация юридического лица, индивидуального предпринимателя, хотя и происходит на основе учредительных актов (включая и заявление, в котором содержится на то воля учредителя), статутные правоотношения в конечном результате порождаются волей государственного органа. Более четко данная особенность раскрывается при регистрации факта рождения или смерти человека, а также в иных обстоятельствах. Но данное общее положение абсолютизировать не стоит, так как события в их юридическом аспекте могут быть, таким образом, связаны с правовыми феноменами, что последние структурируются в качестве конкретных и самостоятельных фрагментов правовой реальности. Последующая классификация юридических фактов обусловлена разделением юридических актов на правомерные и противоправные. Правомерные действия в данной классификационной системе разграничиваются на юридические акты и юридические поступки. Юридические поступки, - утверждает Р.О. Халфина, - правомерные действия, в которых воля ориентирована на достижение конкретного, располагающегося вне права, итога, но которые приводят к возникновению некоторых правовых последствий (выработка достижений науки, открытия и т.п.)1. Согласно взглядам В.Б. Исакова, юридические поступки провоцируют правовые последствия независимо от того, понимал или нет субъект их правовое значение, хотел или нет прихода правовых последствий. Существенная часть правомерных поступков возникает вследствие материально-предметной активности граждан (производство и потребление материальных ресурсов, создание произведений литературы и искусства, творчество и т.п.)2. Н.Д. Егоров обозначает юридические поступки как такие правомерные действия, которые порождают правовые последствия независимо, а иногда и вопреки желаниям индивида, совершившего юридический поступок. Находка, например, утраченного предмета порождает обязательство по ее возврату потерявшему даже в том случае, если у нашедшего предмет не проявляется никакого стремления возвращать ее хозяину. Юридический поступок, считает М.А. Рожкова, характеризуется с юридическим актом тем общим, что происходит с намерением привести к юридическим последствиям. Их различие в том, что второй ориентирован на движение правоотношения, тогда как первый - только на реализацию и защиту гражданских прав3. Как видно из интерпретаций юридический поступок выступает в качестве правомерного действия, что объединяет его с традиционными юридическими фактами в качестве волевых актов. Таким образом, при всей общности категории «юридический поступок» и специфики отражения в нем воли реального субъекта он по общим критериям схоже с волевым юридическим актом, являющимся юридическим фактом или частью многогранного юридического факта4. Итак, юридические факты – это конкретные жизненные обстоятельства (условия, ситуации), с которыми нормы права связывают появление, завершение или преобразование правоотношений. Эти факты начинают определяются как юридические не в силу каких-то специфических внутренних критериев, а в итоге признания их таковыми государством, законом, они служат прямыми поводами, основаниями для появления и осуществления правоотношений. Юридические факты многочисленны и весьма разнообразны, в связи с этим они достаточно детально классифицируются научными разработками по многим критериям в целях демонстрации их специфики и более узкого познания. По волевым характеристикам юридические факты подразделяются на события и действия. Уникальную роль в процессе правоотношений играют так определяемые юридические составы или сложные комплексные факты, когда для появления конкретного правового отношения необходимо не одно, а совокупность условий (комплекс фактов). В целом юридические факты занимают достаточно значимое место и играют активную роль в общей правовой системе, выступая своего рода её «нервными окончаниями» (рецепторами), соединяющими нормы права с действительными социальными отношениями. Глава 2 Правовые презумпции и фикции: понятие, виды, значени Правовые презумпции широко используются в нынешнем законодательстве и находятся практически во всех его отраслях. Однако законодательство Беларусси не включает трактовки термина «презумпция», сама презумпция устанавливается с применением разнообразных терминов, причем часто не раскрывающих природу этого явления – возможную взаимосвязь фактов в ее базисе. Анализ общей категории презумпции с точки зрения концепции права и логики дает возможность считать, что оно имеет конкретный статус юридической гипотезы. Присутствие презумптивных предположений иногда аргументировано трудностями подтверждения наличия искомого, предполагаемого факта, схожего с ранее предполагаемым и фиксированным. В переводе с латыни «презумпция» (praesumptie) означает «предполагаю», «ожидаю». Данный термин включает в себя предположение, логически возможную связь, подтверждение или отрицание которой должно служить инструментом