уцкук. 1. Особенности традиционного мировоззрения казахов. Понятия обряд, ритуал, обычаи, традиции

• Название: 1. Особенности традиционного мировоззрения казахов. Понятия обряд, ритуал, обычаи, традиции
• Анкор: уцкук
• Дата: 10.04.2023
• Размер: 71.58 Kb.
• Имя файла: f6229d839c96a20.docx
• Тип: Документы; #1050786

1. Особенности традиционного мировоззрения казахов.

2. Понятия «обряд», «ритуал», «обычаи», «традиции», «менталитет».

Казахи – кочевой народ, который сегодня перешел к оседлому образу жизни, но бережно хранит свои традиции, формировавшиеся на протяжении тысячелетий. Постоянные переезды по бескрайним степям, жизнь маленькими группами, особенности религиозных верований – всё это создало уникальный комплекс обрядов и обычаев, которые сегодня принято называть традициями Казахстана. Некоторые традиции помогали развивать практические навыки выживания, другие имели сакральное значение, некоторая часть создавалась для развития взаимоотношений и социализации, а какие-то стали основой для формирования культуры казахского народа и его идентичности.

Сегодня традиции казахского народа – это часть национальной доктрины, которая базируется на четырех принципах: доверие, открытость, терпимость, традиции. Руководство страны поддерживает сохранение и возрождение национальных традиций, существуют организации, ведущие работу по распространению информации об истории и традициях казахского народа.

Ушедший в историю ХХ век и начало нового тысячелетия принесли мировому сообществу не только материальные, научно-технические культурные достижения, но и катастрофические по своим разрушительным последствиям катаклизмы, войны и революции, расовые, межнациональные и конфессиональные распри, социальное отчуждение, международный терроризм, реальную опасность ядерного взаимоуничтожения и экономического коллапса. Современный социум тем самым вступает в новый век и новое тысячелетие под грузом созданных им же самим глобальных проблем: экономического кризиса, обозначившихся пределов роста, исчерпанности потенциала потребительских общественных систем, тупика научно-технического прогресса, кризиса науки и культуры, утраты идеалов и ценностных ориентиров, упадка духовности, нравственности.

Нынешний духовный синдром, переживаемый на всем постсоветском пространстве, может быть объяснен кроме всего прочего и недоступностью истоков родной культуры, составной частью которой является историческая судьба национальной мысли (С. Акатай). Казахский этнос не исключение.

Традиционное мировоззрение — это не просто философская система, показывающая осо­бен­ности определенного этноса. Это мировоззрение, основанное и «говорящее» на языке ее создателей. Так, по мнению некоторых исследователей, традиционное мировоззрение казахов имеет 25-ти вековую историю (Г. Есим, М. Орынбеков, С. Акатай и др.), которая начиная от наивно-диалектических мыслей, плавно переходила к первоначальным мировоззренческим ориентирам, от философских размышлений о религии и формах свободомыслия, к проблемам нравственности и идеи ненасилия, национального согласия и др.

Сказатели ипевцы, акыны и жырау, политики и батыры, ханы и полководцы — все они на разных уровнях в силу своего таланта и ума мыслили и рассуждали о свойствах объек­тивного мира, человеке и человеческих взаимоотношениях и внесли определенный вклад в фило­софскую традицию народа. Однакоони не могли создать в силу объективных обстоя­тельств развитое философское учение, хотя и вы­разили основную тенденцию общественного развития своей эпохи.

Богатая жизненная практика казахов позволила народной мудро­сти найти особый способ мышления — устное творчество, которое удивительным образом сохраняло, приум­ножало и передавало в те­чение веков из поколения в поколение живительную влагу сокровен­­ных мыслей, впоследствии составившую уникальное явление в истории казахской  философии вообще. Изображение жизни народа, его самосознания и само­познания, мысли о будущем, правдивые эле­менты истинной духовности, страдание за родину и близких, стрем­ление к единению с кровнородственными племенами нашли широкое освещение в народном миро­понимании, которое составляет важней­шую сторону становления и развития национального мировоззрения. Народные эпосы, былины и легенды, лирико-бытовые поэмы, послови­цы и пого­ворки, взаимоотношения человека и природы свидетель­ствуют о достаточно развитом уровне мировоззрения соответствующего теории познания своего времени.



