Чонгук, как и остальные пятеро ребят, устал от долгого перелета. Им всем нужен отдых хотя бы два полноценных выходных им хватило бы даже этого
 Скачать 83.98 Kb.
|
|
security Чонгук, как и остальные пятеро ребят, устал от долгого перелета. Им всем нужен отдых: хотя бы два полноценных выходных — им хватило бы даже этого. У Чона ноет шея то ли из-за неудобного положения, пока он спал, то ли из-за смещения шейных позвонков (Джин провел самую нудную лекцию, которую когда-либо слышал Чонгук, объясняя всвязи с чем может болеть это место). Но его слова не помогают и не успокаивают, ведь боль не проходит. Им нужно сделать здесь пересадку, а потом вновь лететь в самолете несколько часов. Чон натягивает черную маску на лицо и опускает голову ниже. Вокруг слышатся щелчки фанатских камер и девичьи визги. Кто-то скандирует имена участников, а кто-то кричит название группы, надеясь обратить на себя внимание любимого айдола. Менеджер аккуратно поддерживает его за локоть, загораживая собой от возбужденной толпы, и Чонгук очень благодарен ему за подобную заботу. Хоть ему и известно, что они получают за свою работу деньги и их «забота» — это прямые обязательства, но Гук, правда, хотел бы сказать ему: «спасибо». Чон поднимает голову и видит, как хены машут ладошками фанатам и улыбаются приторно-сладко на камеру. Раздраженные от недосыпа и напряжения глаза неприятно слепит от слишком ярких вспышек. И в надежде поскорее миновать кричащую толпу, Гук ускоряет свой шаг, вскоре ровняясь со старшими. — Эй, мелкий, ты че? — тихо спрашивает Юнги, пихая Чонгука в бок. Тот фыркает и натягивает маску чуть повыше, чтобы не выглядеть как заспанный уродец. Так он хоть немного кажется крутым: в черной кожанке, джинсах и наполовину прикрытым лицом. Иначе весь образ бэд-боя разрушился бы на глазах, ведь опухшее лицо ребенка и гопо-стиль никак не сочетаются. — Пошли быстрее, — просит он, обгоняя хена. Ему приходится повернуться к фанаткам, верещащим его имя, и тоже любезно поприветствовать их. Коридор, выстроенный из людей вскоре кончается, и Гук с тяжелым стоном, невольно сорвавшимся с губ, проходит через автоматические двери, оставляя толпу фанатов позади. За ним следуют остальные участники, которые точно с такой же тяжестью и усталостью вздыхают. — Я больше не буду летать с пересадками, — тянет Чимин, снимая кепку и запуская руку в выбеленные волосы. — Ага, пешком будешь ходить, — язвит ему в ответ Юнги, шагая по центральному холлу. В столь позднее/раннее время здесь относительно мало людей: только такие же бедолаги, как они, которым нужно менять рейсы. Нельзя не признаться в том, что в полупустом помещении находиться приятно. Тишина не давит — она, наоборот, ласкает уши. Чонгук даже вытаскивает капельки наушников, дергая за проводочки, и складывает их вместе с телефоном в карман. На часах, висящих посреди зала, время 3:46. — Опять что ли? — громко возмущается Намджун, косясь на менеджеров. Он осторожно ступает на ступеньку эскалатора, а затем поворачивается лицом к менеджеру, идущему следом за ним. — Мы снова прибыли за два часа до вылета? — Так надо, — спокойно говорит Джин. — Это лучше, чем опаздывать. — Я бы лучше поспал, — вклинивается Чимин, который успел снова надеть кепку. Волосы слишком отросли, и теперь неприятно лезли в глаза из-за отсутствия укладки. — Я готов отдать свое дружеское плечо в твое пользование, Чимин-а, — смеется Хосок, забрасывая руку на пискнувшего от неожиданности Пака, и все тут же оборачиваются на него. Он улыбается — и остальные пятеро тоже растягивают губы в улыбке. Ему нужно было выбрать другую профессию по жизни. Такие, как Хосок — самые настоящие ангелы среди людей. Веселые, добрые, дружелюбные и, как бы грустно это не звучало, слишком переживающие и принимающие все близко к сердцу. Чимин заливисто и звонко смеется в ответ, кивает другу и уже открывает рот, чтобы сказать «спасибо», как в разговор вмешивается Юнги со своим ревниво-дружеским: — Даже не думай соглашаться, Чимин. Его плечо — только мое место. Ты его не заслужил. И если поначалу ребята реагируют как-то зажато и непонятливо, то, стоит Хосоку громко рассмеяться, они подхватывают его смех и понимают шутку Мина. У этих двоих — свой мир, свое необычное общение, и Чонгук искренне завидует им. — Сейчас пройдем регистрацию, — разьясняет стафф, ведущий за собой массивный чемодан с вещами. — И сможете отдохнуть. Стоило ему только сказать про регистрацию, как Чонгук шумно вдохнул через ноздри воздух. И тогда вечно улыбающийся и искрящийся счастьем Хосок с сопереживающим лицом похлопал его по спине. Чонгука, кажется, сглазили — иначе никак по-другому не объяснить его странное везение на досмотр у регистрационной стойки. Его лапали, и