|
|
Философия. Аристотель. Метафизика Следует рассмотреть, каковы те причины и начала, наука о которых есть мудрость. Если рассмотреть те мнения, какие мы имеем о мудром, то, быть может, достигнем здесь больше ясности
Автономная некоммерческая организация высшего образования
«МОСКОВСКИЙ МЕЖДУНАРОДНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ»
Кафедра юриспруденции
Форма обучения: заочная/очно-заочная
ВЫПОЛНЕНИЕ
ПРАКТИЧЕСКИХ ЗАДАНИЙ
ПО ДИСЦИПЛИНЕ
«Философия»
_____________________________________________________
|
|
|
МОСКВА 2021
Аристотель. Метафизика
…Следует рассмотреть, каковы те причины и начала, наука о которых есть мудрость. Если рассмотреть те мнения, какие мы имеем о мудром, то, быть может, достигнем здесь больше ясности. Во-первых, мы предполагаем, что мудрый, насколько это возможно, знает все, хотя он и не имеет знания о каждом предмете в отдельности. Во-вторых, мы считаем мудрым того, кто способен познать трудное и нелегко постижимое для человека (ведь восприятие чувствами свойственно всем, а потому это легко и ничего мудрого в этом нет). В- третьих, мы считаем, что более мудр во всякой науке тот, кто более точен и более способен научить вы-явлению причин, и, [в-четвертых], что из наук в большей мере мудрость та, которая желательна ради нее самой и для познания, нежели та, кото-рая желательна ради извлекаемой из нее пользы, а [в-пятых], та, которая главенствует, - в большей мере, чем вспомогательная, ибо мудрому надлежит не получать наставления, а наставлять, и не он должен повиноваться другому, а ему – тот, кто менее мудр. Вот каковы мнения и вот сколько мы их имеем о мудрости и мудрых. Из указанного здесь знание обо всем необходимо имеет тот, кто в наибольшей мере обладает знанием общего, ибо в некотором смысле он знает все подпадающее под общее. Но, пожалуй, труднее всего для человека познать именно это, наиболее общее, ибо оно дальше всего от чувственных восприятий. А наиболее строги те науки, которые больше всего занимаются первыми началами: ведь те, которые исходят из меньшего числа [предпосылок], более строги, нежели те, которые приобретаются на основе прибавления (например, арифметика более строга, чем геометрия). Но и научить более способна та наука, которая исследует причины, ибо научают те, кто указывает причины для каждой вещи. А знание и понимание ради самого знания и понимания более всего присущи науке о том, что наиболее достойно познания, ибо тот, кто предпочитает знание ради знания, больше всего предпочтет науку наиболее совершенную, а такова наука о наиболее достойном познания. А наиболее достойны познания первоначала и причины, ибо через них и на их основе познается все остальное, а не они через то, что им подчинено. И наука, в наибольшей мере главенствующая и главнее вспомогательной, — та, которая познает цель, ради которой надлежит действовать в каждом отдельном случае; эта цель есть в каждом отдельном случае то или иное благо, а во всей природе вообще — наилучшее. Итак, из всего сказанного следует, что имя [мудрости] необходимо отнести к одной и той же науке: это должна быть наука, исследующая первые начала и причины: ведь и благо, и «то, ради чего» есть один из видов причин. А что это не искусство творения, объяснили уже первые философы. Ибо и теперь и прежде удивление побуждает людей философствовать, причем вначале они удивлялись тому, что непосредственно вызывало недоумение, а затем, мало-помалу продвигаясь таким образом далее, они задавались вопросом о более значительном, например о смене положения Луны, Солнца и звезд, а также о происхождении Вселенной. Но недоумевающий и удивляющийся считает себя незнающим (поэтому и тот, кто любит мифы, есть в некотором смысле философ, ибо миф создается на основе удивительного). Если, таким образом, начали философствовать, чтобы избавиться от незнания, то, очевидно, к знанию стали стремиться ради понимания, а не ради какой-нибудь пользы. Сам ход вещей подтверждает это ; а именно: когда оказалось в наличии почти все необходимое, равно как и то, что облегчает жизнь и доставляет удовольствие, тогда стали искать такого рода разумение. Ясно поэтому, что мы не ищем его ни для какой другой надобности. И так же как свободным называем того человека, который живет ради самого себя, а не для другого, точно так же и эта наука единственно свободная, ибо она одна существует ради самой себя. Аристотель. Метафизика // Сочинения. В 4 т. М., 1975. Т. 1. С. 67—69.
Вопросы:
1. Какие пять критериев мудрости называет великий философ античности - Аристотель?
2. Какие проблемы труднее познавать, мнению Аристотеля: наиболее общие или частные?
3. Какая наука более способна научить: арифметика или геометрия? Объясните ответ в аргументах Аристотеля.
4. Что более достойно познания: первоначала и причины или то, что им подчинено?
5. Почему Аристотель считает одним из главных качеств философа-мудреца – умение удивляться?
6. Ради пользы или ради понимания, ради облегчения жизни и удовольствия или ради существования самой себя существует философия?
Ответы:
1. Аристотель выделяет опыт, искусство, знание и мудрость как пять этапов познавательной деятельности человека. Опыт – первая ступень познания, постижение с помощью чувств, отдельных единичных сторон и свойств объекта. Искусство – умение человека делать обобщения, т.е. искусство проявляется только, когда на основе приобретенных опытом мыслей, образуется один общий взгляд на сходные предметы. Искусство отличается от науки тем, что оно направлено не на изучение сущего как такового, а на созидание вещей. Знание – понимание причин, сущности и закономерностей, составляющих содержание конкретных наук. Мудрость – первая философия, т. е. познание универсальных основ, первопричин бытия. Имеющие опыт знают «что», но не знают «почему». Владеющие искусством знают «почему», т.е. причину.
