Всем кого. Действующие лица миша брат Кости, он же положить ладонь на горло, тронуть пальцами ухо Костя
 Скачать 61.38 Kb.
|
|
Миша. Да, тяжело вам. Рита. Почему-то вот так. Это как с геями, вроде бы, ну чел, ты не гей, тебя это не касается, ну молодец, проходи мимо. Но все прямо заводятся от этого. Причем популярность гейской порнухи, она больше, чем процент геев. То есть все такие “о-о-о, нам противно, пусть они не высовываются”, а потом приходят к себе домой и давай качать и смотреть. Логика шикарная. Миша. Поразительная осведомленность. Но я что-то не понял, почему мы вдруг стали это обсуждать. Рита. А, извини. Чот меня занесло. Знания на черепушку давят. Я просто спросила, зачем вы щупаетесь, если это всех так раздражает. Миша. Мы так разговариваем. Рита. Ну, типа есть же язык глухих, или можно там... писать на карточках, например. Миша. На нашей планете жестовые языки не приняты. Рита. Что? Миша. Ой, я проговорился, да? Рита. Ты разводишь меня. Миша. Когда мы были маленькие, Костян не говорил, а я не видел — ну и как-то пришлось выкручиваться. Рита. Почему не видел? Миша. Ну, наверное, мама кололась, если следовать твоей логике. Рита. А она кололась? Миша. Без понятия. Рита. Ты же не слепой сейчас (машет рукой у Миши перед лицом, Миша жмурится). Миша. Ну нас забрали из интерната, и оказалось, что мне можно просто операцию сделать, теперь очки нацепил — и ура. Рита. Офигенно. Так вы приемные что ли? Миша. Угу. Рита. То есть, вас из детдома забрали, и теперь вы тут учитесь? Во повезло. Я два года из штанов выпрыгивала, чтобы меня в этот класс взяли. Миша. Да, нам всегда очень везёт. Рита. Извини. Я глупость сморозила. Миша. Да нет, нам правда везет, ты не представляешь даже, что бывает, если тебя не забрали. Рита. Почему не представляю, я читала. Миша. Ну да. Я забыл, сейчас же век доступной информации, все всё читали на модном портале. Рита. Блин, ну извини, что я не инвалид и не сирота! Миша. Лан, не заводись, я не буду больше. Рита. Ты учить меня будешь? Миша. А если честно, тебе это зачем? Рита. Что зачем? Миша. Ну, учить это всё. Рита. Просто люблю всё знать. Миша. Звучит неправдоподобно. Рита. Вы, ребята, выглядите неправдоподобно, я ж молчу. Миша. В каком смысле? Рита. Ну я посмотрела кучу видосов с больными, которые говорят жестами или как вы, трогают друг друга. Эти, слепоглухие. Вы не похожи на больных, ваш язык не похож на язык. Я думаю, вы придуриваетесь. Миша. Да пошла ты. Костян, идём отсюда. Костян не двигается с места. Миша идет к двери, дергает с силой, дверь заперта. Миша. Выпусти нас. Рита. Не выпущу, пока не объяснишь. Миша. Выпусти, я сказал. Рита. Нет. Миша. Я в полтора раза тяжелее тебя, и мне не хочется применять силу. Рита. Угрожаешь? Миша. А что мне остается? Рита. Я девушка, и я тебя младше, ты не будешь меня бить. Миша. Это ты почему решила? Мы же едва знакомы, может, мои нормы морали не совпадают с твоими? Рита. Потому что. Потому что вас из школы выкинут тогда. Миша. Нам, знаешь ли, не привыкать. Мы и сами себя выкинуть можем. Миша идет к окну, дергает створку, она тоже заперта. Миша. Да ё-мое. Рита. А, да, всё заперто. Это пацан один года три назад в окно сиганул, потом на все окна поставили замки, на всякий случай. Миша. Выпусти нас, пожалуйста. Рита. (отпирая дверь) Ладно, извините меня, просто мне любопытно, вот и всё. Я ничего такого не хочу, просто общаться. Миша. А ты всегда людей запираешь, чтобы пообщаться? Рита. Нет, пока только вас. Миша. (спокойно, с расстановкой) Знаешь, я чувствую себя неважно. Боюсь впасть в бешенство и потерять человеческий облик. Давай завтра поговорим. Костян, ты идешь? Костик, всё это время