Реферат « Николай Иванович Костомаров. К 200-летию со дня рождения». костомаров. Биография Н. И. Костомарова Семья и предки
 Скачать 202.21 Kb.
|
|
Костомаров в ссылке «За составление тайного общества, в котором обсуждаемо было соединение славян в одно государство», Костомаров был выслан на службу в Саратов, с запрещением печатать свои произведения. Здесь он был определен переводчиком Губернского правления, но переводить ему было нечего, и губернатор (Кожевников) поручил ему заведывание сперва уголовным, а потом секретным столом, где производились преимущественно раскольничьи дела. Это дало историку возможность основательно познакомиться с расколом и, хотя не без труда, сблизиться с его последователями. Результаты своих изучений местной этнографии Костомаров печатал в «Саратовских губернских ведомостях», которые временно редактировал. Изучал он также физику и астрономию, пытался сделать воздушный шар, занимался даже спиритизмом, но не прекращал занятий по истории Богдана Хмельницкого, получая книги от Гр. Свидзинского. В ссылке Костомаров стал собирать материалы и для изучения внутреннего быта допетровской Руси. В Саратове около Костомарова сгруппировался кружок образованных людей, частью из ссыльных поляков, частью из русских. Кроме того, к нему близки были в Саратове архимандрит Никанор, впоследствии архиепископ херсонский, И. И. Палимпсестов, впоследствии профессор Новороссийского университета, Е. А. Белов, Варенцов и др.; позднее Н. Г. Чернышевский, А. Н. Пыпин и особенно Д. Л. Мордовцев. Вообще, Костомарову жилось в Саратове совсем недурно. Вскоре сюда приехала его мать, сам историк давал частные уроки, совершал экскурсии, например, в Крым, где участвовал в раскопке одного из Керченских курганов. Позднее ссыльный совершенно спокойно выезжал в Дубовку, для знакомства с расколом; в Царицын и Сарепту – для собирания материалов о Пугачевщине и т. п. В 1855 году Костомаров был назначен делопроизводителем саратовского Статистического комитета, и напечатал немало статей по саратовской статистике в местных изданиях. Историк собрал массу материалов по истории Разина и Пугачева, но не обработал их сам, а передал Д.Л. Мордовцеву, который потом с его разрешения ими и воспользовался. Мордовцев в это время сделался помощником Костомарова по статистическому Комитету. В конце 1855 года Костомарову разрешено было съездить по делам в Петербург, где он четыре месяца работал в Публичной библиотеке над эпохой Хмельницкого, и над внутренним бытом древней Руси. В начале 1856 года, когда было снято запрещение печатать его произведения, историк напечатал в «Отечественных Записках» статью о борьбе украинских казаков с Польшей в первой половине XVII в., составляющую предисловие к его Хмельницкому. В 1857 году явился, наконец, и «Богдан Хмельницкий», хотя и в неполном варианте. Книга произвела на современников сильное впечатление, особенно художественностью изложения. Ведь до Костомарова серьёзно к истории Богдана Хмельницкого никто из русских историков не обращался. Несмотря на небывалый успех исследования и положительные отзывы о нём в столице, автор все-таки должен был вернуться в Саратов, где продолжил работу над изучением внутреннего быта древней Руси, особенно над историей торговли в ХVI—XVII веках. Коронационный манифест освободил Костомарова от надзора, но распоряжение о воспрещении ему служить по ученой части осталось в силе. Весной 1857 года он приехал в Петербург, сдал в печать своё исследование об истории торговли и отправился за границу, где посетил Швецию, Германию, Австрию, Францию, Швейцарию и Италию. Летом 1858 года Костомаров снова работал в Петербургской Публичной библиотеке над историей бунта Стеньки Разина и параллельно писал, по совету Н. В. Калачова, с которым тогда сблизился, рассказ «Сын» (напечатан в 1859 году); виделся он и с Шевченко, вернувшимся из ссылки. Осенью Костомаров принял место делопроизводителя в Саратовском губернском комитете по крестьянскому делу и таким образом связал свое имя с освобождением крестьян. Научная, преподавательская, издательская деятельность Н.И. Костомарова В конце 1858 года была напечатана монография Н.И.