Собрание юмористических рассказов. Антон Павлович Чехов
 Скачать 6.42 Mb.
|
«Свидание хотя и состоялось, но…»Выдержав экзамен, Гвоздиков сел на конку и за шесть копеек (он ездил всегда «на верхотуре») доехал до заставы. От заставы до дачи, версты три, он пропер пехтурой. У ворот встретила его хозяйка дачи, молодая дамочка. Сынка этой дамочки он обучал арифметике, за что и получал стол, квартиру на даче и пять рублей в месяц деньгами. – Ну что, как? – спросила его хозяйка, протягивая руку. – Благополучно? Выдержали экзамен? – Выдержал. – Браво, Егор Андреевич! Много получили? – По обыкновению… Пять… Гм… Гвоздиков получил не пять, а только три с плюсом, но… но почему же не соврать, если можно? Экзаменующиеся так же охотно врут, как и охотники. Войдя к себе в комнату, Гвоздиков на своем столе нашел маленькое письмецо с розовой облаточкой. Письмецо пахло резедой. Гвоздиков разорвал конверт, скушал облатку и прочел следующее: «Так и быть. Будьте ровно в 8 часов около канавы, в которую вчера упала с головы ваша шляпа. Я буду сидеть под деревом на скамеечке. И я вас люблю, только не будьте таким неповоротливым. Надо быть бойким. Жду вечера с нетерпением. Я вас ужасно люблю. Ваша С. P. S. Maman уехала, и мы будем гулять до полночи. Ах, как я счастлива! Бабушка будет спать, не заметит». Прочитав это письмо, Гвоздиков широко улыбнулся, высоко подпрыгнул и, торжествующий, зашагал по комнате. – Любим! Любим!! Любим!!! Как я счастлив, черт возьми! О‑о‑о! Тру‑ля‑ля! Гвоздиков прочитал письмо еще раз, поцеловал его, бережно сложил и спрятал в анатомический стол. Ему принесли обедать. Он, отуманенный письмом и забывший все на свете, съел все, что ему принесли: и суп, и мясо, и хлеб. Пообедав, он лег и замечтал о всякой всячине: о дружбе, о любви, о службе… Образ Сони носился перед его глазами. «Как жаль, что у меня часов нет! – думал он. – Будь у меня часы, я мог бы высчитать, сколько осталось до вечера. Время, как назло, протянется чертовски медленно». Когда ему надоело лежать и мечтать, он поднялся, пошагал и послал кухарку за пивом. «Пока суть да дело, – подумал он, – а мы выпьем. Время быстрей покажется». Принесли пиво. Гвоздиков сел, поставил перед собой рядком все шесть бутылок и, любовно поглядывая на них, принялся пить. Выпив три стакана, он почувствовал, что в его груди и голове зажгли по лампе: стало так тепло, светло, хорошо. «Она составит мне мое счастие! – подумал он, принимаясь за другую бутылку. – Она… она именно та, о которой я мечтал… О да!» После второй бутылки он почувствовал, что в его голове потушили лампу, и стало темновато. Но зато как весело стало! Хорошо жить на этом свете после второй бутылки! Принимаясь за третью бутылку, Гвоздиков махал перед своим носом рукой и клялся, что счастливее его никого нет на этом свете. Клятву давал он самому себе и верил этой клятве безапелляционно. – Я знаю, что она во мне полюбила! – забормотал он. – Знаю‑с! Она полюбила во мне недюжинного человека! Так‑то! Знает, кого полюбить и за что полюбить… Недюжинного человека! Я не какой‑нибудь там… этакий… Я Гвозд… Я… Принимаясь за четвертую бутылку, он воскликнул: – Да‑с! Не какой‑нибудь! Полюбила она во мне… гения! Ге‑ни‑я! Мирового гения! Кто я? И что я? Вы думаете – Гвоздиков? Да, я Гвоздиков, но какой Гвоздиков? Как вы думаете? Дойдя до половины четвертой бутылки, он ударил кулаком по столу, взъерошил волосы и сказал: – Я им покажу, кто я таков! Пусть только кончу курс! Дайте мне только позаниматься! Я жрец науки… Она полюбила во мне жреца науки. И я докажу, что она права! Вы мне не верите? Прочь! И она не верит? Она? Соня? Прочь и ее в таком случае! Я докажу! Сейчас же начну заниматься!.. Допью только стакан… Все вы подлецы! Гвоздиков рассердился, допил стакан, достал с полки лекции, открыл и начал читать с середины: «При… причиной вывиха нижней челюсти может также служить па… падение, удар при открытом рте…» – Чепуха! Челюсть… Удар… То да се… Чепуха! Гвоздиков закрыл лекции и принялся за пятую бутылку. Выпив, наконец, пятую и шестую, он пригорюнился и задумался о ничтожестве вселенной вообще и человека в частности… Думая, он машинально ставил пробку на горлышко