Литра. микротексты цивилизация и технология. Цивилизация и технологии спасение, вызов или трагедия Булгаков Собачье сердце, Роковые яйца Распутин Прощание с Матерой Бунин Господин из СанФранциско Замятин Мы
 Скачать 37.93 Kb.
|
|
Цивилизация и технологии – спасение, вызов или трагедия? Булгаков «Собачье сердце», «Роковые яйца» Распутин «Прощание с Матерой» Бунин «Господин из Сан-Франциско» Замятин «Мы» Бурное развитие биомедицинских технологий, многие из которых строятся именно на генной инженерии, порождает большие этические и нравственные проблемы. Попытки людей поставить себя на место Бога, по своему произволу изменяя и "улучшая" Его творение, могут принести человечеству новые тяготы и страдания, привести к небывалой катастрофе, которой еще не знало человечество. Эти проблемы лежат в области БИОЭТИКИ, которая должна дать нравственную оценку научным открытиям и сказать последнее слово: добро или зло несет это научное открытие, допустимы или нет эксперименты в этом направлении. Литература говорила об этом давно. Вспомним «Собачье сердце» М.А.Булгакова. Профессор Преображенский занимался вопросом евгеники, улучшения человеческой породы( только вслушайтесь, как цинично это звучит, уравнивает человека с животным!). Он пересадил человеческий гипофиз псу, и из милейшей и симпатичной собаки получилось настоящее чудовище .Вот как сам ученый оценивает результаты своего открытия, с точки зрения науки безусловно выдающегося. «Если бы кто-нибудь, -… продолжал Филипп Филиппович, - разложил меня здесь и выпорол, - я бы, клянусь, заплатил бы червонцев пять! Черт меня возьми... Ведь я пять лет сидел, выковыривал придатки из мозгов... Вы знаете, какую я работу проделал - уму непостижимо. И вот теперь, спрашивается - зачем? //Вот… что получается, когда исследователь вместо того, чтобы идти параллельно и ощупью с природой, форсирует вопрос и приподнимает завесу: на, получай Шарикова и ешь его с кашей… - Можно привить гипофиз Спинозы или еще какого-нибудь такого лешего и соорудить из собаки чрезвычайно высокостоящего. Но... объясните мне, пожалуйста, зачем нужно искусственно фабриковать Спиноз, когда любая баба может его родить когда угодно. Ведь родила же в Холмогорах мадам Ломоносова этого своего знаменитого. Человечество само заботится об этом и .. создает десятками выдающихся гениев, украшающих земной шар. .. Мое открытие..стоит ровно один ломаный грош... Ну, ладно! Физиологи будут в восторге. Ну,а практически что? Кто теперь перед вами? - исключительный прохвост…хам и свинья... Одним словом, гипофиз - закрытая камера, определяющая человеческое данное лицо. Данное!» Профессор Преображенский признает, что есть граница, за которую никакой ученый со своей человеческой ограниченностью не имеет права заглядывать.Человек не объект для научных экспериментов. Наука - для человека. Причем никогда и ни при каких условиях она не должна нарушать четкую границу добра. Светлана Алексиевич «Чернобыльская молитва» «Чернобыльская молитва. Хроника будущего» — книга белорусской журналистки и писательницы, лауреата Нобелевской премии по литературе, Светланы Алексиевич, посвящённая аварии на Чернобыльской АЭС в 1986 году. Алексиевич в последующие десять лет беседовала более чем с пятьюстами свидетелями аварии, включая пожарных, ликвидаторов, политиков, врачей, физиков и рядовых граждан. Книга описывает психологическую и личностную трагедию, которой стала Чернобыльская авария, исследует впечатления людей, и то, как авария повлияла на их жизни[1]. ФРАГМЕНТЫ "26 апреля 1986 г. в 1 час 23 минуты 58 секунд – серия взрывов разрушила реактор и здание 4-го энергоблока Чернобыльской АЭС, расположенной вблизи белорусской границы. Чернобыльская катастрофа стала самой крупной технологической катастрофой XX века. Для маленькой Беларуси (население 10 млн. человек) она явилась национальным бедствием, хотя у самих беларусов нет ни одной атомной станции. После Чернобыля страна потеряла 485 деревень и посёлков: 70 из них уже навечно захоронены в земле. В войну погиб каждый четвёртый беларус, сегодня каждый пятый живёт на заражённой территории. Это 2,1 млн. человек, из них – 700 тыс. детей. Среди факторов демографического угасания радиация занимает главное место. В Гомельской и