Традиционное мировоззрение казахов  является самой содержательной частью историинарода. Именно в нем нашли отра­жение богатейшие элементы нацио­нальных идей и способов их по­знания. Это составляет отличительную особенность казах­ской фило­софии, поскольку историческое богатство и национальная мысль слились вмес­те, взаимно обога­тившись, составили основу националь­ной философии.

Анализируя в целом историю мировой философии и соотнесенность казахской филосо­фии с ней, известный казахский философ, академик НАН Республики Казахстан Гарифула Есим приходит к интересным выво­дам. В част­ности, он считает, что нет мировой философии, а есть отдельные этнические (нацио­наль­ные) фило­софские системы, составляющие ее. Философия формируется на ос­но­ве этнического бы­тия и менталитета этноса, находит отражение в его языке. Поэтому Г. Есим, соглашаясь с мнением М. Хайдеггера («язык, есть дом истины бытия»), считает, что, не зная языка этноса, невозможно постичь её философию (Есим, 2005:  29).

Многочисленные исследования традиционного мышления кочевых наро­дов Централь­ной Азии показывают, что оно было подчинено  главному прин­ципу мировосп­риятия — космичному ощущению в своей Ойкумене, идее пути человека, выра­жающейся в сопри­част­ности человека к вечности Вселенной. Мышление автохтонного насе­ления Централь­ной Азии, а казахов в особенности, было пространст­венно и созер­цательно, что вытекает из богатого воображения, воспол­няющего пробе­лы в познании бытия; человек сам постигал суть мироздания, благодаря высокой и тонкой чувстви­тельности, позволяю­щей реально ощущать свое нерастор­жимое единство с этим миром, природой как своей праро­дитель­ницей (Байдаров, 2006: 143).     

Из вышесказанного следует, что кочевая культура была ориентирована на созерцание-общение, гармоничное со-бытие человека и мира. Дело в том, что созерцание для кочевника не понятийный, рассудочный процесс, скорее — это переживание, вчувствование. В целом, можно сделать вывод, что созерцание являлось образом жизни, своеобразным способом общения с миром, в котором сосредоточено взаимопроникновение этического и эстетического.

Древний мировоззренческий комплекс казахов как научная проблема впервые был рассмотрен в трудах выдающегося казахского ученого Чокана Валиханова (1835–1865). Особого внимания заслуживает его статья «Тенгри (Бог)» (Валиханов, 1961а). Интерес Ч. Валиханова ¹к традиционному мировоззрению казахов был настолько велик, что к концу своей короткой жизни он вновь возвращается  к этой теме, посвятив обширную статью под названием «Следы шаманства у киргизов» (Валиханов, 1961b), в которой шаманизм рассматривается как комплекс традиционных воззрений и древних обычаев казахского народа. В данной работе шаманистский культ специально не рассматривается, лишь затрагивается идеология ислама и его пережитки в связи с историко-философской и религиозно-философской интерпретацией идейных основ древних культов и архаичных обрядов казахского народа.

Понятие Тенгри в общетюркской мифологии и особенно «осколки» первоначальных представлений о Тенгри включали сначала элементы поклонения духам предков, анимизма и политеизма. Впоследствии Тенгри стало отождествляться с образом верховного божества, а под влиянием ислама оно превратилось в синоним Аллаха. Однако идеи ислама не прививались в чистом виде у кочевников. Они привнесли в ислам культ своих предков и святых, что отчетливо прослеживается в эпическом наследии казахов, поэзии жырау и акынов. Например, в поэзии великого тюркского мыслителя Махмуда Кашгари (Кашгари, 1993), творившего в лоне суфийской философии, синкретически переплетенной с шаманистскими представлениями, обращение к Аллаху, иногда звучит как «Тәңір», то есть, Небо: «Тәңірім аспанды кең жаратыпты, жұлдыз бар онда ғажап, дара тіпті» («Мой Тенгри небо создал просторным, звезда на ней, словно чудо, для каждого». — перевод Е. У.). Ч. Валиханов также отмечал двоеверие казахов: где кочевники, не зная Магомета, верили в Аллаха и в то же время, духам предков, принося им жертвы на гробницах мусульманским святых и одновременно поклоняясь огню (там же).

