16. Постсоветские государства-лимитрофы и их отношения с центрам. 1. Лимитроф понятие 2 Постсоветские государствалимитрофы 8

• Название: 1. Лимитроф понятие 2 Постсоветские государствалимитрофы 8
• Дата: 08.10.2020
• Размер: 158.41 Kb.
• Имя файла: 16. Постсоветские государства-лимитрофы и их отношения с центрам.doc
• Тип: Реферат; #141642

Содержание

Введение 1

1. Лимитроф: понятие 2

2. Постсоветские государства-лимитрофы 8

Заключение 16

Список литературы 18

Введение

Последствия распада СССР затронули и региональный уровень. Россия не только утратила геополитическое влияние на мировую политику, но и потеряла политический, военный и экономический контроль над бывшими сателлитами в Европе и на постсоветском пространстве. Збигнев Бжезинский отмечает, что территории, веками принадлежавшие Российской империи и в течение более 70 лет Советскому Союзу, «теперь заполнены дюжиной государств, большинство из которых (кроме России) едва ли готово к обретению подлинного суверенитета».

Далее Бжезинский говорит: «Крах Российской империи создал вакуум силы в самом центре Евразии. Слабость и замешательство были присущи не только новым, получившим независимость государствам, но и самой России: потрясение породило серьёзный кризис всей системы, особенно когда политический переворот дополнился попыткой разрушить старую социально-экономическую модель советского общества».

Реформы Михаила Горбачёва стали возможны лишь благодаря высокому уровню социальных гарантий в СССР. Он вскрыл «ящик Пандоры» и, используя рычаги тоталитарной власти, по сути, навязал обществу религию, национализм, социальные и политические диспуты, что, по мнению Бжезинского, «представляло опасность даже для единства СССР».

Цель данной работы – рассмотреть постсоветские государства-лимитрофы и их отношения с центрами геополитической силы.

1. Лимитроф: понятие

Понятие «лимитроф» первоначально применялось древними римлянами для обозначения мест дислокации пограничных войск. Этимологически термин состоит из греческих слов «лимес» (граница) и «трофос» (питающий): войсковые подразделения, охраняющие границу, необходимо было снабжать припасами и вооружением.

В начале XX в. термин превратился в «блуждающий», т.е. применяемый ситуативно и узко специально для обозначения некоторых приграничных государств - соседей Советской России (преимущественно государств Прибалтики и Финляндии).

В конце века усилиями В. Цымбурского понятие «лимитроф» вошло в геополитический лексикон в качестве полноправного элемента категориального ряда. Исследователь таким способом обозначал совокупность приграничных государств, географически прилежащих к определенной великой державе. В. Цымбурский утверждал, что оборудование лимитрофов представляет собой универсальную имперскую геостратегическую технику. Правда, ученый считал, что лимитрофы включены в процесс скорее общецивилизационного, чем собственно геополитического развития.

Содержание данного понятия в начале XXI в. изменилось (расширилось), поскольку¹:

1) создание и использование лимитрофов на рубеже XX-XXI вв. превратилось в целенаправленно применяемую геополитическую технологию, которой пользуются не только мощные государства, но и акторы негосударственной природы;

2) еще в XX в. произошло расширение представлений о геополитическом пространстве: в типологию геополитических пространств вошло пространство экономическое (в связи с чем возник такой раздел геополитической науки, как геоэкономика), информационно-кибернетическое и информационно-идеологическое (исследуются соответственно геоинформатикой и геокультурологией);

3) к геополитическим акторам государственной, межгосударственной и надгосударственной природы добавились так называемые «новые акторы», преимущественно неправительственные.

Основная цель создания лимитрофа со стороны мощного государства - своего рода стремление к геополитической негэнтропии. В геополитическом пространстве стран-сателлитов в рамках данного лимитрофа, благодаря его относительно небольшим размерам в сравнении с размерами геополитического пространства державы-экспансиониста (тьютора), используются значительно меньшие объемы ресурсов борьбы с геополитическим противником (противниками), чем в случае, если бы таковая борьба происходила непосредственно в геополитическом пространстве державы-экспансиониста.

Пространства-лимитрофы создает как тоталитарная (авторитарная), так и демократическая (либеральная) держава, т.к. это - распространенная и постоянно применяемая технология как защиты, так и расширения своих геополитических пространств со стороны наиболее мощных государств.

