Глава 22
Снова совиная почта
– Гарри! – Глядя на часы, Гермиона дёрнула его за рукав. – Ровно через десять минут Дамблдор запрёт дверь. Нам нужно вернуться в больничное крыло, и чтобы нас никто не заметил.
– Да-да, – кивнул Гарри, отрывая взгляд от неба. – Пошли…
Они проскользнули в узкий проём и поспешили вниз по тесной винтовой лестнице. Дойдя до нижней ступеньки, друзья услышали голоса – разговаривали, похоже, Фадж и Снегг, они быстро прошли по коридору на расстоянии фута от вжавшихся в стену Гарри и Гермионы.
–…только надеюсь, что Дамблдор не создаст трудностей, – говорил Снегг. – Поцелуй будет произведён немедленно?
– Сразу, как Макнейр вернётся с дементорами. От этой истории с Блэком житья не стало. Жду не дождусь того часа, когда смогу сообщить в «Ежедневный Пророк», что преступник наконец пойман… Полагаю, Снегг, они захотят взять у вас интервью… Надеюсь, к юному Поттеру скоро вернётся разум, и я уверен, он с удовольствием расскажет на страницах «Пророка» все подробности, как вы его спасли…
Гарри стиснул зубы: он успел различить на лице Снегга самодовольную ухмылку. Шаги скоро стихли. Гарри и Гермиона выждали на всякий случай несколько секунд и побежали в противоположном направлении. По одной лестнице, по другой, по коридору. Вдруг впереди послышалось радостное кудахтанье.
– Пивз! – воскликнул Гарри, схватив Гермиону за руку. – Сюда!
Они нырнули в пустой класс, очень кстати оказавшийся слева от них. В тот же миг мимо проскакал Пивз, умирая от хохота.
– Он невыносим. – Гермиона прижалась ухом к двери. – Уверена, он в восторге от предвкушения расправы над Сириусом. – Она опять посмотрела на часы. – Три минуты, Гарри!
Наконец злобное веселье Пивза замолкло в отдалении. Они осторожно вышли из класса и снова стремглав бросились по коридору.
– Гермиона, а что случится… если Дамблдор закроет дверь… до нашего возвращения? – на бегу спросил Гарри.
– Боюсь даже подумать об этом! – Гермиона в очередной раз взглянула на часы. – Одна минута!
Но они уже были в коридоре, ведущем в больничное крыло. Послышался голос Дамблдора.
– Скорее, Гарри! – Гермиона едва переводила дух.
Стараясь производить как можно меньше шума, друзья вошли в больничный отсек. В дверь палаты была видна спина директора.
– Я закрою вас здесь, – услышали они его слова. – Сейчас без пяти двенадцать. Мисс Грэйнджер, вам хватит трёх оборотов. Желаю удачи.
Дамблдор вышел из палаты, вынул волшебную палочку, чтобы запереть дверь, и повернулся. Гарри и Гермиона бросились к нему. Дамблдор посмотрел на них, и широкая улыбка блеснула под его длинными серебряными усами.
– Ну? – спросил он тихо.
– Всё в порядке! – задыхаясь, проговорил Гарри. – Сириус улетел на Клювокрыле!
Лицо Дамблдора просияло.
– Отлично сработано… – Он внимательно прислушался к звукам, доносившимся из палаты. – Думаю, вы уже отбыли… Идите спать – я вас запру.
Гарри и Гермиона прокрались в палату. Она была пуста, если не считать Рона, по-прежнему неподвижно лежавшего в постели. Щёлкнул замок, друзья улеглись в кровати, и Гермиона спрятала Маховик Времени под мантию. Из кабинета секунды через две решительной поступью вышла мадам Помфри.
– Я не ослышалась? Директор ушёл? Теперь я имею право заняться моими пациентами?
Она была в весьма скверном расположении духа. Самое лучшее сейчас – немедленно приступить к поеданию лечебного шоколада. Мадам Помфри стояла над ними с грозным видом, следя за тем, чтобы её предписание исполнялось в точности. Но Гарри кусок не лез в горло. Он и Гермиона в тревожном ожидании прислушивались к каждому шороху, нервы их были напряжены до предела… И вот, когда друзья взяли по четвёртой порции, откуда-то сверху долетел вопль бешенства.
– Что ещё такое? – забеспокоилась мадам Помфри.