Могилевской областях (наиболее пострадавших от чернобыльской катастрофы) смертность превысила рождаемость на 20 %... Как следствие постоянного воздействия малых доз радиации с каждым годом в стране увеличивается число больных с раковыми заболеваниями, умственной отсталостью, нервно-психическими расстройствами и генетическими мутациями…" … Меньше недели понадобилось, чтобы Чернобыль стал проблемой всего мира…" Одинокий человеческий голос "Я не знаю, о чем рассказывать… О смерти или о любви? Или это одно и то же… О чем?.. Мы недавно поженились. Ещё ходили по улице и держались за руки, даже если в магазин шли. Всегда вдвоём. Я говорила ему: «Я тебя люблю». Но я ещё не знала, как я его любила… …Самого взрыва я не видела. Только пламя. Все, словно светилось… Все небо… Высокое пламя. Копоть. Жар страшный. А его все нет и нет. Копоть оттого, что битум горел, крыша станции была залита битумом. Ходили, потом вспоминал, как по смоле. Сбивали огонь, а он полз. Поднимался. Сбрасывали горящий графит ногами… Уехали они без брезентовых костюмов, как были в одних рубашках, так и уехали. Их не предупредили, их вызвали на обыкновенный пожар… Семь часов… В семь часов мне передали, что он в больнице. В эту больницу, специальная радиологическая больница, без пропусков не пускали. Я дала деньги вахтёру, и тогда она говорит: «Иди». Сказала – какой этаж. Кого-то я опять просила, молила… И вот сижу в кабинете у заведующей радиологическим отделением – Ангелины Васильевны Гуськовой. Тогда я ещё не знала, как её зовут, ничего не запоминала. Я знала только, что должна его увидеть… Найти… …Она сразу меня спросила: – Миленькая моя! Миленькая моя… Дети есть? Как я признаюсь?! И уже понимаю, что надо скрыть мою беременность. Не пустит к нему! Хорошо, что я худенькая, ничего по мне незаметно. – Есть. – Отвечаю. – Сколько? Думаю: «Надо сказать, что двое. Если один – все равно не пустит». – Мальчик и девочка. – Раз двое, то рожать, видно, больше не придётся. Теперь слушай: центральная нервная система поражена полностью, костный мозг поражён полностью… «Ну, ладно, – думаю, – станет немножко нервным». – Ещё слушай: если заплачешь – я тебя сразу отправлю. Обниматься и целоваться нельзя. Близко не подходить. Даю полчаса… Он стал меняться – каждый день я уже встречала другого человека… Ожоги выходили наверх… Во рту, на языке, щеках – сначала появились маленькие язвочки, потом они разрослись. Пластами отходила слизистая, плёночками белыми. Цвет лица… Цвет тела… Синий… Красный… Серо-бурый… А оно такое все моё, такое любимое! Это нельзя рассказать! Это нельзя написать! И даже пережить… Спасало то, что все это происходило мгновенно, некогда было думать, некогда было плакать. Я любила его! Я ещё не знала, как я его любила! Мы только поженились… Ещё не нарадовались друг другу… Идём по улице. Схватит меня на руки и закружится. И целует, целует. Люди идут мимо, и все улыбаются. Клиника острой лучевой болезни – четырнадцать дней… За четырнадцать дней человек умирает… В гостинице в первый же день дозиметристы меня замеряли. Одежда, сумка, кошелёк, туфли, – все «горело». И все это тут же у меня забрали. Даже нижнее бельё. Не тронули только деньги. Взамен выдали больничный халат пятьдесят шестого размера на мой сорок четвёртый, а тапочки сорок третьего вместо тридцать седьмого. …Мне запрещали его обнимать. Гладить… Но я… Я поднимала и усаживала его на кровать. Перестилала постель, ставила градусник, приносила и уносила судно… Вытирала… Всю ночь – рядом. Сторожила каждое его движение. Вздох. Хорошо, что не в палате, а в коридоре… У меня закружилась голова, я ухватилась за подоконник… Мимо шёл врач, он взял меня за руку. И неожиданно: – Вы беременная? – Нет-нет! – Я так испугалась, чтобы нас кто-нибудь не услышал. – Не обманывайте, – вздохнул он. Я так растерялась, что не успела его ни о чем попросить. Назавтра меня вызывают к заведующей: – Почему вы меня обманули? – строго спросила она. – Не было выхода. Скажи я правду – отправили бы домой. Святая ложь! – Что вы натворили!! – Но я с ним… – Миленькая ты моя! Миленькая моя… … Ночь. Тишина. Мы одни. Посмотрел на меня внимательно-внимательно и вдруг говорит: – Так хочу увидеть нашего ребёнка. Какой он? – А как мы его назовём? – Ну, это