выявления искомых условий, юридических фактов и их следствий. Остается неразрешенным вопрос о том, представляет ли презумпция сугубо правовое понятие или же область ее использования намного больше и каким содержанием наполняется презумпция в связи с добавлением к ней категории «правовая». В настоящее время можно говорить о трех подходах к анализу данного вопроса. Так, исследователи, изучающие презумпцию в русле первого подхода, утверждают, что она выступает основным образом логическим термином, базирующейся на прошлом опыте (суждением, предположением), которое, будучи зафиксированным в законодательных актах, дает возможность прийти к заключению о наличии или отсутствии юридических фактов. Приверженцы данного подхода направлены в своих исследованиях на объемное обозначение области презумпций, изучают презумпцию как универсальное понятие, широко используемую в различных областях человеческой деятельности. Правовая презумпция при данной трактовке – распространенная разновидность презумпции, описывающаяся «собственным действием в области права, предопределенностью целей правовой координации»1. Все же, рассуждая о так определяемых общелогических презумпциях, приверженцы этой теории не предоставляют ни одного примера «внеправовой» презумпции. Специфика их взглядов отражается в том, что главное место в ходе исследования презумпции отводится исключительно логическому моменту, а право выступает как одна из областей ее использования. Второй, противостоящий первому подход заключается в том, что презумпция воспринимается как феномен исконно правовое, то есть сама категория «презумпция» свидетельствует о ее принадлежности к правовой области. последователи данных воззрений (Я.Б. Левенталь, В.А. Ойгензихт и др.)1 относят презумпцию к числу юридических правил, положений, приемов доказательственного процесса, посредством которых следует заключить о присутствии конкретных условий, фактов, правовых статусов и качеств. Сложность и затруднительность этой позиции состоит в том, что презумпция наделяется дополнительной ролью определенного юридического приема; она исследуется независимо от какой-либо связи с нормой права. По-другому рассуждая, вышеупомянутые ученые описывают презумпцию, как зафиксированное в законе или происходящее из него правило, в соответствии с которым при появлении некоторых юридических фактов можно вывести предположение о присутствии или отсутствии иных фактов, правоотношений, без предложения доказательств в их подтверждение. Однако о том, в каком ключе представлена презумпция и каким образом осуществляется механизм ее действия (исполнения), исследователи в своих трудах не дают ответа. Третья, так характеризуемая «нормативная» позиция связывается с именами таких ученых, как Н.Н. Цуканов, Д.М. Щекин2. Их подход уникален в силу того, что они понятием «презумпция» охватывают в общем всю правовую норму, включающую в себя логический прием презюмирования. Презумпция, в таком понимании, проявляется как норма права, включающая в себя юридическую обязанность для правонарушителя и иных лиц признать презумируемый факт зафиксированным при присутствии фактов исходных. В данных условиях осуществляется смешение природы, структуры и логических связей (следствия наличности искомого факта с юридической обязанностью должностного лица признать данный факт существующим) презумпции. Весьма отличающиеся точки зрения на этот правовой феномен предопределяют выработку многочисленных определений термина «презумпция». Всякий исследователь, внося новые идеи в концепцию правовых презумпций, акцентирует внимание на тех или иных ее значимых характеристиках. Оптимально ясным выглядит трактовка, описывающая презумпцию в качестве предположительного знания, происходящего из исходных фактов. Данное определение утверждает В. К. Бабаев, трактуя правовую презумпцию, как «закрепленное в нормах права предположениео присутствии или отсутствии юридических фактов, базирующееся на связи между ними и фактами наличными и подтвержденное более ранним опытом»1. Изучая еще одну группу трактовок правовой презумпции, можно заключить, что в каждой из нижеизложенных мнений четко подчеркнута связь анализируемой категории с познанием. Не отрицая таковой, необходимо отметить, что определение презумпции с помощью категории «знание» способствует тому, что трактовка утрачивает эмпирическую определенность и значимость. Необходимо подчеркнуть, что все вышеизложенные подходы и дефиниции в определенной степени несовершенны, так как они анализируют презумпцию с одной стороны. Для того, чтобы выработать оптимально емкое и конкретное определение исследуемого понятия, следует изучить все грани презумпции: юридическую сущность и логическую базу. Помимо этого, не стоит упускать из виду ситуации неопределенности, вскрываемой при любом случае использования презумпции. Внедрение законодателем в правовой контекст той или иной