ответы на билеты по истории философии науки. ответы по истории философии науки. 3. Критерии научности наука и лженаука. Проблема достоверности научного знания, особенности научной истины в математических, естественных и технических науках
 Скачать 91.4 Kb.
|
|
3. Критерии научности; наука и лженаука. Проблема достоверности научного знания, особенности научной истины в математических, естественных и технических науках. Что же отделяет науку от не-науки, и где именно начинается наука, а не-наука заканчивается? Исторически многие философы стремились разграничить науку от науки. Однако их особое внимание уделялось демаркации (разграничению) науки и лженауки. Псевдонаука – это очень специфический подвид не-науки, который маскируется под науку. Рассмотрим аргументы защитников разумного замысла в пользу существования Бога, причем подают это как научную теорию. Они исходят из того, что идея Бога основана на научных исследованиях в молекулярной и эволюционной биологии, но включает как вопиющие, так и тонкие заблуждения об эволюционной биологии. Мало того, что теория разумного замысла ненаучна, но она еще и псевдонаучна, поскольку маскируется и представляется настоящей наукой. Следовательно, не всякая не-наука является лженаукой, но всякая псевдонаука, безусловно, не-наука. Как и в случае с большинством философских вопросов, вопрос демаркации (разграничения научных и ненаучных теорий) границ науки имеет далеко идущие практические последствия. Вопрос о демаркации границ имеет большое значение для разработки социальной политики, юриспруденции, здравоохранения, образования, СМИ. Чтобы оценить практическую важность проблемы демаркации, представим, что произойдет, если невозможно отличить науку от не-науки. Предположим, что какое-то сообщество утверждает, что мы сталкиваемся с потенциальной экологической катастрофой: предстоящее массовое землетрясение, приближающийся астероид или глобальное потепление. Насколько серьезно такое утверждение? Наша реакция будет зависеть от того, насколько это сообщество заслуживает нашего доверия. Мы, вероятно, не были бы очень обеспокоены, если бы это было требование, высказываемое исключительно ненаучным или, что еще хуже, псевдонаучным сообществом. Однако если утверждение о надвигающейся катастрофе было высказано научным сообществом, это, вероятно, серьезно повлияет на экологическую политику и действия в будущем. Демаркация науки и не-науки также имеет решающее значение для здравоохранения. К сожалению, в медицине обещание легкой прибыли часто привлекает тех, кто предлагает быстрое «лечение», терапевтическая эффективность которого не была должным образом установлена. Такое «лечение» может иметь последствия для здоровья и жизни больных. Таким образом, любая надлежащая система здравоохранения должна использовать только те методы лечения, терапевтическая эффективность которых была установлена научно. Это предполагает четкое понимание того, что такое наука и что просто называет себя ею. Устойчивая система образования является одной из отличительных черт современного цивилизованного общества. Очевидно, что учителя не должны учить детей псевдонауке, но необходимо руководствоваться знаниями, принятыми в научных сообществах. По этой причине астрология, гадание или креационизм должны присутствовать в школьных или университетских учебных программах. Безусловно, в некоторых случаях эти вопросы обсуждаются в курсах истории и философии науки, где их изучают как примеры не-науки или как примеры того, что когда-то считалось научным, но в настоящее время считается ненаучным. Важно, однако, иметь в виду, что они не представлены в учетных планах как наука. Поэтому учителя должны уметь отличать лженауку от собственно науки. Философская проблема демаркации науки и не-науки имеет большое практическое значение для современного общества, и ее решение – задача предельной срочности. Характеристики научной теории. Традиционно проблема границ науки в основном касалась определения того, являются ли определенные теории научными. Чтобы ответить на общий вопрос о границах науки, философы попытались определить особенности научных теорий. Вопрос о характеристиках научной теории определяет основное различие между наукой и не-наукой как различие между двумя видами теорий. Поэтому философы пытались определить, какими чертами обладают научные теории, которых нет у ненаучных теорий. У научного сообщества, по-видимому, есть скрытый набор критериев демаркации, который он использует для принятия решений. Мы упомянули понятие «критерии демаркации» ранее как один из трех компонентов метода выбора теорий наряду с критерием приемлемости и критерием совместимости. Метод состоит из всех критериев, фактически используемых в теории