Джордан Питерсон 12 правил жизни. Противоядие от хаоса- www. Джордан Питерсон 12 правил жизни противоядие от хаоса
 Скачать 1.91 Mb.
|
|
Все разваливается Целые народы непреклонно отказывались судить реальность, критиковать Бытие, винить Бога. В этом отношении интересно поведение евреев в Ветхом Завете. Они следовали определенным паттернам. Истории Адама и Евы, Каина и Авеля, Ноя и Вавилонской башни очень древние. Их корни загадочным образом теряются во времени. Только после рассказа о Потопе в Книге Бытия начинается история, как мы ее понимаем. Начинается она с Авраама. Его потомки стали еврейским народом Ветхого Завета, также известного как Еврейская Библия. Они принимают завет Яхве – Бога, и так начинаются их узнаваемые исторические приключения. Под руководством великого человека евреи самоорганизуются в общество, а затем в империю. Когда она достигает расцвета, успех порождает гордость и высокомерие. Коррупция поднимает свою уродливую голову. Государство со все большим презрением относится к людям, становится одержимо властью, забывает свой долг перед вдовами и сиротами и отклоняется от векового соглашения с Богом. Тогда является пророк. Он смело и публично оскорбляет авторитарного короля и вероломную страну за их неудачи перед Богом, совершает акт слепой храбрости и говорит им, что грядет Страшный суд. Если его мудрые слова и не полностью игнорируются, то внимают им слишком поздно. Бог поражает свой непокорный народ, обрекая его на разгромное поражение в битве и рабство из поколения в поколение. Евреи каются, винят в своей несчастной судьбе собственные ошибки, придерживаясь Божьего слова. Они повторяют себе, что могли вести себя лучше. Они заново строят свое государство, и цикл начинается снова. Это жизнь. Мы строим структуры, чтобы жить в них. Мы строим семьи, государства и страны. Мы резюмируем принципы, на которых эти структуры основаны, и формулируем системы убеждений. Сначала мы населяем эти структуры и убеждения, как Адам и Ева – рай. Но успех делает нас самодовольными. Мы забываем сосредоточиться. Мы принимаем то, что у нас есть, как должное. Мы закрываем глаза. Мы упускаем, что все меняется, что коррупция укореняется. И все разрушается. Виновата ли в этом реальность – Бог? Или все разрушается, потому что мы были недостаточно внимательны? Когда ураган ударил по Новому Орлеану и город тонул в волнах, была ли это природная катастрофа? Голландцы готовят свои дамбы к худшему шторму за десять тысяч лет. Если бы жители Нового Орлеана последовали этому примеру, трагедии бы не случилось. И об этом было известно. Закон о контроле над наводнениями 1965 года предусматривал усовершенствование дамбы, которая удерживала озеро Пончартрейн. Работы должны были быть закончены к 1978 году. Сорок лет спустя они были выполнены только на 60 %. Умышленная слепота и коррупция привели город к падению. Ураган – стихийное бедствие, деяние Бога. Но неподготовленность в том случае, если необходимость подготовки хорошо известна, – это грех. Это неспособность попасть в цель. А «возмездие за грех – смерть» (Послание к Римлянам 6:23). Древние евреи всегда винили себя, когда все разваливалось. Они действовали так, будто добродетельность реальности – это аксиома, и брали на себя ответственность за свои провалы. Это безумно ответственно. Но какова альтернатива? Только осуждать реальность за ее недостатки, критиковать само Бытие, тонуть в негодовании и желании отомстить. Если вы страдаете, это нормально. Люди ограничены, и жизнь трагична. Если ваше страдание невыносимо и вы начинаете становиться испорченным, тут уже есть о чем задуматься. Приведите в порядок свою жизнь Обдумайте обстоятельства своей жизни. Начните с малого. Использовали ли вы преимущества возможностей, которые вам предложены? Упорно ли вы работаете и делаете карьеру или позволяете горечи и обиде удерживать вас и тянуть вниз? Помирились ли вы с