Образ Демона в опере А. Рубинштейна. Образ Демона ВКР. Актуальность выбранной темы дипломного реферата. Цель работы
 Скачать 0.61 Mb.
|
|
ГЛАВА 2. ВОПЛОЩЕНИЕ ОБРАЗА ГЛАВНОГО ГЕРОЯ В ОПЕРЕ «ДЕМОН» 2.1. Анализ музыкальной характеристики главного героя Образ Демона был достаточно новым и необычным для русского оперного театра. Такой оперный герой, как Демон, был настоящим художественным открытием. "Это первый в русской опере герой чисто индивидуального склада, в обрисовке которого упор сделан целиком на раскрытии внутреннего душевного мира, а не на воплощении типических бытовых, социальных черт или широкой и общей народно-исторической идеи", – пишет Ю. В. Келдыш [8, 108]. Новаторским моментом явилось и поручение партии главного лирического героя, вопреки сложившейся оперной традиции, не тенору, а баритону. В то же время важно отметить, что в создании музыкального образа Демона композитор отказался и от тембрового амплуа, традиционного для «представителей ада», - баса. Данный выбор вполне обусловлен. «А.Г. Рубинштейн в своей опере стремился показать не столько образ героя-ницшеанца, который наблюдается в поэме М.Ю. Лермонтова, сколько изнывающую, жаждущую сочувствия личность, бесконечно ищущую духовного возрождения через любовь» [18, 96]. Начало музыкальной характеристики Демона заложено уже в оркестровом Введении к опере. Его основную триольную тему, сумрачного, тревожно-беспокойного характера (d-moll), можно в определенной степени считать лейтмотивом Демона. На развитии этой темы строится хор адских духов в первой картине. Эта тема неоднократно звучит в сцене боя и в момент гибели Синодала (в третьей картине 1д.), словно указывая, что все происходящее является результатом злой воли Демона. Таким образом, ее можно считать характеристикой героя как носителя негативного начала. Примечательно, что в дальнейшем она больше не появится: Демон отказывается от своей злой природы ради любви к Тамаре. Первую тему сменяет новая, утвердительная, почти гимническая, вокальная по своей природе мелодия, связанная со словами «И будешь ты царицей мира» (примеры 1, 2). Она будет неоднократно возникать в партии Демона, Тамары и в оркестре. В психологическом плане композитор пользуется реминисценциями вокальных тем Демона в оркестре, создавая «эффект присутствия», когда герой невидим для окружающих. Начальная вокальная характеристика главного героя содержится в монологе «Проклятый мир» и в первом дуэте с Ангелом (первая картина 1д.). Хотя лирической опере, как правило, не присуще адекватное воплощение всей глубины содержания литературного первоисточника, Рубинштейн в этой сцене предпринял попытку отразить философскую, богоборческую проблематику поэмы Лермонтова. Здесь Демон предстает как образ свободолюбивого, вступившего в конфликт с миром и с Богом борца, отрицающего рабскую покорность примирения. Начальные фразы монолога («Проклятый мир! Презренный мир!») отражают гнев и презрение героя к существующему земному творению: это краткие патетические реплики-возгласы, подчеркнутые острым пунктирным ритмом. Декламационные обороты сменяются более речитативными фразами, в которых выделяются широкие октавные скачки и ходы по звукам развернутых трезвучий: Демон готов в гневе разнести весь мир. Его разрушительная мощь передается в оркестре «вихревыми» хроматическими пассажами. Заключительные слова («Все, что пред собой я вижу, все проклинаю, ненавижу!») опираются на уменьшенные гармонии-тремоло всего оркестра. Мрачный характер монолога подчеркнут тональностью b-moll. В нем герой предстает как подлинный демон зла. Аналогичный характер вокальной партии сохраняется и в последующем дуэте с Ангелом, где Демон отстаивает свое понимание истинной любви. Их противостояние отражается в тональном плане сопоставлением их партий: B-dur – b-moll. Однако в дальнейшем мы наблюдаем постепенное изменение образа героя, проявляющееся как на сюжетном, так и на музыкальном уровне. Во второй картине Демон впервые видит и слышит Тамару, поющую у Арагвы. После песни Тамары (Ges-dur) контрастом вторгается ариозо Демона «Дитя, в объятиях твоих воскресну к новой жизни я» (D-dur). Светлая, спокойная широкого диапазона мелодия на колышущемся фоне струнных олицетворяет появившуюся мечту и надежду. В ней выделяется кульминационная фраза «И будешь ты царицей мира» с восходящим скачком на сексту, словно охватывающая весь мир. Эта фраза в дальнейшем будет выполнять роль второго лейтмотива Демона. В третьей картине Демон появляется рядом со спящим Синодалом, которому готовит гибель. Его небольшой речитатив звучит зловеще тихо на фоне напряженных гармоний оркестра: сначала увеличенного трезвучия, затем уменьшенного септаккорда – с повторяющейся несколько раз интонацией тритона в мелодии. Во втором действии незримо присутствующий Демон обращается к Тамаре в момент всеобщего горя – во время оплакивания погибшего Князя (ансамбль с хором). Трагический h-moll с включением голоса Демона сменяется просветленным H-dur («Не плачь, дитя, не плачь напрасно»). Теперь в партию героя проникает романсовая стихия. Легкая, плавная мелодия, парящая над общим хором, с вкрапляемыми секстовыми интонациями и мягкими окончаниями фраз, рисует уже совершенно иной облик Демона, согретый глубокой, искренней любовью к Тамаре. В конце этого ариозо-романса в качестве кульминации вновь возникает тема-лейтмотив «И будешь ты царицей мира». Второй романс «На воздушном океане…» звучит в тот момент, когда Тамара, потрясенная горем, остается одна. В нем композитор объединяет выразительный и изобразительный аспекты. С одной стороны, это очень лиричная, светлая и нежная колыбельная для Тамары, которую Демон пытается утешить и отвлечь от скорбных мыслей и чувств. С другой – это космический пейзаж, картина небесной обители героя, где Демон предстает как фантастическое существо, представитель неземного мира (пример 3). Плавно покачивающаяся, «убаюкивающая» диатоничная мелодия вокальной партии (1 – 2 фразы) звучит на фоне тихого тремоло скрипок в высоком регистре, создавая ощущение покоя, воздушности, прозрачности и безграничного простора. Красочная гармоническая секвенция (С – Es; B – Des; Des – D), а также восходящие хроматические интонации (3 – 4 фразы) усиливают фантастический колорит. Во втором разделе романса («Лишь только ночь своим покровом…») тема первого раздела перемещается в оркестр. Вокальная партия на этом фоне трансформируется в речитатив с частыми повторами на одном звуке, что придает ей завораживающий, заклинательный характер. 5 картина (3 действие) – перед оградой монастыря открывается речитативом Демона. Здесь вновь появляется тональность b-moll, соответствующая и ночному колориту и мрачному настроению Демона (ремарка: «Демон входит мрачный и приближается к монастырской ограде»). Герой признается, что ему страшно войти в обитель: напряженные интонации речитатива усилены диссонирующими гармониями в оркестре – в душе всплыли воспоминания об отлучении от прежней жизни. Но общий колорит звучания просветляется (B-dur), когда Демон говорит о своей искренней любви к Тамаре, через которую ждет обновления. Однако появление Ангела и его требования вызывают гнев Демона. Его реплики-ответы, в отличие от обращений Ангела, звучат воинственно и грозно (контраст образный подчеркнут динамическим контрастом их партий p – f). Здесь образ главного героя приближается к начальному. Третий романс Демона в шестой картине оперы «Я тот, которому внимала…» - исповедь-признание, где герой открывает свою истинную природу и говорит Тамаре о своих чувствах, которые раннее не были ему знакомы. Его музыка пронизана печалью и скорбью: тональность cis-moll, преобладающие нисходящие фразы вокальной партии, скупые и тяжелые аккорды оркестрового сопровождения (пример 4). В ответ на вопрос Тамары: «Чего ты хочешь?» - Демон умоляет выслушать его. Его ариозо «Меня добру и небесам…» теперь звучит иначе. В нем выражается надежда на перерождение и прощение. Cis-moll сменяется на E-dur, восходящие фразы мелодии передают душевный подъем, что подчеркивается синкопированной