Гневные голоса слышались всё громче. Мадам Помфри посмотрела на дверь.
– Вот наказание! Они же всех перебудят!
Гарри пытался разобрать слова. Голоса были совсем рядом.
– Он, должно быть, трансгрессировался, Северус. Надо было оставить с ним кого-нибудь… Когда это происшествие станет достоянием гласности…
– Он не трансгрессировался! – надрывался Снегг теперь уже в двух шагах. – В стенах замка нельзя трансгрессироваться! Тут наверняка замешан Поттер!
– Северус! Будьте благоразумны! Гарри всё это время был заперт.
БУМ!
Дверь с грохотом распахнулась. Фадж, Снегг и Дамблдор ворвались в палату. Дамблдор единственный сохранял спокойствие. Более того, вид у него был откровенно довольный собой. Фадж явно сердился. Но Снегг был в ярости.
– Выкладывайте, Поттер! – взревел он. – Что это вы устроили?
– Профессор Снегг! – возмутилась мадам Помфри. – Держите себя в руках!
– Послушайте, Снегг, – пытался утихомирить его Фадж. – Рассудите здраво. Дверь была заперта, мы сами только что видели…
– Это они помогли ему сбежать, я знаю! – с перекошенным лицом бушевал Снегг, брызжа слюной и указывая на Гарри и Гермиону.
– Уймитесь, милейший! – рявкнул Фадж. – Вы несёте чепуху!
– Вы не знаете Поттера! Это он сделал, я знаю, это он!
– Довольно, Северус, – с обычной невозмутимостью вмешался Дамблдор. – Подумайте, что вы говорите. Десять минут назад я сам запер эту дверь. Мадам Помфри, ваши пациенты вставали с кроватей?
– Разумеется, нет! – оскорблено ответила мадам Помфри. – Я не отходила от них с той самой минуты, как вы ушли!
– Вот видите, Северус, – мирно произнёс Дамблдор. – Вы ведь не думаете, что Гарри с Гермионой обладают способностью находиться в двух местах одновременно, а значит, нет повода их беспокоить.
Снегг стоял, кипя бешенством; он взглянул на Фаджа, потрясённого его поведением, на Дамблдора, чьи глаза мерцали за стёклами очков, ничего не выражая, и, развернувшись с такой яростью, что мантия со свистом взметнулась за спиной, вихрем вылетел из палаты.
– Коллега, похоже, слегка не в себе, – заметил Фадж, глядя ему вслед. – На вашем месте, Дамблдор, я бы понаблюдал за ним.
– Уверяю вас, с ним всё в порядке, – безмятежно отозвался Дамблдор. – Просто его постигло… м-м-м… жестокое разочарование.
– Не его одного! – горестно вздохнул Фадж. – «Ежедневный Пророк» уж не упустит возможности посмаковать подробности! Загнать Блэка в угол и всё-таки опять упустить его! Да ещё этот сбежавший гиппогриф. Я стану всеобщим посмешищем! Ладно… Мне пора в Министерство… Сообщить о происшедшем…
– А дементоры? – спросил Дамблдор. – Надеюсь, они покинут школу?
– Да, конечно, мы уберём их. – Фадж рассеянно запустил пальцы в волосы. – Я представить себе не мог, что им взбредёт в голову применить Поцелуй к ни в чём не повинному мальчику… Совершенно распустились… Сегодня же ночью отправлю обратно в Азкабан. Не подумать ли нам о драконах на входе в школу?
– Хагриду эта мысль понравится. – И Дамблдор послал быструю улыбку Гарри и Гермионе.
Нарушители спокойствия вышли из палаты, мадам Помфри поспешила к двери и опять её заперла, после чего отправилась в кабинет, что-то недовольно ворча себе под нос.
С другого конца палаты послышался тихий стон – Рон пришёл в себя. Он сел, обхватив голову, и огляделся.
– Что… Что случилось? Гарри? Почему мы здесь? Где Сириус? Где Люпин? Вообще, что творится?
Гарри с Гермионой переглянулись.
– Сама объясняй, – сказал Гарри и отправил в рот очередной кусок шоколада.