Костомарова «Бунт Стеньки Разина», окончательно сделавшая его имя знаменитым. Произведения Костомарова имели в некотором смысле, то же значение, как, например, «Губернские очерки» Щедрина. Они были первыми по времени научными трудами по русской истории, в которых многие вопросы рассматривались не по обязательному до тех пор шаблону официального научного направления; вместе с тем они были написаны и изложены замечательно художественно. Весной 1859 года Петербургский университет избрал Костомарова в экстраординарные профессора по русской истории. Дождавшись закрытия Комитета по крестьянским делам, Костомаров после очень сердечных проводов в Саратове явился в Петербург. Но тут оказалось, что дело о его профессуре не устроилось, он не был утвержден, ибо Государю сообщили, что Костомаров написал неблагонадежное сочинение о Стеньке Разине. Однако Император сам прочел эту монографию и отозвался о ней очень одобрительно. По ходатайству братьев Д. А. и Н. А. Милютиных Александр II разрешил утвердить Н.И. Костомарова профессором, только не в Киевском университете, как планировалось раньше, а в Петербургском. Вступительная лекция Костомарова состоялась 22 ноября 1859 года и вызвала бурную овацию со стороны студентов и слушавшей публики. Профессором Петербургского университета Костомаров пробыл недолго (по май 1862 года). Но и за это краткое время за ним утвердилась известность талантливейшего преподавателя и выдающегося лектора. Из учеников Костомарова вышло несколько весьма почтенных деятелей в области науки русской истории, например, профессор А. И. Никитский. О том, что Костомаров был великий художник-лектор, сохранилось много воспоминаний его учеников. Один из слушателей Костомарова так говорил о его чтении:
Вообще, лекции Костомарова очень действовали на воображение публики, и увлечение ими можно отчасти объяснить сильной эмоциональностью лектора, постоянно прорывавшейся, несмотря на внешнее его спокойствие. Она буквально «заражала» слушателей. После каждой лекции профессору делались овации, его выносили на руках, и т. п. В Петербургском университете Н.И. Костомаров читал следующие курсы: Историю древней Руси (из которой напечатана была статья о происхождении Руси со жмудской теорией этого происхождения); этнографию инородцев, живших в древности на Руси, начиная с литовцев; историю древнерусских областей (часть напечатана под названием «Севернорусские народоправства»), и историографию, из которой напечатано лишь начало, посвященное анализу летописей. Кроме университетских лекций, Костомаров читал и публичные, тоже пользовавшиеся громадным успехом. Параллельно с профессорством у Костомарова шла работа с источниками, для чего он постоянно посещал как петербургские и московские, так и провинциальные библиотеки и архивы, осматривал древнерусские города Новгород и Псков, не раз ездил за границу. К этому времени относится и публичный диспут Н.И.Костомарова с М. П. Погодиным из-за вопроса о происхождении Руси. В 1860 году Костомаров стал членом Археографической комиссии, с поручением редактировать акты южной и западной России, и избран действительным членом Русского географического общества. Комиссией издано под его редакцией 12 томов актов (с 1861 по 1885 г.), а географическим обществом — три тома «Трудов этнографической экспедиции в западнорусский край» (III, IV и V — в 1872—1878 гг.). В Петербурге около Костомарова сложился кружок, к которому принадлежали: Шевченко, впрочем, вскоре умерший, Белозерские, книгопродавец Кожанчиков, А. А. Котляревский, этнограф С. В. Максимов, астроном А. Н. Савич, священник Опатович и многие другие. Кружок этот в 1860 году начал издавать журнал «Основа», в котором Костомаров был одним из важнейших сотрудников. Здесь напечатаны его статьи: «О федеративном начале древней Руси», «Две русские народности», «Черты южно-русской истории» и др., а также немало полемических статей по поводу нападок на него за «сепаратизм», «украинофильство», «антинорманизм» и т. п. Принимал он участие и в издании популярных книжек на малорусском языке («Метеликов»), причем для издания Св. Писания он собрал особый фонд употребленный впоследствии на издание малорусского словаря. «Думский» инцидент В конце 1861 года из-за студенческих волнений Петербургский университет был временно закрыт. Пятеро «зачинщиков» беспорядков были высланы из столицы, 32 студента исключены из университета с правом держать выпускные экзамены. 5 марта 1862 года общественный деятель, историк и профессор Петербургского университета П.В.Павлов был арестован и административным порядком выслан в Ветлугу. Он не прочёл в университете ни одной лекции, но на публичном чтении в пользу нуждающихся литераторов, закончил свою речь о тысячелетии России следующими словами:
В знак протеста против репрессий студенчества и высылки Павлова профессора Петербургского университета Кавелин, Стасюлевич, Пыпин, Спасович, Утин вышли в отставку. Костомаров протеста по поводу высылки Павлова не поддержал. В данном случае, он пошёл «средним путём»: предложил продолжить занятия всем студентам, желающим учиться, а не митинговать. На смену закрывшемуся университету, по хлопотам профессоров, в том числе и Костомарова, открылся, как тогда говорили, «вольный университет» в зале Городской Думы. Костомаров, несмотря на все настойчивые «просьбы» и даже запугивания со стороны радикально настроенных студенческих комитетов, начал читать там свои лекции. «Передовое» студенчество и некоторые пошедшие у него на поводу профессора, в знак протеста против высылки Павлова потребовали немедленного закрытия всех лекций в Городской Думе. Они решили объявить об этой акции 8 марта 1862 года, сразу после многолюдной лекции профессора Костомарова. Участник студенческих волнений 1861-62 годов, а в будущем известный издатель Л.Ф.Пантелеев в своих воспоминаниях так описывает этот эпизод:
Когда в широких общественных кругах стал известен этот вопиющий случай, он вызвал глубокое неодобрение, как среди университетской профессуры, так и среди студенчества. Большинство преподавателей решило непременно продолжать чтение лекций – теперь уже из солидарности с Костомаровым. В то же время возросло возмущение поведением историка среди радикально настроенной студенческой молодёжи. Приверженцы идей Чернышевского, будущие деятели «Земли и воли», однозначно исключили Костомарова из списков «радетелей за народ», навесив на профессора ярлык «реакционера». Конечно, Костомаров вполне мог бы вернуться в университет и продолжить преподавание, но, скорее всего, он был глубоко обижен «думским» происшествием. Возможно, пожилой профессор просто не хотел ни с кем спорить и лишний раз доказывать свою правоту. В мае 1862 года Н.И. Костомаров подал в отставку и навсегда оставил стены Петербургского университета. С этого момента происходит и его разрыв с Н.Г.Чернышевским и близкими ему кругами. Костомаров окончательно переходит на либерально-националистические позиции, не принимая идей радикально настроенного народничества. По словам знавших его в ту пору людей, после событий 1862 года Костомаров словно бы «охладел» к современности, всецело обратившись к сюжетам далекого прошлого. В 1860-е годы Киевский, Харьковский и Новороссийский университеты пытались приглашать историка в число своих профессоров, но, согласно новому университетскому уставу 1863 года, Костомаров не имел формальных прав на профессуру: он был лишь магистром. Только в 1864 году, по напечатании им сочинения «Кто был первый самозванец?», Киевский университет дал ему степень доктора honoris causa (без защиты докторской диссертации). Позднее, в 1869 году, Петербургский университет избрал его почетным членом, но к преподавательской деятельности Костомаров более не вернулся. Чтобы материально обеспечить выдающегося ученого, ему было назначено соответствующее жалованье ординарного профессора за службу в Археографической комиссии. Кроме того, он был членом-корреспондентом по II отделению Императорской Академии Наук и членом многих русских и заграничных ученых обществ. Оставив университет, Костомаров не оставил научной деятельности. В 1860-х годах им были напечатаны «Северно-русские народоправства», «История смутного времени», «Южная Русь в конце ХVI в.» (переделка уничтоженной диссертации). За исследование «Последние годы Речи Посполитой» («Вестник Европы», 1869. Кн. 2-12) Н.