Слово «Тенгри» (teñri), являясь синонимом слов «Бог» и «небо», было связано с культом неба в образе Тенгри. Распространение словосочетание «Көк-Тенгри», где «көк» — «небо» или «голубой», означал что каждый символ данного слова можно проанализировать по отдельности: трон, Великий Тополь (мировое древо), горы, подпорка юрты.

Сущность Тенгри раскрывает каждый его символ: трон символизирует его верховенство над богами, Великий Тополь (Байтерек), по которому души умерших поднимаются на небо или спускаются под землю, — владычество Тенгри над тремя мирами — Верхним, Средним и Нижним. Горы (один из постоянных тюркских символов вследствие распространенности ландшафта) символ небесной власти Тенгри, тяготения земли к небу. Даже и вполне реальное географическое название пика Тянь-Шаня — Хан-Тенгри — посвящено культу божества, поскольку Хан-Тенгри являлся в то время самым известным высоким пиком. Подпорка юрты, вероятно, символизирует помощь людям, которую в их повседневной жизни осуществляет Тенгри.

Изображения Тенгри практически отсутствовали, поскольку Тенгри лишь декларировался как неперсонифицированное мужское начало, Бог-Отец. «Однако об антропоморфности его говорить не приходится в полном смысле этого слова. По всей видимости, Тенгри был, настолько почитаем как высшее божество, что не мог иметь изображений. Тенгри мыслился как Бог поистине космических масштабов, единый, благодетельный, всезнающий и правосудный. Он распоряжался судьбами человека, народа, государства. Он — творец мира, и он сам есть мир. Ему подчинялось все в мироздании, в том числе все небожители, духи и, конечно, люди. Именем Голубого Неба — Тенгри освящалась каганская (ханская) власть. После того, как каган был избран, он становился первосвященником в государстве. Его почитали как сына Неба. Таким образом, набор смысловых значений Тенгри заключается в его положении победителя первоначального хаоса (он всегда находится выше черепахи, которая вышла из первобытного водного хаоса и стала основанием для суши), гаранта миропорядка, символа земной власти государства, символа справедливости» (Омар, 2012: Электр. ресурс).

Тенгри как натурфилософская субстанция являлся для казаха всем и причиной всего («Бір Тәңірі» — «Единый Тенгри»), и в то же время как божество, первопредок, источник добра и зла («Тәңірі жарылқасын!» (Да благоволит тенгри), «Тәңір берген» («Богом данный»), «Көк соққыр» («Да покарает Небо!»). Верующие казахи обычно вместо «Един Аллах!» говорили «Бір тәңірі!»

Большинство древнетюркских рун пестрят словами, что действительность существует воле Тенгри. «Вера в животворящие силы самой природы была своего рода методологией всей тысячелетней истории мировосприятия и мироощущуния населения Казахстана, его моральным утешением» (Акатай, 1995: 20). Дух космического тенгри, согласно воззрениям номадов, был растворен во всем: звезды, горы, вода и прочие имеют своих покровителей-тенгри (тәңірі-ие).

Лаконично о сути центральноазиатского пантеизма говорит древняя казахская поговорка: «Если у собаки есть хозяин, то у волка — тенгри» («Иттің иесі болса, бөрінің тәнірі бар»). Здесь мы видим, что кочевник четко различает животный и человеческий мир. Причем до того, что животный мир он делит на мир одомашненных животных и хищников. Примечательно то, как отмечает казахстанский культуролог Ауэзхан Кодар, что «имя бога Тенгри всплывает в связи с миром хищников, а не с человеческим миром. Здесь мы на самых ближних подступах к тому, чтобы понять фундаментальную особенность религиозного мироощущения кочевника. Бог для кочевника — это грозная сила, усмиряющая дикие силы природы, но в то же время Бог не менее грозен и для человека. Это не теплый, домашний бог христианского мира, которому можно покаяться и тот все простит.

Номадический бог, Бог Неба,  насколько можно дальше отстоит от человека. Возможно поэтому для более оперативных отношений, кочевник входит в сношения с богами определенной местности или определенных сил» (Кодар, 2009: Электр. ресурс). В этом контексте интересным представляется цитата из Делеза-Гваттари о том, что: «…абсолют не появляется в месте, а смешивается с неограниченным местом; слияние обоих, места и абсолюта, осуществляется не в центрированной, ориентированной глобализации или универсализации, а в бесконечной последовательности локальных операций» (Делез, Гваттари, 2007: 84). Как мы видим, потребность в обращении к Богу у кочевника была не постоянна, она возникала по мере возникновения тех или иных проблем, решения тех или иных задач. Поэтому в кочевых сообществах не могло быть единого культа, у одного племени могло преобладать одно божество, у другого — другое (Кодар, 2009: Электр. ресурс).

