контрольная работа 1 вариант. Цели и задачи уголовноисполнительного законодательства России
 Скачать 209.63 Kb.
|
|
федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего образования «Саратовская государственная юридическая академия» Контрольная работа на тему: «Цели и задачи уголовно-исполнительного законодательства России» Выполнил: Студент 4 курса 461 группы заочной формы обучения направления подготовки: 40.05.04 Судебная и прокурорская деятельность Иванов Алексей Дмитриевич Балаково 2022 Уголовно-исполнительное законодательство России, являясь одной из фундаментальных отраслей права, призвано регламентировать отношения, возникающие в связи и в процессе исполнения, отбывания уголовных наказаний, а также иных мер уголовно-правового характера. Впервые отечественный законодатель перед данной отраслью права, в отличие ранее существовавших пенитенциарных законов, сформулировал конкретные цели. Данную нормотворческую инициативу в части формального оформления целей уголовно-исполнительного законодательства следует оценивать положительно. Как по этому поводу указывал в свое время К. Маркс, «действование без цели есть бесцельное, бессмысленное действование» [1, с. 258]. Цель любого законодательства, в том числе пенитенциарного, указывает на тот социально-позитивный результат, на достижение которого направлены само существование закона и практика его применения. В действующем Уголовно-исполнительном кодексе Российской Федерации (далее — УИК РФ) закреплены две цели: 1) исправление осужденных; 2) предупреждение совершения новых преступлений как осужденными, так и иными лицами (ч. 1 ст. 1 УИК РФ). Их наименования дублируют названия целей, стоящих перед уголовным наказанием (ч. 2 ст. 43 УК РФ) и принудительными мерами медицинского характера (ст. 98 УК РФ). Такие обстоятельства породили дискуссию в научной среде относительно того, насколько верно сформулированы цели УИК РФ. Так, А.К. Теохаров считает, что «унификация целей уголовно-исполнительного законодательства и наказания недопустима, тем самым нарушается логическая форма законодательной техники, так как разные по правовой природе категории не могут иметь схожие цели. В связи с этим, цели обозначенные в ч. 1 ст. 1 УИК РФ, свойственны исключительно уголовному наказанию» [2, с. 156]. Противоположной позиции придерживается С.А. Ветошкин, который полагает, что объединение целей уголовного наказания и целей уголовно-исполнительного законодательства на этой основе вполне закономерно и обосновано, т.к. исполнение уголовного наказания не может быть отделено от целей уголовного наказания [3, с. 89]. По мнению Ю.В. Баранова, множество целей может препятствовать эффективному продвижению к ним, поскольку возникают вопросы о приоритете той или иной цели, совместимости их друг с другом и т.д. В связи с чем, автор приходит к выводу о целесообразности закрепления в уголовно-исполнительном законодательстве всего одной цели — ресоциализации [4, с. 9–10]. В юридической литературе также высказаны суждения о необходимости дополнения ч. 1 ст. 1 УИК РФ целями восстановления социальной справедливости и социальной реабилитации осужденных [3, с. 89; 5, с. 78]. Довольно интересная, в тоже время оригинальная, позиция о целевой направленности уголовно-исполнительного законодательства высказана разработчиками научно-теоретической модели Общей части нового Уголовно-исполнительного кодекса Российской Федерации, которая определена как «обеспечение достижения закрепленных уголовным законодательством Российской Федерации целей восстановления социальной справедливости, исправления осужденных и предупреждения совершения новых преступлений как осужденными, так и иными лицами». При этом, обеспечение достижения исправления осужденных выделяется в качестве приоритетной целью уголовно-исполнительного законодательства России [6, с. 42–43]. Как видим, обращение к доктрине по уголовно-исполнительному праву не дает возможности обнаружить единства ни по количеству, ни по целесообразности закрепления тех или иных целей в уголовно-исполнительном законодательстве. Отсутствие единого общепринятого подхода порождает необходимость осмысления целей, сформулированных норматворцем перед отечественным уголовно