Философия научные традиции. взаимодействие научных традицый и научных революций в процессе в. Без изменения идеалов и норм исследования осуществлять радикальные изменения

• Название: Без изменения идеалов и норм исследования осуществлять радикальные изменения
• Анкор: Философия научные традиции
• Дата: 17.01.2020
• Размер: 35.97 Kb.
• Имя файла: взаимодействие научных традицый и научных революций в процессе в.docx
• Тип: Документы; #104578

Человечество на протяжении своей многовековой истории пережило множество революций в мире науки и техники: промышленная, электротехническая, электронная, информационная и др. Само понятие «революция» свидетельствует о радикальных качественных изменениях в мире знания, о перестройке оснований науки.

Как показывают исследователи, научная революция может протекать двояко:

– вызывать трансформацию специальной картины мира без изменения идеалов и норм исследования;

– осуществлять радикальные изменения и в картине мира, и в системе идеалов и норм науки.

Предпосылкой любой научной революции являются факты, которые не могут быть объяснены имеющимися научными средствами и указывают на противоречия существующей теории. Когда аномалии, проблемы и ошибки накапливаются и становятся очевидными, развивается кризисная ситуация, которая и приводит к научной революции. В результате научной революции возникает новая объединяющая теория (парадигма), способная объяснить и устранить ранее имеющиеся противоречия.

Известный философ науки Томас Кун в своей книге «Структура научных революций» (1962) обосновал модель развития науки, которая предполагает чередование эпизодов конкурентной борьбы между различными научными сообществами и этапов, предполагающих систематизацию теорий, уточнение понятий, совершенствование техники (этапов так называемой нормальной науки). Период господства принятой парадигмы сменялся периодом распада (революционным периодом). Победа одной из противоборствующих сторон вновь восстанавливала стадию нормального развития науки. Период, предшествующий появлению парадигм, отличался хаотичным накоплением фактов. Выход из данного периода означал установление стандартов научной практики, теоретических постулатов, точной картины мира, соединение теории и метода.

Кун, детально исследуя переломные моменты в истории науки, показывает, что период развития «нормальной науки» также может быть представлен традиционными понятиями, например понятием прогресса, которое в данном случае имеет критерий количества решенных проблем. Для Куна «нормальная наука» предполагает расширение области применения парадигмы с повышением ее точности. Критерием пребывания в периоде «нормальная наука» является сохранение принятых концептуальных оснований. Целью «нормальной науки», отмечает Т. Кун, ни в коей мере не предусматривается предсказание новых видов явлений. Невосприимчивость к внешним, не стыкующимся с принятыми стандартами факторам, не может абсолютно противостоять так называемым аномальным явлениям и фактам – они постепенно подрывают устойчивость парадигмы.

Революционные периоды приводят к изменению структуры науки, принципов познания, категорий, методов и форм организации. История развития науки позволяет утверждать, что периоды спокойного, нормального развития науки отражают ситуацию преемственности традиций, когда все научные дисциплины развиваются в соответствии с установленными закономерностями и принятой системой предписаний. «Нормальная наука» означает исследования, прочно опирающиеся на прошлые или имеющиеся научные достижения и признающие их в качестве фундамента последующего развития. В периоды нормального развития науки деятельность ученых строится на основе одинаковых парадигм, одних и тех же правил и стандартов научной практики. Возникает общность установок и видимая согласованность действий, которая обеспечивает преемственность традиций того или иного направления. Ученые не ставят задачи создания принципиально новых теорий, более того, они даже нетерпимы к созданию подобных теорий другими. «Нормальная наука» развивается, накапливая информацию, уточняя известные факты.

Каждая научная революция открывает новые закономерности, которые не могут быть поняты в рамках прежних представлений. Научная революция значительно меняет историческую перспективу исследований и влияет на структуру учебников и научных работ, затрагивает стиль мышления и может по своим последствиям выходить далеко за рамки своей области. Научные революции рассматриваются как некумулятивные эпизоды развития науки, во время которых старая парадигма замещается целиком или частично новой парадигмой, несовместимой со старой.