братом? Обращаетесь ли вы с супругом/ супругой и детьми с достоинством и уважением? Есть ли у вас привычки, которые разрушают ваше здоровье и благополучие? Действительно ли вы берете на себя ответственность? Сказали ли вы то, что вам нужно сказать, своим друзьям и членам семьи? Есть ли вещи, которые вы можете сделать, о которых вам известно и которые улучшат ситуацию? Привели ли вы в порядок свою жизнь? Если ответ «нет», вот что можно попробовать: прекращайте делать то, что, как вам известно, неправильно. Начните прямо сегодня. Не тратьте время, спрашивая, откуда вам знать, что то, что вы делаете, неправильно, если вы уверены, что так и есть. Неуместные вопросы могут смутить, а не просветить, и отвлечь вас от действия. Вы можете знать, что что-то правильно или неправильно, не зная, откуда вам это известно. Само Бытие может сообщить вам что-то, что вы не можете ни объяснить, ни выразить. Каждая личность слишком сложна, чтобы полностью знать себя, у всех нас есть мудрость, которую мы не можем постичь. Так что просто остановитесь, когда вы понимаете, пусть даже смутно, что должны остановиться. Перестаньте совершать презренные поступки. Прекратите говорить то, что делает вас слабым и вызывает уколы совести. Говорите только то, что делает вас сильным. Делайте только то, о чем сможете говорить с достоинством. Вы можете использовать собственные стандарты оценки. Вы можете полагаться на собственное руководство. Вы не должны прислушиваться к каким-то внешним, условным кодам поведения. Но также не следует упускать из виду установки вашей культуры. Жизнь коротка, у вас нет времени выяснять все самостоятельно. Мудрость прошлого завоевывалась тяжело, и ваши мертвые предки, может быть, скажут вам нечто полезное. Не вините капитализм, радикальных левых или беззаконие ваших врагов. Не надо реорганизовывать государство, пока вы не упорядочили собственный опыт. Имейте немного смирения. Если вы не можете установить мир в собственном доме, то как вы осмелитесь управлять городом? Позвольте вашей собственной душе направлять вас. Наблюдайте, что произойдет спустя дни и недели. На работе вы начнете говорить то, что действительно думаете. Вы начнете говорить жене или мужу, детям или родителям, чего вы на самом деле хотите и в чем нуждаетесь. Зная, что что-то не сделали, вы будете действовать так, чтобы исправить упущение. В вашей голове все начнет упорядочиваться, как только вы перестанете наполнять ее ложью. Ваш опыт станет лучше, поскольку вы прекратите искажать его ложными действиями. Тогда вы обнаружите свои новые, более тонкие ошибки. Перестаньте совершать и их тоже. После несколько месяцев и лет прилежных попыток ваша жизнь станет проще. Ваши суждения станут лучше. Вы распутаете свое прошлое. Вы станете более сильным и менее ожесточенным. Вы будете более уверенно двигаться в будущее. Вы перестанете обременять свою жизнь ненужными трудностями. Вы останетесь с неизбежными и неприкрытыми трагедиями жизни, но они больше не будут обременены горечью и обманом. Возможно, вы обнаружите, что ваша, теперь уже менее испорченная, душа стала сильнее, чем была бы при иных обстоятельствах, что она способна вынести оставшиеся, необходимые, минимальные, неотвратимые трагедии. Возможно, вы даже научитесь принимать их так, что они останутся трагичными – просто трагичными, – но не скатятся в настоящий ад. Возможно, ваши тревожность, безнадежность, обида и гнев, какими бы убийственными они ни были в начале, отступят. Возможно, ваша неиспорченная душа увидит тогда свое существование как нечто действительно хорошее, что-то, что стоит чествовать даже перед лицом нашей уязвимости. Возможно, вы станете еще более могущественной силой мира и добра. Возможно, тогда вы увидите, что если бы все люди поступили так со своей жизнью, мир перестал бы быть обителью зла, а если продолжить попытки, возможно, и местом трагедии тоже. Кто знает, каким было бы