Глава 19 Слуга лорда Волан-де-Морта
Гермиона взвизгнула, Блэк вскочил на ноги. Гарри подпрыгнул, словно его ударило током.
– Я нашёл это рядом с Гремучей ивой, – сказал Снегг, отбросив в сторону мантию-невидимку. Он всё время следил, чтобы волшебная палочка была нацелена в грудь Люпина. – Очень удобная вещь, Поттер, большое спасибо…
Снегг слегка запыхался, но на его лице сияло выражение плохо сдерживаемого триумфа.
– Возможно, вас удивляет, как я узнал, что вы здесь? – Глаза профессора сверкали. – Я как раз шёл в ваш кабинет, Люпин. Вы забыли вечером принять своё зелье, я понёс вам лекарство и тут, к большому счастью – к счастью для меня, разумеется, – увидел у вас на столе некую Карту. Я взглянул на неё и сразу всё понял. Вы бежали известным мне тоннелем и далее исчезли…
– Северус… – воззвал Люпин, но Снегга было не остановить.
– Сколько раз я говорил Дамблдору, что это вы помогаете старому другу Блэку проникать в замок. И вот оно, доказательство. Но мне и во сне привидеться не могло, что у вас хватит духа вновь воспользоваться этой развалюхой как убежищем…
– Северус, вы ошибаетесь, – настаивал Люпин. – Ведь вы слышали далеко не всё, я сейчас объясню… Сириус здесь вовсе не для того, чтобы убить Гарри…
– Этой ночью в Азкабане станет на двух узников больше. – Глаза Снегга пылали фанатичным огнём. – Вот интересно, как это понравится Дамблдору… Он был так уверен в твоей совершеннейшей безвредности, Люпин, вервольф ты наш домашний…
– Но это же глупо, – заметил Люпин мягко. – Неужели старая школьная обида стоит того, чтобы отправить невинного человека в Азкабан?
Хлоп!
Тонкие, гибкие, как змеи, шнуры вылетели из волшебной палочки Снегга и захлестнулись вокруг рта, запястий и лодыжек Люпина; он потерял равновесие и рухнул на пол, не в силах пошевелиться. Яростно взревев, Блэк бросился к Снеггу, но тот нацелил волшебную палочку точно ему в лоб.
– Только дай мне повод, – прошипел Снегг, – дай повод, и, клянусь, я убью тебя.
Блэк замер. Трудно было сказать, чьё лицо сильнее искажала ненависть.
Гарри оцепенело смотрел на них, не зная, что делать и кому верить. Он взглянул на друзей – Рон пребывал в полном смятении и продолжал бороться с Коростой; Гермиона, хотя и неуверенно, но всё же приблизилась к Снеггу и замирающим от волнения голосом спросила:
– Профессор Снегг… может… может, нет ничего страшного в том, чтобы выслушать… что они хотят… хотят сказать?
– Мисс Грэйнджер, вы уже на грани исключения из школы! – рявкнул Снегг. – А что касается вас, Поттер и Уизли, вы вообще перешли все границы, проводите время в компании закоренелого убийцы и оборотня. Так что раз в жизни придержите языки.
– Но если… если это ошибка…
– Молчать, глупая девчонка! – Снегга прорвало, он вдруг будто обезумел от злости. – Не рассуждай о том, чего не понимаешь!
С его волшебной палочки, направленной в лицо Блэку, слетело несколько искр, и Гермиона умолкла.
– Месть сладка, – шепнул Снегг Блэку. – Как же я мечтал, что сам поймаю тебя…
– Ты опять жертва шутки, Северус, – прохрипел Блэк. – До тех пор, пока этот мальчик будет находиться со своей крысой в замке, – он кивнул в сторону Рона, – я буду тихо пробираться…
– В замок? – вкрадчиво переспросил Снегг. – Зачем же так далеко? Вот выберемся из-под Ивы, и я сразу кликну дементоров. Они будут рады видеть тебя, Блэк, очень рады… Даже одарят тебя поцелуем…
Лицо Блэка стало мертвенно-бледным.