Симптомаминаучной революции кроме явных аномалий являются кризисные ситуации в объяснении и обосновании новых фактов, борьба старого знания и новой гипотезы. Научная революция – это не одномоментный акт, а длительный процесс, сопровождающийся радикальной перестройкой и переоценкой всех ранее имевшихся факторов. Изменяются не только стандарты и теории, но и средства исследования. Научная революция является выражением движущей силы научного прогресса.

Проблема научных традиций

Эта проблема всегда привлекала внимание ученых и филосо­фов науки, но только Т. Кун (один из лидеров современной пост­позитивистской философии науки) впервые рассмотрел традиции как основной конституирующий фактор развития науки. Он обо­сновал, казалось бы, противоречивый феномен: традиции явля­ются условием возможности научного развития. Любая традиция (социально-политическая, культурная и т.д.) всегда относится к прошлому, опирается на прежние достижения. Что является про­шлым для непрерывно развивающейся науки? Научная парадиг­ма, которая всегда базируется на прошлых достижениях. К их числу относятся ранее открытые научные теории, которые по тем или иным причинам начинают интерпретироваться как образец решения всех научных проблем, как теоретическое и методологи­ческое основание науки в ее конкретно-историческом простран­стве. Парадигма есть совокупность знаний, методов, образцов решения конкретных задач, ценное гей, безоговорочно разделяе­мых членами научного сообщества. Со сменой парадигмы начинается этап нормальной науки. На этом этапе наука характеризу­ется наличием четкой программы деятельности, что приводит к селекции альтернативных для этой программы и аномальных для нее смыслов. Говоря о деятельности ученых в пространстве нор­мальной науки, Кун утверждал, что они «не ставят себе цели со­здания новых теорий, к тому же они нетерпимы и к созданию таких теорий другими». А это значит, что предсказания новых видов явлений и процессов, т.е. тех, которые не вписываются в контекст господствующей парадигмы, не является целью нормаль­ной науки.

Но если на этапе нормальной науки ученый работает в жест­ких рамках парадигмы, т.е. традиции, то как происходит научное развитие, какие открытия может делать ученый? Как он вообще работает? Ученый в обозначенной ситуации систематизирует известные факты; дает им более детальное объяснение в рамках существующей парадигмы; открывает новые факты, опираясь на предсказания господствующей теории; совершенствует опыт ре­шения задач и проблем, возникших в контексте этой теории. На­ука развивается в рамках традиции. И, как показал Кун, традиция не только не тормозит это развитие, но выступает в качестве его необходимого условия.

Из истории науки известно, что происходит смена традиции, возникновение новых парадигм, т.е. радикально новых теорий, образцов решения задач, связанных с такими явлениями, о суще­ствовании которых ученые даже не могли подозревать в рамках «старой» парадигмы. Как это возможно, если, «нормальная наука не ставит своей целью нахождение нового факта или теории»? Кун считает, что, действуя по правилам господствующей пара­дигмы, ученый случайно и побочным образом наталкивается на такие факты и явления, которые не объяснимы в рамках этой па­радигмы. Возникает необходимость изменить правила научного исследования и объяснения.

Но в таком объяснении есть изъяны. Дело в том, что парадиг­ма как бы задает «угол» зрения, и то, что находится за его преде­лами, просто-напросто не воспринимается. Поэтому, даже слу­чайно натолкнувшись на новое явление, ученый, работающий в определенной парадигме, вряд ли его заметит или проинтерпре­тирует адекватно. Эту ситуацию признавал и Кун. Например, когда физики, пытаясь увидеть «след» электрона в камере Вильсона, обнаружили, что этот след имеет форму «развилки», то они от­несли этот эффект к погрешностям эксперимента. И только когда Дирак «на кончике пера» открыл позитрон, стала ясна истинная суть двойного следа в камере Вильсона. Возникает проблема: как согласовать изменение парадигмы под напором новых фактов с утверждением, что восприятие ученым явлений, не укладываю­щихся в парадигму, всегда затруднено.