Назавтра в полдень вся троица покинула больничный отсек. Замок был пуст. Наступившая жара совпала с окончанием экзаменов, и все, кто мог, отправились в Хогсмид насладиться всевозможными удовольствиями. Ни Рона, ни Гермиону Хогсмид не привлекал и они вместе с Гарри бродили вокруг замка, обсуждая удивительные события минувшей ночи и гадая, где теперь могут быть Сириус и Клювокрыл. Сидя у озера и наблюдая, как гигантский кальмар лениво вздымает над водой щупальца, Гарри на какой-то миг утерял нить беседы – он загляделся на другой берег. Ему почудился мчащийся прямо на него олень – как прошлой ночью…
На друзей упала тень, и, подняв глаза, они увидели Хагрида – лесничий вытирал от пота изрядно опухшую физиономию носовым платком размером с хорошую скатерть и лучезарно улыбался.
– Ну, понимаю… нечего радоваться… как всё вышло ночью, – загудел он. – Ну то есть, что Блэк опять сбежал, и всё такое. Но угадайте-ка что?
– Что? – наперебой закричали все, изображая любопытство.
– Клювик! Он сбежал! Он на свободе! Я того… всю ночь праздновал…
– Как замечательно! – воскликнула Гермиона, метнув на Рона, готового расхохотаться, укоризненный взгляд.
– Я, видно, не привязал его как следует… – Хагрид сияющим взглядом озирал луга. – Я вот только беспокоился… утром… н-ну… вдруг он где встретил профессора Люпина, но Люпин… говорит, никогда… то есть не ел никого в эту ночь…
– Что-что? – растерянно спросил Гарри.
– Да вы чо, не слыхали? – посерьёзнел Хагрид. Он понизил голос, хотя вокруг не было ни души. – Ну, Снегг, значит… всем слизеринцам сказал… решил, верно, пусть все знают… Что профессор Люпин, он, вишь, того – оборотень. Ну его и носило по полям… прошлой-то ночью. Теперь он, понятное дело, это… собирает вещи.
– Собирает вещи? – встревожился Гарри. – Почему?
– Почему, почему… – удивился Хагрид столь странному вопросу. – Он перво-наперво нынче же утром… отказался от должности. Не могу, грит, подвергать риску, ежели… ну, ещё раз такое выйдет.
Гарри вскочил на ноги.
– Пойду повидаюсь с ним, – сказал он друзьям.
– Но если он уволен…
–…мы ничего не сможем поделать…
– Всё равно я хочу его видеть. Встретимся здесь.
Дверь в кабинет Люпина была приотворена. Он уже упаковал почти все вещи. Возле потрёпанного чемодана стоял пустой бак, где когда-то сидел гриндилоу, чемодан был открыт и почти заполнен. Люпин склонился над чем-то у себя на столе и на стук поднял взгляд.
– Я видел, что ты идёшь, – улыбнулся Люпин, указав на пергамент, который разглядывал. Это была Карта Мародёров.
– Мы сейчас говорили с Хагридом, – начал Гарри. – Он сказал, что вы уволились. Ведь это неправда?
– Боюсь, что правда, – ответил Люпин, выдвигая ящики стола и выгружая содержимое.
– Но почему? Министерство магии уверено, что вы помогали Сириусу?
Люпин подошёл к двери и закрыл её.
– Нет. Профессор Дамблдор сумел убедить Фаджа, что я хотел спасти вам жизнь. – Он вздохнул. – Но для Северуса это была последняя капля. Думаю, особенно сильно его задела потеря ордена Мерлина. Вот он и… хм… как бы случайно… проговорился сегодня за завтраком, что я – оборотень.
– Но вы ведь не из-за этого уезжаете?
Люпин горько усмехнулся.
– Завтра в это время прилетят совы с письмами от родителей. Они не захотят, Гарри, чтобы оборотень учил их детей. И после минувшей ночи я разделяю их точку зрения. Я мог укусить любого из вас… это не должно повториться!
– Но вы замечательный, самый лучший преподаватель защиты от тёмных искусств! Не уезжайте!
Люпин покачал головой и ничего не ответил. Гарри искал слова, способные уговорить его остаться. Но Люпин его опередил:
– Директор утром сказал, что ночью ты спас несколько жизней, Гарри. Если я и вправе чем-то гордиться, то это тобой. Ты действительно многому научился. Расскажи о твоём Патронусе.
– Откуда вы это знаете? – изумился Гарри.
– Что же ещё могло прогнать дементоров?
Гарри рассказал ему, что произошло, и Люпин снова улыбнулся.