стоявший как замороженный, яростно мотает головой. Миша. Ну что ж такое-то. Костя. (подходит) [трогает ухо Миши, потом подбородок] Рита. (в восторге) О! О! Это значит “свой”, и “говорить!” Всё понятно! Я свой, говорите со мной. Миша. Правильно. [трогает костин висок, берет его за большой палец] (Рите) А это значит, что я сомневаюсь, можно ли тебе доверять, и, может быть, с тобой опасно общаться. Рита. Да блин, не опасно. Что я сделаю-то? Миша. А я не знаю, что ты сделаешь, ты мне скажи. Рита. Вот вы тяжелые, а. Миша. Тяжело в ученье, а в бою вообще сдохнешь. Рита. Ну извините меня, ну чо вы. Как будет “извините?” Миша. Вот ты настырная, кошмар. [легонько трет ухо Риты] Это извинения, или соболезнования, например. Или просто тебе кого-то жалко. Или иногда еще, если ты расстроился из-за чего-то, и думаешь, что сам виноват. Рита. Ага. (подходит к Косте) [трёт ухо Кости] Костя. [трогает кончик носа Риты] Рита. (оборачиваясь на Мишу) Это же значит, что принято? Миша. Да. Рита. Класс. Покажите еще что-нибудь? Костя. [берет ладонь Риты, дует на неё] Рита. Это я! Костя. [кладет ладонь Рите на макушку] Миша. Э-э-э. Костя. [трогает Мишу за ухо, потом касается кончика носа] Рита. Вот, видишь, всё в порядке, я своя! А что значит это? (кладет ладонь себе на голову) Миша. Это дом. Костик приглашает тебя к нам. Рита. А ты приглашаешь? Миша. Не знаю. Не уверен. Рита. Тогда я не пойду. Костя. [трогает мишину щеку] Миша. Костян на меня сердится. Рита. А ты сердишься на меня. Сердитый треугольник. Так, я придумала. [кладет ладонь на голову Кости, кладет ладонь на голову Миши] Костя. [стучит Риту ладонью по грудной клетке] Миша. А родители твои? Рита. А что родители? Миша. Ну они не впадут в шок от таких гостей? Рита. Во-первых, они нормальные. А во-вторых, раньше одиннадцати всё равно не появляются. Может, Сёма дома, но он вас уже знает, и вроде не околел. Миша. Хорошо, пойдём. Рита. Тут недалеко. Выходят. Сцена 8 Коридор. У окна Гузель, Лиза, Паша, Валентин, Миша, Костя, Рита. Гузель сидит на подоконнике, на коленях у неё ноутбук. Гузель. В общем, я составила таблицу на месяц, потом документ всем расшарю просто, и Софье тоже. Вписала всех по алфавиту пока, смотрите, если что, меняемся с кем-то. Лиза. А себя и Карима не по алфавиту воткнула. Гузель. Я в среду не могу, у меня химия не сдана. Карим раньше подходил, ему малую забрать надо из школы. Лиза. И я не могу в среду, у меня тоже химия. Гузель. Ну меняйся тоже с кем-то. Паша. Давайте я в среду. Лиза. Это я значит в следующий понедельник? Отлично. Гузель. А Сёмы нет? Значит, останется на четверге, раз ему пофиг. Миша. А нас с Костей нельзя поставить вместе? Лиза. Нет, нельзя. Паша. Интересно, а его брат ссыт-то хоть сам? Или он придерживает? Костя. [проводит пальцем по щеке Миши] Миша. [трогает Костино плечо] Паша, ты должен прекратить. Паша. Скажите ему кто-нибудь, что для него я Павел, что я ему ничего не должен, и разговаривать с ним не буду, пока его недоразвитый брат не поговорит со мной по-человечески. Валентин. Паш, ну если человек не может. Паша. Если человек, то он может! Я не понял, ты на чьей стороне? Валентин. Нет, ну я на твоей, но… Паша. Ну вот и всё. Миша. (Гузели) То есть, Костя в понедельник, я в субботу? Гузель. Да. Миша. Хорошо, понятно, мы пошли. Рита. Я с вами. Всем пока. Миша, Костя и Рита уходят. Лиза. А Ритка теперь с полудурками ходит? Пашан. Она со своим братом всю жизнь тусовалась, ей не привыкать. Гузель. Просто ей нравятся постарше. Валентин. Ну мы тут все её постарше, и, походу, не очень ей нравимся. Гузель. Михаилу восемнадцать в феврале. Лиза. Да ладно! Гузель. Я немного тут навела