Показав, как происходит развитие нормальной науки в рам­ках традиции, Кун не сумел объяснить механизм соотношения традиции и новации.

Многообразие научных традиций

Концепцию Куна пытаются усовершенствовать отечествен­ные философы науки¹. Это усовершенствование связано, прежде всего, с разработкой концепции многообразия научных традиций, которое основывается на отличии научных традиций по содержа­нию, функциям, выполняемым в науке, способу существования.

Так, по способу существования можно выделить вербализо­ванные (существующие в виде текстов) и невербализованные (не выразимые полностью в языке) традиции. Первые реализованы в виде текстов монографий и учебников. Вторые не имеют тексто­вой формы и относятся к типу неявного знания. Последнее связа­но с именем философа М. Полани (конец 50-х гг. XX в.). Неявное знание — это такое знание, которое принципиально не может быть четко и полно выражено с помощью вербального языка. Так, очень трудно выразить в виде словесных правил или предписаний такие бытующие среди ученых действия, как «красивое» решение задач, создание «эстетической» теории, «изящно» поставленный экспе­римент и т.д. Не существует четких определений того, что в науке относится к разряду «красивого». Ценностные ориентации ученых, специфика их «тонко аргументированных» рассуждений также от­носятся к сфере неявного знания.

Неявные знания передаются на уровне образцов от учителя к ученику, от одного поколения ученых к другому. М. А. Розов вы­деляет два типа образцов в науке: а) образцы действия и б) образ­цы-продукты. Образцы действия предполагают возможность продемонстрировать технологию производства предмета. Такая де­монстрация легко осуществима по отношению к артефактам (сде­ланные руками человека предметы и процессы). Можно показать, как делают, например, нож. Так же сравнительно легко проде­монстрировать последовательность операций какого-нибудь хи­мического анализа, решения математических уравнений.

Но показать технологию «производства» аксиом той или иной научной теории, дать «рецепт» построения удачных классифика­ций еще никому не удалось. Дело в том, что аксиомы, классифи­кации — это некие образцы продуктов, в которых глубоко скрыты схемы действия, с помощью которых они получены. Эти схемы действия, как правило, остались не вполне проясненными и для самого создателя аксиом, классификаций и т. д. Так, никто не знает, как Евклид создал свои «Начала», ибо он не дал никаких разъяснений по этому поводу. Он оставил потомкам готовый об­разец продукта, и теперь можно только пытаться реконструиро­вать процесс создания «Начал», в котором присутствовали как яв­ные, так и не поддающиеся реконструкции неявные предпосылки и знания, вплоть до религиозно-мистических.

Признание того факта, что научная традиция включает в себя наряду с явным также и неявное знание, позволяет сделать сле­дующий вывод. Научная парадигма — это не замкнутая сфера норм и предписаний научной деятельности, а открытая система, вклю­чающая образцы неявного знания, почерпнутого не только из сфе­ры научной деятельности, но из других сфер жизнедеятельности ученого. Достаточно вспомнить о том, что многие ученые в своем творчестве испытали влияние музыки, художественных произве­дений, религиозно-мистического опыта и т. д. Следовательно, уче­ный работает не в жестких рамках стерильной куновской парадиг­мы, а подвержен влиянию всей культуры, что позволяет говорить о многообразии научных традиций.

Каждая научная традиция имеет свою сферу применения и распространения. Поэтому можно выделять традиции специаль­но-научные иобщенаучные. Но проводить резкую грань между ними трудно. Дело в том, что специально-научные традиции, на которых базируется та или иная конкретная наука, например, физика, химия, биология и т. д., могут одновременно выступать и в функции общенаучной традиции. Это происходит в том слу­чае, когда методы одной науки, например биологии, применяются для построения теорий других естественных и даже обществен­ных наук. Как известно, в настоящее время многие теоретические и методологические принципы и установки биологии использу­ются при объяснении генезиса общества, отношения между пола­ми и т.д.