исполнительным законодательством России. Понятие «исправление осужденных», в отличие от «предупреждение совершения новых преступлений как осужденными, так и иными лицами», получило нормативное закрепление в ч. 1 ст. 9 УИК РФ. Согласно данной уголовно исполнительной норме «исправление осужденных — это формирование у них уважительного отношения к человеку, обществу, труду, нормам, правилам и традициям человеческого общежития и стимулирование право послушного поведения». Процитированная пенитенциарная норма, позволяет усомниться в категории «исправление осужденных» в качестве цели. Это связано с тем, что законодательное определение понятия «исправление осужденных» не соответствует семантическому значению термина «цель». Так, в словаре Русского языка слово «цель» трактуется как «то, к чему стремятся, что надо осуществить» [7, с. 854]. Значение термина «цель» в Словаре по этике определяется как «желаемый и проектируемый результат предпринимаемого действия или проступка» [8, с. 388]. Обращение к справочным изданиям показывает, что в них при разъяснении термина «цель», акцент делается на будущий результат. В связи с чем, можно утверждать о том, что в законодательном определении понятия исправление осужденных, речь, скорее всего, идет не о результате, а о неком процессе — «формирование у осужденных уважительного отношения к человеку, обществу, труду,…стимулирование право послушного поведения». Действительно, исправительное воздействие на осужденного осуществляется на протяжении всего срока назначенного судом наказания или примененной иной меры уголовно-правового характера с помощью таких средств как: режим, воспитательная работа, общественно полезный труд, получение общего образования, профессиональное обучение, общественное воздействие. Если признать категорию «исправление осужденного» не как цель УИК РФ, а как процесс, осуществляемый в рамках уголовно-исполнительных правоотношений, то становится ясно, что сам исправительный процесс предназначен для обеспечения достижения «какого-то» будущего социально-полезного результата. В этой связи возникает резонный вопрос: какой социально-полезный результат предполагает действие уголовно-исполнительного законодательства России? Ответ на данный вопрос предполагает теоретическое осмысление содержания второй цели уголовно-исполнительного законодательства России. Сформулированная законодателем перед УИК РФ вторая цель, направлена на предупреждение совершения новых преступлений как осужденными, так и иными лицами. В теории уголовно-исполнительного права указанная цель чаще всего рассматривается в двух аспектах: 1) специальное предупреждение — недопущение совершения преступлений осужденными; 2) общее предупреждение — недопущение совершения преступлений другими лицами [9, с. 16–17; 10, с. 46–49; 11, с. 11; 12, с. 245; 13, с. 48–49]. Аналогичную позицию в юридической литературе можно проследить и относительно предупредительной цели уголовного наказания [14, с. 173; 15, с. 31-34; 16, с. 447–448; 17, с. 250; 18, 75–77; 19, с. 204–205]. При этом, некоторые авторы признают, что законодатель в ч. 2 ст. 43 УК РФ указанную цель наказания сформулировал без ее дифференциации на специальную и общую. Вместе с тем, они полагают, что наличие общей и специальной превенции в ч. 2 ст. 43 УК РФ подразумевается [10, с. 46] или рекомендуют нормативно закрепить такое ее деление [14, с. 173–174; 20, с. 8]. Если относительно адресата специального предупреждение совершения преступлений все ученые солидарны и таковым признают лицо, совершившее преступление или осужденное, то единая позиция относительно адресата общей превенции в юридической литературе отсутствует. Так, в качестве адресатов, на которых направлены обще предупредительные воздействия наказания и уголовно-исполнительного законодательства, называют неустойчивых членов общества [21, с. 283], лиц [18, с. 77], людей [16, с. 448], граждан [22, с. 5; 9, с. 245], либо всех членов общества [17, с. 252]. Заметим, что дифференциация предупреждения преступлений на частное и общее находит поддержку не у всех ученых (Б.Т. Разгильдиев, А.