это раздражало. Он всегда проходил регистрацию третьим или четвертым, чтобы как можно меньше вызывать подозрений. Но охранники, словно на зло, всегда выделяли в нем что-то странное. Чимин потом долгое время стебет одногрупника, называя террористом-оппой, а Джин вместе с Хосоком пытаются морально поддержать обмацанного макнэ. — Оппа, а вы не хотите взять самолет в заложники? — наигранно громко тянет Юнги, когда они стоят возле регистрационной стойки. Чонгук гневно дергается в его сторону, цыкнув языком, и возвращает свой взгляд обратно к приятной женщине, которая улыбалась ему мгновением ранее. Теперь же на ее лице — опасение. Улыбка на лице Гука выходит какой-то кривой и неестественной, когда он пытается отвести от себя лишние подозрения. Но все мы помним, что на нем лежит проклятье, верно? И никто даже не особо удивляется, когда пятеро из группы, за исключением, естественно, Чонгука, проходят только через рамки и сотрудников охранной службы. А Гуку говорят: «Проследуйте в комнату личного досмотра». Менеджеры, привыкшие к подобному, всегда советовали ему, что если все же таможенники попросили пройти на дополнительный дополетный досмотр, смириться с этим. Все же делается это не из праздного любопытства, а в целях обеспечения безопасности. Только вот Чон не мог перестать возмущаться этой несправедливостью: почему опять он? Намджун, с его-то видом а-ля мужик из деревни на стиле, больше похож на латентного преступника, чем кто-либо еще. Чонгук послушно кивает, соглашаясь пройти за широкоплечим высоким мужчиной. А дальше все по привычному сюжету: он салютует смеющимся парням пальцами, обещает вернуться и шагает за охранником. Но этот сюжет, который выучен Чонгуком наизусть, нарушается, когда сопровождающий его мужчина вдруг останавливается, так и не дойдя до отдельной комнаты досмотра. — Что-то не так? — осторожно интересуется парень, оттягивая маску с лица пониже. Он оставляет ее висеть у подбородка, чтобы не мешала слышимости. — Да, — коротко вещает мужчина, прижимая наушник теснее и во что-то вслушиваясь. Он поворачивается лицом к айдолу спустя несколько секунд, и понимает, что отпускать парнишку просто так нельзя, но не пойти выполнять приказ руководства он также не может. Мужчина хмуро осматривается вокруг и, к своему счастью, примечает неподалеку новенького в их компании парня — вроде бы, Тэхена. Охранник присвистывает, обращая на себя внимание молодого работника, и манит рукой к себе. Тот попросту не может ослушаться просьбы наставника — и он идет к нему. Чонгук недоволен всем происходящим, но виду не подает. Особенно его захлестывает это чувство, когда к ним присоединяется этот юноша. Высокий, смуглокожий и такой же улыбчивый и веселый, как и Хосок. У них очень похожая аура. — Права зачитать? — спрашивает парень, кивая в сторону Гука. — Или проводить куда-то? — Досмотр провести сможешь? И пока хосокоподобный парень уточняет все детали, касаемые Чона, сам айдол откровенно пялится на его именной бэйдж, где четкими английскими буквами выведено: «Kim Taehyung». Он проговаривает это практически шепотом, одними губами: — Тахуёнг. — Сам такой, — слышится тут же ответ. Услышав приятный басистый голос, Гук вдруг замер, поднимая взгляд с бэйджа на лицо Кима. «Он красивый», — первая мысль в голове. Но хмурые широкие брови, сведенные к переносице, выдавали его недовольство и обиду. — Я Тэхен, балда, — пояснил он позже, когда понял, что Чонгук — мальчик немного недалекий. — Ким Тэ-хен, — он вздыхает, слыша извинения, и потом говорит: — Пошли, посмотрю, что там с тобой не так. — Со мной все так, — опешил парень, вглядываясь в широкую спину с надписью «security». Как и в случае с Хосоком, ему начинает казаться, что профессия охранника явно не подходит этому Тэхену. — Это ваши придираются постоянно. — Что-то не нравится? — Меня постоянно лапают женщины, — возмущается Чонгук. — А когда лапают мужчины тебе, типа, нравится? — Чт… — опешил парень, откровенно смущаясь и не до конца осознавая сути вопроса. — Ха, я всегда знал, что айдолы — педики, — усмехается Тэхен, подходя к двери с какой-то надписью на английском. Увы, Гук не особо умен в иностранных языках, и понять написанного не может, доверяясь охраннику. Парень прислоняется к двери боком, подпирая ее, и всовывает в замочную скважину ключ, проворачивая его несколько раз и открывая комнату. — Я не педик, — гордо говорит Чон, проходя в помещение для досмотра. Он осматривается вокруг, и не замечает ничего нового для себя. — Ага, как скажешь, — хмыкает Тэ. Он закрывает дверь изнутри, оставляет ключ на столе и вздыхает. — Снимай куртку, ремень и все металлическое. Он кусает губы со внутренней стороны, пока напряженно ищет пластиковый ящик для