Возникновение нового знания

Вопрос о том, как возникает новое знание в науке — главный в истории как зарубежной, так и отечественной философии на­уки. Выше было показано, как решал этот вопрос Т. Кун. С точки зрения отечественных философов науки — В. С. Степина и М. А. Розова, новое знание возникает благодаря существованию многообразия традиций и их взаимодействия. Прежде чем пока­зать, как в пространстве многообразия традиций возникает новое знание, рассмотрим, что имеется в виду, когда говорят о новаци­ях (новом) в науке.

Для уточнения понятия «новация» М. А. Розов выделяет не­знание^неведение. Незнание предполагает возможность сформу­лировать задачу исследования того, чего мы не знаем. В сфере незнания ученый знает, чего он не знает, а потому может сказать: «Я не знаю того-то», например, причины какого-то уже известно­го физического или культурного явления, каких-то уточняющих сущность явления характеристик и т. д. И когда причины и уточ­няющие характеристики явлений будут выявлены, можно гово­рить о появлении нового знания в науке. Это новое имеет своеоб­разную природу: оно является результатом целенаправленных, преднамеренных действий ученых. Куновское толкование пара­дигмы соотносится только с так понимаемым новым. Незнание позволяет ученому планировать познавательную деятельность, используя уже накопленные знания о существовании тех или иных явлений и предметов. Иначе говоря, новое здесь выступает как расширение знания о чем-то уже известном. Так, исследователи Марса вполне правомерно ставят вопросы о строении марсианс­кого грунта, о наличии воды, а следовательно, жизни на этой планете. В контексте наук о планетах вполне закономерно ста­вить вопросы такого типа, которые образуют сферу незнания.

Неведение, в отличие от незнания, можно высказать только в форме утверждения «я не знаю, чего не знаю». Действительно,

трудно представить ситуацию, когда кто-то бы из ученых ставил задачу открыть то, что никому до сих пор не было известно. Так, в античности никто не знал о квантовой механике, а потому Де­мокрит, например, в принципе не мог поставить вопрос о спине электрона. Или другой пример. Когда астрофизики не знали ни­чего о «черных» дырах, никто из них не мог поставить вопрос об их существовании. Только когда этот феномен был открыт, юз-никла возможность говорить о нем в терминах незнания: «Я не знаю того-то и того-то, что относится к данному феномену».

Итак, целенаправленный, запрограммированный поиск абсо­лютно неизвестных еще никому явлений и процессов просто не­возможен. Не существует и метода поиска таких явлений, ибо не известно, что и где искать. Нельзя построить исследовательскую программу открытия того, не знаю чего. Абсолютное неведение находится за пределами возможности целеполагания ученого, ибо он не знает, чего не знает, не знает, что ему искать.

И, тем не менее, ученые выходят в сферу неведения и делают открытия таких явлений, процессов, о которых никто до этого не догадывался. Многие из таких открытий являются провозвестни­ками научных революций, т.е. принципиальных сдвигов в науке (о научных революциях см. ниже).

Как же преодолевается неведение, т.е. как совершаются от­крытия принципиально нового в науке? Сразу же скажем, что и незнание и неведение преодолеваются только в рамках научных традиций. Относительно незнания это понятно и выше было по­казано, что традиция помогает ученым наращивать знания о пред­метах, процессах и явлениях, известных традиции. Но как объяс­нить роль традиций в возникновении принципиально нового зна­ния, т. е. такого знания, которое нельзя получить целенаправлен­ными действиями, совершаемыми в рамках данной традиции? Такого рода объяснение дает отечественный философ М. А. Розов, предлагая несколько концепций. Рассмотрим некоторые из них.

