|
|
Реферат « Николай Иванович Костомаров. К 200-летию со дня рождения». костомаров. Биография Н. И. Костомарова Семья и предки
Оценка личности Н.И.Костомарова
По наружности Н. И. Костомаров был среднего роста и далеко не красив. Ученицы в пансионах, где он преподавал в молодости, называли его «морским чучелом». Историк обладал удивительно нескладной фигурой, любил носить излишне просторную одежду, которая висела на нём, как на вешалке, был крайне рассеян и очень близорук.
Избалованный с детства излишним вниманием матери, Николай Иванович отличался полной беспомощностью (матушка всю свою жизнь сама завязывала сыну галстук и подавала носовой платок), но в то же время и необыкновенной капризностью в быту. Особенно это проявилось в зрелые годы. Например, один из частых сотрапезников Костомарова вспоминал, что престарелый историк не стеснялся капризничать за столом даже в присутствии гостей: «Придирался к каждому блюду — то он не видел, как резали после рынка курицу, и потому подозревал, что курица была не живая, то не видел, как убивали сига или ершей, или судака, а потому доказывал, что рыба была неживою куплена. Больше всего придирался к маслу, говоря, что оно горькое, хотя его брали в лучшем магазине.»
К счастью, супруга Алина Леонтьевна обладала талантом обращать прозу жизни в игру. В шутку она часто называла мужа «моё старьё» и «мой балованный старик». Костомаров, в свою очередь, так же в шутку величал её «барыней».
Ума же Костомаров был необыкновенного, знаний весьма обширных и не только в тех областях, которые служили предметом его специальных занятий (русская история, этнография), но и в таких, например, как богословие. Архиепископ Никанор, небезызвестный богослов, говаривал, что он не смеет и сравнивать своего знания Св. Писания со знанием Костомарова. Память Костомарова была феноменальной. Он был страстный эстетик: увлекался всем художественным, картинами природы более всего, музыкой, живописью, театром.
Ещё Костомаров очень любил животных. Говорят, что во время работы он постоянно держал подле себя на столе любимого кота. От пушистого компаньона словно бы зависело творческое вдохновение учёного: стоило коту спрыгнуть на пол и отправиться по своим кошачьим делам, перо в руке Николая Ивановича бессильно замирало…
Современники осуждали Костомарова за то, что он всегда умел найти какое-либо отрицательное свойство в человеке, которого при нем хвалили; но, с одной стороны, в словах его была всегда правда; с другой, если при Костомарове начинали говорить о ком-либо дурно, он почти всегда умел найти в нем и хорошие качества. В его поведении часто сказывался дух противоречия, а на деле он был крайне незлобив и скоро прощал тем людям, которые были виноваты перед ним. Костомаров был любящий семьянин, преданный друг. Его искренне чувство к своей несостоявшейся невесте, которое он сумел пронести через годы и все испытания, не может не вызвать уважения. Кроме того, Костомаров обладал и незаурядным гражданским мужеством, не отказывался от своих взглядов и убеждений, никогда не шёл на поводу ни у власти (история с Кирилло-Мефодиевским обществом), ни у радикально настроенной части студенчества («думский» инцидент).
Замечательна религиозность Костомарова, вытекающая не из общих философских воззрений, а теплая, так сказать, стихийная, близкая к религиозности народа. Костомарову, хорошо знавшему догматику православия и его мораль, дорога была также и всякая черта церковной обрядности. Посещение богослужения было для него не просто обязанностью, от которой он не уклонялся даже во время сильной болезни, но и великим эстетическим наслаждением.
Историческая концепция Н.И.Костомарова
Исторические концепции Н.И. Костомарова на протяжении вот уже более полутора столетий вызывают непрекращающиеся споры. В работах исследователей до сих пор не выработано какой-либо однозначной оценки его многогранного, подчас противоречивого исторического наследия. В обширной историографии как досоветского, так и советского периода, он предстает как крестьянский, дворянский, дворянско-буржуазный, либерально-буржуазный, буржуазно-националистический и революционно-демократический историк одновременно. Помимо этого, нередки характеристики Костомарова как демократа, социалиста и даже коммуниста (!), панслависта, украинофила, федералиста, историка народной жизни, народного духа, историка-народника, историка-правдолюбца. Современники нередко писали о нём, как об историке-романтике, лирике, художнике, философе и социологе. Потомки, подкованные марксистско-ленинской теорией, нашли, что Костомаров - историк, слабый как диалектик, но очень серьезный историк-аналитик.
Сегодняшние украинские националисты охотно подняли на щит теории Костомарова, находя в них историческое оправдание современным политическим инсинуациям. Между тем, общеисторическая концепция давно почившего историка довольно проста и искать в ней проявления националистического экстремизма, а тем более – попытки возвеличивания традиций одного славянского народа и принижение значения другого – совершенно бессмысленно.
Н.И. Костомаров
| В основу своей концепции историк Н.И. Костомаров положил противопоставление в общем историческом процессе развития России государственного и народного начал. Таким образом, новаторство его построений заключалось лишь в том, что он выступил как один из оппонентов «государственной школы» С.М. Соловьева и её последователей. Государственное начало ассоциировалось Костомаровым с централизаторской политикой великих князей и царей, народное — с общинным началом, политической формой выражения которого являлось народное собрание или вече. Именно вечевое (а не общинное, как у «народников») начало воплощало в представлении Н.И. Костомарова наиболее соответствовавшую условиям России систему федеративного устройства. Такая система позволила в максимальной степени использовать потенциальные возможности народной инициативы — истинной движущей силы истории. Государственно-централизаторское начало, по Костомарову, выступало как регрессивная сила, ослабляющая активный творческий потенциал народа.