личных вещей, и когда находит, то с улыбкой подает его Чонгуку. Тот благодарит и стягивает с плеч кожанку, бросая ее в небольшой, но вместительный контейнер, и следом кладет туда кулон, снятый с шеи. — Ремень, — напоминает Тэхен. Он достает из кармана рабочей куртки свой телефон, снимает разблокировку и вбивает в поисковой строке имя, которое ему сказал старший охранник: «Чон Чонгук». Тэхен бросает быстрый взгляд на парня, который пытается расстегнуть пряжку ремня, и усмехается над его умиляющей нелепостью. Ему можно все на рабочем месте, кроме хамства (но даже хамство можно), и потому Ким позволяет себе плюхнуться задницей на мягкое крутящееся кресло и закинуть ноги на стол. Поисковик выдал сотни тысяч результатов по тому имени, что вбивал Тэхен. Он, честно говоря, больше, чем удивлен. — Я смотрю, ты у меня популярный педик, — он делает вид, словно уважает Гука, но на деле — откровенно издевается. — Я не педик, — повторяет Чон, откладывая ремень в сторону к куртке. Он некоторое время молчит, а потом все же не удерживается и договаривает: — Но популярный, да. Он стоит, сняв обувь, на прохладной плитке пола, в одной футболке и штанах, которые грозятся упасть без ремня. Ему не неловко, даже не неприятно. Интересно и увлекательно — вот подходящие слова. Раньше его досматривали только женщины или девушки, которым было в удовольствие трогать его тело. Чонгук помнил, как томно вздыхали барышни, которым удавалось прикоснуться к нему. Это грело ему душу, честно. — Почему меня проверяет мужчина? — интересуется парень, переступая с ноги на ногу. — Потому что досматривающий должен быть одного пола с досматриваемым, — нудно бормочет Ким и, кряхтя, поднимается с места. — Все айдолы такие? — с задумчивостью спрашивает он, когда подходит к Чонгуку и всматривается в его лицо, все еще не отошедшее от недолгого сна. Сейчас Гук, как никогда раньше, жалеет о том, что решил поспать. Потому что этот охранник смотрит на него как на какое-то некрасивое говно. — Какие «такие»? — брови сходятся к переносице. Чонгук ожидает услышать что-то обидное, какую-нибудь едкую шутку, ведь ему кажется, то Тэхен только и способен на то, чтобы отпускать такие шутейки. — Красивые в жизни, — ответ парня просто вводит в шок. Чон открывает рот, не замечая, как щеки начинают заливаться румянцем. — Э… А… — Ты на фотках красавчик, — продолжает говорить Тэ. — А в реальности еще лучше. — Ты тоже красивый, — неловко тянет Гук, думая, что нужно ответить на комплимент. Он не делает это только потому, что это — знак уважения. Типа, похвалили тебя — похвали и ты. Чонгук, правда, считает его красивым и обаятельным. Почти как Хосок, только вот, кажется, чуточку лучше. — Я понравился тебе? — неверяще произносит охранник, а потом растягивает губы в усмешке. — Ха, я же говорил, что ты педик. — Ох, боже… — Чон утыкается лицом в свою ладонь. — Ладно, Чонгук, — вдруг серьезно начинает молодой охранник. — Вставай вот на ту штуку, — он кидает взгляд на небольшой выступ на подобии ступеньки. — Чем быстрее начнем, тем быстрее закончим. Чон послушно поднимается на этот выступ и хмыкает, когда оказывается гораздо выше на голову подошедшего к нему Тэхена. Тот никак не реагирует на выпад Чонгука и его едкое «У-ля-ля, а кто выше? А я выше», и просто сохраняет на лице привычное спокойствие и равнодушие, хотя это сложно. Ким берет в руки сканирующее устройство, просит парня расставить ноги чуть пошире и проходится металлодетекторным сканером по поверхности бедер снизу вверх. На уровне паха — прямо на том самом месте, — он срабатывает, пиликнув мерзким звуком. Сдерживая в себе смешки, Тэхен поднимает голову, встречаясь взглядом с непонимающим и смятенным Чонгуком. Ким все-таки не выдерживает и прыскает в кулак, прикрываясь ладонью. Ему, как работнику правоохранительных органов, не подобает так себя вести, но Тэхен никак не может перестать смеяться над своей несказанной шуткой. Он давится смешком, а потом, смахнув слезки с глаз, произносит: — У тебя железные яйца, а? И тогда Чонгук стыдливо прикусывает нижнюю губу. Он закрывает глаза, проклиная себя за свой самый необдуманный поступок в жизни. На его щеках разливается румянец, когда он произносит самое нелепое, что когда-либо говорил: — У меня нет железных яиц, — у него там кое-что другое. — Ну, снимай штаны, будем смотреть, что у тебя там, — стерев все влажные дорожки слез, Тэхен откладывает сканер и складывает руки на груди. — Мы оба парни, чего ты стесняешься? — Только убери телефон, — вникает Гук. Не хватало, чтобы его фото в не самом лучшем свете слили в Интернет. Его передернуло, когда он представил себе заголовки в новостной ленте с его именем и прикрепленным фото в трусах. Скандалы их группе не