оценки. Во-первых, давайте посмотрим на наши неявные ожидания относительно того, что считается наукой, а что нет. Каковы современные критерии демаркации? Можем ли мы узнать, что они собой представляют и сделать их явными? Сосредоточимся на попытках объяснить современные критерии демаркации эмпирической науки (биологии, физики) в отличие от формальной науки (математики). Эмпирические теории состоят не только из аналитических предложений (определений терминов и всего, что следует из них), но и из синтетических суждений. Теория называется эмпирической, если она содержит хотя бы одно синтетическое суждение. Истинность эмпирических теорий не вытекает из определений терминов, содержащихся в них, их истинность устанавливается опытным путем. Постараемся выяснить, можно ли считать научной любую эмпирическую теорию. Во-первых, не все эмпирические теории являются научными. Рассмотрим следующий пример: Теория A: Вы сейчас находитесь в лесу. Это происходит прямо сейчас, и речь именно о вас, читателе этих строк. Теория А имеет все признаки эмпирической теории: это не аналитическое суждение, потому что это не определение, и, в зависимости от ваших личных обстоятельств, это может быть правильным или неправильным, но это суждение не основано на чьем-либо опыте, потому что у автора нет оснований думать, что вы в самом деле в лесу, т. е. это голословное утверждение. Теория А является утверждением о мире. Приведем еще пример эмпирической теории, не основанной на опыте: Теория B: Древние римляне переместили свою цивилизацию под поверхность Луны. Можно с уверенностью признать, что не все эмпирические теории является научными. Что делает конкретную эмпирическую теорию научной? Первый критерий. Эмпирическая теория является научной, если она основана на опыте. Возможно, подобный критерий даже не стоит упоминать, поскольку он кажется очевидным. В конце концов, разве все эмпирические теории должны основываться на опыте? Теории, которые мы можем придумать, не становятся научными, если не связаны с опытом или экспериментом. Мы ожидаем, что даже простые научные теории должны каким-то образом основываться на нашем опыте. Этот критерий о связи эмпирических теорий с опытом, имеет глубокие исторические корни, он приписывается британскому философу Д. Локку. В эссе «Опыт о человеческом разумении» Локк попытался установить пределы человеческого познания, придерживаясь философской позиции, известной сегодня как эмпиризм. Эмпиризм – это убеждение, что все синтетические суждения и, следовательно, все эмпирические теории оправданы чувственным восприятием мира, т. е. экспериментами и наблюдениями. Эмпиризм противостоит позиции априоризма, также часто называемой «рационализм», – еще одной классической концепции, которой придерживались такие философы, как Р. Декарт и Г. В. Лейбниц. По мнению рационалистов, некоторые фундаментальные синтетические суждения можно познать независимо от экспериментов и наблюдений, т. е. априорно (в философских дискуссиях «априорно» означает «независимо от опыта»). Именно идея априорных синтетических суждений отличает рационалистов от эмпириков. Таким образом, критерий, что все физические, химические, биологические, социологические и экономические теории должны быть обоснованы только экспериментами и наблюдениями, является эмпирическим. Если эмпирическая теория основана на опыте, становится ли она научной автоматически? Возможно, главную проблему с первым критерием лучше всего проиллюстрировать на примере современных противников использования вакцинации, «антиваксеров». Многие антиваксеры сегодня убеждены в следующем: Теория С: Вакцинация является основной причиной аутизма. Эта теория является результатом чтения популярной медицинской литературы и отзывов пациентов. Теория С, очевидно, является эмпирической теорией, и в некотором смысле основана на опыте. Как таковая, она, по-видимому, соответствует первому критерию, т. е. теория С является эмпирической и основана на опыте. Укажем, что теория С является результатом добровольного игнорирования некоторых известных данных по теме последствий вакцинации. Небольшое исследование Э. Уэйкфилда, опубликованное в журнале «The Lancet» в 1998 г., стало печально знаменитым после шума, поднятого в британских СМИ. Уэйкфилд выдвинул гипотезу о предполагаемой связи между вакциной против кори и аутизмом, несмотря на то, что выборка состояла только из 12 детей. Теория С не учитывает огромное количество доказательств отсутствия какой-либо связи между вакцинами и аутизмом. Первый критерий позволяет теориям основываться на любых произвольно отобранных фактах. Следовательно, первый критерий не противоречит критериям демаркации научных и ненаучных теорий. Теории, подобные теории С, основаны на опыте, но не считаются