– Да, твой отец всегда превращался в большого оленя. Ты правильно угадал… поэтому мы и прозвали его Сохатый.
Люпин бросил последние книги в чемодан, задвинул ящики стола и повернулся к Гарри.
– Вот, возьми, я это подобрал в Визжащей хижине прошедшей ночью. – Он протянул Гарри мантию-невидимку.
Поколебавшись, отдал мальчику и Карту Мародёров:
– Поскольку я больше не преподаватель, могу не чувствовать угрызений совести, что возвращаю тебе и это тоже. Мне она больше не пригодится, а Рон с Гермионой, полагаю, найдут ей применение.
Гарри с улыбкой взял Карту.
– Вы однажды сказали, что Лунатик, Бродяга, Сохатый и Хвост наверняка захотели бы выманить меня из школы… вот бы они повеселились…
– Да, конечно. – Люпин закончил сборы и закрыл чемодан. – Без тени сомнения заявляю, Джеймс был бы страшно разочарован, если бы его сын не нашёл ни одного потайного выхода из замка.
В дверь кто-то постучал. Гарри поспешно засунул в карман Карту Мародёров и мантию-невидимку.
Это был профессор Дамблдор. Он ничуть не удивился, застав в кабинете Гарри.
– Ваш экипаж у ворот, Римус.
– Спасибо, директор.
Люпин поднял старый чемодан и пустой бак из-под гриндилоу.
– Что же, Гарри, прощай. Учить тебя было истинным удовольствием. Уверен, мы когда-нибудь ещё встретимся. Директор, нет необходимости провожать меня до ворот, я сам справлюсь…
Люпин, подумал Гарри, хочет покинуть школу как можно скорее.
– До свидания, Римус, – спокойно сказал Дамблдор.
Люпин взял под мышку бак, и они с Дамблдором обменялись рукопожатием. Улыбнувшись Гарри на прощанье, Люпин быстрым шагом вышел из кабинета.
Гарри сел в опустевшее кресло, хмуро уставившись в пол. Он услышал, как закрылась дверь, и поднял голову – Дамблдор был всё ещё тут.
– Почему ты так расстроен, Гарри? – спросил директор. – После этой ночи ты вправе собой гордиться.
– А что такого произошло? – с горечью заметил Гарри. – Петтигрю ведь сбежал…
– Очень многое, Гарри. Ты помог установить истину. Спас невиновного человека от ужасной судьбы…
Ужасной. что-то шевельнулось в памяти у Гарри. «Ещё более великим и ужасным, чем когда-либо раньше…» Предсказание профессора Трелони!
– Профессор Дамблдор… Вчера во время последнего экзамена у профессора Трелони… она стала… стала очень странной…
– В самом деле? – удивился Дамблдор. – М-м-м… Ты хочешь сказать – ещё более странной, чем обычно?
– Д-да… Голос сделался низкий, глаза вращались, и она сказала… сказала, что ещё до полуночи слуга Волан-де-Морта вернётся к своему хозяину… Сказала, что слуга поможет ему вернуть силы. – Гарри посмотрел на Дамблдора. – А потом вдруг пришла в себя и не помнила ни слова из того, что говорила. Могло это быть… могла она действительно предвидеть будущее?
На Дамблдора история не произвела особого впечатления.
– Знаешь, Гарри, полагаю, что могла, – произнёс он задумчиво. – Чего не бывает! Выходит, она уже сделала два настоящих предсказания! Надо бы прибавить ей жалованье…
– Но… – Гарри поражённо взглянул на Дамблдора: как можно над этим шутить? – Из-за меня Сириус и профессор Люпин не убили Петтигрю! Если Волан-де-Морт вернётся, в этом буду виноват я!
– Не будешь, – безмятежно ответил директор. – Неужели, Гарри, твоё приключение с Маховиком Времени ничему тебя не научило? Последствия наших поступков всегда так сложны, так разнообразны, что предсказание будущего и впрямь невероятно трудная задача. И профессор Трелони – храни её Бог – живое тому доказательство. Это был замечательный поступок – то, что ты спас жизнь Петтигрю!
– А вдруг он поможет Волан-де-Морту вновь обрести силу?!
– Петтигрю обязан тебе жизнью. Ты послал к Волан-де-Морту того, кто перед тобой в неоплатном долгу. Когда один волшебник спасает жизнь другому, между ними создаётся связь… или я сильно заблуждаюсь, но вряд ли Волан-де-Морт захочет, чтобы его слуга был в долгу у Гарри Поттера.