ты уже сама придумаешь… – Почему я сама, если нас двое? – Тогда, если родится мальчик, пусть будет Вася, а если девочка – Наташка. – Как это Вася? У меня уже есть один Вася. Ты! Мне другого не надо. Я ещё не знала, как я его любила! Он… Только он… Как слепая! Даже не чувствовала толчков под сердцем. Хотя была уже на шестом месяце…Я думала, что она внутри меня моя маленькая, и она защищена. Моя маленькая… О том, что ночую у него в барокамере, никто из врачей не знал. Не догадывался. Пускали меня медсёстры. Первое время тоже уговаривали: «Ты – молодая. Что ты надумала? Это уже не человек, а реактор. Сгорите вместе» …Через два месяца я приехала в Москву. С вокзала – на кладбище. К нему! И там на кладбище у меня начались схватки. Только я с ним заговорила… Вызвали «Скорую» Я дала адрес. Рожала я там же… У той же Ангелины Васильевны Гуськовой… Она меня ещё тогда предупредила: «Рожать приезжай к нам». А куда я такая ещё поеду? Родила я на две недели раньше срока… …Мне показали… Девочка… «Наташенька, – позвала я. – Папа назвал тебя Наташенькой». На вид здоровый ребёнок. Ручки, ножки… А у неё был цирроз печени… В печени – двадцать восемь рентген… Врождённый порок сердца… Через четыре часа сказали, что девочка умерла. И опять, что мы её вам не отдадим! Как это не отдадите?! Это я её вам не отдам! Вы хотите её забрать для науки, а я ненавижу вашу науку! Ненавижу! Она забрала у меня сначала его, а теперь ещё ждёт… Не отдам! Я похороню её сама. Рядом с ним… (Переходит на шёпот) Все не те слова вам говорю… Не такие… Нельзя мне кричать после инсульта. И плакать нельзя. Но я хочу… Хочу, чтобы знали… Ещё никому не признавалась… Когда я не отдала им мою маленькую девочку. Нашу девочку… Тогда они принесли мне деревянную коробочку: «Она – там». Я посмотрела: её запеленали. Она лежала в пеленочках. И тогда я заплакала: «Положите её у его ног. Скажите, что это наша Наташенька». Там, на могилке не написано: Наташа Игнатенко… Там только его имя… Она же была ещё без имени, без ничего… Только душа… Душу я там и похоронила… Я прихожу к ним всегда с двумя букетами: один – ему, второй – на уголок кладу ей. Ползаю у могилы на коленках… Всегда на коленках… (Бессвязно). Я её убила… Я… Она… Спасла… Моя девочка меня спасла, она приняла весь радиоудар на себя, стала как бы приёмником этого удара. Такая маленькая. Крохотулечка. (Задыхаясь) Она меня уберегла… Но я любила их двоих… Разве… Разве можно убить любовью? Такой любовью!! Почему это рядом? Любовь и смерть. Всегда они вместе. Кто мне объяснит? Кто подскажет? Ползаю у могилы на коленках… (Надолго затихает). … Но я вам рассказала о любви… Как я любила…" Людмила Игнатенко,жена погибшего пожарника Василия Игнатенко …Отправил дочку с женой в больницу. У них по телу расползлись чёрные пятна. То появятся, то исчезнут. Величиной с пятак… А ничего не болит… Их обследовали. Я спросил: «Скажите, какой результат?» – «Не для вас». – «А для кого же?» Вокруг тогда все говорили: умрём-умрём… К двухтысячному году белорусы исчезнут. Дочке исполнилось шесть лет. Ровно в день аварии. Укладываю её спать, она мне шепчет на ухо: «Папа, я хочу жить, я ещё маленькая». Я думал, она ничего не понимает…А она увидит няню в детском садике в белом халате или в столовой повара, с ней истерика: «Не хочу в больницу! Не хочу умирать!» Белый цвет не переносила. Мы даже в новом доме занавески белые поменяли. Вы способны себе представить сразу семь лысых девочек? Их в палате было семь… Нет, достаточно! Я кончаю! Когда я рассказываю, у меня чувство, вот сердце подсказывает – ты совершаешь предательство. Потому что я должен описывать её, как чужую… Её мучения… Жена пришла из больницы… Не выдержала: «Лучше бы она умерла, чем так мучиться. Или мне умереть, чтобы больше не смотреть». Нет, достаточно! Я кончаю! Не в состоянии. Нет! Положили её на дверь… На дверь, на которой когда-то лежал мой отец. Пока не привезли маленький гроб… Он был маленький, как коробка из-под большой куклы. Как коробка… Я хочу засвидетельствовать – моя дочь умерла от Чернобыля. А от нас хотят, чтобы мы молчали. Наукой, мол, ещё не доказано, нет банка данных. Надо ждать сотни лет. Но моя человеческая жизнь… Она же меньше… Я не дождусь. Запишите…Хотя бы вы запишите: дочку