– Я… я всё-таки заставлю тебя выслушать, – хрипло проговорил он. – Вот эта крыса – посмотри на неё хорошенько…
Но в глазах Снегга плясали безумные огоньки, каких Гарри никогда раньше не видел. Было ясно: никакие доводы его не проймут.
– Все за мной! – скомандовал Снегг. Щёлкнул пальцами, и концы шнура, опутавшего Люпина, оказались у него в руке. – Я притащу и оборотня. У дементоров найдётся поцелуй и для него.
Не отдавая себе отчёта, Гарри в три прыжка пересёк комнату и загородил дверь.
– Прочь с дороги, Поттер, ты и так в серьёзной беде, – злобствовал Снегг. – Если бы я не подоспел сюда, чтобы спасти твою шкуру…
– Профессор Люпин в этом году мог бы сто раз со мной расправиться. – Гарри попытался урезонить Снегга. – Он учил меня защищаться от дементоров. Мы постоянно оставались с ним один на один. Если он помогает Блэку, почему он меня не прикончил?
– Я не собираюсь разгадывать, что там происходит в голове у оборотня! – зашипел Снегг. – Дай пройти, Поттер!
– Это глупо! – закричал Гарри. – Из-за какой-то дурацкой всеми забытой шутки вы сейчас не хотите ничего слушать!
– Молчи! Не смей так со мной разговаривать! – безумствовал Снегг. – Каков отец таков и сын! Я только что спас твою жизнь, Поттер, ты меня на коленях благодарить должен! А тебя стоило бы убить. Умер бы, как отец, слишком самоуверенным, чтобы допустить мысль, что Блэк тебя одурачил. А теперь прочь с дороги, Поттер, или я заставлю тебя убраться!
Решение созрело в долю секунды. Не успел Снегг сделать шага, Гарри вскинул волшебную палочку.
– Экспеллиармус! – крикнул он, и, надо заметить, не он один.
Рон и Гермиона с удивительным единодушием приняли то же решение.
Грянуло сразу три заклинания, раздался оглушительный взрыв, затрещала дверь, едва удержавшись на древних петлях; Снегга сбило с ног и ударило о стену, он сполз на пол, потеряв сознание, из-под волос по лицу побежала струйка крови.
Гарри огляделся. Волшебная палочка Снегга взлетела под потолок и упала на кровать рядом с Живоглотом.
– Зря ты это сделал. – Блэк, сдвинув брови, взглянул на Гарри. – Надо было предоставить его мне…
Гарри отвёл глаза в сторону. Даже теперь он не был уверен, что поступил правильно.
– Мы напали на преподавателя… Напали на преподавателя… – в ужасе прошептала Гермиона, как зачарованная глядя на безжизненную фигуру Снегга. – Ох, какие нас ждут неприятности…
Люпин старался освободиться от пут. Блэк поспешно наклонился, развязал его, и тот поднялся, растирая запястья.
– Спасибо, Гарри, – поблагодарил он.
– Я ещё не сказал, что верю вам, – возразил Гарри.
– Значит, пора представить веские доказательства, – заявил Блэк. – Ты, парень, дай мне Питера.
Но Рон теснее прижал к груди Коросту.
– Не подходите. – Голос его был слаб, но решителен. – Вы что, сбежали из Азкабана только затем, чтобы свернуть ей шею? – Рон повернулся к Гарри и Гермионе, ища поддержки. – Ладно, допустим, Петтигрю мог превращаться в крысу. Но ведь крыс-то миллионы. Как же он в тюрьме ухитрился узнать, какая именно и есть Питер?
– А это законный вопрос, Сириус, – заметил Люпин, слегка нахмурившись. – В самом деле, как ты узнал, где Питер?
Блэк сунул под мантию крючковатые пальцы и вынул смятый клочок газеты, разгладил его и показал всем.
Это была фотография семейства Уизли, напечатанная прошлым летом в «Ежедневном Пророке». У Рона на плече сидела Короста.
– Как ты это достал? – поразился Люпин.
– Фадж дал, – ответил Блэк. – В прошлом году он приезжал инспектировать Азкабан и оставил мне газету. А там на первой полосе на плече у этого мальчика я увидел Питера. Я сразу его узнал, ведь я столько раз видел его превращения. В статье было сказано, что паренёк учится в Хогвартсе – там же, где и Гарри…
– Бог мой, – прошептал Люпин, переводя взгляд с живой Коросты на картинку и обратно. – Передняя лапа…
– Что с передней лапой? – резко спросил Рон.