научными. Видимо, критерий демаркации следует уточнить, чтобы увидеть, можно ли избежать проблем, подобных ситуации с «антиваксерами». Второй критерий. Эмпирическая теория считается научной, если она объясняет все известные факты в соответствующей области. Во-первых, теория должна быть способна объяснить все известные факты в соответствующей области, а не только отобранное удобное подмножество известных фактов. Подтверждая, что научная эмпирическая теория объясняет «известные факты», второй критерий явно подтверждает необходимость «основываться на опыте». В этом он похож на первый критерий. Однако второй критерий предусматривает, что теория должна быть способна объяснить все известные факты в конкретной области именно для того, чтобы избежать намеренного подбора данных, как это было в ситуации с вакцинацией. В соответствии с этим второй критерий исключает те теории, которые явно фабрикуют доказательства, и дисквалифицирует такие сфабрикованные теории, как ненаучные. Поэтому теории, которые предпочитают игнорировать большие массивы соответствующих данных, например, исследований причин аутизма, можно считать ненаучными по второму критерию. Кроме того, второй критерий прямо говорит о фактах в определенной области. Область является полем научного исследования: жизнь и жизненные процессы являются объектом биологии, тогда как земная кора, процессы в ней и ее история являются объектом геологии. Указав, что эмпирическая теория должна объяснить известные факты в своей области, второй критерий является более реалистичным: не ожидается, что теория объяснит все известные человечеству факты. Другими словами, второй критерий не предусматривает, что для того, чтобы считаться научной, теория должна объяснять все на свете. Если эмпирическая теория касается причин аутизма (теория С), то она должна учитывать известные факты, связанные с аутизмом, а не факты о черных дырах, эволюции видов или инфляции. Действительно ли второй критерий способен указать на различия между наукой и не-наукой и может быть применен в эмпирической науке? Короткий ответ – не всегда. Последовательное применение указанных критериев к эмпирическим теориям, которые, безусловно, считаются научными, например, общей теории относительности или теории эволюции, открывает неожиданные перспективы: указанные теории не соответствуют строгим требованиям второго критерия. Можно ли обоснованно утверждать, что современные биологические теории объясняют все известные биологические факты? Или физические теории способны объяснить все известные физические явления? Разве научные теории способны объяснить все известные факты в соответствующих областях? Легко обнаружить, что лучшие научные теории не могут объяснить абсолютно все известные данные в соответствующих областях. Возьмем, к примеру, теорию эволюции путем естественного отбора. Сообщество биологов считает эволюционную теорию научной. Общепризнано, что сама эволюция – очень медленный процесс, так, превращение одноклеточных организмов в многоклеточные организмы (губки) длилось 3,5 миллиарда лет. Но около 500 миллионов лет назад произошла относительно внезапная (по геологическим масштабам) диверсификация жизни на Земле, которую ученые называют «кембрийским взрывом». Возникли современные формы жизни, появились членистоногие, моллюски, хордовые и т. д. В настоящее время биологи убеждены в научности и теории «кембрийского взрыва», и эволюционной теории одновременно. Тем не менее эволюционная теория не в состоянии объяснить феномен «кембрийского взрыва». Следовательно, биологическая теория не объясняет все известные факты в области биологии. Этот пример показывает, что научные теории не всегда объясняют все известные факты. Следовательно, если бы второй критерий был в действительности применен в реальной научной деятельности, пришлось бы исключить практически все современные эмпирические теории как ненаучные. Это означает, что второй критерий не может быть использован для демаркации науки и не-науки. Третий критерий: Эмпирическая теория является научной, если она объясняет известные, по большому счету, факты в соответствующей области. Подобно второму критерию, эта формулировка критерия демаркации гарантирует, что научные теории основаны на опыте и не могут произвольно отбирать данные. Однако он вводит важное указание – «по большому счету» – и таким образом разъясняет, что эмпирическая теория должна учитывать большинство известных фактов в соответствующей области. Новое указание не является количественным: оно не оговаривает, какой процент известных фактов должен быть объяснен. Суждение является качественным, поскольку оно требует, чтобы теория объясняла практически все, но не обязательно все известные факты в соответствующей