Тенгризм (и как религию, и как идеологию) мы должны воспринимать, как отмечал известный казахский философ Сабет-Казы Акатай, «не столько транснациональным божеством центральноазиатских номадов, сколько утешением природой». Здесь больше философское удовлетворение действительностью, нежели преклонения. Поэтому из всех древних воззрений наибольший след в представлении народов Центральной Азии оставил именно этот культ как универсальное учение о боге как душе природы.  

Тенгризм представлял собой внутреннюю суть, душу кочевника. Поэтому традиционная казахская духовность не нуждалась в сакральных центрах. «Любое явление или предмет мог нести функцию такого центра. Ислам упразднил древние празднества, предал забвению многие аборигенные очаги культуры. Обряды и культы традиционной духовности были сосредоточены преимущественно в сфере быта, вокруг семейных торжеств и мероприятий, приуроченных к основным вехам человеческой жизни (рождении, инициации, женитьбе, смерти и т.д.)» (Акатай, 1995: 21). При этом следует отметить, что нет или почти нет однозначного соответствия того или иного определенного обряда к вышеназванному идейному мотиву. Например, жертвоприношение казах делает при рождении (қалжа), инициации (тоқым кағар), болезни (көшіру), в честь духов предков (ас), гостя (қонак асы) и др. случаях жизни. Мировоззреческий мотив жертвоприношений сводился к тому, чтоб путем практических мер оказать магическое воздействие на причинно-следственные связи явлений действительности.

Согласно синкретическим мировоззренческим установкам казахов, весь мир полон невидимых духов, которых необходимо кормить, задобрить словом и действием. Сам смысл приема гостя (қонак) и жертвоприношений в его честь сводился к этой изначальной идее: душа жертвенного животного должна служить духу гостя. Ислам с приходом в казахские степи так и не смог победить местный демонологический политеизм (многобожие), уступив в конце концов казахским шаманам (бақсы) арсенал своих духов. Поэтому, казах, искренне считая себя правоверным мусульманином, не ведал разницы между идеями шаманизма и ислама, продолжая верить, что Аллах (он же Тенгри) руководит мирами духов. Это свидетельство того, что Тенгри у казахов — это и трансцендентный мир бытия, и дух, и тело, то есть их единение. «Тенгри казахов — то, что материалистический монизм называет «материей», обобщенный именем сущего, а идеалистический — идеей» (Акатай, 1995: 21–22), делая его похожим на мировой разум платоновско-гегелевской философии с отклонениями к кантианству.



Проблемы мировоззренческого плюрализма, судьбы мировых религий в Казахстане, индифферентности номадов к различного рода религиозно-мистическим течениям мысли, а также деятельность христианских и мусульманских движений, как в далеком, так и в современное время связано с геополитическим положением Казахстана в системе глобальных мировых координат. Последователи Зороастра, Яхве, Будды, Иисуса, Мухаммеда проторяли себе тропы на традиционных перепутьях Великого Шелкового пути, значительная часть которого проходила по территории современного Казахстана. Среди многочисленных товаров купцов были тщательно уложенные стопы священных книг и философских трактатов. Имелись различные издания и переписанные экземпляры — Библии, Корана и др. сочинений. Проникновению чужеземных учений номады противопоставляли собственные мировоззренческие идеалы. Этот своеобразный синкретизм вел к процессу постоянного духовного обновления.

В качестве примера этого синкретизма можно привести творчество одного из оригинальнейших казахских мыслителей начала ХХ столетия Машхура Жусупа Копейұлы(1858–1921). М. Ж. Копейұлы был не только выдающимся фило­софом-мыслителем, но и поэтом, публицистом, историком, этнографом, исследователем ка­зах­ского устного народного творчества, знатоком восточной литературы и теории ислама. Блестящее знание арабского и персидского языков, природный поэтический дар, вели­ко­лепное знание культуры и истории родного народа, аналитические способности помогли ему глубже и яснее, чем многим современникам, понимать суть происходящих событий и явлений, оценивать их, соизмеряя со своими просветительскими воззрениями.