звали Катя… Катюшенька… Умерла в семь лет…" Николай Фомич Калугин, отец …Чернобыль – это тайна, которую нам ещё предстоит разгадать. Непрочтенный знак. Может быть, загадка на двадцать первый век. Вызов ему. Стало ясно: кроме коммунистических, национальных и новых религиозных вызовов, среди которых живём и выживаем, впереди нас ждут другие вызовы, более свирепые и тотальные, но пока ещё скрытые от глаза. До сих пор пользуемся старыми словами: «далеко-близко», «свои-чужие»… Но что значит далеко или близко после Чернобыля, когда уже на четвёртые сутки чернобыльские облака плыли над Африкой и Китаем? Земля оказалась такая маленькая, это не та земля, которая была во время Колумба. Бесконечная. Теперь у нас появилось другое ощущение пространство.. . В последние сто лет человек стал жить больше, но все равно его сроки ничтожны и крошечны рядом с жизнью радионуклидов, поселившихся на нашей земле. Многие из них будут жить тысячелетиями. Нам и не заглянуть в такую даль! Рядом с ними переживаешь другое чувство времени. И это все – Чернобыль. Его следы. … Прошлое оказалось беспомощным, из знаний уцелело только знание о нашем незнании. Происходит перестройка чувств… Теперь часто вместо обычных утешений врач говорит жене об умирающем муже: «Подходить близко нельзя! Целовать нельзя! Гладить нельзя! Это уже не любимый человек, а объект, подлежащий дезактивации.» Тут и Шекспир отступает. И великий Данте. Вопрос: подойти – не подойти? Целовать – не целовать? Одна из моих героинь (как раз беременная в то время) подошла и целовала, и не оставила мужа до самой его смерти. За это она поплатилась своим здоровьем и жизнью их маленького ребёнка. Ну, а как было выбрать между любовью и смертью? Между прошлым и незнакомым настоящим? А кто возьмёт на себя смелость и осудит тех жён и матерей, которые не сидели возле своих умирающих мужей и сыновей? Рядом с радиоактивными объектами… В их мире и любовь изменилась. И смерть. Изменилось все, кроме нас… – Зона… Отдельный мир… Другой среди всей остальной земли… Сначала придумали её фантасты, но литература отступила перед реальностью. Мы уже не можем, как герои Чехова верить: через сто лет человек будет прекрасен! Жизнь станет прекрасной!! Это будущее мы потеряли. Через сто лет был сталинский ГУЛАГ, Освенцим… Чернобыль…. И сентябрь в Нью-Йорке… Непонятно, как это расположилось и как влезло в жизнь одного поколения, в его размеры. Например, в жизнь моего отца, которому сейчас восемьдесят три года? Человек выжил!?. Больше всего в Чернобыле запоминается жизнь «после всего»: вещи без человека, пейзажи без человека. Дорога в никуда, провода в никуда… А.Д.САХАРОВ НОБЕЛЕВСКАЯ ЛЕКЦИЯ "МИР. ПРОГРЕСС. ПРАВА ЧЕЛОВЕКА" (Андре́й Дми́триевич Са́харов (21 мая 1921, Москва — 14 декабря 1989, Москва) — советский физик-теоретик, академик АН СССР, один из создателей первой советской водородной бомбы. Общественный деятель, диссидент и правозащитник; народный депутат СССР, автор проекта конституции Союза Советских Республик Европы и Азии. Лауреат Нобелевской премии мира за 1975 год за сохранение мира.) Мир, прогресс, права человека - эти три цели неразрывно связаны, нельзя достигнуть какой-либо одной из них, пренебрегая другими. Такова главная мысль, которую я хочу отразить в этой лекции… Имеется много признаков того, что начиная со второй половины XX века человечество вступило в особо ответственный, критический период своей истории. Создано ракетно-термоядерное оружие, способное в принципе уничтожить все человечество, - это самая большая опасность современности. Благодаря экономическим, промышленным и научным достижениям несравненно более опасными стали также так называемые "обычные" виды вооружения, не говоря уже о химическом и бактериологическом оружии. Несомненно, успехи промышленного и технологического прогресса являются главным фактором преодоления нищеты, голода и болезней; но они одновременно приводят к угрожающим изменениям в окружающей среде, к истощению ресурсов. Человечество, таким образом, столкнулось с грозной экологической опасностью. … Но и в развитых странах люди сталкиваются с очень серьезными проблемами. Среди них - тяжелые последствия неумеренной урбанизации, потеря социальной и психологической устойчивости общества, непрерывная изнуряющая гонка моды и сверхпроизводства, бешеный, безумный темп жизни и ее изменений, рост числа нервных и психических заболеваний, отрыв все большего числа людей от природы и нормальной, традиционной человеческой жизни, разрушение семьи и простых человеческих радостей, упадок морально-этических устоев общества и ослабление чувства цели и осмысленности жизни. На этом фоне возникают многочисленные уродливые явления - рост преступности, алкоголизма, наркомании, терроризма и т.