Мудрость, которая главенствует, – ибо мудрому надлежит не получать наставления, а наставлять, и не он должен повиноваться другому, а ему – тот, кто менее мудр.
2. Основную трудность познания мироздания Аристотель видит в том, что сущность вещей не лежит на их поверхности. Философ различает «более явное и известное для нас» (то есть то, что ближе к чувственному восприятию) и «более явное и известное с точки зрения природы вещей» (суть бытия и причины отдельных вещей и явлений, вообще первоначала и первопричины). Это последнее Аристотель считает наиболее трудным для человеческого познания, поскольку первоначала наиболее удалены от чувственного восприятия. Но вместе с тем Аристотель считает эти первоначала наиболее познаваемыми, поскольку они лучше воспринимаются мыслью. Первоначала, «максимально познаваемый предмет», постигается только мыслью – значит, познается целиком и полностью, тогда как то, что ближе к чувственному восприятию труднее для мысли. В этом смысле первоначала наиболее трудны для познания, идущего от чувственного восприятия. Таким образом, можно заметить, что первичной познавательной способностью Аристотель считает ощущение. Причем философ не противопоставляет чувственное и разумное, как это делали до него Парменид и Платон. Он стремится к единству и того, и другого.
3. Аксиома разделения геометрии и арифметики (по Аристотелю, для числа имеется предел в направлении к наименьшему, а в направлении к большему оно всегда превосходит любое множество, для величин, же наоборот: в направлении к меньшему оно превосходит все своей малостью, а в направлении к большему бесконечной величины не бывает. Причина та, что единица неделима). Заметим, как причинное следствие данной аксиомы, в последующем развитии математики породило самостоятельные арифметические сущности, например, линию чисел Фибоначчи, числовой треугольник Паскаля и другие формы числовых закономерностей, обособленные от пространственных (геометрических) закономерностей. Причинным следствием данной аксиомы является отделение формы от содержания. Оно также проявилось в методологии научного познания действительности если не запретом математического познания феномена гармонии, то «недостаточностью» и даже проявлениями искажения в его исследовании.
4. Философия — наиболее умозрительная из наук; она исследует то, что наиболее достойно познания — “первоначала и причины, ибо через них и на их основе познается все остальное”. По Аристотелю, наука ценнее тем, чем более она созерцательна. “Созерцательная жизнь” — это жизнь, чуждая корыстолюбивых расчетов и выгод, это высшая форма жизни. Она посвящена познанию, поиску истины, т. е. представляет собой высший вид духовно-творческой деятельности. Лишь в процессе этой деятельности человек может приблизиться к безмятежному счастью, к чистому блаженству, которое доступно лишь богам.
5. Удивление — это одна из первичных, базисных эмоций, направляющих восприятие, информационное освоение мира в условиях неопределенности, встречи с новым и неизвестным. В удивлении приостанавливается деятельность, фиксируется дистанция для уточнения ориентации. Аристотель указывал на историчность и разнообразие удивлений: «Ибо и теперь и прежде удивление побуждает людей философствовать, причем вначале они удивлялись тому, что непосредственно вызывало недоумение, а затем, мало-помалу продвигаясь таким образом далее, они задавались вопросом о более значительном, например о смене положения Луны, Солнца и звезд, а также о происхождении Вселенной»
6. Очень часто можно слышать вопросы вроде «зачем нужна философия?», «какая от неё польза?», «зачем ей заниматься?». Человек, который подобные вопросы задаёт, не просто подчёркивает свою утилитарную сущность, но и даёт нам понять, что в философии он совершенно ничего не понимает. Конечно, для многих людей всегда самым важным вопросом будет "в чём польза философии/религии/искусства?". Из этого ведь нельзя смастерить стул или приготовить обед, зачем оно нужно? Вот из этого-то мы и сможем объяснить, что Аристотель имеет ввиду, когда говорит, что философия существует ради себя. В первую очередь, следует отойти от такого утилитарного заблуждения, что всё должно давать пользу, а если это что-то пользу не даёт, то оно не нужно. Из этого же вытекает такая мифологема, что человек создан для счастья. Человек не создан для счастья как минимум потому, что природа его создала с центральной нервной системой. Зато природа создала ленточных червей. У них нет нервной системы, а всё, что они делают – едят, то есть получают бесконечную пользу. Разве это не идеальный утилитарист? Отвергнув заблуждение, вернёмся к философии, существующей ради себя. Философия от того существует ради себя, что сама по себе ценна. Как шоколад или табак, которые не несут в себе пользы, но также являются ценностью сами по себе. Ошибочно думать, что философия создана ради достижения каких-то идеалов. Ряд философских идей провозглашают такую цель, но основа философии как таковой вовсе не в этом. На самом же деле, философия – это просто крайне занимательная вещь, можно сказать, развлечение для тех людей, кто способен себя таким образом занять. Философию также можно назвать тренажёром для ума. А что происходит, когда из философии пытаются извлечь непосредственную пользу? Апологеты какого-либо философа или его учения берут в руки оружие и заканчивается это, как мы знаем из истории нашей страны, печально.
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
| |
|
|
Скачать 25.28 Kb.