Согласно концепции Костомарова, главными движущими силами, повлиявшими на формирование Московской Руси, были два начала - самодержавное и удельно-вечевое. Их борьба завершилась в XVII веке победой великодержавного начала. Удельно-вечевое начало, по Костомарову, «облеклось в новый образ», т.е. образ казачества. И восстание Степана Разина стало последним боем народной демократии с победившим самодержавием.
Олицетворением единодержавного начала у Костомарова выступает именно великорусский народ, т.е. совокупность славянских народностей, заселявших северо-восточные земли Руси до татарского нашествия. Южно-русские земли в меньшей степени испытали на себе иноземное влияние, а потому сумели сохранить традиции народного самоуправления и федеративные предпочтения. В этом плане весьма характерна статья Костомарова «Две русские народности», в которой утверждается, что южнорусская народность всегда отличалась большей демократичностью, тогда как великорусская имеет другие качества, а именно – созидательное начало. Великорусская народность создала у себя единодержавие (т.е. монархический строй), придавший ей первенствующее значение в исторической жизни России.
Противоположность «народного духа» «южнорусской натуры» (в которой «не было ничего насилующего, нивелирующего; не было политики, не было холодной рассчитанности, твердости на пути к назначенной цели») и «великороссов» (которым присущи рабская готовность подчиняться самодержавной власти, стремление «дать прочность и формальность единству своей земли») обусловила, по мнению Н.И. Костомарова, различные направления развития украинского и русского народов. Даже факт расцвета вечевого строя в «северно-русских народоправствах» (Новгороде, Пскове, Вятке) и утверждение единодержавного строя в южных областях Н.И. Костомаров объяснял влиянием «южноруссов», якобы основавших северорусские центры с их вечевой вольницей, тогда как подобная вольница на юге была подавлена северным самодержавием, прорываясь, лишь в образе жизни и свободолюбии украинского казачества.
«Государственники» ещё при жизни горячо обвиняли историка в субъективизме, стремлении абсолютизировать «народный» фактор в историческом процессе становления государственности, а также намеренной оппозиционности современной ему научной традиции.
Противники «украинизации», в свою очередь, уже тогда приписывали Костомарову национализм, оправдание сепаратистских тенденций, а в его увлечении историей Украины и украинским языком видели лишь дань панславистской моде, захватившей лучшие умы Европы.
Не лишним будет заметить, что в трудах Н.И. Костомарова совершенно отсутствуют четкие указания на то, что нужно воспринимать со знаком «плюс», а что выводить в «минус». Он нигде однозначно не осуждает единодержавие, признавая его историческую целесообразность. Более того, историк не говорит и о том, что удельно-вечевая демократия – однозначно хороша и приемлема для всего народонаселения Российской империи. Всё зависит от конкретных исторических условий и особенностей характера каждого народа.
Костомарова называли «национальным романтиком», близким славянофилам. Действительно, его взгляды на исторический процесс во многом совпадают с основными положениями славянофильских теорий. Это вера в будущую историческую роль славянства, и, прежде всего, тех славянских народов, которые населяли территорию Российской империи. В этом отношении Костомаров пошел даже дальше славянофилов. Как и они, Костомаров верил в соединение всех славян в одно государство, но в государство федеративное, с сохранением национальных и религиозных особенностей отдельных народностей. Он надеялся, что при долголетнем общении естественным, мирным путем сгладится разница между славянами. Как и славянофилы, Костомаров искал идеала в национальном прошлом. Этим идеальным прошлым могло быть для него лишь такое время, когда русский народ жил по собственным оригинальным принципам жизни и был свободен от исторически заметного влияния варягов, византийцев, татар, поляков и т. д. Угадать эти основополагающие принципы народной жизни, угадать сам дух русского народа, — вот вечная цель работы Костомарова.
С этой целью Костомаров постоянно занимался этнографией, как наукой, способной познакомить исследователя с психологией и истинным прошлым каждого народа. Его интересовала не только русская, но и общеславянская этнография, особенно этнография Южной Руси.
Весь XIX век Костомарова чествовали как предтечу «народнической» историографии, оппозиционера самодержавному строю, борца за права малых народностей Российской империи. В XX веке его взгляды были признаны во многом «отсталыми». Со своими национально – федеративными теориями он не вписывался ни в марксистскую схему общественных формаций и борьбы классов, ни в великодержавную политику заново собранной Сталиным уже советской империи. Непростые отношения России и Украины в последние десятилетия вновь налагают на его труды печать некоторых «лжепророчеств», давая почву нынешним особенно ретивым «самостийникам» создавать новые исторические мифы и активно использовать их в сомнительных политических играх.
Сегодня всем желающим переписывать историю России, Украины и других бывших территорий Российской империи следовало бы обратить внимание на то, что Н.И.Костомаров пытался объяснить историческое прошлое своей страны, подразумевая под этим прошлым, прежде всего, прошлое всех населяющих её народов. Научное творчество историка никогда не предполагает призывов к национализму или сепаратизму, и уж тем более - стремления поставить историю одного народа выше истории другого. Тот, кто имеет подобные цели, как правило, выбирает для себя иной путь. Н.И.Костомаров остался в сознании современников и потомков как художник слова, поэт, романтик, учёный, до конца жизни работавший над осмыслением новой и перспективной для XIX века проблемой влияния этноса на историю. Как-то иначе трактовать научное наследие великого русского историка, спустя полтора века после написания его основных работ, не имеет никакого смысла.
|
|
|
|
|
Скачать 202.21 Kb.