Лимитрофы относятся к категории так называемых искусственных границ. Категория «граница» наиболее активно разрабатывалась в немецкой классической геополитике. Практически все немецкие ученые-геополитики XIX-XX вв. утверждали, что граница не может быть жесткой линией, это - компромисс между стремлениями государства к геополитическому расширению и возможностями это расширение осуществить.

Условную жесткость границ подчеркивал и лорд Дж. Керзон, один из первых исследователей этой проблемы. Лорд Дж. Керзон ввел термин «буферное государство» для обозначения государственных образований на границах двух государств, между которыми жесткая граница невозможна (Керзон 1893, 1911). Как правило, буферные государства отличаются экономической и политической нестабильностью, т.к. являются ареной скрытой геополитической борьбы более мощных государств.

Джордж Натаниэл Керзон (George Nathaniel Curzon, 1st Marquess Curzon of Kedleston, 1859-1925), английский государственный деятель, публицист и путешественник. Вицекороль Индии (1899-1906), министр иностранных дел Великобритании (1919-1924), лидер палаты лордов (1916- 1925), лорд-президент Совета (1916-1919, 1924-1925)

В 1962 г. К. Боулдинг выделил особый вид границ между макрорегионами - «критические границы». Они складываются в тех случаях, когда крупные державы стремятся защитить свои интересы за пределами своей юридически очерченной территории. Концепция Боулдинга связана с понятиями «сфера влияния» и «сфера жизненных интересов». Примеры концепций, обосновывавших критические границы США и СССР в разные эпохи их развития - это соответственно доктрины Монро и Брежнева. Данные доктрины основаны на том, что каждая держава имеет за своими рубежами собственный радиус геополитического действия, негласно признанный международным сообществом, ограничивающий регион ее особой чувствительности, в котором она не терпит определенных акций других государств. 

Таким образом, лимитрофы - это, по терминологии Дж. Керзона, совокупность «буферных государств», а по терминологии К. Боулдинга - разновидность критических границ.

Карл Шмитт (Carl Schmitt, Karl Schmitt, 1888-1985), немецкий юрист и политический философ, ввел еще одно понятие для обозначения геополитического пространства, которое является поясом защиты для мощной державы и отстаивается ею как зона собственных интересов - GroBraum. В данном случае «большое пространство» образуется совокупностью государств, сходных по культуре и/или религии.

Смысловые оттенки, скрытые в указанных понятиях геополитической науки, не изменяют того факта, что любая мощная держава в зависимости от объема и структуры ее совокупной мощи стремится всемерно увеличить свое геополитическое пространство для получения новых ресурсов собственного развития и дополнительных гарантий своей безопасности. В результате образуются пространства первого и второго уровней: собственно пространство державы-тьютора и пространство ее лимитрофа, где данная держава доминирует и которое она контролирует в своих интересах.

Содержанием геополитического процесса всегда было и ныне остается противостояние акторов как государственной, так и негосударственной природы в борьбе за ресурсы выживания и развития. Таким образом, целью геополитического воздействия является ослабление или полное разрушение противника и овладение его ресурсами частично или в полном объеме.

В данном случае под ресурсами выживания и развития понимается следующее:

- сырье (ресурс собственно природный);

- народонаселение в совокупности его количественных и качественных характеристик (природно-социальный ресурс);

- доступ к промышленному и/или финансовому сектору противника (экономический ресурс);

- программный продукт, информационно-кибернетические технологии (информационный ресурс);

- символический капитал (ментальный ресурс), обеспечивающий, по выражению М. Вебера, «престиж могущества».