Г. Блинов). В частности отмечается, что предупреждение преступления носит персонифицированный характер и состоит в удержании право исполнителя (право исполнитель — это гражданин, обязанный воздерживаться от совершения преступления) [23, с. 207–216] от совершения общественно опасного деяния посредством привлечения его к уголовной ответственности [24, с. 114–117; 25, с. 174]. Относясь с уважением к вышеизложенным суждениям и позициям, а также и к их авторам, которые внесли существенный вклад в разработку теорию предупреждения преступлений, полагаем, что высказанные мнения требуют некоторых уточнений. Анализ УК РФ и УИК РФ показывает, что в них понятие предупреждения преступлений употребляется в четырех, пусть и взаимосвязанных, но автономных значениях, а именно: как задача уголовного закона (ч. 1 ст. 2 УК РФ), цель уголовного наказания (ч. 2 ст. 43 УК РФ), цель принудительных мер медицинского характера (ст. 98 УК РФ) и цель уголовно-исполнительного законодательства (ч. 1 ст. 1 УИК РФ). Такое обстоятельство дела создает «искусственное впечатление» о том, что в указанных положениях УК РФ и УИК РФ речь идет об одном и том же правовом явлении. Вместе с тем, внимательное ознакомление с указанными отраслями законодательства показывает, что это не совсем так. Законодатель при обозначении предупредительного потенциала УК РФ в целом и некоторых его институтов (уголовное наказание и принудительных мер медицинского характера) в частности употребляет разные словосочетания. Так, при описании предупредительной задачи уголовного закона говорится «предупреждение преступлений», а при обозначении предупредительной цели уголовного наказания и принудительных мер медицинского характера — «предупреждение совершения новых преступлений и деяний». Как видим, в первом случае речь идет о предупреждении преступлений вообще, а во втором случае только о предупреждении новых общественно опасных деяний. Удержание право исполнителей от совершения преступления выступает социально-позитивным результатом действия отечественного уголовного закона и носит неперсонифицированный характер. Оно заключается в удержании всех вменяемых физических лиц, достигших возраста уголовной ответственности, от совершения преступления. В таком случае, уголовный закон возлагает на каждого такого гражданина уголовно-правовую обязанность — воздерживаться от посягательств на охраняемые уголовным законом объекты. Предупредительная задача уголовного закона обеспечивается не только наличием института наказания, но и другими нормами и положениями Общей и Особенной частей УК РФ. Скажем, нормативное оформление в уголовном законе дефиниций, отражающих понятия преступления, закрепление признаков конкретных его видов в диспозициях норм Особенной части УК РФ и определение санкции за их совершение, также выступают одними из удерживающих граждан от совершения преступлений средствами. Провозглашение того факта, что определенное поведение или деятельность объявляются преступлениями и за их осуществление установлена уголовная ответственность в конкретной форме и объеме, имеет непосредственное отношение к решению предупредительной задачи УК РФ. В таком случае, часть граждан воздерживается от совершения преступления сознательно – добровольно (их воззрения совпадают с требованиями УК РФ), а другая часть — сознательно принудительно, под угрозой уголовной ответственности (из страха быть подвергнутым наказанию). Обеспечение предупредительной задачи уголовного закона также возможно посредством и других его институтов. Например, в юридической литературе немаловажную роль в удержании граждан от совершения преступления отводят институту необходимой обороны. В частности, отмечается, что «будучи общественно - полезной деятельностью, предотвращение гражданами общественно опасных посягательств непосредственно на основе права на необходимую оборону является одной из важнейших форм активного участия граждан в предупреждении…преступлений» [26, с. 97]. Действительно, наделение лица правом на необходимую оборону может оказывать предупредительный эффект на сознание людей, склонных к удовлетворению личных потребностей криминальным путем. Указанная категория граждан информируется о том, что в случае посягательства на охраняемые уголовном законом объекты, отрицательная реакция будет выражаться не только в виде юридических