п. …Любые попытки замедлить темп научно-технического прогресса, повернуть вспять урбанизацию, призывы к изоляционизму, патриархальности, к возрождению на основе обращения к здоровым национальным традициям прошлых столетий - нереалистичны. Прогресс неизбежен, его прекращение означало бы гибель цивилизации. Еще не так давно люди не знали минеральных удобрений, машинной обработки земли, ядохимикатов, интенсивных методов земледелия. Есть голоса, призывающие вернуться к более традиционным и, возможно, более безопасным формам земледелия. Но возможно ли осуществить это в мире, где и сейчас сотни миллионов людей страдают от голода?.. Нельзя отказаться от все более широкого применения достижений медицины и от расширения исследований во всех ее отраслях, в том числе и в таких, как бактериология и вирусология, нейрофизиология, генетика человека и генохирургия, несмотря на потенциальные опасности злоупотребления и нежелательных социальных последствий некоторых из этих исследований. То же относится к исследованиям в области создания систем имитации интеллекта, к исследованиям в области управления массовым поведением людей, к созданию единых общемировых систем связи, систем сбора и хранения информации и т.п. Совершенно очевидно, что в руках безответственных бюрократических, действующих под покровом секретности учреждений все эти исследования могут оказаться необыкновенно опасными, но в то же время они могут стать крайне важными и необходимыми для человечества, если их осуществлять под контролем гласности, обсуждения, научного социального анализа. Нельзя отказаться от все более широкого использования искусственных материалов, синтетической пищи, от модернизации всех сторон быта людей. Нельзя отказаться от возрастающей автоматизации и укрупнения промышленного производства, несмотря на связанные с этим социальные проблемы. Нельзя отказаться от строительства все более мощных тепловых и атомных электростанций, от исследований в области управляемой термоядерной реакции, поскольку энергетика - одна из основ цивилизации. …Нельзя отказаться от расширения работ по освоению околоземного космоса и по исследованию дальнего космоса, в том числе от попыток приема сигналов от внеземных цивилизаций - шансы на успех таких попыток, вероятно, малы, но зато последствия успеха могут быть грандиозными. …Все главные стороны прогресса тесно связаны между собой, ни одну из них нельзя отменить, не рискуя разрушить все здание цивилизации; прогресс неделим. Но особую роль в механизме прогресса играют интеллектуальные, духовные факторы… Прогресс возможен и безопасен лишь под контролем Разума… Тысячелетия назад человеческие племена проходили суровый отбор на выживаемость; и в этой борьбе было важно не только умение владеть дубинкой, но и способность к разуму, к сохранению традиций, способность к альтруистической взаимопомощи членов племени. Сегодня все человечество в целом держит подобный же экзамен. 1 декабря 1975 г. «Чёрная книга» — сборник документов и свидетельств очевидцев о преступлениях против еврейского народа на оккупированной нацистами территории СССР и Польши в годы Холокоста, а также об участии евреев в сопротивлении против нацистов во время Второй мировой войны, составленный и литературно обработанный коллективом советских журналистов под руководством Ильи Эренбурга и Василия Гроссмана (в рамках их деятельности в составе Еврейского антифашистского комитета) в 1940-х годах. ФРАГМЕНТЫ Судебно-медицинская экспертная комиссия установила, что немецкие врачи в Освенцимском лагере производили следующие эксперименты над живыми людьми: 1. Изучение действия разных химических препаратов по заказам немецких фирм. По показанию немецкого врача, доктора медицины Валентина Эрвина, был случай, когда для подобных опытов представители химической промышленности Германии врач-гинеколог Клауберг из Кенигсютте и химик Гебель специально купили у администрации лагеря сто пятьдесят женщин. 