нужны — им и без того хватает многочисленных хейтеров. — Да нужен ты мне больно, — фыркает парень, но все равно слушается его просьбы, оставляя свой андроид рядом со сканирующим устройством. Чонгук вздыхает. И стягивает с бедер облегающие джинсы — его любимые, аэропортные, которые местами уже потертые. Его немного напрягает Тэхен, который неотрывно пялится на то, как осторожно и медленно он снимает штаны. Чонгук-то не педик, а вот Тэхен? — Трусы вроде не металлические, — задумчиво тянет Ким. — У тебя че, реально, кокушки из стали? — спрашивает он, плавной походкой приближаясь к Гуку. Тэхен кусает губы, хмурит брови и натягивает на руки резиновые перчатки, отдавая гигиене должное. Он вопросительно приподнимает бровь, когда айдол прикрывает пах руками и отрицательно качает головой. — Я должен тебя заставить? — Нет, — выдыхает парень, в конце концов убирая ладони и позволяя охраннику провести досмотр. Чонгук начинает жалеть об этом, когда теплые пальцы прикасаются к низу живота. Он незаметно втягивает через нос воздух, и поднимает голову вверх, стремясь отвести взгляд от сосредоточенного на своей работе Тэхена. А Ким не замечает его реакции, или делает вид, что не замечает. Он молча притрагивается к кромке трусов, спускается пальцами ниже и накрывает ладонью вялый член, скрытый под тканью трусов. Чонгук с силой захватывает зубами нижнюю губу и поднимает глаза на белый потолок, ощущая горячие прикосновения к своему телу. Но интерес вскоре перевешивает, и Гук смотрит вниз — на безэмоционального охранника, который прощупывает орган пальцами, сдавливая у основания и постепенно подходя к головке. Чонгуку хочется завыть в голос — его нещадно кроет от нежных и аккуратных движений охранника. Нужно будет сказать менеджеру, что у него начался пубертатный период, половое созревание, ну или что-то такое, потому что другого оправдания он не находит. — Эй, Чонгук, давай ты мне сам признаешься, что у тебя в трусах, — с серьезностью в голосе произносит Ким. — Иначе я буду вынужден попросить тебя снять и их. Это должно было рано или поздно случиться. И Чонгук вынужден признаться: — Там пирсинг, — он прикрывает глаза ладошкой от неловкости, ожидает услышать что-то обидное от Тэхена, но тот лишь присвистывает и уважительно кивает. — Горизонтальный или вертикальный? — интересуется парень, вводя Гука в легкий ступор. Если Тэ знает о подобных видах пирсинга, то, возможно… — Ты тоже делал? — Это слишком интимный вопрос, не думаешь? — усмехается Ким, опуская взгляд на пах айдола. — Но я все равно отвечу, — говорит он позже, поправляя перчатку на руке. — У меня горизонтальный прокол. — У меня… Тоже, — на выдохе признается Чон. А потом внезапно чувствует, как трусы за резинку тянут вниз. — Ты афигел?! Но ему никто уже не станет отвечать: Тэхен оставляет боксеры висеть чуть ниже колен, заинтересовано рассматривая чужой член, и снова прикасается к нему. Только уже напрямую — без перчатки. Он прощупывает его двумя пальцами, проводит от основания до головки, собирая складочки тонкой кожи и снова отодвигая ее. Тэхен слышит судорожный вздох откуда-то сверху и вдруг понимает, что виной этому — его невнимательность и неосторожность. Когда он прошелся около головки, то задел ногтем металлический шарик, завершающий штангу, которая, видимо, больно двинулась внутри. — У тебя даже хуй красивый, — шепчет Ким, пройдясь по аккуратному небольшому члену взглядом и задержавшись на двух ровных проколах около уздечки. Он сглатывает и притрагивается к выбритому лобку, срывая с чонгуковых губ сдавленный полустон и тихое «о, боги». — Ты гладкий как коленка. — А ты точно охранник? — спохватывается Гук, опуская голову вниз. Его шокирует тот факт, что его только что сравнили с коленкой. Он, в свои двадцать лет, являясь одним из самых популярных людей Южной Кореи, с которым хочет переспать большая половина подрастающего (да и взрослого тоже) населения страны. — А ты точно айдол, а не порно-звезда? — наиграно-глупым голосом дразнит Тэхен. — На порно-звезду тут похож только ты, — выпаливает парень, делая шаг назад, опускаясь с выступа вниз. Он спешно наклоняется, собираясь натянуть штаны и трусы обратно, как вдруг: — Эй, погоди, — восклицает Тэхен, хватая парня за руку. Он смотрит своими большими карими глазами, закусывает губу и произносит: — Я могу отпустить тебя через десять минут. Ты хочешь? — Хочу, — но Чонгук почему-то хмурится, ведь осознает, что от него потребуют чего-то взамен. — Дай помацать тебя, а? — Ты точно не охранник. Тэхен притрагивается к груди Чонгука, скрытой излюбленной футболкой, надавливая на грудные мышцы и ласково проходясь ладонью ниже, по животу и задерживаясь в области пупка. Тэ пробегается влажным языком по