Чем важнее ресурс и чем больше его потенциальный объем, тем ожесточеннее разворачивается противостояние в соответствующем пространстве (географическом, экономическом, информационно-кибернетическом или информационноидеологическом). Иногда, при наличии соответствующих условий, противостояние принимает форму войны, т.е. ставит целью разрушение системных характеристик противника. При этом война, опять же в зависимости от условий, может вестись как в «горячей», так и в «холодной» форме. «Горячая» война, по нашему мнению, это тип геополитического противостояния государств, основным содержанием которого является вооруженная борьба за стратегическое доминирование в географическом пространстве на региональном или глобальном уровне. Противостояние глобального уровня носит название «мировая война», регионального - «локальная война». «Холодная война» - тип геополитического противостояния государств, основным содержанием которого является борьба за стратегическое доминирование в экономическом и информационно-идеологическом пространстве. Данный тип войны в силу специфики пространств, в которых она ведется, не требует применения вооруженных сил. «Холодная война» между сверхдержавами неизбежно приобретает глобальный уровень и обычно сопровождается локальными «горячими» войнами в их лимитрофах. В данном случае локальные войны являются наглядной демонстрацией экономического и идеологического превосходства одной из сторон противостояния. Войной данный тип геополитического противостояния называется по той причине, что его основной целью является уничтожение противника как реально влиятельного центра силы и последующий полный контроль над принадлежавшими ему экономическим и информационно-идеологическим пространствами.

В XXI веке, при наличии пяти великих ядерных держав и предположительно нескольких десятков «пороговых» государств, «горячая» война за ресурсы их пространств затруднена или вовсе невозможна. В этом случае практически единственный выход - это борьба за ресурсы их лимитрофов во всех типах геополитических пространств, целью которой является существенное или даже системное ослабление державы-тьютора.

Итак, лимитроф образуется мощной державой со следующими целями:

1. овладение всеми типами ресурсов лимитрофа для собственного усиления;

2. использование всех типов пространств лимитрофа для ведения борьбы с геополитическими противниками в скрытой или открытой форме, вплоть до вооруженного конфликта, при невозможности или затруднительности ее ведения на пространствах противника;

3. лимитрофы принимают на себя удары, предназначенные их тьюторам, и позволяют последним сохранять силы и ресурсы; при этом наиболее мощные тьюторы создают целую систему относительно независимых друг от друга лимитрофов, прикрывающих их на все более отдаленных рубежах;

4. либеральное законодательство в отношении окружающей среды позволяет размещать на территории лимитрофных государств, обладающих низким геополитическим статусом, «грязные» производства, нетерпимые в развитых странах;

5. лимитрофные государства дают мощным державам выход к ранее недоступным или труднодоступным геополитическим зонам (открытый или теневой передел мира).

Отчего же государства и негосударственные акторы лимитрофа входят в его состав? Является этот процесс навязанным или же добровольным?

История показывает, что имеет место как тот, так и другой способ включения в пространства лимитрофа. При этом элементы лимитрофа как государственной, так и негосударственной природы имеют следующее преимущество такого положения: защиту и помощь со стороны государства-тьютора в своем выживании и развитии - до пределов, определяемых совокупной мощью государства-тьютора и его стремлением не создавать себе дополнительных проблем и новых соперников в интересующих его пространствах. Одновременно лимитрофное положение может привлечь на пространства конкретных государств или негосударственных структур социальные, политические и военные конфликты, спровоцированные в интересах тьютора.

2. Постсоветские государства-лимитрофы

Традиционно лимитрофы создавались как совокупность так называемых малых государств. Малое государство, по нашему мнению, - это государство с малым совокупным пространством и ресурсами, обладающее вследствие этого малой или ничтожной геополитической мощью. Таким образом, статус малого государства - низший в геополитической иерархии государств.

Малые государства, в силу ничтожного объема своей совокупной мощи, являются объектами геополитического воздействия великих и региональных держав. Вся их политика определяется тем, чью сторону они займут в спорах мощных держав. Цинично, но точно судьбу малых государств сформулировал сатирик М. Жванецкий: все их искусство состоит в том, чтобы правильно выбрать себе завоевателя.

Малые государства объединяются в союзы, что дает им некоторую степень свободы в отношении государств с более высоким геополитическим статусом. Примером могут служить:

1 ГУАМ: политический союз Грузии, Украины, Азербайджана и Молдавии, с 2006 г. имеющий официальное название Организации за демократию и экономическое развитие.

2 ЧБС: Черноморско-Балтийский союз - политическое объединение Украины, Эстонии, Латвии и Литвы..

3 Вышеградская группа: Политический союз Польши, Чехии, Словакии и Венгрии.

Геополитическая ориентация таких союзов обычно выстраивается под глобальную или региональную сверхдержаву, от которой ждут, прежде всего, экономических выгод и военного «зонтика».