– Нет одного пальца, – пояснил Блэк.
– Вот именно, – выдохнул Люпин. – Просто, как всё гениальное… Он сам себе его оттяпал?
– Перед последней трансформацией, – кивнул Блэк – Я загнал его в угол, и он заорал на всю улицу, что это я предал Лили с Джеймсом, и тут же, не успел я рта раскрыть, устроил взрыв, а палочку он держал за спиной. На двадцать футов вокруг всё в куски, все погибли, а сам он вместе с другими крысами шмыгнул в канализацию…
– Разве ты не знаешь, Рон? – сказал Люпин. – От Петтигрю нашли всего лишь палец.
– Но Короста могла подраться с другой крысой или ещё что-нибудь. Она живёт в нашей семье испокон веков…
– А точнее, двенадцать лет, – добавил Люпин. – Тебя никогда не удивляло подобное долголетие?
– Ну… мы о ней заботились…
– Хотя, пожалуй, сейчас крыса выглядит не слишком хорошо, а? – продолжал Люпин. – Думаю, она начала худеть, узнав, что Сириус вырвался на свободу…
– Её напугал этот чокнутый кот! – Рон мотнул головой в сторону Живоглота, который лежал на кровати, продолжая урчать.
«Но ведь это не так, – внезапно подумал Гарри. – Короста была явно больна ещё до появления Живоглота. Спала с тела после того, как Уизли вернулись из Египта, именно после побега Блэка…»
– Кот вовсе не чокнутый, – протянув костлявую руку, Блэк погладил рыжую пушистую голову Живоглота. – Таких смышлёных котов поискать. Он мгновенно почуял, что это за крыса. И сразу раскусил, что я не настоящий пёс. Какое-то время привыкал ко мне… в конце концов я растолковал ему, кого ищу, и он стал моим помощником.
– А как он помогал? – тихо спросила Гермиона.
– Пытался поймать Питера и принести мне. Но у него ничего не получалось. Тогда он выкрал для меня пароли в гриффиндорскую башню. Я понял: он взял их из тумбочки какого-то мальчика…
У Гарри от всего услышанного стали перегреваться мозги. Ведь бред же, абсурд – и всё же…
– Но Питер сообразил, чем запахло, и сбежал… Живоглот – вы так его называете? – сообщил мне, что Питер оставил кровь на простынях. Скорее всего, укусил себя. Что ж, фальсификация собственной смерти у него однажды сработала…
Последние слова подействовали на Гарри как удар хлыста.
– Хотите, объясню, зачем ему потребовалось имитировать собственную смерть? Да затем, что он знал: вы собирались его убить так же, как убили моих родителей!
– Да нет же, Гарри, – попытался успокоить его Люпин.
– А теперь вы здесь, чтобы прикончить его!
– Да, именно этого я и хочу! – Блэк с ненавистью взглянул на крысу.
– Значит, я зря помешал Снеггу схватить вас.
– Гарри! – торопливо вмешался Люпин. – Да пойми ты! Всё это время мы считали, что Сириус предал твоих родителей, а Питер выследил его. На самом же деле всё было наоборот: Питер предал твоих отца и мать, и Сириус это знал.
– Неправда! – Гарри судорожно сжал кулаки. – Он был их Хранителем Тайны! Он сам сказал до вашего прихода, что это он их убил!
Но Блэк медленно покачал головой, его ввалившиеся глаза ярко вспыхнули.
– Гарри… Я всё равно что убил их… В последнюю минуту я уговорил Лили и Джеймса переменить свой выбор, сделать Хранителем Тайны его. В этом моя вина… В ту ночь, когда они погибли, я хотел проверить, как там Питер, убедиться, в безопасности ли он. Приехал к нему в убежище, а его там нет. И никаких следов борьбы. Я заподозрил неладное и сразу же помчался к твоим родителям. Увидел их разрушенный дом, их тела и всё понял: Питер предал их. Вот в чём моя вина. – У Блэка сорвался голос, и он отвернулся.