Одним из самых выдающихся философских произведений М. Ж. Копейұлы является его поэма «Жер мен Көк» («Земля и Небо») (Копейұлы, 1990).  Поэма построена в форме философской и нравоучительной про­по­веди-беседы, и носит, прежде всего, религиозную функцию. В ней он близок к Данте, Миль­тону, Сведенборгу, Шеллингу, Фихте и др. западноевропейским мыслителями. М. Ж. Копейұлы выс­тупает здесь не только как поэт, но и как истинный философ, по-своему трактующий религиозные положения, древние учения о космогенезе, народные предания и легенды, эзоте­рическую мудрость. Поэма сочетала в себе сюжеты греко-римской античности, библейских и коранических образов и текстов с казахским народным религиозным сознанием. Поэма со­держит вопросы религии и морали, веры и разума, жизни и смерти, смысла божественных заповедей в синтезе учений мировых религий и наследия мудрости древних адептов. М. Ж. Копейұлы стремится к постижению мира, передавая его картины (сотворение мира, перво­род­ного греха и др.) через собственные воззрение и воображение. Мыслитель рассуждает о равно­весии между Небом и Землей, созданных могуществом Единого Бога. Человеческий путь к нему осуществляется добрыми поступками. В поэме мы встречаемся с нетрадицион­ным подходом к трактовке сотворения мира, земли и человека. М. Ж. Копейұлы наделяет новым смыслом известные канонизированные образы, создает различные символы предметов и явлений, которые не совпадают с традиционными представлениями о земном и небесном. Священное самосветящееся дерево Аллаха с благовонными маслами в «верхнем» простран­стве ассоциируется с «Древом жизни» как началом всей земной растительности, упоми­нающемся в Библии, с «Древом Познания» — в библейских притчах о божествах, Мировым деревом (Байтерек) — центром мира у тюркских народов. Светящееся дерево в поэме — это духовный луч, Первородный Свет, единое дерево — само божество, невидимое человеку, беспредельное и вечно проявляющееся в многомерном мире.

Особенностью его концепции является, что Вселенная многообразна и бесконечна, состоит из бесчисленно изменяющихся миров. Его религиозное сознание также находится в движении, к познанию пространства и времени, человека, Бога. В религиозном учении зак­лючена эзотерическая символика Света и Тьмы, Добра и Зла, взаимодействующих друг с дру­гом. Небесное и Земное у него объединены, взаимосвязаны, т.е. всеобщим разумом явля­ется Бог.

Таким образом, традиционное мировоззрение казахов в контексте их  религиозно-философских воззрений есть «самосознание степной культуры, создавшей свой уни­каль­ный космос с особым поэтическим восприятием и ощущением человека и мира» (Нысанбаев, 2001: 163). Исследуя историю и культуру номадов Евразии, а также  особенностей кочевого типа цивилизации, мы должны существенно и основательно пересмотреть критику европоцентризма, признавая цен­ность материальной и духовной культуры, общественного и государственного устройства народов Центральной Азии.

 

Обычаи

Мы уже писали о том, что казахский народ свято чтит унаследованные от предков обычаи и традиции. Объективности ради, следует сказать, что за годы существования, казахская нация накопила в данной сфере столь объемный багаж, что в рамках одной статьи, практически не возможно рассказать обо всех традициях и обычаях, присущих потомкам султанов Жанибека и Керея (основатели Казахского ханства – прим. автора).

Основной традицией казахов, со временем трансформировавшейся в особенность национального характера, является гостеприимство. В казахском обществе существует неофициальный закон, озвученный еще в глубокой древности. Он гласит - встречай гостя как посланника Бога.
Гостеприимство, в казахском обществе считается священной обязанностью. Во все времена степняки делали все возможное, чтобы угодить гостю. Поэтому каждый путник, отправляясь в дорогу, знал, что его радушно встретят в любом уголке казахской земли.