области. Эта корректировка предполагает более реалистичные требования к статусу теории. В частности, в отличие от второго критерия, третий критерий позволяет избежать исключения таких теорий, как эволюционная теория. Насколько известно, третий критерий является необходимым условием для того, чтобы эмпирическая теория сегодня считалась научной. Любая теория, которую современное научное сообщество считает научной, должна объяснять известные, по большому счету, факты в соответствующей области. Тем не менее, в философии существует разница между необходимыми и достаточными условиями. Требование объяснить большинство фактов в определенной области представляется необходимым условием, но этого недостаточно, чтобы признать теорию научной. Сам по себе третий критерий недостаточен для демаркации научных и ненаучных теорий, поскольку некоторым известным ненаучным теориям также удается соответствовать этому критерию. Астрология утверждает, что земные процессы частично связаны с влиянием звезд и планет: личность человека и черты его характера в решающей степени зависят от конкретного расположения планет в момент рождения. Поскольку существование такой связи далеко не тривиально, можно сказать, что астрология содержит синтетические суждения, в силу чего ее можно считать эмпирической теорией. Астрология, безусловно, обладает объяснительным потенциалом. Если Солнце находилось в созвездии Тельца в момент рождения человека, а этот человек хоть в какой-то степени оказался упорным, это было бы в полном согласии с характеристикой Тельцов с астрологической точки зрения. Даже если этот человек не был упорным вообще, обученный астролог может объяснить его личностные характеристики, обращаясь к тонким влияниям других небесных тел. Независимо от того, насколько личность конкретного человека расходится с описанием его «знака Зодиака», астрология всегда находит способ — это объяснить. Это означает, что, хотя третий критерий, по-видимому, способен быть необходимым условием демаркации науки, должно быть, по крайней мере, еще одно дополнительное условие, которому соответствует эволюционная теория, а не астрология и другие ненаучные теории. Современная наука исходит из того, что теория должна быть проверена или протестирована. Таким образом, помимо объяснения, в общем, известных фактов в соответствующих областях, ожидается, что научные эмпирические теории будут проверяться, по крайней мере, в принципе. Речь идет не о наличии у сообщества ученых технических средств или финансовых ресурсов для проверки теории. Важно следующее, можно ли теорию проверить в принципе. Другими словами, действует требование об обязательности тестирования теории, причем реальными способами, независимо от того, возможно ли провести это тестирование на практике. То, что имеет значение для ученых, – это возможность проверить теорию в принципе. Другими словами, даже если нет способа проверить теорию в настоящее время, ученые должны, по крайней мере, вообразить средство тестирования. Если нет мыслимого способа сопоставить предсказания теории с результатами экспериментов или наблюдений, то эти предсказания будут считаться неустановленными и, следовательно, ненаучными. Что именно подразумевает требование тестирования или проверки предсказаний новой теории? Как следует понимать само понятие «тестируемость»? В философии науки было много попыток прояснить понятие тестируемости. Особенно заметны два противоположных подхода верифицируемость и фальсифицируемость. В частности, Р. Карнап предположил, что эмпирическая теория является научной, если она верифицируется в экспериментах и наблюдениях. Для Карнапа теория считалась верифицируемой, если предсказания теории можно было бы подтвердить с помощью опыта. Представим простую эмпирическую теорию: Теория D: Свет в моем холодильнике отключается, когда я закрываю дверь. Если бы внутри холодильника была установлена видеокамера, можно было увидеть, что свет действительно отключается при закрывании двери. Карнап считает, что теория будет верифицирована данным экспериментом. Согласно Карнапу, возможно в принципе найти способ проверить и подтвердить предсказания каждой теории. Это и есть верификация. Эмпирическая теория является научной, если ее можно верифицировать с помощью экспериментов и наблюдений. В качестве альтернативы К. Поппер предположил, что эмпирическая теория является научной, если она может быть фальсифицирована экспериментами и наблюдениями. В то время как Карнап сосредоточился на способности теорий к подтверждению опытным путем, Поппер посчитал, что главная особенность действительной научной теории – ее потенциальная способность быть неподтвержденной экспериментами и наблюдением. Наука, по словам Поппера, есть цепь смелых догадок, которые