справки. Пашан. А так не похоже. А что он тут делает вообще? Гузель. Видимо, за братом присматривает. Лиза. Тоска-а-а. Я сейчас-то уже в школе от скуки дохну, а в восемнадцать наверное вообще. Пашан. Ну может ему всё в новинку, буквы там, цифры. Валентин. Да брось, как-то же они поступили. Гузель. Я скажу тебе как! Они позвоночные! Пашан. А ты беспозвоночная, что ли? Гузель. Нет, это так говорят, когда принимают не по конкурсу, а по звонку. Кто-то позвонил директору и велел их взять. Лиза. Бля. Теперь они меня еще больше бесят. И я тоже хочу всё письменно писать, мне может устно тоже отвечать трудно. Валентин. Может, программа какая-то, для инвалидов? Лиза. Валь, ну какие инвалиды? Руки-ноги на месте. А если ты умственно отсталый, то надо идти в класс к отсталым или хоть просто в обычный. Есть же куча, ну таких, средненьких классов, но нет, они решили нас разбавить. Я вообще не понимаю, почему я должна с ними находиться в одном помещении. Мы не для этого столько вложили сил и денег, чтобы сюда попасть. Гузель. (с ухмылкой) Мы? Лиза. Ну, родители. А ты типа если на стипендии, то можешь всех этим притыкать? Я не буду оправдываться за то, что у меня предки норм зарабатывают! Гузель. Я три года поступала, мне, знаешь, тоже не улыбается, что кому-то можно просто прийти по блату типа, здрассте, это Миша и Костя, они теперь такие же, как вы. Пашан. А чо, родоков их видел кто? Гузель. Неа, они даже на собрание не приходили, по-моему. Типа очень заняты, интересно чем. Валентин. Гузя, откуда ты всё знаешь? Гузель. Знание — сила, слыхал? Валентин. Может, они сами как-то захотят уйти. Лиза. Ты сам-то веришь в это? Как отсюда можно добровольно захотеть уйти? “Ооо, я так хочу уйти из самого лучшего класса в какой-то похуже, всю жизнь к этому стремился”. Паша. Не знаю, мне в двадцать четвертой было ничо так. Лиза. А чего сюда приперся? Паша. Отец настоял. Я сам бы там остался. Лиза. Сколько вас там в классе было? Паша. Двадцать восемь. Лиза. Н-да. Паша. Зато из них шестнадцать девчонок, а тут выбрать не из кого. Лиза. Это потому что тут уже выбранные. Валентин. Вот это сейчас было, Паш, не очень вежливо. Паша. Да срать я хотел. Лиза. Я пошла, всем поки. Паша. Ты на остановку? Лиза. Да, но не с тобой. Паша. Океееей. Паша, Валентин и Лиза уходят. Гузель остается сидеть на подоконнике, читает что-то в ноуте. По коридору проходят Миша, Костя и Рита. Рита. (на ходу) [кладет ладонь на голову Косте] Костя. [гладит Риту пальцем по щеке, легко тыкает кулаком в грудь] Рита. Да он дебил просто, не обращай внимания. Миша. [тыкает Костю кулаком в грудь, потом хлопает ладонью по лбу] Костя. [хлопает Мишу по груди ладонью] Смеются все трое. Уходят. Гузель задумчиво смотрит им вслед. Сцена 9 Класс, конец урока, уже затрещал звонок, все вяло собираются, но еще не встают. Нет Риты, она на дежурстве. Софья Алексеевна. Тесты с желающими я разберу завтра, и мы с вами все вместе пройдемся по второму блоку, там есть неочевидные моменты. Насчет пьесы, задание такое, до следующей недели посмотрите, пожалуйста, фильм, и скажите мне какие там отличия от текста, какие пропали сцены и почему, с вашей точки зрения, их вырезали. Возможно, потребуется ознакомиться подробнее с историей того периода, Сергей Анатолич же у вас в пятницу? Как раз можете спросить у него, если что. Гузель. Но и так же понятно, что если что-то вырезали, то это цензура. Софья Алексеевна. Нет, непонятно. “И так понятно” — это способ отмахнуться и дальше не думать, а мы будем говорить конкретно, и, я надеюсь, вы меня просветите, почему это именно цензура, а не, скажем, замысел режиссёра. Вообще, ребята, бойтесь вот этого “понятно”, оно часто обманчиво, надо стараться к любому делу подступать так, как будто вы изначально ничего не знаете совсем. Гузель. Ну а как, если уже что-то знаешь? Раззнать, что ли? Софья Алексеевна. Нет, просто смотреть свежими глазами. Как на математическую задачу, смотрите первым делом и определяете, что уже известно, что неизвестно, что нужно узнать. А ваш метод “и так понятно” выглядит как “о! Это математика! Значит, будем просто всё складывать!”