Лимитрофы государственной природы включают в себя не только малые государства, но и акторы более высокого уровня. Автор делит государства по критерию их совокупной геополитической мощи на пять статусных групп: сверхдержавы, великие державы, региональные сверхдержавы, региональные державы и малые государства. Все они целенаправленно строят лимитрофы, пространства которых пересекаются, поскольку державы и государства более низкого статуса сами входят в лимитроф державы более высокого статуса. В соответствии с вышесказанным: чем более высоким геополитическим статусом обладает данная держава, тем более многоуровневый лимитроф она имеет. Так, вторым уровнем лимитрофа сверхдержавы являются лимитрофы великих держав, третий уровень образуется лимитрофами региональных сверхдержав, четвертый - лимитрофами региональных держав и, наконец, пятый - это крошечные лимитрофы некоторых малых государств, совокупная мощь которых позволяет подчинять себе еще более слабые малые государства.

Разумеется, государства с различным геополитическим статусом играют в лимитрофе державы-тьютора отличающиеся роли, и государства с более высоким статусом обладают известной самостоятельностью в рамках геополитического процесса. Со своей стороны, и государство-тьютор ведет себя по-разному по отношению к государствам лимитрофа в зависимости от статуса данного лимитрофного государства и конкретной геополитической ситуации.

С.В. Хатунцев предложил дополнить концепцию культурно-географического членения Старого Света на те или иные цивилизации концепцией деления его на более крупные образования – метацивилизации, каждая из которых представляет собой систему из двух связанных друг с другом в историко-культурном плане цивилизаций. Такая «связка», по его мнению, предполагает особые религиозные и/или политические, экономические, собственно культурные и т.п. взаимодействия между ними. Одна из таких метацивилизаций представляет собою комплекс, который некоторые исследователи именуют особой исторической метасистемой «Европа-Россия» (Хатунцев именует ее «метацивилизацией Севера»). Две другие метацивилизации – система Китай-Индия («метацивилизация Востока») и система «арабо-персидский мир – Чёрная Африка» («метацивилизация Юга»). Таким образом, всего в Старом Свете, по его мнению, существует три метацивилизации, дифференцированные на шесть цивилизационных субъектов. Их-то и разделяют между собой лимитрофы.

Лимитрофные территории при этом можно определенным образом структурировать. Прежде всего, в составе межцивилизационных земель выделяется система так называемого Великого Лимитрофа. И в этом пункте С.В. Хатунцев вроде бы повторяет В.Л. Цымбурского. Но в здесь же кроется и различие в подходах этих авторов. В понимании последнего Великий Лимитроф – это дуга территорий, обособляющая платформу, т.е. базовое ядро российской цивилизации, от платформ других цивилизационных миров, т.е. совокупность «земель-проливов», со стороны континента «омывающих» выделяемый этим исследователем «Остров Россия». Как мы уже отметили, к Великому Лимитрофу он относит полосу пространств «от Финляндии до Кореи», идущую через Восточную Европу, Кавказ, Закавказье, постсоветскую Центральную Азию и «Тибето-Синьцзяно-Монгольскую» Центральную Азию. Однако, как замечает Хатунцев, из концепции Цымбурского не ясно, почему именно Россия, а не, скажем, Европа или, например, Индия удостоилась «чести» быть опоясанной землями Великого Лимитрофа. Поэтому воронежский исследователь предлагает иную версию, позволяющую (по его мнению) точнее понять геополитические процессы, происходящие в современном мире. Он полагает, что Великим Лимитрофом следует называть «территории-проливы», отделяющие друг от друга пространства трех метацивилизаций.

Таким образом, в отличие от Цымбурского, Хатунцев не относит к собственно Великому Лимитрофу межцивилизационное «междумирье» к северу от берегов Черного моря – территории, переходные между Россией и Европой, но продолжает их от Балкан и Турции на средиземноморское побережье Западной Азии и Северной Африки, Сицилию, Сардинию, Мальту, Балеарские острова, испанскую Андалузию, а в Центральной Азии он включает в Великий Лимитроф Афганистан, Пакистан, Джамму и Кашмир. Налицо, таким образом, весьма широкое толкование.