Уважительное отношение к старшим – еще одна положительная черта казахского народа. Традиционно ребенка с «младых ногтей» обучают сдержанности и добропорядочности при общении со взрослыми, умудренными жизненным опытом людьми.
Однако выше перечисленные национальные особенности, базисом для возникновения которых послужили обобщенные нормы и принципы общественных отношений (традиции), к счастью, присущи не только представителям казахского народа. Поэтому далее вашему вниманию предлагается перечень основных обычаев, получивших широкое распространение в казахском обществе.

1. Традиции и обычаи, связанные с преподнесением подарков

Сүйінші - обычай, согласно которому путник, принесший в дом добрую весть, в благодарность получает от хозяев ценный подарок.

«Ат мингизип шапан жабу» - высокий почет. Согласно традиции, дорогой гость, им может быть акын, батыр или просто очень уважаемый человек, посетивший аул, в знак признания заслуг, получает в подарок от местных жителей коня и дорогой чапан (халат из верблюжьей шерсти с ситцевой подкладкой).

Бес жаксы - подарок, единовременно состоящий из пяти ценных вещей. В него входят: верблюд («кара нар»), быстроногий скакун («жуйрик ат»), дорогой ковер («калы килем»), алмазная сабля («алмас кылыш»), а также соболья шуба («булгын ишик»). Бес жаксы также как и «Ат мингизип шапан жабу», удостаиваются наиболее уважаемые в казахском обществе люди.

Байғазы – традиция, предусматривающая возможность получения подарка человеком, приобретшим обновку.
2. Традиции и обычаи, связанные с взаимопомощью

Асар - семья, у которой возникла необходимость выполнить какую-либо спешную, подчас тяжелую работу, имеет право позвать в помощники родственников, друзей и соседей. По окончанию дела, для помощников накрывается богатый стол.

Жылу – традиция, связанная с оказанием материальной, моральной и финансовой помощи людям, пострадавшим в результате стихийных бедствий (пожаров, наводнений и т.п.). Все сочувствующие, а не только родственники, имеют право помочь пострадавшим. В качестве пожертвований могут выступать – скот, стройматериалы, одежда, деньги.

Белкотерер – традиция, угощать пожилых людей. Для стариков, готовятся вкусные, а самое главное – мягкие блюда, такие как казы, жент, кумыс, творог и т.д. Как правило, данная обязанность возлагается на детей или близких родственников, реже соседей. Традиция белкотерер, является примером заботы о пожилых людях.
3. Традиции и обычаи, связанные с приемом гостей

Конакасы – обычай, связанный с угощением гостя. Казахский народ издревле славился своим гостеприимством. Все самое вкусное казахи всегда приберегали для гостей. Гостей делили на три вида. «Арнайы конак» - специально приглашенный, «кудайы конак» - случайный путник, «кыдырма конак» – нежданный гость. Следует отметить, что если хозяин дома по каким-либо причинам, отказался соблюдать обычай конакасы, в отношении его (в давние времена) могли быть применены штрафные санкции.

Конаккаде – традиция, в соответствии с которой хозяин дома имеет право попросить гостя спеть песню или сыграть на музыкальном инструменте. Конаккаде - испытание гостя искусством, а также залог веселого застолья.

Ерулик – если в аул прибывали новоселы, в их честь устраивался ерулик – небольшой праздник, позволявший прибывшим быстрее адаптироваться на новом месте. Также обычай ерулик включал в себя и помощь в бытовом обустройстве новичков. Соседи обеспечивали их дровами, питьевой водой и т.д.

Той дастархан - особая форма торжества, организуемого к празднику или во время него. Помимо посиделок за столом, во время той дастархан, проводятся спортивные, музыкальные, песенные состязания (айтыс), скачки.
4. Традиции и обычаи, связанные с рождением и воспитанием ребенка
Шільдехана - торжество, связанное с рождением ребенка.

Бесікке салу, бесік той - праздник, устраиваемый после укладки новорожденного в люльку. Как правило, организуется на 3-5 день после отпадания пуповины у малыша.

Есім кою, ат қою - обряд имянаречения. Может проводиться в рамках праздника шілдехана, либо во время торжества, приуроченного к укладыванию новорожденного в люльку. Исполнение обряда поручают наиболее уважаемым людям, которые кроме всего прочего, благословляют младенца.

Кыркынан шыгару - обряд, исполняемый на сороковой день после рождения ребенка. Включает в себя: купание младенца в 40 ложках воды, а также первую стрижку волос и ногтей.