существование, если бы мы все решили стремиться к лучшему? Кто знает, каких вечных небес может достичь наш дух, очищенный правдой, устремленный ввысь, прямо здесь, на падшей земле? Прежде чем критиковать мир, наведите идеальный порядок у себя дома. Правило 7 Стремитесь к тому, что наполнено смыслом (а не к тому, что выгодно) Получайте, пока получать – хорошо Жизнь – это страдание. И это понятно. Нет другой такой базовой, неопровержимой истины. Это именно то, что говорит Бог Адаму и Еве прямо перед тем, как выставить их из Рая. Жене сказал: умножая умножу скорбь твою в беременности твоей; в болезни будешь рождать детей; и к мужу твоему влечение твое, и он будет господствовать над тобою. Адаму же сказал: за то, что ты послушал голоса жены твоей и ел от дерева, о котором Я заповедал тебе, сказав: «Не ешь от него», проклята земля за тебя; со скорбью будешь питаться от нее во все дни жизни твоей; терние и волчцы произрастит она тебе; и будешь питаться полевою травою; в поте лица твоего будешь есть хлеб, доколе не возвратишься в землю, из которой ты взят, ибо прах ты и в прах возвратишься. (Книга Бытия 3:16–19] И что с этим делать? Каков простейший, самый очевидный и самый прямой ответ? Стремиться к удовольствию. Следовать своим импульсам. Жить ради момента. Делать то, что выгодно. Врать, мошенничать, воровать, изменять, манипулировать – только бы не попасться. В абсолютно бессмысленной Вселенной – какая разница? И эта идея совсем не нова. Тот факт, что жизнь – это трагедия, и страдание – ее часть, очень долго использовался, чтобы оправдать стремление к немедленному и эгоистичному удовлетворению. Неправо умствующие говорили сами в себе: «Коротка и прискорбна наша жизнь, и нет человеку спасения от смерти, и не знают, чтобы кто освободил из ада. Случайно мы рождены и после будем как небывшие: дыхание в ноздрях наших – дым, и слово – искра в движении нашего сердца. Когда она угаснет, тело обратится в прах, и дух рассеется, как жидкий воздух; и имя наше забудется со временем, и никто не вспомнит о делах наших; и жизнь наша пройдет, как след облака, и рассеется, как туман, разогнанный лучами солнца и отягченный теплотою его. Ибо жизнь наша – прохождение тени, и нет нам возврата от смерти: ибо положена печать, и никто не возвращается. Будем же наслаждаться настоящими благами и спешить пользоваться миром, как юностью; преисполнимся дорогим вином и благовониями, и да не пройдет мимо нас весенний цвет жизни; увенчаемся цветами роз прежде, нежели они увяли; никто из нас не лишай себя участия в нашем наслаждении; везде оставим следы веселья, ибо это наша доля и наш жребий. Будем притеснять бедняка праведника, не пощадим вдовы и не постыдимся многолетних седин старца. Сила наша да будет законом правды, ибо бессилие оказывается бесполезным. (Книга Премудрости Соломона 2:1-11) Удовольствие от выгоды может быть мимолетным, но это, тем не менее, удовольствие, это то, что можно противопоставить ужасу и боли существования. Каждый сам за себя, и своя рубашка ближе к телу, как гласят старые поговорки. Почему бы просто не взять все, что можно, при первой же возможности? Почему бы не решиться жить таким образом? Или есть какая-то альтернатива, более мощная и непреодолимая? Наши предки выработали очень хитрые ответы на такие вопросы, но мы все равно их не до конца понимаем. Это потому, что они проявляются главным образом в ритуалах и мифах, и даже там не полностью сформулированы. Мы разыгрываем их и представляем в историях, но мы все еще недостаточно мудры, чтобы точно их выразить. Мы все еще шимпанзе в труппе, волки в стае. Мы знаем, как себя вести. Знаем, кто есть кто и почему. Мы научились этому на собственном опыте. Наше знание формировалось благодаря нашему взаимодействию с другими. Мы установили предсказуемые рутинные правила и схемы поведения, но мы не понимаем их по-настоящему и не знаем, откуда они произошли. Они