бутылки и целился в нее щелчком, стараясь ударить ею в зеленое пятнышко, мелькавшее перед его глазами. Черные, зеленые и синие пятнышки забегали перед его глазами, когда он попал пробкой в зеленое пятно. Одно из пятен, буро‑красное с зелеными иглами, улыбаясь, полетело к его глазам и испустило из себя что‑то вроде клея… Гвоздиков почувствовал, что у него слипаются глаза… «У меня в глазах кто‑то… пищит! – подумал он. – Надо выйти на воздух, а то я ослепну. Надо по… погулять… Здесь душно. Печи все топят… О, о‑ослы!! Пищат и печи топят! Дураки!» Гвоздиков надел шляпу и вышел из комнаты. На дворе уже стемнело. Был десятый час. На небе мерцали звездочки. Луны не было, и ночь обещала быть темна. На Гвоздикова пахнуло майской свежестью леса. Встретили его все атрибуты любовного rendez‑vous84: и шепот листьев, и песнь соловья, и… даже задумчивая, белеющаяся во мраке «она». Он, сам того не замечая, дошел до места, о котором упоминалось в письме. Она поднялась со скамьи и пошла к нему навстречу. – Жорж! – сказала она, чуть дыша. – Я здесь. Гвоздиков остановился, прислушался и начал смотреть вверх, на верхушки деревьев. Ему показалось, что его имя произнесли где‑то вверху. – Жорж, это я! – повторила она, ближе подойдя к нему. – А? – Это я. – Что? Кто тут? Кого? – Это я, Жорж… Идите… Сядемте. Жорж протер глаза и уставился на нее… – Чего надо? – Смешной! Не узнаете, что ли? Неужели вы ничего не видите? – А‑а‑а‑а… Позвольте… Вы какое же имеете пра… пра… ввво в ночное время ходить по чужому саду? Милостивый государь! Отвечайте, милостивый государь, в противном же случае я вввам дам… в мор… мор… Жорж протянул вперед руку и схватил ее за плечо. Она захохотала. – Какой вы смешной! Ха‑ха‑ха… Как вы хорошо представлять умеете! Ну, пойдемте… Давайте болтать… – Кого болтать? Что? Вы почему? А я почему? Смеетесь? Она громче захохотала, взяла его под руку и потянулась вперед. Он попятился назад. Он изображал из себя упрямого коренника, а она бьющуюся вперед пристяжную. – Мне… мне спать хочется… Пустите… – забормотал он. – Я не желаю заниматься пустяками… – Ну, будет, будет… Отчего вы опоздали на полчаса? Занимались? – Занимался… Я всегда занимаюсь… При… чи… ной вывиха нижней челюсти может быть падение, удар при открытом рте. Челюсти вышибают все больше в трактирах, в кабаках… Я хочу пива… Трехгорного. Он и она дотащились до скамьи и сели. Он подпер лицо кулаками, уперся локтями в колена и зафыркал. Шляпа сползла с его головы и упала на ее руки. Она нагнулась и посмотрела ему в лицо. – Что с вами? – тихо спросила она. – И не ваше, не ваше дело… Никто не имеет права вмешиваться в мои дела… Все они дураки и вы… дураки. Немного помолчав, Гвоздиков прибавил: – И я дурак… – Вы получили письмо? – спросила она. – Получил… От Сонь… ки… От Сони… Вы – Соня? Ну и что ж? Глупо… Слово «нетерпение» в слоге «не» пишется не чрез «ять», а чрез «е». Грамотеи! Черт бы вас взял совсем!.. – Вы пьяны, что ли? – Нннет… Но я справедлив! Какое вы имеете пра… пр… пр… От пива нельзя быть пьяным… А? Который? – А зачем же вы, бессовестный, чепуху мелете, если вы не пьяный? – Ннет… Именительный – меня, родительный – тебя, дательный, именительный… Processus condyloideus et musculus sterno‑cleido‑mastoideus85. Гвоздиков захохотал, свесил голову к коленям… – Вы спите? – спросила она. Ответа не последовало. Она заплакала и начала ломать руки. – Вы спите, Егор Андреевич? – повторила она. В ответ на это послышался громкий сиплый храп. Соня поднялась. – Мер‑р‑зкий!! – проворчала она. – Негодный! Так вот ты какой? Так на же, вот тебе! На тебе! На тебе! И Соня своей маленькой ручкой раз пять коснулась до затылка Гвоздикова, и как коснулась! Ноги ее заходили по его шляпе. Мстительны женщины! На другой день Гвоздиков послал Соне письмо следующего содержания: «Прошу прощения. Не мог вчера явиться, потому что был ужасно болен. Назначьте другое время, хоть сегодняшний вечер, например. Любящий Егор Гвоздиков». Ответ на это письмо был таков: «Шляпа ваша валяется около беседки. Можете ее взять там. Пиво пить приятнее, чем любить, а потому пейте пиво. Не хочу вам мешать. Уже не ваша С… P. S. Не отвечайте мне. Я вас ненавижу». |