– Но я не хочу, чтобы между мной и Петтигрю была связь! – вскипел Гарри. – Он ведь предал моих родителей!
– Это самые сокровенные глубины магии, Гарри, её непостижимая суть… Но поверь: может быть, наступит день, когда ты будешь рад, что сохранил жизнь Питеру Петтигрю.
Такого Гарри не мог себе представить. Дамблдор как будто прочитал его мысли:
– Я очень хорошо знал твоего отца – и в Хогвартсе, и позже… Он тоже пощадил бы Петтигрю, я в этом уверен.
Гарри посмотрел на Дамблдора. Да, он не станет смеяться, ему можно рассказать…
– Прошлой ночью… Я подумал… Это мой отец создал Патронуса… Когда я увидел на той стороне озера самого себя, то решил, что вижу его…
– Тебя можно понять, – тихо проговорил Дамблдор. – Тебе, наверное, уже надоело это слышать, но ты и в самом деле необычайно похож на Джеймса. От матери у тебя только глаза.
Гарри покачал головой.
– Это была глупость. Я же знал, что он умер.
– Ты думаешь, что мёртвые, которых мы любили, навсегда нас покинули? Но ведь мы их зовём, когда нам плохо. Твой отец живёт в тебе, Гарри, и он, очевидно, явил себя, когда ты так в нём нуждался. Да как иначе ты смог бы сотворить именно такого Патронуса? Этой ночью Сохатый вновь вышел в поле.
До Гарри не сразу дошло значение сказанных Дамблдором слов.
– Сириус мне поведал вчера, как они стали анимагами, – улыбнулся директор. – Неслыханное достижение! Как, впрочем, и то, что они сумели скрыть его от меня. Тогда-то я и вспомнил, как странно выглядел тот твой Патронус. Помнишь, который атаковал Малфоя на матче Гриффиндор-Когтевран. И ты вправду видел отца этой ночью, Гарри. Ты нашёл его в своём сердце.
И Дамблдор вышел из кабинета, оставив Гарри в полном смятении.
Никто в Хогвартсе не узнал правды о том, что произошло в ту ночь, когда исчезли Сириус, Клювокрыл и Петтигрю. Сколько догадок выслушал Гарри в последние дни перед каникулами! К концу семестра Гарри услышал множество фантастических версий о том, что тогда случилось, но ни одна из них даже не приблизилась к истине.
Малфоя исчезновение Клювокрыла привело в ярость. Ясно как божий день: Хагрид нашёл способ тайком отправить гиппофифа в какое-то укрытие. Непереносимое оскорбление – лесничий обвёл вокруг пальца старшего и младшего Малфоев. А Перси Уизли больше возмущало бегство Сириуса Блэка.
– Если буду работать в Министерстве, предложу массу проектов по укреплению магического правопорядка! – распространялся он перед единственным слушателем – его подружкой Пенелопой.
Несмотря на прекрасную погоду и всеобщее веселье, несмотря на то, что друзья совершили почти невозможное для спасения Сириуса, Гарри никогда ещё не встречал конец учебного года в столь скверном расположении духа.
Разумеется, не одного его огорчил уход профессора Люпина. Весь класс Гарри переживал отставку профессора.
– Кого же они нам дадут в будущем году? – уныло вопрошал Симус Финниган.
– Может, вампира, – размечтался Дин Томас.
Но не только отъезд Люпина расстраивал Гарри. Он постоянно думал о пророчестве профессора Трелони: где прячется Петтигрю, добрался ли до тайного убежища Волан-де-Морта. Но что особенно отравляло жизнь – близившаяся встреча с Дурслями. Всего полчаса – но какие восхитительные! Он верил, что отныне будет жить у Сириуса, друга родителей… прекраснее этого была только мысль, что отец жив. Отсутствие новостей о Блэке радовало: значит, его не поймали. Но, думая о доме, который, казалось, уже есть, а теперь стал недосягаемой мечтой, Гарри чуть ли не впадал в отчаяние.
Результаты экзаменов были объявлены в последний день семестра. Гарри, Рон и Гермиона всё сдали успешно. Гарри был очень удивлён, что не провалился на зельях, и заподозрил, что без вмешательства Дамблдора не обошлось.