развивались на протяжении длительного времени. Никто их открыто не формулировал, по крайней мер в самом далеком прошлом, хотя мы всегда говорили друг другу, как действовать. Как бы то ни было, однажды, не так давно, мы проснулись. Мы уже действовали, а теперь стали замечать, что именно делаем. Стали использовать свои тела как инструменты для репрезентации собственных действий. Стали имитировать и драматизировать. Мы изобрели ритуал. Мы стали выражать действиями личный опыт. А потом начали рассказывать истории. Мы зашифровали в них наблюдения за своей собственной драмой. Таким образом, информация, которая поначалу была просто встроена в наше поведение, стала воспроизводиться в наших историях. Но мы не знали и все еще не знаем, что все это значит. Библейский рассказ о рае и грехопадении – одна из таких историй, созданная нашим коллективным воображением, работающая на протяжении веков. Она дает глубокую оценку природе Бытия, указывает путь к концептуализации и действию, хорошо подходящим к этой природе. Писание гласит, что в саду Эдема, еще до того как пробудилось самосознание, человеческие существа были безгрешны. Наши прародители, Адам и Ева, прогуливались вместе с Богом. Затем, искушенная змеем, первая пара вкусила плод с Древа познания добра и зла, открыла Смерть и уязвимость и отвернулась от Бога. Человечество было изгнано из Рая и начало свое полное усилий нравственное существование. Вскоре после этого вводится идея жертвы – начиная со случая Каина и Авеля, развиваясь в авраамических приключениях и Исходе: после долгих размышлений и борьбы человечество учится тому, что расположение Бога можно заслужить, а его гнев – предотвратить с помощью надлежащей жертвы, и что кровавые убийства могут совершать те, кто не желает или не способен таким образом преуспеть. Откладывая вознаграждение Принося жертвы, наши предки начали вырабатывать следующий принцип: можно достигнуть лучшего в будущем, отказываясь от чего-то ценного в настоящем. Вспомните, если хотите, что необходимость работать – это одно из проклятий, наложенных Богом на Адама и его потомков вследствие первородного греха. Пробуждение Адама навстречу основополагающим ограничениям Бытия – своей уязвимости, своей смертности – эквивалентно тому, что он открывает будущее. Будущее – это смерть, и хорошо если не скорая. Свою кончину можно отсрочить с помощью работы, жертвуя сейчас ради выгоды потом. Нет сомнения, что в том числе и по этой причине концепция жертвы представлена в библейской главе, следующей сразу за драмой грехопадения. Невелика разница между жертвой и работой. И то и другое, однозначно, – человеческий удел. Иногда животные действуют так, будто работают, но на самом деле они просто следуют указаниям собственной природы. Бобры строят плотины. Они делают это, потому что они бобры, а бобры строят плотины. Делая это, они не думают: «Да, хотелось бы мне вместо этого нежиться на пляже в Мексике с моей подружкой». Как бы это ни было прозаично, подобная жертва – работа – представляет собой откладывание вознаграждения, но это слишком мирская фраза, чтобы описывать нечто, имеющее столь глубокое значение. Открыв для себя, что вознаграждение может быть отложено, человек одновременно открыл время, а заодно и причинно- следственную связь (по крайней мере причинную силу добровольного человеческого действия). Давным-давно, в тумане далеких времен, мы стали понимать, что реальность устроена так, будто с ней можно договориться. Мы научились тому, что, если вести себя должным образом сейчас, в настоящем, – регулировать свои импульсы, учитывать положение других, – мы можем получить вознаграждение в будущем, во времени и пространстве, каких еще не существовало. Мы стали обуздывать, контролировать и организовывать свои импульсы, чтобы перестать мешать другим людям и своим собственным будущим «я». Это было то же самое, что организовать общество: обнаружение