последствий (напр., привлечение к уголовной ответственности), но и в виде причинения разрешенного УК РФ вреда со стороны обороняющегося лица. Предупредительные цели уголовного наказания и принудительных мер медицинского характера, в отличие от одноименной задачи уголовного закона, носят персонифицированный характер — реализуются в отношении лица, совершившего запрещенное уголовным законом деяние, посредством применения к нему наказания и (или) принудительных мер медицинского характера. Их суть состоит в удержании лица не от совершения преступления вообще, а от совершения нового (повторного, последующего) запрещенного уголовным законом деяния. Оно реализуется в принудительном порядке с возложением на такое лицо обязанности понести уголовную ответственность и (или) соблюдать условия принудительных мер медицинского характера. Таким образом, можно утверждать, что общей превенцией обладает только предупредительная задача уголовного закона, а частной — предупредительные цели уголовного наказания и принудительных мер медицинского характера. Общая и частная превенции не только отличаются своими адресатами воздействия, но и реализуют себя посредством разных формул. Так, общая превенция реализует себя через формулу «удержание право исполнителя от перехода на криминальный путь», а частная превенция — «удержание право исполнителя от возврата на криминальный путь». При этом, несмотря на то, что предупредительные цели уголовного наказания и принудительных мер медицинского характера законодателем сформулированы автономно, в ряде случаев, они могут «разбавляться» между собой. Скажем, если принудительная мера медицинского характера не соединена с исполнением наказания, то ее предупредительная цель может достигаться самостоятельно за счет излечения или улучшения психического состояния лица, совершившего деяние, запрещенное УК РФ. Другое дело, когда лицу, совершившему преступления в состоянии вменяемости, но нуждающемуся в лечении психических расстройств (не исключающих вменяемости), суд наряду с наказанием назначает принудительную меру медицинского характера. Это свидетельствует о том, что применение в отношении таких лиц принудительной меры медицинского характера не достаточно для удержания их от совершения новых преступлений, следовательно, на таких преступников должно дополнительно оказываться пенитенциарное воздействие. В этом случае, улучшение психического состояния осужденного лица, выступает дополнительным средством для успешного достижения предупредительной цели исполняемого уголовного наказания. Высказанное суждение для уголовно-исполнительных правоотношений имеет ключевое значение. Полагаем, что между предупредительными целями уголовного наказания, принудительной мерой медицинского характера, соединенной с исполнением наказания, и уголовно-исполнительным законодательством существует единство. Такой вывод подтверждается тем, что они направлены на один и тот же результат — удержание лица, ранее нарушившего обязанность по воздержанию от совершения преступления, от повторного посягательства на охраняемые уголовным законом объекты. Тот факт, что в ч. 1 ст. 1 УИК РФ речь идет о предупреждении совершения новых преступлений как осужденными, так и иными лицами, не умаляет персонифицированный характер указанной цели. В данном случае, указанная цель реализуется в отношении одного и того же адресата, но в разных временных рамках. Лицо, ранее совершившее преступление, удерживается от его повторного совершения, как в период отбывания наказания и (или) получения психиатрических услуг, так и после утраты им статуса осужденного и (или) пациента. Целесообразность постановки перед уголовно-исполнительным законодательством России такой цели как предупреждение совершения новых преступлений у нас вызывает сомнения. Это связано с тем, что сущность и непосредственный механизм достижения предупреждения совершения новых преступлений обладают уголовно-правовыми природами. Именно уголовное материальное право определяет понятие преступления и формирует правовой механизм удержания лиц от его совершения. Задача регулирования порядка и условий исполнения и отбывания наказаний является приоритетной для уголовно-исполнительного законодательства