пульсацией и ритмическим учащением в оркестровой партии. Тамара требует от героя клятвенно отречься от злых помыслов и деяний. В ответ медленно и торжественно звучит ариозо-клятва Демона. В качестве тональности впервые выбран «благородный» As-dur. Ариозо отличается исключительной широтой дыхания и волнообразным рисунком мелодической линии. В нем выделяется повторяющийся опорный интервал восходящей сексты, а также широкие ходы на септиму и октаву. Аккордовое остинато в оркестре придает всему высказыванию гимнический характер. Тамара готова поверить Демону, но пение монахинь заставляет ее вспомнить о вере и грехе, и она в смятении обращается к богу с молитвами о защите. В ответ речи Демона становятся все более настойчивыми. Его партия приобретает более речитативный характер с повторяющимися на одном звуке «заклинательными» интонациями. Но момент торжества Демона оборачивается трагедией: его поцелуй убивает Тамару. В эпилоге образ Демона возвращается к своей начальной ипостаси (авторская ремарка: «Демон с озлоблением становится над трупом Тамары»). Его ответные реплики Ангелу звучат грозно и злобно и завершаются проклятьями всему миру на «дьявольской» интонации тритона на фоне гармонии уменьшенного септаккорда в оркестре. Так разносторонне обрисовывает Рубинштейн музыкальный портрет главного героя в своей опере. 2.2. Особенности трактовки образа Демона в исполнении Дмитрия Хворостовского. Традиция исполнения оперы А. Рубинштейна и, прежде всего, заглавной партии сложилась не сразу. Найти единство фантастического и реального на поэтической основе первому исполнителю партии Демона басу-баритону И. А. Мельникову не удалось (премьера оперы состоялась 13 января 1875 г.). Он считал ее неблагодарной и утомительной. Причину отрицательного отношения Мельникова к своему герою критика видела в несовпадении характера образа с индивидуальностью артиста. Опера и главный герой обрели второе рождение, когда в заглавной роли предстал П. А. Хохлов, создавший пронзительный, печальный и романтический образ. Вероятно, не случайно «Демона в исполнении П. А. Хохлова некоторые критики сравнивали с лирическим героем стихотворений популярнейшего тогда поэта С. Я. Надсона – мятущимся, неудовлетворенным, стремящимся к счастью и не могущим его достигнуть. Разумеется, образ Демона (и опера "Демон" в целом) неизмеримо крупнее лирического героя Надсона, но само сопоставление, возникшее в той эпохе, характерно» [8, 103]. Особое место в истории партии Демона занимает ее исполнение великим Ф.И. Шаляпиным в 1905 году. Всегда хорошо чувствовавший конъюнктуру момента, Шаляпин трактовал образ Демона совершенно иначе. Певец словно вернул оперу к ее литературному первоисточнику, взяв в качестве основы не лирическое начало, а идею богоборчества, «вызова небу». Основной акцент был сделан на бунтарской, «революционной» природе персонажа. По свидетельствам очевидцев, шаляпинский Демон весь кипел жаждой борьбы, он легко перепрыгивал со скалы на скалу, как будто поддерживаемый настоящими крыльями, и казалось, вот-вот начнёт разбрасывать в зрительный зал листовки с призывами «Долой самодержавие!». Современники видели несомненную связь Демона Шаляпина с Демоном Врубеля (речь идет о цикле живописных и графических работ художника), особенно с «Демоном поверженным», в котором художник запечатлел не слабость, а величие самой гибели героя. «Стихия непокорства, восстания против бога была так сильна в шаляпинском Демоне, что некоторые критики увидели в нем чуть ли не двойника Мефистофеля. Конечно, это была близость мнимая… Образ, созданный артистом, это Демон мятежный, восставший против неба, близкий Прометею… Шаляпин решительно порвал с традиционной лирической трактовкой Демона» [3, 47]. Именно в роли Демона впервые громко заявил о себе совсем молодой Георг Отс, считающийся одним из лучших ее исполнителей. В 1960 году вышел фильм-опера «Демон», в котором главные роли сыграли Георг Отс (Демон), Сергей Лемешев (Князь Синодал) и Ольга Кашеварова (Тамара). Других отечественных экранизаций или видеоверсий оперы не было вплоть до 2015 года, когда телеканал «Культура» сделал запись полусценического исполнения «Демона» в московском Концертном зале им П.