– Довольно об этом, – суровым тоном, какого Гарри от него никогда не слышал, заговорил Люпин. – Существует лишь один способ выяснить, что произошло на самом деле. Рон, дай мне крысу.
– А что вы с ней сделаете? – с опаской спросил Рон.
– Заставим принять истинное обличье. Если это действительно крыса, ей это не повредит.
После краткой борьбы с собой Рон всё же решился, протянул Коросту, и Люпин взял её. Короста визжала уже безостановочно, крутясь и барахтаясь; её маленькие чёрные глазки лезли из орбит.
– Готов, Сириус? – спросил Люпин.
Блэк взял с кровати волшебную палочку Снегга и подошёл к старому товарищу, держащему бьющуюся в руках крысу. Повлажневшие глаза Блэка запылали огнём.
– Давай вместе? – негромко произнёс он.
– Конечно. – Люпин крепко сжал крысу одной рукой, другой поднял волшебную палочку. – Действуем на счёт «три». Раз, два, три!
Всё кругом озарилось бело-голубой вспышкой из двух волшебных палочек; на какую-то секунду Короста зависла в воздухе, её чёрное тельце бешено извивалось, Рон взвыл, и крыса с негромким стуком упала на пол. Сверкнула ещё одна слепящая вспышка и тогда…
Как будто они наблюдали за ростом дерева в замедленной киносъёмке. Проклюнулась и стала увеличиваться голова, появились побеги – конечности. Ещё миг – и на том месте, где только что была крыса, стоял человечек, скрючившийся от страха и заламывающий руки. Живоглот на кровати зашипел, заворчал, шерсть у него на спине встала дыбом.
Перед ними предстал коротышка, едва ли выше Гарри и Гермионы; жидкие бесцветные волосы растрёпаны, на макушке изрядная лысина; кожа на нём висела, как на толстяке, исхудавшем в одночасье. Вид был облезлым, как у Коросты в последнее время. Да и вообще что-то крысиное сохранилось в остром носике, в круглых водянистых глазках. Прерывисто дыша, он оглядел комнату и бросил быстрый взгляд на дверь.
– Ну здравствуй, Питер, – приветливо произнёс Люпин, как будто в Хогвартсе по три раза на дню крысы превращались в старых школьных друзей. – Давненько не виделись.
– С-с-сириус… Р-р-римус… – даже голос у Петтигрю остался писклявым. Он вновь быстро покосился на дверь. – Мои друзья… мои добрые друзья…
Рука Блэка с волшебной палочкой взлетела, но Люпин перехватил её, послав Блэку предостерегающий взгляд, и, повернувшись к Петтигрю, снова заговорил в самом непринуждённом тоне.
– Мы тут, Питер, беседовали о том, как погибли Джеймс и Лили. И вообще о той ночи. Боюсь, ты пропустил кое-какие подробности, пока визжал на кровати…
– Римус, – задыхаясь, вымолвил Петтигрю, и Гарри увидел капли пота, выступившие на его одутловатом лице. – Ты ведь не веришь ему, правда? Он пытался убить меня, Римус…
– Это мы уже слышали, – ответил Люпин уже гораздо холоднее. – Мне хотелось бы прояснить с твоей помощью несколько мелочей, если не возражаешь.
– Он явился сюда, чтобы опять мучить меня и убить! – неожиданно завопил Петтигрю, указывая на Блэка. Гарри бросилось в глаза, что он ткнул в Блэка средним пальцем – указательный на правой руке отсутствовал. – Он убил Лили и Джеймса, а теперь охотится и на меня. Помоги мне, Римус…
Блэк устремил на Петтигрю ледяной взгляд, и лицо его стало особенно похоже на череп.
– Никто не станет тебя мучить и убивать, – успокоил школьного приятеля Люпин. – Прежде надо кое в чём разобраться.
– Разобраться? – взвизгнул Петтигрю, по-прежнему украдкой озираясь и бросая взгляды то на заколоченные окна, то на единственную дверь. – Я знал, что он будет преследовать меня! Знал, что вернётся! Я двенадцать лет этого ждал!