. Паша. Ну, это типично гуманитарный подход к математике! Софья Алексеевна. Боюсь, Павел, это подход к чему угодно, в чем плохо разбираешься и не слишком-то хочешь разобраться. Входят Директор и начальник охраны. Начальник охраны становится спиной к двери. Директор. Всем добрый день! Хорошо, что вы еще не разошлись. У меня есть небольшое срочное дело. Как вы не могли не заметить, у нас в школе завелся пироман, и все время что-то горит. Поскольку это опасная ситуация для нас всех, мы вынуждены провести небольшое расследование. Поэтому я прошу всех не расходиться, а прямо сейчас подойти в мой кабинет по одному, много времени это не займет, мы буквально парой слов хотим перекинуться с вами. Семён. Это что, допрос? Директор. Семён, а кто тебя так учил со старшими говорить? Семён. Извините (выпрямляется, складывает руки перед собой, поднимает одну) Марат Камильевич, можно вопрос? Директор. Да, Семён. Семён. (встает) Это что, допрос? По классу пролетает смешок. Директор. Нет, конечно, нет, это просто личные беседы. Имею я право лично побеседовать с приятными мне людьми? Семён. А если это личная беседа, от нее же можно отказаться? Директор. А. Ну. Конечно. Ну, кто первый хочет побеседовать? Тишина. Директор. Что, никто? Тогда будем вызывать по порядку, как сидите. Гузель, пойдем? Гузель. Спасибо за приглашение, Марат Камильевич, но я не хочу. Директор. Что значит “не хочу”? Гузель. Не хочу беседовать, вы же сказали, можно отказаться, я отказываюсь. Директор. Лиза? Лиза. Не в настроении сегодня. Карим. (поднимая руку) Извините, мне надо сестру из продленки забрать, можно я пойду? Директор. Побеседуем может сначала? Карим. Нет, спасибо. (нервно запихивает вещи в рюкзак) Софья Алексеевна. Идите, Карим, идите. Директор. Так. По-хорошему вы не хотите. Хорошо, это допрос, идем все по алфавиту ко мне. Лиза. Так, всё, я звоню папе. Семён. И адвокату своему звони, Лизка, нас накрыли! Будем всё отрицать. (с грохотом падает лбом на парту, прикрывает голову руками) Директор. Семён, если ты думаешь, что это смешно, я тебя огорчу, это не смешно. Семён. (не поднимая головы) Вы разбили мне сердце, Марат Камилич. Костя. [берет Мишу за запястье] Миша. [хлопает Костю по подбородку снизу, щипает за подбородок] Костя. [берет Мишу за большой палец] Миша. (отрицательно качает головой) [трогает Костю за кончик носа] Директор в недоумении смотрит на пантомиму. Директор. Константин, пойдешь со мной поговорить? Костя. Нет. Класс оборачивается на Костю. Паша. Оно разговаривает. Лиза. Ты погоди, может, это звукоподражание, как у скворцов. Софья Алексеевна. (с изумлением) Паша, Лиза, вы чего? Директор. Михаил, может, ты? Миша. Вряд ли. Софья Алексеевна. Марат Камильевич, вы же видите, никто не хочет с вами беседовать. А для допроса вам придется договариваться с родителями и вызывать их сюда. Но вообще я что-то не понимаю, на каком основании. Орет пожарная сирена. Директор. Вот на этом. Вот на этом основании! Софья Алексеевна. (торжествующе) Вы видите? Горит там, а все мои — тут! Это значит, что они тут ни при чем! Начальник охраны. Нет, не значит. Софья Алексеевна. Почему это? Начальник охраны. Они тут, значит, они во время поджога точно в школе, значит, могли. |