И. Чайковского, посвященного 140-летию его премьеры. Режиссером выступил Д. Бертман, дирижировал М. Татарников. В главных партиях были заняты: Д. Хворостовский (Демон), А. Григорян (Тамара), И. Морозов (Князь Синодал). Партия Ангела, обычно исполняемая за сценой, здесь обрела зримый образ, в котором к тому же привычное контральто заменил контратенор В. Волков. Дмитрий Хворостовский – гениальный многогранный артист с мощным драматическим потенциалом и столь редким среди певцов предпочтением тонкости и психологизма внешнему эффекту. Удивительно, что до этих пор партии Демона не было в его исполнительском багаже. «Спеть партию люциферического любовника, надмирного искусителя давно мечтал российский баритон Дмитрий Хворостовский. Московская филармония пошла навстречу певцу, нарушив при этом свой привычный формат концертного исполнения оперы. Вспомнили о театральном прошлом зала им. П.И. Чайковского, связанном с именем Мейерхольда, по замыслу которого и создавалось это новаторское сценическое пространство, без кулис и оркестровой ямы, перетекающее в амфитеатр» [10]. В сущности, хотя было заявлено концертное исполнение, получился полноценный оперный спектакль, несмотря на то, что в Зале Чайковского нет занавеса и декораций. Прожекторы создают иллюзию гор, облаков, необъятного и таинственного Божьего мира. Огромный глобус, Земной шар, расположен посреди сцены. Демон Хворостовского играет с этим Глобусом как со своей игрушкой. Глобус – его символ, его атрибут. Демон наделен властью над миром, но он бесконечно одинок, ибо его «никто не любит». Мир для него – холодная пустыня. Демон в исполнении Хворостовского харизматичен, но он - не вечно молодой красавец-искуситель и не мефистофельский типаж с исступленным взглядом. Его Демон воплощает усталость и мудрость: все - в прошлом, весь мир - прочитанная книга. Этот Демон знает, что нет смысла тратить силы даже на зло: оно творится само по себе. Его единственная надежда и смысл дальнейшего существования – любовь, сильная и свободная, которая может принести ему обновление, духовное возрождение и обретение утраченного единства со всем миром и с творцом. Сценический костюм – черная рубашка и брюки – и длинные седые волосы подчеркивают импозантность и вековую мудрость этого героя. Уже в первом монологе «Проклятый мир» исполнитель передает усталость и разочарование своего героя. Его проклятия скорее словесные, чем ощутимые внутри. Из начальных фраз героя он выделяет «Несчастный мир!», что воспринимается скорее как сочувствие миру, в котором герой не находит истинной любви Создателя. В интонациях нет ни напора, ни злобы, это скорее констатация факта. Настоящая мощь выражается в среднем разделе монолога («Я захочу – и разнесу леса и рощи ураганом»), где сила голоса певца перекрывает «бурю» в оркестре. Но в заключительных фразах («… все проклинаю, все ненавижу!») эмоции снова сдержанны, вместо ненависти ощущаются досада и презрение. Лишь когда вступает Ангел, в дуэте-споре с ним проявляется подлинный характер Демона-Хворостовского: он страстно отстаивает свое право на свободу и свое понимание настоящей любви («Хочу свободы я и страсти, а не покой»). Несмотря на то, что в этом фрагменте партии много коротких шестнадцатых нот, Хворостовский соединяет их в одну вокальную линию, добавляя персонажу лиричности и одновременно силы, но в то же время подчеркивая в обращении с Ангелом гордость и надменность, презрение к «рабской любви» своего противника. Первое ариозо Демона, обращенное к Тамаре («Дитя, в объятиях твоих»), певец исполняет властно и мощно: Демон уверен, что нашел подругу, достойную себя, и готов положить к ее ногам весь мир. Речитатив Демона над спящим Синодалом («Спи, спи, не видать тебе Тамары!») звучит без злобы и сарказма, тихо и спокойно. Князь не соперник Демону, он уже обречен им на гибель. Во втором акте в большом