– Ты знал, что Сириус собирается бежать из Азкабана? – сдвинул брови Люпин. – Да ведь оттуда никто никогда не убегал!
– На его стороне тёмные силы, какие нам и не снились! – пронзительно завыл Петтигрю. – Как иначе он смог оттуда вырваться? Тот-Кого-Нельзя-Называть наверняка кое-чему его научил!
Комнату огласил невесёлый жутковатый смех Блэка.
– Значит, это Волан-де-Морт меня кое-чему научил?
Петтигрю вздрогнул, словно Блэк пригрозил ему хлыстом.
– Что, страшно слышать имя старого хозяина? – спросил Блэк. – Не виню тебя, Питер. Его команда не очень-то была тобой довольна! Верно говорю?
– Не понимаю тебя, Сириус, – промямлил Петтигрю, дыша всё чаще; теперь всё его лицо блестело от пота.
– Не от меня ты прятался эти двенадцать лет, – усмехнулся Блэк. – Ты скрывался от прежних дружков Волан-де-Морта. Я кое-что слышал в Азкабане, Питер… Все они думают, что ты мёртв, иначе тебе пришлось бы держать ответ перед ними… Они много чего интересного говорили во сне, особенно об одном обманщике, который надул их. Волан-де-Морт ведь отправился к Поттерам по твоей наводке. И там его ожидал крах. Но не все же сторонники Волан-де-Морта кончили дни в Азкабане, не так ли? Их ещё достаточно много, они выжидают время, прикинулись, будто осознали свои заблуждения… Пронюхай они, что ты жив, Питер…
– Не понимаю… о чём ты, – снова повторил Петтигрю. Вытер лицо рукавом и поднял глаза на Люпина. – Ведь ты не веришь этой… всей этой чепухе, Римус?
– Должен признаться, Питер, мне трудно понять, зачем невиновному человеку жить двенадцать лет в облике крысы, – невозмутимо ответил Люпин.
– Невиновный, но смертельно испуганный! – вновь сбился на крысиный визг Петтигрю. – Если сторонники Волан-де-Морта настроены против меня, то лишь потому, что я отправил в Азкабан одного из их главарей – этого шпиона Сириуса Блэка!
Лицо Блэка исказилось.
– Да как ты смеешь! – Голос его зазвучал точно рык гигантского волкодава, которым он недавно был. – Это я шпионил для Волан-де-Морта? Я никогда не пресмыкался перед теми, кто могущественнее меня! Это ты, Питер, шпион. Никогда не пойму, как же я не сообразил это ещё тогда. Тебе всегда нравились большие и сильные друзья, которые покровительствовали бы тебе. Такими были мы… Я и Римус… И Джеймс…
Петтигрю снова вытер лицо, он почти задыхался.
– Я – шпион? Ты не в своём уме… Да как у тебя язык повернулся такое… такое…
– Лили и Джеймс назначили тебя Хранителем Тайны по моему настоянию, – продолжал Блэк с такой злобой, что Петтигрю попятился. – Я думал, что этот блеф сработает. Волан-де-Морт будет охотиться за мной, ему и в голову не придёт, что они возьмут в Хранители такое ничтожество, как ты. Но ты предал Поттеров. Наверное, разговор с Волан-де-Мортом стал звёздным часом твоей жизни…
Петтигрю что-то смятенно бормотал. Гарри уловил слова «странность», «помешательство», но его внимание больше привлекла мертвенная бледность лица Петтигрю и то, как он продолжал шнырять глазами по окнам и двери.
– Профессор Люпин? – неуверенно вступила в разговор Гермиона. – Могу… могу я кое-что сказать?
– Разумеется, Гермиона, – любезно разрешил Люпин.
– Ну… Короста… то есть, я хочу сказать, этот… этот человек – он три года жил в спальне Гарри. Но если он работал на Сами-Знаете-Кого, как вышло, что он никогда не пытался навредить Гарри?
– Вот видите! – пискнул Петтигрю, тыча в Гермиону покалеченной рукой. – Спасибо тебе! Слышишь, Римус? Я волоса на голове Гарри не тронул! Как ты это объяснишь?..