Во-вторых, его пристальное внимание привлекли территории, на которых сталкиваются от трех и более цивилизаций. Он предложил называть такие районы мира «узлами скучивания» цивилизаций. Один из них – Балканы и Анатолия с прилегающими к ним бассейнами Черного и Средиземного морей, а также расположенными в них островами и полуостровами (от Крита до Крыма), где сходятся европейский, арабо-персидский (афразийский) и российский (евразийский) миры. Они принадлежат к двум метацивилизациям – «Юга» и «Севера». К этому же «узлу» С.В. Хатунцев склонен отнести и прибрежные области Сирии, Ливан и Палестину.

Другой «узел скучивания» – Афганистан с прилегающими к нему областями Таджикистана, Туркмении и Узбекистана, Кашгария, Пакистан, Западный Тибет (Ладакх), Джамма и Кашмир. Здесь сочленяются уже четыре цивилизации: российская, афразийская, индийская (южноазиатская) и китайская (восточно-азиатская), входящие в состав всех трёх выделенных им метацивилизаций.

Таким образом, центрально-азиатский «узел скучивания» – гораздо более важная зона «схождения» и «столкновения» культурных миров, нежели балкано-анатолийский «узел».

В свете обсуждаемого вопроса представляется также важным подчеркнуть, что, по С.В. Хатунцеву, оба этих «узла» связывает опорная ось, состоящая из 3 звеньев:

1) Кавказ (от северных его предгорий) и Закавказье, включая Курдистан и Иранский Азербайджан;

2) Южный Каспий (от линии Баку-Красноводск) и прилегающие к нему районы Северного Ирана;

3) Иранский Хорасан, Центральная и Западная Туркмения.

Более того, «узлы скучивания» и соединяющая их опорная ось представляют собой важнейшую часть, «становой хребет» Великого Лимитрофа. Геополитическую роль, которую он играет в мировой истории, нельзя переоценить. Фактически он является замком на дверях, ведущих к контролю над всей Евразией; замком, имеющим два ключа: «серебряный» (балкано-анатолийский «узел скучивания») и «золотой» (центрально-азиатский «узел скучивания»). Необходимо отметить, что зона «станового хребта» Великого Лимитрофа является ареалом зарождения производящего хозяйства и становления древнейших на нашей планете цивилизаций, имеет самую протяженную цивилизационную историю на всем земном шаре. Начиная с Ассирии, все державы, стремившиеся к роли мирового лидера, пытались, ведомые своего рода геополитическим инстинктом, подчинить себе эту область.

Уже после кончины В.Л. Цымбурского С.В. Хатунцев продолжил свои исследования в данной области. Он подошел с более детальных позиций к структурированию цивилизаций как особых феноменов. В этом плане представляет большой интерес одна из его последних работ – «Мысли вслух о Евразийском Союзе», опубликованная в 2012 г.² Вот базовые элементы его геоцивилизационного конструирования.

Всякую цивилизацию можно описать как концентрическую структуру, полагает С.В. Хатунцев. Такая структура состоит из полосы земель, представляющей собой культурно-географическую границу, отделяющую одну цивилизацию от другой. Это то, что он называет лимесом. К нему примыкает пояс территорий, в пределах которых происходит зарождение, активная борьба, вытеснение, интеграция и синтез культур, присущих контактирующим цивилизациям.

Всё вместе это и составляет ту зону, которую следует назвать лимитрофными землями. Следующий элемент цивилизационной структуры, по Хатунцеву, – пояс территорий, находящихся за лимитрофными землями. В их культурах заимствования из соседних цивилизаций играют заметную роль, но «коренная» субъектность в них всё же преобладает. Этот пояс он называет лимбом, который, в отличие от лимитрофных земель, имеет лишь некоторые (второстепенные) признаки «контактности», «пограничности».

Наконец, основополагающий, стержневой элемент структуры любой цивилизации – территории, находящиеся за лимбом. В их культурах иноцивилизационные комплексы существенного значения не имеют. Такие земли составляют платформу цивилизации, ее устойчивое ядро. Хатунцев не прочь использовать здесь и терминологию В.Л. Цымбурского, который предпочитал говорить об «опорном ареале».

В приложении к постсоветскому пространству эта геоцивилизационная схема, определенная С.В. Хатунцевым зональность (поясность) выглядит следующим образом.