проверяются и условно принимаются до тех пор, пока они не будут фальсифицированы контрдоказательствами. Согласно Попперу, научной теорию D делает тот факт, что то, что я вижу на видеокамере, когда закрываю холодильник, может не соответствовать моей теории. Если свет не выключается, когда дверь закрывают несколько раз, тогда теория D будет считаться фальсифицированной. Главное здесь не то, была ли теория на самом деле фальсифицирована, есть ли у нас технические средства для этого, но мыслима ли фальсификация как таковая, т. е. можно ли, в принципе, пронаблюдать результат, который фальсифицирует теорию. Согласно фальсификационизму, теория является научной, если можно предположить, что она противоречит результатам экспериментов и наблюдений. Фальсифицируемость и верифицируемость – это две различные интерпретации того, что значит тестируемость. Проблема динамики науки: подход Т. Куна и И. Лакатоса Как определить научный статус эмпирической теории? Ученые конкретного сообщества применяют критерии демаркации, действующие в конкретный исторический период. Если теория соответствует критериям демаркации, используемым сообществом, она считается научной, если не удовлетворяет этим критериям, она считается ненаучной. Что такое лженаука? Прежде всего, следует указать, что речь идет о псевдонауке. Теория считается псевдонаучной, если она оценивается как ненаучная сообществом ученых, но при этом она маскируется под научную теорию. Поскольку критерии демаркации исторически изменяются, и внеисторические и универсальные критерии демаркации науки, скорее всего, не существуют, для того чтобы провести границу между наукой и не наукой, необходимо изменить фокус рассмотрения, перейти от статуса отдельных теорий к процессу изменения науки. И. Лакатос предположил, что реальное различие между наукой и не-наукой должно быть связано с модификацией теорий и методов. Он утверждал, что квалифицированы как научные или ненаучные могут быть не отдельные теории, но переходы от одной научной теории к другой. То, что оценивается как научные теории, – это процесс научных изменений: переход от Декарта к теории Ньютона во Франции в XVIII в. или от Ньютона к Эйнштейну в XX в. Он назвал этот феномен сменой научно-исследовательских программ. Переключение внимания с оценки статуса отдельных научных теорий на происходящие в науке изменения вызывает вопрос, может ли выбор новой теории или нового метода повлечь за собой распространение ненаучных теорий? В самой общей форме вопрос приобретает следующий вид, каковы характеристики динамики науки. Таким образом, можно проследить любой эпизод в истории науки и, используя знание тонкостей соответствующей картины мира в этот исторический период, определить, было ли это изменение научным или нет. Как оценить, действительно ли определенный переход в картине мира был научным? Хотя критерии демаркации научных теорий изменяются во времени, механизм, лежащий в основе этих изменений, является универсальным и внеисторическим. Описать и объяснить этот универсальный и внеисторический механизм пытались многие философы. Использовались понятия «смена научных парадигм» (Т. Кун), «смена научно-исследовательских программ» (И. Лакатос), законы изменения науки (Х. Барзегян) и др. Х. Барзегян полагает, что фактическое или потенциальное изменение картины мира считается ненаучным, если оно нарушает какие-либо характеристики динамики науки. Способен ли отдельный ученый или сообщество ученых повлиять на динамику науки? Законы изменения науки предназначены для описания общих закономерностей научной картины мира. Когда ученые говорят о «законах природы», они, как правило, ссылаются на обычные закономерности, которые возникают на любом конкретном уровне организации: физическом, химическом, биологическом и т. п. Динамика науки описывается общими закономерностями, которые проявляются на уровне картины мира в целом. Научное сообщество в целом признает, что на самом базовом, фундаментальном уровне законы природы неизменны. Это значит, что все фундаментальные физические процессы без исключения всегда подчиняются одному и тому же набору физических законов. Однако для любого биологического, психологического, экономического или социологического закона всегда существует вероятность, что его можно нарушить, потому что закономерности, которые он описывает, могут иметь исключения, обычно из-за вмешательства базового, «нижнего» уровня. Таким образом, законы на уровнях выше фундаментального или физического считаются локальными и проявляются только в очень специфических условиях. Раскол картины мира или выбор одним научным сообществом двух несовместимых теорий одновременно может резко увеличить количество не только ненаучных, но и псевдонаучных теорий. |