презумпции способствует снятию ситуации неопределенности, которая зачастую проявляется в ходе правоприменения. Состояние неопределенности дезорганизует всю структуру социальных взаимоотношений. Однако, право – это формальная система: субъективные права и юридические обязанности происходят из правовых предписаний и юридических фактов. Поэтому интерпретация правовых последствий и фактов должно обязательно характеризоваться однозначностью. Однако это не презумпция приводит к возникновению условий неопределенности, а наоборот, презумпция способствует раскрытию, «снятию» неопределенности в социальных отношениях, так как законодатель формулирует правила, по которым необходимо сделать заключение – единственное и однообразное. В связи с этим можно считать абсолютно обоснованным взгляд К.К. Панько: «Ценность прямого закрепления презумпции в том, что она как инструмент законотворчества предоставляет возможность единообразно и обоснованно разрешить стандартную ситуацию неопределенности»2. Таким образом, правовая презумпцияпредставляет собой разновидность нормативного правового предписания, характеризующегося как правило-прием, в соответствии с которым без особенных доказательств, а только на фундаменте установленных юридических фактов можно сделать предположение, подтвержденное ранее сложившимся опытом, о присутствии либо отсутствии искомых юридических фактов или правоотношений. Данная интерпретация и вышеупомянутые теоретические положения предоставляют возможность считать, что: 1. Презумпция – это вероятностное предположение. 2. Презумпция как предположение базируется на связи феноменов и событий в виде статистической закономерности. Презумпция выступает индуктивным заключением, то есть единым выводом из многочисленных единичных случаев, рассматриваемых сквозь призму практических наблюдений, подтвержденных предыдущим опытом. 3. Презумпция – понятие юридическое. Значимой характеристикой всякой презумпции считается ее способность служить регулятором социальных взаимоотношений. 4. Весомые характеристики презумпции можно разделить на две группы: 1) характеризующие ее логическую сущность – естественность раскрываемой связи, большая вероятность правдивости презюмируемого факта, условность принятия его за истину, принципиальная возможность процессуального противоречия; 2) описывающие ее юридическую значимость: императивная специфика (презумпция – это обязанность), способность своеобразно и достаточно эффективно координировать специфические группы социальных отношений, сопряженных с ситуацией неопределенности. 5. Презумпции касаются наличия или отсутствия фактов, способствующих проявлениям правовых последствий, то есть юридических фактов. 6. По способу регулирующего влияния всякая презумпция выступает как юридическая обязанность субъекта права признать презюмируемый факт в качестве одного из правовых обстоятельств собственной активности при фиксировании исходного факта, пока другое не будет установлено1. Общие положения (предположения) или общие принципы, такие как, каждый гражданин является добросовестным и добропорядочным, находящимся в здравом уме и стабильной памяти, пока противоположное не доказано; всякий акт (то есть действие, следующее из договора), считается возмездным, пока дарственная специфика его не будет утверждена; и т. д. выступают основополагающими, отправными точками нынешней человеческой мысли, и в связи с этим данные предположения по своей природе считаются фактическими. Отмеченные выше исторические и правовые положения, а также рассмотренные виды презумпций сформировали базу целой структуры правовых презумпций, среди которых следует отметить пять ключевых видов. Первый вид – убедительные презумпции. Для доказывания факта А суд презюмирует, что факт В по-настоящему существует. Это один из видов опровержимых презумпций. Сторона, опровергающая такого характера презумпцию, отягощена правовым обязательством утверждения обратного. Второй вид – доказательственные презумпции. В этой ситуации суд приходит к выводу, что факт В присутствует, так как имеет место доказательство факт А. Это также опровержимая презумпция. Для опровержения достаточно доказать, что факт В можно считать как существующим, так и несуществующим. Вышеизложенная презумпция возлагает на сторону доказательственное бремя опровергнуть ее. К ним, как очевидно, имеет отношение презумпция невиновности, в связи с тем, что она, демонстрируя собственной позицией гипотезу о невиновности лица, возлагает на следственные органы обязательство по доказательству обратного, то есть опровержение данного предположения, посредством демонстрации всеобъемлющих доказательств виновности человека. Третий вид – неопровержимые правовые презумпции, прямо или косвенно прослеживаются в нормативных документах (к примеру, законодательных актах, статутах, где отмечена их императивная специфика). Четвертый вид – разрешительные