Концепция «пришельцев». Смысл этой концепции прост: в ка­кую-то науку приходит ученый из другой научной области. Не связанный традициями новой для себя науки, «пришелец» начи­нает решать ее задачи и проблемы с помощью методов своей «род­ной» науки. В итоге, он работает в традиции, но примененной к новой области. Как правило, успех сопутствовал тем ученым, которые совершали «монтаж» методов той науки, в которую «пришелец» внедрился, и той, из которой он пришел. На примере Па-стера М. Розов показал, что успех ученого был обусловлен ком­бинированием традиций химии и биологии.

Концепция побочных результатов исследования. Работая в тра­диции, ученый иногда случайно получает какие-то побочные ре­зультаты и эффекты, которые им не планировались. Так произош­ло, например, в опытах Л. Гальвани на лягушках. Заметить не планируемые, а потому непреднамеренные побочные эффекты уче­ный может только в силу их необычности для той традиции, в. которой он работает. «Необычность» требует объяснения, что пред­полагает выход за узкие рамки одной традиции в пространство совокупности сложившихся в данную эпоху научных традиций.

Концепция «движения с пересадками». Побочные результаты, непреднамеренно полученные в рамках одной из традиций, буду­чи для нее «бесполезными», могут оказаться очень важными для другой традиции. М. Розов так характеризует эту концепцию: «Раз­витие исследования начинает напоминать движение с пересадкой: с одних традиции, которые двигали нас вперед, мы как бы переса­живаемся на другие». Именно так открыл закон взаимодействия электрических зарядов Кулон. Работая в традиции таких наук, как сопротивление материалов и теория упругости, он придумал чув­ствительные крутильные весы для измерения малых сил. Но за­кон Кулона мог появиться только тогда, когда этот прибор был использован в традиции учения об электричестве. Открытие Ку­лона — результат перехода ученого из одной исследовательской традиции в другую.

Рассмотренные примеры получения нового научного знания свидетельствуют о важнейшей роли научных традиций. Можно сказать, чтобы сделать открытие, надо хорошо работать в тради­ции. Новаций не бывает вне традиций.

Научные революции как перестройка оснований науки

Этапы развития науки, связанные с перестройкой исследова­тельских стратегий, задаваемых основаниями науки, получили на­званиенаучных революций. Главными компонентами основания науки являются идеалы и методы исследования (представления

о целях научной деятельности и способах их достижений); науч­ная картина мира (целостная система представлений о мире, его общих свойствах и закономерностях, формирующихся на основе научных понятий и законов); фшмсофские идеи и принципы, обо­сновывающие цели, методы, нормы и идеалы научного исследо­вания (подробно см. гл. Ш, § 6, 7).

Перестройка оснований науки, сопровождающаяся научными революциями, может явиться, во-первых, результатом внутри-дисциплинарного развития, в ходе которого возникают проблемы, неразрешимые в рамках данной научной дисциплины. Например, в ходе своего развития наука сталкивается с новыми типами объек­тов, которые не вписываются в существующую картину мира, и их познание требует новых познавательных средств. Это ведет к пересмотру оснований науки. Во-вторых, научные революции воз­можны благодаря междисциплинарным взаимодействиям, осно­ванным на переносе идеалов и норм исследования из одной науч­ной дисциплины в другую, что приводит часто к открытию явле­ний и законов, которые до этой «парадигмальной прививки» не попадали в сферу научного поиска. В зависимости от того, какой компонент основания науки перестраивается, различают две раз­новидности научной революции: а) идеалы и нормы научного ис­следования остаются неизменными, а картина мира пересматри­вается; б) одновременно с картиной мира радикально меняются не только идеалы и нормы науки, но и ее философские основания.

Первая научная революция сопровождалась изменением кар­тины мира, перестройкой видения физической реальности, созда­нием идеалов и норм классического естествознания. Вторая науч­ная революция, хотя, в общем, и закончилась окончательным ста­новлением классического естествознания, тем не менее способ­ствовала началу пересмотра идеалов и норм научного познания, сформировавшихся в период первой научной революции. Третья и четвертая научные революции привели к пересмотру всех ука­занных выше компонентов основания классической науки. Под­робно эти вопросы будут рассмотрены ниже.