пересохшим от волнения губам, и шепчет: «Я так люблю свою работу». А Чонгук пытается выглядеть как тот суровый мужчина, которого запечатлели сотни камер фанаток, но не получается поддерживать этот образ. Он поджимает ягодицы, когда руки Кима касаются поясницы, и выдыхает через стиснутые зубы. Его аккуратно подталкивают к краю стола сильные руки, и Гук послушно присаживается на чужое рабочее место, разводя колени по просьбе Тэхена. Все идет по накатанной дорожке вниз — Тэхен улыбается, говорит что-то приятное и произносит то, чего Чонгук не ожидал услышать никогда: — Мне всегда было интересно, как себя чувствуют девушки, когда делают минет. И потом он падает на колени перед раздвинутыми ногами Чона, укладывает ладонь на его бедро, поглаживая и сжимая пальцы. Тэхен соврет если скажет, что ему не нравится трогать эти накаченные упругие мышцы, потому что он откровенно счастлив, что ему удалось прикоснуться к этим прекрасным ляжечкам. Ему много раз доводилось заниматься подобным с девушками, но еще ни у одной из них не было столь красивых и выбритых ног. Звонкий стон срывается с распахнутых губ Чонгука, когда его головку обхватывают горячие влажные губы, сжимающие только до крайней кожицы. Член легонько царапают края передних зубов, выдавая неумелость Тэхена. Однако Чона нещадно кроет даже от такого — все-таки это не пубертатный период, а обычный недотрах, — и он откидывает голову назад с глубоким басистым выдохом. Рот на его члене настолько узкий и горячий, что Чон резко толкается бедрами вперед несколько раз подряд, несдержанно, сжимая губы в тонкую линию. Он хочет сжать выкрашенные в какой-то рыжий оттенок волосы Тэхена в кулак, оттянуть или насадить глубже, но не позволяет совесть. Они знакомы всего… Нет, стоп, они даже не знакомы нормально. Однако это не мешает им сейчас наслаждаться компанией друг друга. И если у Кима сносит крышу с того, как два металлических шарика приятной прохладой касаются языка, то у Чонгука сумасшествие наступает просто ото всего, что происходит. Чонгук — гиперчувствительный и восприимчивый ребенок. А Тэхен, как сказали бы родители, оказывает на такого мальчика плохое влияние. Но позывы совести уступают обычному биологическому желанию заниматься самозабвенным сексом себе во вред. Гук плюет на все обстоятельства, обещая себе больше никогда в жизни так не делать, и вплетает пальцы в жесткие волосы парня между его ног, массируя кожу головы. Тэхен понимает без слов: он начинает сосать более интенсивно, зажимает у основания губами, открывает свои глаза, наполненные от непривычки слезами, и поднимает их на Чонгука. Тот ловит его взгляд, и с обреченным громким стоном проговаривает: — Я педик. — Все айдолы педики, — оторвавшись от члена, отвечает Ким. Он вытирает опухшие алые губы тыльной стороной ладони и кидает стоящие на столе салфетки Чонгуку. — Я не собираюсь глотать никакую гадость. Разберешься, не маленький же. Чонгук закатывает глаза. «Снова дрочить», — красными буквами в голове. *** — Ты в этот раз как-то долго, — отмечает Юнги, развалившийся на диване и уложивший голову на колени Хосока. Просто к слову, Мину принадлежит не только плечо Хоупа, но и сам Хоуп. — Вышли некоторые заминки, — мямлит уставший и изнеможенный Чонгук, присаживаясь на свободное место рядом с НамДжуном. — Ага, — как-то безэмоционально отвечают парни. Они тоже устали — и надеются доспать возможные пару часов до вылета. А Чонгуку теперь совершенно точно не до сна: у него в кармане бэйджик с именем Тэхена и номером телефона на обороте, мокрое пятно на трусах и саднящий от слюны прокол. **некоторое время спустя, ну, предположим, месяц** Они снова прилетели в родной аэропорт. Все снова по старому сценарию: кричащие фанатские толпы, вспышки фотокамер, металлодетекторные рамки и привычный Чонгуку досмотр. Только в этот раз это не девушка, не мужчина, а молодой красивый охранник, который лишь с легкой улыбкой на лице произнес: — Мне кажется, что у Вас в трусах оружие для истребления человечества. — Вам не кажется, Тэхуёнг, — с усмешкой отвечает Гук. — И начать истреблять мир мне хотелось бы с Вас. — Да я ради этих бедер готов на все. — Ну вот и проверим. homecoming. Каждый год Чон Чонгуку приходит приглашение на вечер встреч и каждый год он помечает смс как спам, забывая про него. Каждый год Чимин спрашивает Чонгука пойдет ли он, но ответ остается неизменным: твердое нет. Поначалу Пак пытался как-то уговорить друга, но вскоре смирился, что ничего не изменит решение брюнета и тщетные попытки со стороны пепельноволосого прекратились. Чонгук не знает, почему так противится, просто сам для себя оправдывается тем, что у него есть дела поважнее. Как никак он наследник далеко не маленькой корпорации