причинных отношений между нашими сегодняшними попытками и качеством завтрашней жизни породило социальный контракт, который поддерживает сегодняшнюю работу (главным образом в форме обещаний). Понимание зачастую приходит до того, как его можно выразить, – так ребенок выясняет, что значит «мать» и «отец», прежде чем способен дать выраженное определение этим ролям 116 . Акт ритуального посвящения Богу был ранним и сложным выражением идеи о пользе откладывания. Огромный концептуальный путь был проделан от простой пирушки на голодный желудок до откладывания запасов копченого мяса для себя самого на конец дня или для кого-то, кто отсутствует. Много времени требуется, чтобы научиться откладывать что-то на потом для себя или чтобы делиться с кем-то другим (а это почти то же самое, что делиться с будущим собой). Гораздо более простая и распространенная практика – эгоистично и незамедлительно сожрать все, на что хватает глаз. Овладение искусством откладывания шло постепенно: сначала краткосрочное хранение, откладывание на будущее, репрезентация отложенного в форме записей и, позднее, в форме валюты и, наконец, хранение денег в банке или другом учреждении. Некоторые концепции были промежуточными, иначе не возник бы полный спектр наших практик и идей вокруг жертвования, работы и их репрезентации. Наши предки разыгрывали драму, воплощали вымысел: они персонифицировали силу, которая управляет судьбой, как дух, с которым можно договариваться, торговаться, как будто это другое человеческое существо. И, что самое удивительное, это работало. Отчасти причина в том, что будущее во многом состоит из других человеческих существ, иногда именно из тех, кто наблюдал и оценивал малейшие детали вашего поведения в прошлом. Отсюда не так далеко до Бога, сидящего в вышине, отслеживающего каждое ваше движение и записывающего все в большую книгу для дальнейших рекомендаций. Это продуктивная символическая идея: будущее – осуждающий отец. Это хорошее начало. Но тут, в связи с открытием жертвы, в связи с открытием работы, возникают два дополнительных, архетипичных, фундаментальных вопроса. Оба связаны с предельным расширением работы, и заключается она в том, чтобы жертвовать сейчас и приобрести потом. Первый вопрос. Чем нужно жертвовать? Маленькие жертвы могут быть достаточными для решения маленьких, отдельных проблем. Значит, более большие и комплексные жертвы, вероятно, смогут решить целый массив больших и сложных проблем, все за один раз. Это труднее, но, может быть, лучше. Например, дисциплина в медицинском училище не даст юному студенту, королю тусовок, вести привычную распутную жизнь. Отказаться от такого образа жизни – это жертва. Но врач, которым он станет, сможет накормить свою семью. Это большие трудности, разведенные, словно в воде, в большом временном периоде. Итак, жертвы нужны, чтобы улучшить будущее, и большие жертвы могут быть лучше маленьких. А теперь второй вопрос, или, на самом деле, целый набор связанных друг с другом вопросов. Мы установили основной принцип: жертва улучшит будущее. Но принцип еще надо конкретизировать. Нужно понять всю его полноту и значение. Что в самых крайних, предельных случаях подразумевает идея о том, что жертва сделает будущее лучше? Где границы этого базового принципа? Для начала мы должны спросить: «Какая жертва наибольшая, самая эффективная и удовлетворительная?», а затем: «Насколько хорошим будет лучшее из возможных будущих, если мы принесем самую эффективную жертву?» Как уже упоминалось, библейская история Каина и Авеля, сыновей Адама и Евы, следует сразу за историей об изгнании из Рая. На самом деле эти братья – первые обычные люди, ведь их родители были созданы самим Богом, а не появились на свет стандартным образом. Каин и Авель живут в истории, а не в раю. Они должны работать. Они должны приносить жертвы, чтобы удовлетворить Бога, и они это делают, на алтаре и с должным