В последнюю неделю поведение Снегга было и впрямь тревожно: и раньше неприязнь Снегга к нему была сильна, но теперь перешла все границы. Когда он глядел на Гарри, уголки его тонкого рта злобно подёргивались, пальцы сжимались и разжимались, как будто хотели сомкнуться на горле мальчика.
Перси получил-таки высшие оценки по ЖАБА, а Фред и Джордж едва наскребли скудные баллы по СОВ. Но зато Гриффиндор, во многом благодаря блестящей игре близнецов в квиддич, третий год подряд победил в межфакультетском соревновании. Так что прощальный банкет проходил среди красно-золотого убранства, и гриффиндорский стол был самый шумный из всех. Даже Гарри, на время забыв о Дурслях, ел, пил и смеялся наравне со всеми гриффиндорцами.
Когда на следующее утро «Хогвартс-Экспресс» отошёл от станции, Гермиона поведала друзьям неожиданную новость.
– У меня сегодня был разговор с профессором МакГонагалл… перед самым завтраком. Я решила бросить изучение маглов.
– Ты же сдала этот экзамен с невероятно высоким баллом! – не поверил своим ушам Рон.
– Да, – вздохнула Гермиона. – Но ещё одного такого года мне не выдержать. С этим Маховиком Времени я чуть с ума не сошла… короче, я сдаюсь. Без прорицания и маглов я опять буду учиться по обычному расписанию.
– До сих пор не могу смириться с мыслью, что ты не рассказала нам про этот Маховик, – обиженно пробурчал Рон. – Мы ведь твои лучшие друзья…
– Но я дала слово не говорить никому, – сказала Гермиона.
Гарри наблюдал, как башни Хогвартса постепенно скрываются за горой. Он увидит их опять лишь через два долгих месяца…
– Не вешай нос, Гарри! – Гермиона с участием посмотрела на него.
– Я не вешаю, – поспешно отозвался тот. – Просто задумался о каникулах.
– Я тоже о них думаю, – заметил Рон. – Гарри, ты обязательно приедешь к нам. Я договорюсь с мамой и папой и позвоню тебе – теперь я знаю, как пользоваться фелетоном…
– Телефоном, Рон, – поправила его Гермиона. – Вот тебе бы не помешало заняться изучением маглов на четвёртом курсе.
Рон только отмахнулся.
– Этим летом чемпионат мира по квиддичу! Что скажешь, Гарри? Приедешь к нам, обязательно туда отправимся! Папа нам запросто достанет билеты.
Эти слова сразу же подняли настроение Гарри!
– Уверен, что Дурсли меня отпустят. Да ещё обрадуются. Наверное, не забыли, как я надул тётушку Мардж.
Приободрившись, Гарри даже пострелял с друзьями хлопушками. А когда появилась ведьмочка с чайным столиком на колёсах, он заказал плотный обед – правда без всякого шоколада.
Но только после полудня начались события, которые окончательно рассеяли мрачные мысли Гарри.
– Гарри, – вдруг сказала Гермиона, глядя поверх его плеча, – что там такое у тебя за окном?
Обернувшись, Гарри посмотрел наружу. За стеклом металось что-то маленькое и серое. Он встал, присмотрелся – крошечная сова несла письмо, которое было чересчур велико для неё. Она была так мала, что едва справлялась с воздушным потоком, обтекающим вагон. Гарри быстро опустил раму, высунул руку и поймал малютку – по ощущению она напоминала пушистый снитч; мальчик осторожно внёс её внутрь. Уронив письмо на сиденье Гарри, сова весело запорхала по купе, явно довольная, что выполнила поручение. Величественная Букля неодобрительно щёлкнула клювом. Живоглот привстал, следя за гостьей хищными жёлтыми глазами. Заметив это, Рон осторожно поймал сову, и Живоглот остался ни с чем.
Гарри подобрал письмо, оно было адресовано ему. Он вскрыл его и ахнул:
– От Сириуса!
– Что? – в один голос воскликнули Рон и Гермиона. – Читай вслух!
– «Дорогой Гарри!
Надеюсь, ты получишь это письмо ещё до того, как встретишься с дядей и тётей. Не знаю, как они относятся к совиной почте.
Мы с Клювокрылом в надёжном месте. Не хочу говорить где – на случай, если письмо попадёт не в те руки. Эта сова – не самый лучший почтальон. Но я не смог здесь найти ничего лучшего, и вдобавок, она, похоже, искала работу.