ансамбле с хором сочувствующих Тамаре, потрясенной гибелью жениха, голос Демона-Хворостовского («Не плачь, дитя, не плачь напрасно») буквально парит над хором и оркестром. При этом он звучит очень мягко, утешающе, говоря о напрасно проливаемых героиней слезах. Зато совсем иначе артист исполняет знаменитый центральный романс-ариозо «На воздушном океане». Большинство исполнителей трактуют этот вокальный номер традиционно как колыбельную, призванную успокоить и утешить отчаявшуюся Тамару, и проводят весь первый раздел легким звуком на p или pp. Демон Хворостовского является здесь как представитель высшего, надземного мира, космоса. Он не утешает и не убаюкивает, он властно убеждает Тамару отрешиться от всего мелкого, земного. Артист исполняет свою партию на большом дыхании и сильном посыле звука, как минимум на mf. Здесь в полной мере проявляется прекрасный тембр голоса Хворостовского и его великолепное легато. «Безграничное» по силе и длительности вокальное дыхание певца заставляет ощутить настоящую внутреннюю мощь Демона. В начале 3-го акта во втором диалоге-споре с Ангелом герой Хворостовского твердо отвергает все притязания своего соперника, утверждая свое превосходство, свое право на любовь: «Здесь больше нет твоей святыни, здесь я владею, я люблю!» Последние слова, в отличие от предыдущих, звучат не грозно-утвердительно, а мягко и проникновенно, выявляя истинность и искренность чувства героя. В большой дуэтной сцене с Тамарой Демон Хворостовского предстает как абсолютно лирический герой. Ради этого артист изменяет установленные автором темпы. Третий романс «Я тот, которому внимала», являющийся по сути признанием–исповедью, исполняется не Moderato con moto, a фактически Andante. Это позволяет исполнителю добиться большего legato и, соответственно, большей теплоты и задушевности. Артист нигде не форсирует звучание: его герой стремится не поразить Тамару своим откровением, а убедить в искренности своих чувств. Напротив, следующее ариозо «Меня добру и небесам…» вместо Andante артист исполняет как раз Moderato con moto, более взволнованно и воодушевленно, так как именно здесь Демон говорит Тамаре о своей любви. В ариозо «О, если б ты могла понять» вновь быстрый темп Allegro moderato меняется на более медленный: Демон раскрывает Тамаре свою тоску одиночества и страдания. Ключевыми для исполнителя стали слова: «Моя ж печаль бессменна тут, и ей конца, как мне, не будет». Весь этот эпизод пронизан чувством глубокой печали и душевного страдания. Ариозо-клятва Демона звучит у Хворостовского поначалу спокойно и торжественно, но постепенно со все большим воодушевлением. Его герой готов искренне примириться с небом и встать на сторону добра. Только в последнем эпизоде дуэта в интонациях Демона слышится настойчивость и страстность. Его обращения к мятущейся Тамаре «Люби меня!» воспринимаются уже почти как требование, а не просьба. Смерть Тамары становится страшным ударом для героя. Только теперь он превращается у Хворостовского в настоящего Духа Зла. Его последние слова-проклятья всему миру исполнены гнева и ненависти к небесам, отнявшим у него надежду на счастье и обновление. Кульминацией звучит последняя нота героя – соль первой октавы («Проклятье всем!..»). С отчаянием смотрит он на удаляющуюся от него в объятия Ангела душу Тамары. Для Дмитрия Хворостовского Демон стал последней, 27 партией в опере. По воспоминаниям самого исполнителя, он очень кропотливо работал над ролью, собирая по крупицам штрихи, оттенки, исполнительские приемы. Слушал записи таких певцов как М. Баттистинни, Ф. Шаляпин, Т.Руффоо, М. Максаков. Из советских певцов, по мнению Хворостовского, Георг Отс исполнил «Демона» гораздо интереснее именитых солистов Большого театра. Учитывая вышеизложенное, можно сказать что Демон у Хворостовского получился с одной стороны «собирательным» персонажем с исполнительской точки зрения, а с другой стороны великий артист добавил свой выразительный вклад в этот безусловно сложный, неоднозначный, но притягивающий внимание образ. |