– Я объясню, – прервал его Блэк. – Ты никогда ничего не делал без выгоды для себя. Волан-де-Морт двенадцать лет в бегах, утратил всю свою силу, говорят, он едва жив. Так чего ради совершать убийство под носом Альбуса Дамблдора? Вот если ты будешь абсолютно уверен, что Тёмный Лорд опять в игре, тогда другое дело. Можно опять бежать под его покровительство. Потому ты и выбрал это пристанище – семью волшебников. Чтобы знать, что происходит в их мире. Вдруг старый хозяин обретёт силу – тогда ты сможешь спокойно к нему вернуться…
Петтигрю несколько раз открывал и закрывал рот – казалось, он утратил дар речи.
– Э-э-э… мистер Блэк… Сириус… – робко проговорила Гермиона.
Услыхав эти слова, Блэк вздрогнул и внимательно взглянул на девочку: очевидно, давно отвык от подобной вежливости.
– Позвольте вас спросить, как… как вам удалось выбраться из Азкабана без помощи тёмной магии?
– Благодарю! – исступлённо выдохнул Петтигрю, отчаянно кивая ей. – В самую точку! Именно это я и хотел…
Но Люпин взглядом заставил его умолкнуть. Блэк чуть нахмурился, глядя на Гермиону, но не потому, что рассердился – казалось, он обдумывает ответ.
– Сам не знаю как, – медленно произнёс он. – Думаю, единственной причиной, почему я не потерял рассудка, была мысль, что я невиновен. Её не назовёшь счастливой мыслью, дементоры не могли высосать её… но она сохранила мой разум и самосознание. А когда приходилось уж совсем круто, я превращался у себя в камере… становился собакой. Вы же знаете, дементоры ничего не видят, – он сглотнул, – они воспринимают людей только через их эмоции… И они ощущали только, что мои чувства в эти часы делаются менее… менее человеческими, менее сложными. Скорее всего, они думали, что я схожу с ума, как все остальные узники. Это их не беспокоило. Но я был очень слаб, и не было никакой надежды, что я с ними справлюсь без волшебной палочки… Летом я увидел Питера на той фотографии… Я догадался, что он в Хогвартсе, рядом с Гарри. Идеальная позиция для нападения, если однажды он проведает, что Тёмный Лорд вновь набирает силы…
Петтигрю мотал головой, безмолвно шевелил губами, но, будто загипнотизированный, не сводил глаз с Блэка.
–…Я не сомневался, он нанесёт удар, когда будут союзники… Продаст им последнего Поттера. Кто тогда посмеет сказать, что он предал Волан-де-Морта? И его примут назад с почестями… Так что видите, я должен был действовать… Ведь я единственный знал, что Питер ещё жив…
Гарри вспомнились слова мистера Уизли, сказанные жене: «Стражи сообщают, Блэк говорит во сне и произносит всегда одни и те же слова: „Он в Хогвартсе“».
– И у меня в голове как будто зажёгся свет. Дементоры не могли мне помешать. Это не было счастливым чувством, это была навязчивая идея, она придавала мне силы, проясняла ум. И однажды вечером, когда дементоры принесли еду, я выскользнул в открытую дверь в облике пса… Им настолько сложнее улавливать чувства животных, что они были сбиты с толку… Я был так истощён, что сумел пролезть сквозь решётки… В обличье пса переплыл пролив, побежал на север и так добрался до окрестностей Хогвартса… Всё это время жил в лесу… Только однажды вышел – уж очень захотелось посмотреть квиддич… Ты летаешь так же здорово, как твой отец, Гарри…
Он посмотрел на Гарри, и тот первый раз не отвёл взгляда.
– Поверь мне, – прохрипел Блэк. – Поверь, Гарри. Я не предавал Джеймса и Лили. Я бы скорее сам умер.
И Гарри поверил. Комок в горле помешал ему говорить, и он просто кивнул.
– Неправда! – Петтигрю упал на колени, словно кивок Гарри был смертным приговором. Подавшись вперёд, он пополз к Сириусу, молитвенно сложив руки. – Сириус… это же я… Питер… твой друг… ты же не станешь…
Блэк оттолкнул его, и Петтигрю опрокинулся.
– На моей мантии и без тебя достаточно грязи!