отца и ему нужно много работать, чтобы оправдать его надежды. И вот он снова сидит перед экраном компьютера, проверяя электронную почту, на которую вновь пришло приглашение и парень уже готовится нажать на красный крестик, но почему-то останавливается, пробегаясь глазами по уже заученному тексту. На телефон приходит смс от Чимина, который уже по традиции, заранее зная ответ, спрашивает идет ли брюнет. Узкие глазки по ту сторону экрана расширяются от удивления, когда вместо привычного «нет.» он видит утвердительное «да». *** Завязывая черный галстук и в последний раз смотрясь в зеркало, подмечая, что выглядит великолепно, Чонгук, кивая сам себе, берет из бархатистой коробочки золотые запонки квадратной формы. Последний штрих, чтобы подчеркнуть дороговизну образа, готов. Удовлетворенный своим внешним видом, парень накидывает пиджак в цвет галстука и выходит из комнаты, шагая в итальянских туфлях по деревянному паркету, выходя на улицу. Черный Arden Jaguar XJ приветственно мигнул фарами, немного прогибаясь, когда хозяин сел внутрь кожаного салона. Послышался рев мотора, и, мягко тронувшись с места, машина выехала со двора особняка на дорогу. Воздух свистит за окном машины, а чутко реагирующий на движения руль плавно вписывается в повороты. Педаль газа вжата в пол, а черный «зверь» постепенно разгоняется до 120 км/ч. *** Русые волосы были аккуратно уложены пенкой и выпрямлены утюжком. Глаза украшали еле заметные стрелочки, а на губах розоватый малиновый блеск, который подчеркивал пухлые губы. Улыбнувшись отражению в зеркале, парень вышел из дома, накинул поверх белой рубашки свое излюбленное серое пальто и обвязал вокруг шеи бежевый шарф, кутаясь в него сильнее, когда в лицо дует холодный ноябрьский ветер. Он быстро шагал до метро, засовывая руки в глубокие карманы, чтобы хоть как-то согреть, ведь перчатки оставил на тумбочке возле двери. Парень зашел в вагон забитого людьми поезда, вставая возле окна и втыкая в уши белые наушники, включая первую песню из плейлиста. *** Занимая свободное парковочное место, Чонгук тихо хлопает дверцей, выходя из машины, которая мигает фарами напоследок, блокируя двери. Проворачивая ключи на пальце с легким звоном, он кладет их в карман брюк и широким шагом направляется ко входу некогда родной школы. Знакомые стены фойе встречают парня своим серым видом. По памяти идя по коридорчику, ведущему в актовый зал, где всегда проводились какие-то мероприятия, брюнет натыкается на бывшую одноклассницу, которая заметив его приветственно машет маленькой ручкой. Натягивая вполне естественно выглядящую улыбку, Чон подходит ближе, вежливо здороваясь с блондинкой, которая даже будучи на каблуках была на две головы ниже. Девушка начала какой-то скучный разговор про былые школьные времена, ностальгически вздыхая, вспоминая особенно веселые моменты. Гук иногда кивал для вида, втайне думая, что совершил ошибку, когда пришел сюда. От долгой болтовни его спас подошедший Чимин, здороваясь с бывшими одноклассниками и утаскивая Чона якобы спросить что-то. — Спасибо, иначе бы я умер от скуки. — благодарно смотрит на друга брюнет. — Будешь должен, только вот скажи с чего это ты решил прийти? — все еще не веря в простое «захотелось» интересуется Пак. — Решил разнообразить свои выходные. — беря со стола стакан с шампанским вяло отвечает парень, отпивая и морщась от вкуса дешевого алкоголя, отдающего горечью. Окидывая скучающим взглядом помещение, он замечает светловолосую макушку, только зашедшую в зал. Разглядывая его внимательнее, Чонгук максимально напрягает память, но все равно не может вспомнить это лицо, которое отдаленно кажется знакомым. — Кто этот парень, я его не помню? — сдаваясь спрашивает брюнет, продолжая пялиться на незнакомца. — Это… — поворачивается Пак. — Ким Тэхен, ну, помнишь, тот ботаник, который сидел за последней партой. — отвечает Чимин, прослеживая направление взгляда друга. У Чонгука чуть челюсть на пол не упала. Он ожидал услышать что угодно, да даже что его бывшая одноклассница сделала операцию по смене пола, но никак не то, что это тот самый Ким Тэ. Без уродских дедушкиных очков его даже не узнать. Парень значительно похорошел за прошедшие годы: перестал одеваться во всякое тряпье, перешел на линзы, покрасил волосы. Если бы знали, что за широкой оправой скрывается такое личико, то вряд ли бы унижали его все обучение в старшей школе. Впрочем, Чонгук ему ничего не сделал, правда он и не особо заступался, но все же это лучше, чем издевательства. Эх, знал бы брюнет про шикарные внешние данные ботаника, сидящего за последней партой, то начал ухлестывать за ним еще тогда. Ну, лучше поздно, чем никогда. Руководствуясь этим, он быстрым шагом направился в сторону