презумпции. Доказывание факта А дает возможность суду принимать факт В доказанным. Данные презумпции, также как и неопровержимые презумпции, прослеживаются в нормативных документах. Пятый вид – презумпции факта, в основании которых находится обыденный опыт повседневного бытия. Данную трактовку можно охарактеризовать посредством тог, что судам свойственно делать одно и то же заключение из тех же самых исходных фактов. Примером этого типа презумпции может выступать презумпция продолжительности жизнедеятельности, в соответствии с которой подразумевается, что все люди на нашей планете живут разумное время. Презумпция добропорядочности. Согласно данной презумпции подразумевается, что всякий индивид совершает поступки и деяния в соответствии с принятыми и зафиксированными социумом (семьей, сообществом, племенем) нормами (ритуалами, традициями или укладом быта), утвержденным и сохранившимся на протяжении длительного периода времени, достаточного для его формирования и оформления в виде такового. Этот вид презумпции имеет идейную схожесть со следующим далее видом. Презумпция добросовестности. В рамках этой презумпции считается, что всякий человек, совершающий деяния добросовестно и согласно с законодательным нормам и правилам, выступает добропорядочным и законопослушным гражданином. Этот вид презумпции теоретически и логически напрямую и очевидно имеет близкую связь со следующим видом презумпций. Презумпция невиновности. В соответствии с этой презумпциией считается, что любой человек выступает честным, высоконравственным и ни в чем не повинным, до того момента, пока не станет утвержденным в законодательных актах путем доказано иное, при условии, что обязательство доказывания противного возлагается на лица, которые занимаются его обвинением, а сам человек вовсе не обязан доказывать окружающим собственную невиновность1. Юридическая фикция – правовое понятие, которое уже в течение многих столетий функционирует в законодательной и правоприменительной практике. Историческое становление данного термина находит свои корни в периоде римского права. В дальнейшем она была воспринята и интегрирована в правовые структуры большинства европейских государств, в том числе в белорусскую правовую систему. На сегодняшний день юридическая фикция массово применяется белорусским законодателем. Ее наличие в праве обуславливается сугубо правовыми задачами, центральная из которых – ориентация на успешность правовой координации. Собственно термин «фикция» ведет происхождение от латинского «fictio» – выдумка, вымысел. В Толковом словаре под редакцией Д.Н. Ушакова фикция носит следующее определение: «Положение, построение, которому ничто не отвечает в реальности, но которое применяют как допущенное для достижения какой-либо конкретной задачи»2. Определение правовой фикции на данный момент исследователями не выработано, в связи с чем необходимо провести анализ мнения различных авторов. В одном из первых и очень весомых трудов на тематику правовых фикций в отечественной правовой дисциплине – монографии профессора Д.И. Мейера «О юридических вымыслах и предположениях, скрытных и притворных действиях» – под фикцией (fictions juris) воспринимается «вымышленное существование факта, о котором известно, что оно совсем не существует или существует в иной форме»1. Также Мейер определяет фикции как «вымыслы права». Иной ученый, внесший существенный вклад в исследование фикций, – Г.Ф. Дормидонтов – в собственном труде уже отмечал эту категорию в узком и широком смысле. В «самом широком смысле» он относит к фикциям «явления юридического быта, которые справедливо и несправедливо определяются этим словом и производным от него прилагательным, а равно близкими ему по смыслу терминами: «вымышленный», «мнимый», «притворный» и т.п.»2. Для точной трактовки понятия юридической фикции в узком смысле Дормидонтов говорит о том, что «фикция вовсе есть популярный прием мышления, заключающийся в допущении существующим некоторого несуществующего обстоятельства или, напротив, несуществующим существующего, в решении задачи посредством неверного положения»3; отсюда он вырабатывает понятие юридической фикции «в тесном смысле» – это «тот же прием, но допускаемый и даже предписываемый в известном случае объективным правом»4. В советский период З.М. Черниловский, утверждая, что фикция была известна еще римскому праву, отклоняется к взглядам Р. Иеринга, который «считал ее, как кажущийся акт, посредством которого достигается определенный результат, одобренный этой системой права. Иеринг описывал юридическую фикцию как юридическую ложь, освященную необходимостью; она позволяет избегать трудностей, вместо того, чтобы преодолевать их, и представляет собой своего рода технический обман»5. Как особый прием понимает фикцию и профессор Н.