и выражается в определении предмета правовой регламентации общественных отношений, возникающих в этой сфере. Причем уголовно-исполнительное законодательство в главах Особенной части устанавливает как порядок исполнения, так и порядок отбывания отдельных видов уголовного наказания. Порядок исполнения наказания выступает как система нормативных предписаний об исполнении конкретного уголовного наказания, адресованных персоналу учреждений или органов, его осуществляющего. Порядок отбывания наказания представляет собой нормы, устанавливающие уклад, образ жизни и правила поведения осужденного в период отбывания конкретного вида уголовного наказания. Задача определения средств исправления осужденных предполагает не только формулирование в отдельной норме УИК РФ совокупности наиболее доступных и эффективных в современных условиях средств достижения цели исправления осужденных, но и определение механизма их реализации в нормах и институтах Особенной части УИК РФ применительно к конкретному виду уголовного наказания. Задача охраны прав, свобод и законных интересов осужденных решается посредством закрепления в УИК РФ основ правового положения осужденных, основных их обязанностей и прав, детализации правового статуса осужденных к различным видам уголовных наказаний. В уголовно-исполнительном законодательстве регламентируется механизм обеспечения прав, свобод и законных интересов осужденных, который, в частности, включает систему разностороннего контроля за деятельностью учреждений и органов, исполняющих уголовные наказания (ст. 19 – 24 Уголовно-исполнительного кодекса РФ, ст. 38 Закона РФ «Об учреждениях и органах, исполняющих уголовные наказания в виде лишения свободы»). Задача оказания осужденным помощи в социальной адаптации реализуется в общем виде в нормах уголовно-исполнительного законодательства, определяющих применение к осужденным основных средств исправления. Эти нормы, с одной стороны, призваны позитивно воздействовать на сознание осужденного во время отбывания наказания, с другой стороны, формировать его мировоззрение, навыки и умения, необходимые для жизни после отбытия наказания. Так, получение общего или профессионального образования во время отбывания наказания в виде лишения свободы позволяет осужденному быстрее и качественней решить проблему получения работы после освобождения из исправительного учреждения. Специально на оказание осужденным помощи в ресоциализации направлены нормы гл. 22 Уголовно-исполнительного кодекса РФ, в которых определен порядок деятельности администрации учреждений по оказанию помощи осужденным при освобождении, содействии им в трудовом и бытовом устройстве и контроле за ними. Список использованной литературы: Баранов Ю.В. О целях уголовного и уголовно-исполнительного законодательства // Человек: преступление и наказание. 2012. № 1 (76). С. 8–10. Шадрина Е.Г. Взаимосвязь уголовного, уголовно-исполнительного и уголовнопроцессуального права (проблемы согласования и рассогласования) / отв. ред. Малков В.П.; науч. ред. Тимирясов В.Г. Казань: Таглимат, 2006. 164 c. Общая часть нового Уголовно-исполнительного кодекса Российской Федерации: итоги и обоснования теоретического моделирования / под ред. В.И. Селиверстова. М.: ИД «Юриспруденция», 2017. 328 с. Ожегов С.И. Словарь русского языка / под общ. ред. Л.И. Скворцова. 25-е изд., испр. и доп. М.Оникс, 2008. 976 с. Словарь по этике / под ред. А.А. Гусейного и И.С. Кона. 6-е изд. М.: Политиздат, 1989. 447 с. Бочарова О.В. Уголовно-исполнительное право: учебное пособие. Новочеркасск: ЮРГТУ, 2009. 140 с. Конегер П.Е., Рыбак М.С. Уголовно-исполнительное право: курс лекций. Саратов: Изд-во ГОУ ВПО «Саратовская государственная академия права», 2007. 284 с. Постатейный учебный комментарий к Уголовно-исполнительному кодексу российской Федерации (по сост. на 1 ноября 2006 г): учебное пособие / под общ. ред. А.Я. Гришко; науч. ред. С.Я. Лебедев. М.: Илекса, 2006. 688 с. Уголовно-исполнительное право России: учебник / под ред. В.И. Селиверстова. 5-е изд., перераб. и доп. М.: Норма, 2010. 576 с. Российское уголовное право. Общая и Особенная части: учебник: в 3 т. Т. 1: общая часть / под ред. Н.А. Лопашенко. М.: Юрлитинформ, 2014. 720 с. |