русоволосого под удивленный взгляд Пака, беря со стола еще один бокал. Через считанные секунды парень уже стоял возле Тэхена, протягивая шампанское. Тот приподнял бровь в немом вопросе, но бокал все же принял. — С чего мне удосужилась такая честь? — с доброжелательным смешком спрашивает Ким. — Просто захотелось тебя угостить. — улыбаясь отвечает брюнет, делая шуточный поклон. — О, вы такой джентльмен. — продолжает Тэ. — Все ради вас… но если честно, шампанское тут премерзкое, надеюсь с вином дела обстоят лучше. — поднося ладонь ко рту, громко шепчет Чон на ушко русоволосому, улыбаясь шире, когда тот начинает смеяться. — Возьму на заметку, мистер джентельмен. Они проболтали так еще около двадцати минут, обсуждая школу, работу, личную жизнь, и в этот раз Чонгук действительно внимательно слушал, увлеченный разговором. Бархатный баритон, который раньше казался скрипучим из-за начавшего ломаться голоса, приятно ласкал слух, а чуть квадратная улыбка заставляла умиляться искренности Тэ. Чонгук предложил осмотреться, так как обоим уже наскучила атмосфера притворного веселья. Поэтому тихо украв бутылочку красного вина со столика, парни поспешили удалиться из зала. *** Шаги эхом отдавались от стен пустынного коридора. Большинство кабинетов было закрыто, поэтому оставалось лишь бродить по этажам. Уровень жидкости в бутылке медленно, но верно уменьшался, а настроение постепенно улучшалось, поэтому Тэхен, слабый к алкоголю, тихо хихикал почти на каждую брошенную фразу Чона. Немного затуманенное сознание выдало странную идею пробраться в спортзал и поиграть в баскетбол, что парни немедленно поспешили осуществить. Спускаясь по лестнице вниз, немного покрасневший от алкоголя в крови Тэхен аккуратно дернул ручку с отвалившейся в некоторых местах краской. Дверь с характерным скрипом поддалась, а неприятный звук усилился от эха. Решая что лучше поспешить, иначе есть риск быть застуканными, они быстро прошмыгнули внутрь. Из-за величины помещения тут всегда было прохладно, а неработающие трубы никак не спасали. Со временем ничего не изменилось и Тэхен, чихнув, потому что свое пальто повесил в раздевалке, поежился от неприятных мурашек, пробежавших по телу. Чонгук, как истинный джентльмен учтиво накинул на не особо широкие плечи пиджак, получив взамен благодарный взгляд. Со стороны входа послышались чьи-то голоса и переглянувшись, парни поспешили ретироваться в маленькую каморку, где хранился весь спортивный инвентарь. — Ты точно слышал, что здесь кто-то есть? — Ну, вроде, да. — неуверенно произнес мужчина. — Наверное показалось, здесь пусто, пойдем. Хлопок двери следом и звук удаляющихся шагов. Облегченно выдохнув, парни начали тихо посмеиваться, вновь ощущая себя школьниками, прогуливающими занятия. Чон отряхнулся от невидимой пыли и прошел вглубь подсобки, разглядывая странную картину на стене и старые школьные вещи. — М-м-м, навевает воспоминания. — блаженно протянул Ким, беря в руки волейбольный мяч. — Ага, помню как мы вечно получали от учителя за то, что пинали его. — оборачиваясь, указывая на предмет в руках русого тихо проговаривает Чон. Тэхен подходит сзади, обхватывая длинными пальцами темно-зеленую бутылку, отпивая из горлышка немного жидкости. Алая струйка течет по подбородку вниз, сопровождаемая жадным взглядом брюнета. Чон, разворачиваясь полностью, подходит ближе, стирая вино и касаясь приоткрытых губ. Тэхен инстинктивно облизывается, задевая кончиком языка большой палец, смотря из-под полуопущенных ресниц на лицо Чонгука, которое в тусклом свете выглядит еще привлекательнее, чем обычно. Решив, что идеальнее момента не будет, брюнет медленно приближается к Тэ, рукой придерживая того за затылок, касаясь губами чужих. Мягко сминая их, он языком проводит по нижней. Получая разрешение, Чон проникает языком внутрь горячего рта, чувствуя сладковатый привкус вина. Он заставляет сделать пару шагов назад, сажая Тэхена на учительский стол, продолжая упиваться запахом его тела и мягкостью губ со вкусом малины. Опьяняющий поцелуй, а за ним второй. Оба уже возбуждены, а в маленькой каморке становится все душнее из-за разгоряченных тел и участившихся вздохов. Пиджак сползает с плеч на грязный пол, чонгукова рубашка безжалостно порвана из-за нежелания Кима возиться с пуговицами. С ремнем такое не прокатило, поэтому брюнет решает, что самому избавиться от ненужного сейчас предмета одежды будет быстрее, расстегивая и кидая куда-то в сторону. Бляшка со звоном ударяется об стену, а тонкие пальчики уже стягивают брюки с накаченных ляжек. Русый тихо охает, когда видит не скрываемый нижним бельем налитый кровью член. Он с лисьим прищуром садится на колени, без промедлений и прочих ненужных прелюдий сразу