И. Костомаров был удостоен премии Академии наук (1872). Последние годы жизни В 1873 году, после путешествия по Запорожью, Н.И. Костомаров посетил Киев. Здесь он совершенно случайно узнал, что его бывшая невеста – Алина Леонтьевна Крагельская, к тому времени уже овдовевшая и носящая фамилию покойного мужа – Кисель, проживает в городе со своими тремя детьми. Это известие глубоко взволновало 56-летнего и так уже измотанного жизнью Костомарова. Получив адрес, он тотчас написал Алине Леонтьевне коротенькое письмо с просьбой о встрече. Ответ был положительным. Они встретились через 26 лет, как старые друзья, но радость свидания омрачали мысли об утерянных годах. «Вместо молодой девушки, как я ее оставлял, - писал Н.И.Костомаров, - я нашел пожилую даму и при том больную, мать троих полувзрослых детей. Наше свидание было столь же приятно, сколь и грустно: мы оба чувствовали, что безвозвратно прошло лучшее время жизни в разлуке». Костомаров за эти годы тоже не помолодел: он уже перенёс инсульт, значительно ухудшилось его зрение. Но расставаться вновь после долгой разлуки бывшие жених и невеста не захотели. Костомаров принял приглашение Алины Леонтьевны погостить в её имении Дедовцы, а когда уезжал в Петербург, взял с собою старшую дочь Алины - Софью - с тем, чтобы устроить ее в Смольный институт. Сблизиться окончательно старым друзьям помогли лишь тяжёлые житейские обстоятельства. В начале 1875 года Костомаров тяжело заболел. Считалось, что тифом, но некоторые врачи предполагали, помимо тифа, второй инсульт. Когда больной лежал в бреду, от тифа скончалась его мать Татьяна Петровна. Врачи долго скрывали от Костомарова её смерть – мать была единственным близким и родным человеком на протяжении всей жизни Николая Ивановича. Совершенно беспомощный в быту, историк не мог обойтись без матери даже в пустяках: найти носовой платок в комоде или закурить трубку…
Алина Леонтьевна не просто заменила Костомарову мать, взяв на себя организацию быта известного историка. Она стала помощницей в работе, секретарём, чтицей и даже советчицей в учёных делах. Самые известные свои сочинения Костомаров написал и опубликовал, будучи уже женатым человеком. И в этом есть доля участия его супруги. С тех пор лето историк проводил почти постоянно в селе Дедовцы, в 4-х верстах от г. Прилук (Полтавской губернии) и одно время был даже почетным попечителем Прилуцкой мужской гимназии. Зимой он жил в Петербурге, окруженный книгами и продолжая работать, несмотря на упадок сил и почти полную потерю зрения. Из последних трудов его можно назвать «Начало единодержавия в древней Руси» и «Об историческом значении русского песенного народного творчества» (переработка магистерской диссертации). Начало второго было напечатано в журнале «Беседа» за 1872 год, а продолжение частью в «Русской Мысли» за 1880 и 1881 годы под названием «История казачества в памятниках южнорусского народного песнетворчества». Часть этого труда вошла в книгу «Литературное наследие» (СПб. 1890 г.) под названием «Семейный быт в произведениях южнорусского народного песенного творчества»; часть просто затерялась (см. «Киевская Старина», 1891 год, № 2, Документы и пр. ст. 316). Конец этой масштабной работы написан историком не был. В то же время Костомаров писал «Русскую Историю в жизнеописаниях ее главнейших деятелей», тоже не оконченную (заканчивается биографией Императрицы Елизаветы Петровны) и крупные труды по истории Малороссии, как продолжение прежних работ: «Руина», «Мазепа и Мазепинцы», «Павел Полуботок». Наконец, им был написан ряд автобиографий, имеющих не одно только личное значение. Постоянно недомогавшему еще с 1875 года Костомарову особенно повредило то, что 25 января 1884 года он был сбит с ног экипажем под аркой Главного Штаба. Подобные случаи бывали с ним и раньше, ибо полуслепой, да к тому же увлечённый своими мыслями историк, часто не замечал того, что происходит вокруг. Но прежде Костомарову везло: он отделывался лёгкими травмами и быстро поправлялся. Случай же 25 января подкосил его совершенно. В начале 1885 года историк заболел и 7 апреля скончался. Похоронен он на Волковом кладбище на так называемых «литературных мостках», на могиле его поставлен памятник. |