– Римус! – заголосил Петтигрю, повернувшись теперь к Люпину и умоляюще извиваясь перед ним. – Ведь ты не веришь ему… Разве Сириус не сказал бы тебе, что они переменили план?
– Нет, не сказал бы, если думал, что я шпион, – ответил Люпин. – Наверное, ты именно так и думал и потому не сказал мне, Сириус? – мимоходом заметил он поверх головы Петтигрю.
– Прости меня, Римус, – вздохнул Блэк.
– О чём разговор, Бродяга? – сказал Люпин, закатывая рукава. – Прости и ты меня, что я столько лет считал тебя предателем.
– Да чего уж тут… – Тень улыбки скользнула по измождённому лицу Блэка. И он тоже принялся закатывать рукава. – Убьём его вместе?
– Да, вместе, – сурово произнёс Люпин.
– Не надо, пожалуйста… вы не можете… – заверещал Петтигрю и пополз к Рону. – Рон… Разве я не был тебе добрым другом… Твоим домашним любимцем? Ты не дашь им убить меня, правда? Ты ведь на моей стороне!
Но Рон смотрел на него с отвращением:
– И я разрешал тебе спать в моей постели!
– Мой добрый мальчик… добрый хозяин… Ты не допустишь этого… Я был твоей крысой… ласковым зверьком…
– Крыса, как видно, получилась из тебя лучше, чем человек. И хвастать тут нечем, – жёстко оборвал его Блэк.
Рон побледнел от боли и передвинул сломанную ногу, чтобы Петтигрю не мог до неё дотянуться. Тот развернулся на коленях, подполз к Гермионе и ухватил её за край мантии.
– Милая девочка… умная девочка… Ты… ты не позволишь им… Спаси меня…
Гермиона выдернула мантию из его пальцев и, потрясённая, отступила назад, к стене.
Петтигрю колотила неудержимая дрожь, он медленно повернулся к Гарри.
– Гарри… Гарри… ты так похож на отца… просто вылитый Джеймс…
– Как ты смеешь обращаться к Гарри? – В глазах Блэка полыхнуло бешенство. – Как смеешь смотреть ему в глаза? Говорить о его отце?
– Гарри, – прошептал Петтигрю, подползая к тому и протягивая руки. – Гарри, Джеймс не стал бы меня убивать… Он бы понял, Гарри, он пощадил бы меня…
Блэк с Люпином ухватили Петтигрю за плечи и оттащили. Он плюхнулся на пол, глядя на них снизу вверх и трясясь от ужаса.
– Ты продал Лили и Джеймса Волан-де-Морту. – Блэка тоже била дрожь. – Будешь ещё отрицать это?
Петтигрю зарыдал. Это было жуткое зрелище – он походил на лысого младенца-переростка, съёжившегося на полу.
– Сириус, Сириус, что я мог поделать? Тёмный Лорд… ты себе не представляешь… У него такое оружие, что уму непостижимо… Меня запугали, Сириус, я же никогда не был храбрецом, как ты, Римус или Джеймс… Я не хотел того, что случилось… Меня вынудил Тот-Кого-Нельзя-Называть.
– Не лги! Ты стал его шпионом ещё за год до гибели Джеймса и Лили! Ты был его осведомителем!
– Его… его власть была безгранична, – хлюпнул Петтигрю. – Что бы я выиграл, если бы стал противиться ему?
– Да. Что бы ты выиграл, Питер, в борьбе с самым злым волшебником всех времён? – Блэк клокотал от ярости. – Всего-навсего несколько невинных жизней.
– Ты не понимаешь, Сириус! – проскулил Петтигрю. – Он убил бы меня.
– Значит, надо было умереть, – прорычал Блэк. – Умереть, а не предавать друзей. – Мы бы все так поступили ради тебя!
Блэк и Люпин встали плечом к плечу и подняли волшебные палочки.
– Ты должен был понимать, – произнёс Люпин тихо, – если тебя не убьёт Волан-де-Морт, то это сделаем мы. Прощай, Питер.
Гермиона закрыла руками лицо и отвернулась.
– Нет! – вдруг крикнул Гарри. Он бросился вперёд и загородил Петтигрю, повернувшись к волшебным палочкам. – Нельзя его убивать! – сказал он, задыхаясь. – Нельзя!