Тусау кесу - по казахскому обычаю, в день, когда ребенок сделал свои первые шаги, в юрту приглашался самый старый и уважаемый в ауле человек. Он должен был перерезать ножом специальные веревки, опутывающие ножки ребенка (разрезание пут). Делалось это для того, чтобы в будущем малыш мог красиво ходить и быстро бегать.

Сүндетке отырғызу - обряд обрезания. Обряд проводится, когда ребенку исполняется 5-7 лет. В этот день родители зовут в юрту муллу, который и проводит данную процедур. За это мулла получает щедрое вознаграждение. По случаю сүндетке отырғызу, организуется большой праздник, на который приглашают всех родственников и друзей. Пришедшие на той, делают щедрые подарки виновнику торжества и его родителям.
5. Традиции и обычаи, связанные со вступлением в брак

У казахов по адату - брак между родственниками до седьмого колена запрещен, подобное табу, способствует предупреждению кровно-родственных смешений и, как следствие – благоприятно отражается на здоровье будущего потомства.

Кроме того, в прежние времена существовало суждение, что ранние браки способствуют удержанию молодежи от непристойных поступков, а также являются предпосылками к рождению здоровых детей. Поэтому девушек выдавали замуж в 13 - 14 лет. Однако сегодня, традиции ранних браков в Казахстане не практикуется.

Любую свадебную церемонию в казахском обществе предвосхищает құдалық (сватовство). В преддверии бракосочетания в дом невесты приезжают сваты. Их задача – договориться с ближайшими родственниками девушки о ее замужестве. В ходе сватовства, отец невесты получает от гостей подарки, являющиеся своеобразным задатком.

Если переговоры проходят успешно, отец, в свою очередь, вручает главному свату халат. Этот обычай именуется «шеге шапан». Приготовление «құйрық бауыр», блюда из печени и курдючного сала, также свидетельствует об удачном завершении сватовства.

Следующий этап праздника – проводы невесты «қыз ұзату». Вечером перед началом церемонии в дом девушки вновь приезжают сваты. Количество визитеров должно быть не четным (5-7 человек). Рано утром, невесту вместе со сватами отправляют в дом жениха. Процедура прощания, сопровождается исполнением казахской ритуальной песни «Жар-жар».
Торжественный обряд встречи невесты, именуется келін түсіру. Основным элементом келін түсіру, является исполнение традиционной песни наставлений и пожеланий – «Беташар».

В древние времена, когда казахи практиковали кочевой образ жизни, жилище молодоженов (юрта), располагалось позади дома родителей жениха. Согласно традиции, первой порог юрты должна была переступить невеста, причем обязательно сделать это с правой ноги.

Также в ходе свадебной церемонии, молодожены должны совместно распить сосуд с водой, в которой растворены сахар и соль. По приданию, данный ритуал – гарант счастливой семейной жизни.

Не менее интересен в комплексе свадебных мероприятий обряд расплетания косы невесты, с последующим раздвоением. Две косы на голове у новобрачной, символизируют окончание одиночества и начало супружеской жизни.

6. Древнейшие обычаи казахского народа

Туган жерге аунату – согласно данному обычаю, человека, долгое время прожившего в дали от родных мест, по возвращению на родину следовало обвалять в земле. Коротко смысл данного действия можно объяснить следующей пословицей – «все мы дети родной земли».

Аузына тукирту – дословно название этого ритуала переводится как «поплевать в рот». У древних казахов существовало поверье, согласно которому с капелькой слюны, переданной ребенку отважным батыром, популярным акыном или оратором, к малышу перейдет частичка гена одаренности данного человека. Благодаря чему, в будущем этому ребенку будет сопутствовать удача.

Ашамайга мингизу – обряд, в соответствии с которым 6-7-летнему мальчику полагалось дарить коня и камчу. Подобный ритуал являлся своеобразной «инициацией», пройдя которую ребенок провозглашался джигитом. В этот день старики благословляли юного наездника на ратные подвиги. После чего, родители устраивали в честь сына небольшой той (праздник).

Бастангы – старинный аналог современных молодежных вечеринок. Традиционно подобные торжества проводились сразу же после отъезда взрослых. Во время бастангы, гости, как привило, высказывали только одно пожелание - чтобы в дороге путников сопровождала удача и не настигла болезнь.