Главным условием появления идеи научных революций яви­лось признание историчности разума, а следовательно, историч­ности научного знания и соответствующего ему типа рациональ­ности. Философия XVII — первой половины XVIII в. рассматри­вала разум как неисторическую, самотождественную способность человека как такового. Принципы и нормы разумных рассужде­ний, с помощью которых добывается истинное знание, признава­лись постоянными для любого исторического времени. Свою за­дачу философы видели в том, чтобы «очистить» разум от субъек­тивных привнесений («идолов», как их называл Ф. Бэкон), иска­жающих чистоту истинного знания. Даже И. Кант в конце ХУШ в., совершивший «коперниканский» переворот в теории познания, показав, что предмет знания не дан, а задан априорными форма­ми чувственности и рассудка познающего субъекта, тем не менее придерживался представления о внеисторическом характере разу­ма. Поэтому в качестве субъекта познания в философии Канта фигурировал внеисторический трансцендентальный субъект.

И только в XIX в. представление о внеисторичности разума было поставлено под сомнение. Французские позитивисты (Сен-Симон, О. Конт) выделили стадии познания в человеческой исто­рии, а немецкие философы послекантовского периода, особенно в лице Гегеля, заменили кантовское понятие трансцендентального субъекта историческим субъектом познания. Но если субъект по­знания историчен, то это, в первую очередь, означает историч­ность разума, с помощью которого осуществляется процесс по­знания. В результате истина стала определяться как историчес­кая, т. е. имеющая «привязку» к определенному историческому времени. Принцип историзма разума получил дальнейшее разви­тие в марксизме, неогегельянстве, неокантианстве, философии жизни. Эти совершенно разные по проблематике и способу их решения философские школы объединяло признание конкретно-исторического характера человеческого разума.

В середине XX в. появилось целое исследовательское направ­ление, получившее название «социология познания». Свою зада­чу это направление видело в изучении социальной детерминации, социальной обусловленности познания и знания, форм знания, типов мышления, характерных для определенных исторических эпох, а также социальной обусловленности структуры духовного производства вообще. В рамках этого направления научное зна­ние рассматривалось как социальный продукт. Другими слова­ми, признавалось, что идеалы и нормы научного познания, спо­собы деятельности субъектов научного познания детерминируются уровнем развития общества, его конкретно-историческим бытием.

В естествознании и философии естествознания тезис об исто­ричности разума, а следовательно, относительности истинного зна­ния не признавался вплоть до начала XX в., несмотря на кризис оснований математики, открытие факта множественности логи­ческих систем и т. д. И только с начала 60-х гг. XX в. историчес­кий подход к разуму и научному познанию стал широко обсуж­даться историками и философами науки. Постпозитивисты Т. Кун, И. Лакатос, Ст. Тулмин, Дж. Агасси, М. Вартофски, П. Фейера-бенд и др. попытались создать историко-методологическую мо­дель науки и предложили ряд ее вариантов. В результате убеждение в том, что научные истины и научные знания обладают статусом всеобщности и необходимости, сменилось признанием плюрализ­ма исторически сменяющих друг друга форм научного знания. П. Фейерабенд объявил о господстве в научном познании теоре­тико-методологического анархизма.

Принцип историчности, став ключевым в анализе научного знания, позволил американскому философу Т. Куну представить развитие науки как историческую смену парадигм, происходящую в ходе научных революций¹. Он делил этапы развития науки на периоды «нормальной науки» и научной революции. В период «нор­мальной науки» подавляюще число ученых принимает установ­ленные модели научной деятельности или парадигмы, в терми­нологии Т. Куна (парадигма: греч. — пример, образец), и с их помощью решает все научные проблемы. В содержание парадигм входят совокупность теорий, методологических принципов, цен­ностных и мировоззренческих установок. Период «нормальной науки» заканчивается, когда появляются проблемы и задачи, не разрешимые в рамках существующей парадигмы. Тогда она «взры­вается», и ей на смену приходит новая парадигма. Так происходит революция в науке.