2. Опыты над мужчинами с применением раздражающих химических веществ на коже голени для искусственного вызывания язв, флегмон. 3. Ряд других опытов – искусственное заражение малярией …и так далее… Очень многие опыты кончались быстрой и мучительной смертью подопытных заключенных. После окончательного использования заключенных для экспериментов их убивали и сжигали. Этим путем немцы стремились уничтожить свидетелей своих бесчеловечных опытов. Допрошенный в качестве свидетеля бывший заключенный Штерн Самуил Абрамович, житель гор. Бухареста, показал: "…В лагере Аушвиц я работал в качестве исполняющего обязанности фельдшера. По приказанию обер-фельдфебеля Кашуб я делал уколы и другие манипуляции заключенным. Хорошо знаю, что многим заключенным впрыскивался керосин под кожу в голень… Второй метод экспериментов: химическое раздражение кожи. Для этой цели применялся 80% раствор уксуснокислого алюминия (алюминь- ацетикум). Лоспе этого снимали весь слой кожи и отправляли на исследование. У тех же, у которых было глубокое раздражение кожи, вырезали кусок мяса с кожей и также отправляли на исследование… Кашуб прививал также искусственную желтуху и вливал кровь маляриков". Интервью с Предстоятелем Русской православной церкви, патриархом Московским и всея Руси Кириллом МОСКВА, 31 января,2019 /ТАСС/. Наука и религия должны не противопоставляться друг другу, а вместе помогать улучшить жизнь общества, не ставя при этом под сомнение сущность человека. Об этом сказал в четверг Патриарх Московский и всея Руси Кирилл в ходе торжественного акта в Государственном Кремлевском дворце, посвященного 10-летию Поместного собора и Патриаршей интронизации 2009 года в Государственном Кремлевском дворце. "Еще один вызов - это усиливающиеся попытки интерпретировать в идеологическом, а не собственно научном ключе данные научных дисциплин, особенно таких как психология, социология, нейрофизиология, и многие другие. "Научный атеизм" советского времени ушел в прошлое, но идеологи современного сциентизма, веры во всесилие науки, абсолютизации ее роли в культуре, полагают, что любые проблемы человека в современном мире могут быть разрешены наукой. Такой подход существенно выходит за границы возможного действия науки в жизни человека и искусственно противопоставляет науку религии. И священник, и психолог, и психотерапевт должны каждый заниматься своим делом, а сообща - помогать человеку", - сказал он. Предстоятель Русской православной церкви предупредил об опасности дегуманизации человечества вследствие развития современных технологий. "Одним из проявлений проблемы сциентизма является риск дегуманизации человечества в результате распространения идей трансгуманизма, то есть "выхода за границы человеческого", проповеди некоего качественного улучшения физической природы человека посредством науки и технологий <...> Трансгуманизм обещает человечеству "цифровое бессмертие", преодоление физических ограничений, фактически - создание нового человека. В сознание современников через фильмы и литературу постоянно вкладывается идея о том, что человек требует "переделки", "обновления", или, пользуясь выражением из компьютерной индустрии - "апгрейда". Это - новая форма антихристианства, которая декларирует искреннюю заботу о благе человека, а на деле в самом корне разрушает истинные представления о человечности и о человеке", - подчеркнул патриарх Кирилл. Вместе с тем он отметил, что Церковь не выступает против научного прогресса. "Мы знаем множество замечательных научных открытий, которые стали настоящим благом для человечества. К примеру, благодаря открытиям в сфере медицины в прошлое ушли некоторые эпидемии, являвшиеся в средние века бедой всемирного масштаба. Проблема трансгуманизма - в сведении человека к его биологической, или, говоря святоотеческим языком, телесной составляющей, для совершенствования которой допустимо, по уверению адептов нового учения, поступаться нравственными нормами и выходить за границы морально допустимого", - добавил предстоятель Русской православной церкви. |