Прибалтийские республики и Молдова целиком относятся к поясу лимитрофных земель, представляя собою область, переходную от российской (евразийской) цивилизации к цивилизации европейской. В состав лимитрофов входят также и республики Закавказья – Грузия, Армения и Азербайджан. Однако здесь имеет место транзит от российской (евразийской) цивилизации к цивилизации афразийской.

Туркмения и Таджикистан также целиком относятся к поясу лимитрофных земель, равно как и большая часть Узбекистана с югом Киргизии, однако северные регионы двух последних республик входят в полосу лимба. При этом С.В. Хатунцев обращает внимание на то обстоятельство, что Закавказье, как и весь Северный Кавказ, вместе с Туркменией, Таджикистаном, переходными землями Киргизии и Узбекистана – это не просто лимитрофы, а часть Великого Лимитрофа, специфические «территории-проливы», где межкультурные противоречия, «столкновения» цивилизаций проявляются еще более остро, нежели в простых лимитрофах. И еще. Основная часть Казахстана принадлежит к лимбу, а северная его часть относится к платформе российской (евразийской) цивилизации.

Приднестровье, в отличие от Молдовы, лежит в зоне лимба, равно как восточные и центральные области Украины и Белоруссии. Лишь западные регионы этих стран, а также Крым входят в полосу лимитрофов.

С.В. Хатунцев резюмирует: в составе Российской Федерации есть (на ее окраинах) и лимитрофные, и лимбовые земли, но преимущественная часть РФ принадлежит к ядру, платформе российской (евразийской) цивилизации. Поэтому, полагает он, продуктивной в кратко- и среднесрочной перспективе может быть глубокая интеграция лишь тех территорий, которые обладают выраженной российской (евразийской) идентичностью.

Это значит, что, по крайней мере, до середины нынешнего века в полном объеме в нее следует включать лишь Российскую Федерацию, Казахстан, Белоруссию, Украину и Приднестровье.

В отношении других постсоветских территорий и государств, особенно находящихся в области Великого Лимитрофа, нужно придерживаться политики сотрудничества, исходящей из стратегических интересов интегрируемого евразийского пространства.

Только на пути глубокого взаимодействия перечисленных стран, являющихся основными центрами силы первого (Россия) и второго (Украина, Казахстан, Белоруссия) порядков, по мнению Хатунцева, могут быть решены многие экономические и политические проблемы как самих этих государств, так и их геополитического окружения. Для разного же рода лимитрофных образований речь должна идти лишь об ассоциированном членстве в ЕЭП, и то на определенных условиях.

Только тогда, когда евразийский проект действительно состоится, когда он прочно встанет на ноги, можно будет подумать о более форматном подключении к нему лимитрофных государств и территорий бывшего СССР. В противном случае они этот проект торпедируют, взорвут изнутри, сыграв, таким образом, роль троянского коня XXI века (в качестве примера он приводит ЕС, которому столько проблем уже доставили государства, имеющие в той или иной степени дефицит «евроидентичности» – те же Румыния, Болгария и т.д.). «Хотя бы чему-то история должна нас, в конце концов, научить?!» – вопрошает он.

Таковы концептуальные подвижки С.В. Хатунцева сравнительно недавнего времени. Кроме того, судя по его последним публикациям³, помимо известных нам сюжетов о Великом Лимитрофе, предметом его пристального внимания становится целый ряд более общих, достаточно серьезных вопросов геополитической науки вообще (со значительным креном в сферу сравнительной социологии культур и цивилизаций). В их ряду:

а) изучение цивилизационных ниш (географических «индивидов», или «месторазвитий», по терминологии П.Н. Савицкого), которые в современном мире занимают те или иные культурно-исторические типы;

б) геоцивилизационная структура постбиполярного мира вообще и «мира Востока», в частности (в современных условиях Хатунцев включает в него шесть цивилизационных типов);

в) подход к происходящей ныне борьбе наций/народов/государств как столкновению глобально-тектонических сил истории и рассмотрение в этой связи перспектив, т.е. исторических шансов на выживание, каждой из имеющихся сегодня цивилизаций; наконец,

г) повышенное внимание, которое он уделяет Китаю и России (особенно России!) как двум типам цивилизаций, которые способны бросить перчатку теряющему динамику, увядающему Западу и создать «охранительную» (по его терминологии) социально-экономическую модель глобальных масштабов. (Дело, разумеется, не ограничивается перечисленными вопросами.)