И Блэк, и Люпин были потрясены.
– Из-за этого выродка ты лишился родителей, Гарри, – прохрипел Блэк. – Этот пресмыкающийся кусок дерьма хладнокровно убил бы и тебя. И даже не повёл бровью. Ты его сейчас слышал. Для него собственная вонючая шкура значит больше, чем вся твоя семья.
– Знаю, – тяжело дыша, сказал Гарри. – Мы отведём его в замок и передадим дементорам. Они отвезут его в Азкабан… Но не убивайте его.
– Гарри! – простонал Петтигрю и обнял его колени. – Ты… Спасибо тебе… Я не стою этого… Спасибо…
– Прочь от меня! – гневно выпалил Гарри, с омерзением сбрасывая с себя руки Петтигрю. – Я поступаю так не ради тебя. Я уверен, мой отец не захотел бы, чтобы его лучшие друзья стали убийцами из-за такого, как ты.
Никто не шелохнулся и не издал ни звука, лишь слышалось неровное, с присвистом, дыхание Петтигрю, прижавшего к груди кулачки. Блэк с Люпином переглянулись и одновременно опустили палочки.
– Ты – единственный, у кого есть право решать, – признал Блэк. – Но подумай хорошенько… подумай, что он совершил…
– Пусть его отправят в Азкабан, – повторил Гарри. – Он это заслужил, как никто.
Сзади по-прежнему слышалось сопение Петтигрю.
– Ладно, – согласился Люпин. – Гарри, отойди в сторону.
Но Гарри в сомнении не двигался с места.
– Я только свяжу его, – пояснил Люпин. – Ничего больше, клянусь.
Гарри отошёл. Из волшебной палочки Люпина вылетели тонкие шнуры, и через секунду Петтигрю дёргался на полу связанный и с заткнутым ртом.
– Но если ты попытаешься превратиться, Питер, – Блэк потрясал над ним волшебной палочкой, – мы точно тебя убьём. Ты согласен, Гарри?
Гарри посмотрел на жалкую фигуру, скорчившуюся на полу, и кивнул – так, чтобы Петтигрю увидел.
– Ну вот что, – Люпин перешёл на деловой тон, – я, Рон, умею сращивать кости далеко не так хорошо, как мадам Помфри, поэтому пока самое лучшее – наложить шину.
Он подошёл к Рону, коснулся сломанной ноги волшебной палочкой и тихо произнёс:
– Ферула!
Тотчас же ногу обмотали бинты, плотно прижав её к гипсовому лотку. Рон с помощью Люпина встал, осторожно переступил и даже не поморщился.
– Гораздо лучше, – сказал он. – Спасибо.
– А что с профессором Снеггом? – вполголоса спросила Гермиона, глядя на распростёртую фигуру преподавателя.
– Ничего серьёзного. – Люпин склонился над ним и пощупал его пульс. – Просто вы немного… э-э-э… перестарались. Всё ещё без сознания… М-м-м… вероятно, будет лучше, если мы не станем приводить его в чувство, пока благополучно не возвратимся в замок. А доставим его туда вот так… – Он шепнул:
– Мобиликорпус!
Невидимые нити оплели запястья Снегга, шею, колени, тело приняло вертикальное положение, но голова безвольно моталась во все стороны, словно у огромной куклы. Снегг повис в нескольких дюймах над полом, ноги его безжизненно болтались. Люпин подобрал мантию-невидимку и заботливо спрятал её в карман.
– Двоих из нас придётся приковать вот к этому. – Блэк дёрнул Петтигрю за верёвки. – На всякий случай.
– Меня, – предложил Люпин.
– И меня, – рявкнул Рон, прохромав вперёд. Блэк прямо из воздуха сотворил увесистые наручники, Петтигрю распрямился – левая рука скована с правой Люпина, правая – с левой Рона. Лицо Рона скорбно застыло – истинную сущность Коросты он воспринял как личное оскорбление. Живоглот легко спрыгнул с кровати и возглавил выход из комнаты – его хвост, похожий на ёршик для мытья бутылок, был самодовольно задран.
|