обхватывая губами твердое возбуждение Чонгука, заглатывая почти до конца. Брюнет тихо постанывает, запрокидывая голову и тяжело вздыхая, когда Ким начинает двигаться активнее, расслабляя горло и вбирая член по самые гланды. Играясь язычком с головкой, обсасывая ее и втягивая щеки. — Черт, где ты так сосать научился, это охуительно. — выругивается Гук, до боли сжимая русые волосы, двигая бедрами в такт действиям Тэ. — Практиковался. — с громким пошлым хлюпом, высунув горячий член изо рта и начиная его надрачивать, игриво произнес парень. — Вот как. — задумчиво кинул Чон. — ты, наверное, еще и разработанный уже? — А если и так? — вставая с колен спрашивает Ким, обнимая брюнета и зарываясь рукой в его волосы. — Тем лучше, не придется возиться с растяжкой. — вновь припадая к раскрасневшимся губам говорит Чон, поднимая Тэхена, заставляя обвить ногами талию, придерживая того за задницу. Гук спускается по подбородку к шее и острым ключицам, выцеловывая каждый сантиметр обласканной солнцем кожи. Оставляет многочисленные отметины алыми бутонами распускаться на изящных плечах, покусывает мочку уха, обсасывая серебряную серьгу и оттягивая ее зубами. В ответ слышны тихое поскуливание и участившееся сердцебиение. Сбившееся дыхание, как и опьяненный алкоголем мозг не позволяло нормально выражать свои мысли, поэтому доносилось лишь обрывистое «еще» и первые стоны, сорванные с губ, когда Чон, зубами расстегивая верхние пуговицы, добрался до чувствительных к ласкам сосков. Покусывает затвердевшие от возбуждения розовые бусинки и облизывает ореол, опаляя горячим дыханием кожу вокруг, отчего слышит скомканное мычание. Вновь усаживает парня на стол, продолжая спускаться ниже, к впалому животику и параллельно стаскивает черные джинсы вместе с нижним бельем. Риск быть застуканным только подогревает и без того сильное желание, а воздух вокруг, казалось, был раскален до предела. Чон берет в руку бутылку вина, выливая остатки на белоснежную рубашку, которая сразу же впитывает в себя алую жидкость. Ткань неприятно липнет к телу, а кончики русых до этого волос окрасились в слегка розоватый цвет. Рубашка уже давно разорвана, пуговицы с характерным звоном отскакивают от пола, закатываясь куда-то под ящики со спортивным инвентарем. Хищно оглядев лежавшего на столе Тэхена, отпечатывая малейшие детали в памяти, брюнет оглаживает руками изящные изгибы тела, сцеловывая винные капли, стекающие по груди к впадине пупка. Парень под ним изнемогает от желания, трется своей упругой задницей о возбуждение Чона, раздвигая ноги в приглашающем жесте. Усмехнувшись, плотно обхватив чужой член, вырывая из вздымающейся груди очередные стоны, брюнет собирает смазку, приставляет сразу три пальца к покрасневшему колечку мышц. Вставляя внутрь, нащупывая чувствительный комок нервов, начинает массировать простату, слыша сладостные стоны. Немного разработав анал, Чонгук приставляет ко входу головку члена, не церемонясь, резким рывком проникая на всю длину. Не ожидавший этого Ким выгибается в спине сильнее, прижимаясь к телу брюнета, царапая короткими ноготками широкую накаченную спину. Стоная все громче и громче, Тэхен сам начинает насаживаться на член, двигая бедрами в такт движениям Чона. Шлепки кожи об кожу разносятся по всей комнатке, а блаженные вскрики светловолосого, наверное, слышит вся школа. От накрывающих волн наслаждения голова идет кругом, а перед глазами разноцветные фейерверки. По венам будто раскаленная лава вместо крови, обжигая изнутри и разливаясь по всему телу, отдавая приятным теплом где-то внизу живота. Наслаждение растягивается словно патока, а все тело натягивается как струна, когда Чонгук кусает нежную кожу шеи, продолжая покрывать укусами грудь и ключицы. Из-за быстрого темпа и грубых толчков стол под ними идет ходуном, стукаясь об шкаф стоящий рядом и вот-вот норовя рухнуть. Баскетбольные мячи с глухим стуком падают, отскакивая от пола. Движения становятся резче и жестче, заставляя хриплым из-за криков удовольствия голосом стонать всякий раз, когда головка метко попадает по чувствительной простате. Оба уже чувствуют предстоящий оргазм каждой частичкой тела. Перед глазами на пару секунд все темнеет, Тэхен обильно кончает себе на живот, размазывая из-за продолжавшихся трений белесую сперму по торсу парней. Еще пара сбивчивых толчков и Чонгук изливается внутрь, ложась рядом с Кимом на настрадавшийся стол. Парни пытаются отдышаться, но рваное дыхание и быстро бьющиеся сердца никак не хотят приходить в норму. Пролежав так еще минут десять, изредка лениво целуясь, Чонгук встает первым, застегивая ширинку брюк и поднимая с пола испачкавшийся в пыли пиджак. — Пожалуй, я больше не буду пропускать встречи выпускников… |