Заключение

Влияние на региональные державы и иные государства, входящие в его лимитроф, дает возможность государству-экспансионисту (тьютору) чужими руками совершать политические действия, которые ему самому по каким-либо причинам совершать невозможно или затруднительно (соблюдение им режима международных санкций в отношении определенной страны, в частности).

Примером последнего может служить соглашение между Белоруссией и Ираком (2000 г.) о модернизации иракской ПВО и подготовке специалистов по ее обслуживанию: в данном случае Белоруссия сделала то, чего не могла себе позволить Россия, участвовавшая в режиме эмбарго на поставки вооружений в Ирак.

Внутри лимитрофа выстраивается собственная геополитическая иерархия как в соответствии с объективно существующей разницей совокупной мощи акторов, так и целенаправленными усилиями тьютора. Государства более высокого статуса (то есть обладающие большей совокупной мощью в сравнении с остальными элементами лимитрофа) имеют собственные лимитрофы.

Эти лимитрофы более низкого уровня используются «генеральным тьютором» в своих интересах через воздействие на державу-тьютора данного лимитрофа. Однако в рамках лимитрофа более низкого уровня тьютор данного лимитрофа имеет некоторую свободу геополитического действия, определяемую разницей между собственной совокупной мощью и мощью элементов своего лимитрофа.

В связи с этим тьютор более низкого уровня может вступать в конфликт интересов с генеральным тьютором, используя при этом в качестве орудия противостояния ресурсы своего лимитрофа. Эти конфликты, как правило, ситуативны и недолговременны.

Чем ниже уровень тьютора, тем меньше у него возможностей для противостояния «генеральному тьютору» и тьюторам более высокого уровня в рамках одного и того же лимитрофа.

Таким образом, лимитроф мощной державы представляет собой многоуровневое образование, включающее лимитрофы входящих в него держав меньшего геополитического статуса.

Сложность такой конструкции предопределяет ее противоречивость: не только зависимые державы лимитрофа могут ситуативно противостоять генеральному тьютору, но государства лимитрофов второго, третьего и последующего уровней могут прибегать к покровительству зависимых держав-тьюторов лимитрофа в стремлении добиться больших преференций от генерального тьютора.

Таким образом, в конце XX - начале XXI вв. лимитрофы, во-первых, изменили свой состав, включив, наряду с государствами, также акторов негосударственной природы и, во-вторых, негосударственные акторов, которые, приобретя совокупную мощь, позволяющую им самостоятельно участвовать в геополитическом процессе, стали выстраивать собственные лимитрофы во всех типах геополитических пространств.

Список литературы

1. 
   Комлева Н.А. Лимитроф как геополитическая технология // Известия Уральского федерального университета. Серия 1. Проблемы образования, науки и культуры. 2015. - № 3(78).- С. 37-45.
   
2. 
   Русецкий А.В. Проблемы современной политической географии в контексте безопасности лимитрофных стран (на примере Грузии) // Понедельник. Еженедельное издание Южно-Кавказского института региональной безопасности (Тбилиси). 2007, № 35
   
3. 
   Хатунцев С.В. Лимитрофы – межцивилизационные пространства Старого и Нового света // ПОЛИС, 2016, № 2. – С. 26.
   
4. 
   Хатунцев С.В. Мысли вслух о Евразийском Союзе // Развитие и экономика (альманах), № 2. март 2012 г. – С. 32.
   
5. 
   Цымбурский В.Л. «Остров Россия» за семь лет // Цымбурский В.Л. Конъюнктуры Земли и Времени. Геополитические и хронополитические интеллектуальные расследования. – М.: Европа, 2011, С. 38.
   

1 Комлева Н.А. Лимитроф как геополитическая технология // Известия Уральского федерального университета. Серия 1. Проблемы образования, науки и культуры. 2015. - № 3(78).- С. 37-45.

2 Хатунцев С.В. Мысли вслух о Евразийском Союзе // Развитие и экономика (альманах), № 2. март 2012 г. – С. 32.

3 Хатунцев С.В. Лимитрофы – межцивилизационные пространства Старого и Нового света // ПОЛИС, 2016, № 2. – С. 26.