И. Матузов, отмечая, что он «состоит в том, что реальность подстраивается под определенную формулу, ей не отвечающую или в общем совсем ничего общего с ней не имеющую, чтобы в дальнейшем из этой формулы сделать некоторое заключение»6. М.Л. Давыдова по этой тематике говорит, что понятие «фикция» юристы употребляют в нескольких смысловых значениях: – понятие «фикция в праве» «обозначает такие обстоятельства в правотворчестве или правореализации, при которых законы не отвечают регулируемым социальным отношениям, а правоприменительная практика не отвечает законам»; – феномены фиктивного правового состояния «носят юридический характер, регулируются законом, их функционирование утверждается правом, хотя и оценивается зачастую отрицательно (фиктивный брак и т.п.)»; – правовые фикции как прием (инструмент) юридической техники «представляют собой своеобразные правовые нормы, посредством которых Эти феномены, являясь очевидным вымыслом, не только присутствуют с юридической точки зрения, но и выступают необходимыми компонентами системы правового регулирования»1. Таким образом, отечественные исследователи придерживаются разнообразных подходов к интерпретации правовой фикции. Большинство из них понимают под фикцией специфический прием юридической техники. Однако необходимо подчеркнуть, что фикция должна трактоваться с разнообразных позиций: как прием юридической техники, как фиктивные нормы и как фиктивные правоотношения. Так как фикции в праве выступают заастую распространенным явлением, появляется потребность в их классификации. I. Фикции можно разделить по области функционирования на теоретические, которые, выступая компонентом правовой науки, не считаются автономными регуляторами. Так, в качестве правовых фикций в литературных источниках традиционно исследуются структуры юридического лица, страны и иное. Независимо от факта фиксации в нормативных законодательных актах их условно можно определить как понятийные, они не утверждают правил, а подразумевают присутствие допущения в самой категории. Нормативные фикции представляют собой правовые положения, прописанные в тексте законодательных документов в виде конкретных регулятивных нормативных предписаний. Именно об этих правовых предписаниях необходимо рассуждать как об инструментах юридической техники, в связи с этим именно они подвергаются классификации2. II. 1. Цель материально-правовых фикций заключается в том, чтобы способствовать нормальному развитию социальных взаимоотношений, преодолению ситуации неопределенности, невосполнимости тех или иных фактов либо сведений о них. 2. Процессуально-правовые фикции направлены на преодоление процессуальную недисциплинированности оппонентов, уменьшение хода и объема производства по делу, экономии силы судейских работников, смягчения процессуальных формальностей. Без процессуальных фикций достоверное и честное рассмотрение и разрешение дела зачастую представляется невозможным. III. Правовые фикции могут также быть классифицированы по степени обязательности. абсолютно очевидно, что «всякая фикция императивна с позиции возможности опровержения утвержденного ею правила»1. В зависимости от нее правовые фикции подразделяются на два вида: 1. Императивные фикции утверждают обязанность суда признать те или иные обстоятельства и условия. Данная обязанность прослеживается в тексте употреблением слов «считается», «признается» и др. 2. Диспозитивные (или оценочные) фикции подразумевают возможность выбора для судьи, предлагая ему право использовать соответствующее правило. После использования фикции судом она не имеет возможности быть оспоренной. IV. Классифицируют юридические фикции также по источнику: фикции, зафиксированные в Конституции РБ; в международных нормативных правовых документах, их законах и подзаконных актах; в актах о местном самоуправлении; в локальных актах2. V. По характеру воздействия различают фикции: 1. Социально одобряемые. Таких фикций доминирующее большинство. 2. Социально не одобряемые. Это фикции, отрицательно воздействующие на тех или иных субъектов правоотношений. VI. В зависимости от принадлежности к той или иной сфере правовой структуры рассуждают о фикциях: публично-правовых, то есть фикциях, применяемых в публично-правовых отношениях; частноправовых, то есть фикциях, применяемых в частном праве. Правовые фикции классифицируются по большому числу признаков. Однако стоит подчеркнуть, что не выработана одна общая система классификации фикций, а определенные виды классификации не обделены компонентом относительности. Подводя итог относительно вышеизложенных сведений, можно прийти к заключению, что юридическая фикция представляет собой универсальный прием юридической техники, применяемый в своеобразных уникальных ситуациях в процессе правотворчества и правоприменения, заключающийся в признании существующим известно не существующего факта или напротив, характеризующийся императивностью и играющий роль юридического факта в условиях невосполнимой неизвестности1. 1 2 |