Не сомневаюсь, что дементоры всё ещё рыщут в поисках моего следа, но сюда им не добраться. Хочу на днях мельком показаться одному-другому маглу, как можно дальше от Хогвартса. Так что охрану замка в ближайшее время снимут.
Я кое-что не успел тебе рассказать во время нашей короткой встречи. Это я прислал тебе „Молнию“…»
– Вот видите! – торжествующе произнесла Гермиона. – Я же говорила, что это от него!
– От него! Но заклятия-то он не накладывал! – возразил Рон. – Ой!
Крохотная сова, которая дружелюбно ухала, уютно устроившись у него в руке, ухватила Рона за палец – хотела, наверное, выразить ему свою симпатию.
– «Живоглот отнёс мой заказ на почту от твоего имени. Но золото я распорядился взять в „Гринготтсе“ из моего личного сейфа номер семьсот одиннадцать. Считай это подарком от крёстного отца за все тринадцать лет рождения.
И прости меня, что я тебя напугал той ночью, год назад, когда ты ушёл из дома дяди. Я хотел хоть одним глазком взглянуть на тебя перед дальней дорогой на север. Но, боюсь, мой вид встревожил тебя.
Посылаю ещё кое-что, это скрасит твой четвёртый год в Хогвартсе.
Если я вдруг понадоблюсь, черкни словечко. Твоя сова доставит мне письмо.
Вскоре напишу снова. Сириус».
Гарри с нетерпением заглянул в конверт. Там был ещё один кусок пергамента. Он быстро пробежал его глазами, и так ему стало тепло и хорошо, словно он залпом выпил бутылку горячего сливочного пива.
– «Я, Сириус Блэк, крёстный отец Гарри Поттера, настоящим разрешаю ему посещение деревни Хогсмид по выходным».
– Для Дамблдора это будет законное разрешение! – ликовал Гарри. – Подождите, здесь ещё постскриптум…
«P. S. Думаю, твой друг Рон, пожелает взять эту сову, ведь по моей вине у него больше нет крысы».
У Рона широко открылись глаза. Миниатюрная сова возбуждённо заухала.
– Взять эту сову? – повторил он с сомнением в голосе. Мгновение внимательно разглядывал сову, перевёл взгляд на Гарри и вдруг, к величайшему изумлению Гермионы, поднёс птицу к самому носу Живоглота: пусть хорошенько обнюхает.
– Ты как считаешь? – спросил он у кота. – Это настоящая сова?
Живоглот заурчал.
– Ему я верю, – удовлетворённо кивнул Рон. – Сова моя!
Гарри читал и перечитывал письмо Сириуса всю дорогу до вокзала Кингc-Кросс. Он всё ещё сжимал его в руке, когда они с Роном и Гермионой миновали барьер платформы девять и три четверти. Гарри тут же заметил дядю Вернона – он стоял, держась подальше от мистера и миссис Уизли, и подозрительно на них поглядывал. Увидев Гарри, миссис Уизли радостно бросилась к нему, и самые худшие опасения дядюшки подтвердились.
– Я позвоню тебе насчёт чемпионата! – крикнул Рон вслед Гарри: он уже простился с друзьями и катил тележку, нагруженную чемоданом и клеткой с Буклей, к дяде Вернону. Тот приветствовал мальчика в обычной манере.
– Что ещё? – со злобой буркнул он, уставившись на конверт в руке Гарри. – Если я опять должен что-то подписывать, поищи себе кого другого…
– Нет-нет, – успокоил его Гарри. – Это письмо от моего крёстного отца!
– Крёстного отца? – мгновенно рассвирепел дядя Вернон. – Нет у тебя никакого крёстного отца! Нет и не было!
– Есть! – просиял Гарри. – Он был лучшим другом моих родителей. Его осудили как убийцу, но он сбежал из тюрьмы для волшебников и сейчас скрывается. Но со мной он поддерживает связь… Беспокоится обо мне… Следит, чтобы мне было хорошо…
И, улыбнувшись тому ужасу, который отразился на лице дяди Вернона, Гарри зашагал к выходу со станции. Клетка с Буклей громыхала впереди, и, кажется, это лето обещало быть гораздо приятнее предыдущего. |
Скачать 1.28 Mb.