ритуалом. Но все усложняется. Жертвоприношения Авеля удовлетворяют Бога, а жертвоприношения Каина – нет. Авель многократно вознагражден, а Каин нет. Не совсем понятно почему, хотя текст активно намекает на то, что Каин просто приносил жертвы без души. Может, качество его даров было низким. Может, его дух был завистлив. А может, Бог был раздосадован по каким-то одному Ему ведомым причинам. Все это вполне реалистично, включая неопределенность объяснений. Не все жертвы одинаковы по качеству. Больше того, зачастую жертвы, которые кажутся более качественными, не вознаграждаются лучшим будущим, и непонятно почему. Почему Бог недоволен? Что должно измениться, чтобы Он был удовлетворен? Это трудные вопросы, и все их задают, постоянно, даже если сами того не замечают. Задавать такие вопросы – все равно что думать. Осознание того, что удовольствие можно с пользой для себя предвосхитить, пришло к нам с большим трудом. Оно абсолютно противоположно нашим древним, фундаментальным животным инстинктам, которые требуют немедленного удовлетворения, особенно в условиях депривации, неизбежной и привычной. На этом сложности не заканчиваются: откладывание удовольствия полезно, только когда цивилизация достаточно себя стабилизирует, чтобы гарантировать отложенное вознаграждение в будущем. Если все, что вы сохраняете, будет разрушено или украдено, нет смысла сохранять. Вот почему волк пожирает 9 килограммов сырого мяса за один присест. Он не думает: «Боже, ненавижу кутить. Надо отложить немного на следующую неделю». Так как же два этих невероятных и вместе с тем необходимых достижения – откладывание и стабилизация общества в будущем – смогли себя проявить? Дело в прогрессивном развитии: от животного к человеку. Оно, конечно, идет не безошибочно, но основным нашим целям служит. Прежде всего, у нас избыток еды. Его обеспечивают огромные туши мамонтов и других травоядных гигантов (мы съели много мамонтов. Возможно, даже всех). Когда убито большое животное, остается кое-что на потом. Сначала это обнаруживается случайно, но в конечном счете пользу этого «на потом» начинают признавать. В то же время развивается некоторое предварительное представление о жертвоприношении: «Если я немножко оставлю на потом, даже если мне хочется этого сейчас, я не буду голодным позже». Это предварительное представление развивается до следующего уровня: «Если я немножко оставлю на потом, и я сам, и те, о ком я забочусь, не будут голодными». А потом еще до следующего: «Возможно, я не могу съесть всего этого мамонта, но и хранить оставшееся долго тоже не могу. Может, стоит скормить часть другим людям. Может, они это запомнят и отдадут мне немного своего мамонта, когда у них он будет, а у меня нет. Тогда у меня будет немного мамонта сейчас и еще немного мамонта потом. Это хорошая сделка. И, может, те, с кем я поделюсь, станут мне больше доверять. Может, после этого мы всегда сможем сторговаться». Так «мамонт» становится «будущим мамонтом», а «будущий мамонт» – «личной репутацией». Так появился социальный контракт. Делиться – не значит отдавать то, что вы цените, и ничего не получать взамен. Это то, чего боится каждый ребенок. Но на самом деле делиться – значит инициировать процесс сделки. Ребенок, который не может делиться – не может торговаться, – не может обзавестись друзьями, потому что иметь друзей – это форма сделки. Бенджамин Франклин однажды предположил, что новосел может попросить соседа оказать ему услугу, процитировав старую максиму: «Тот, кто однажды сделал вам добро, будет скорее готов сделать его снова, чем тот, кому вы сами помогли» 117 . По мнению Франклина, просьба об услуге (конечно, если речь не идет о какой-нибудь крайности) – это самое действенное и быстрое приглашение к социальному взаимодействию. Когда новосел просит соседа об услуге, он предоставляет тому возможность показать себя как хорошего человека при первом же знакомстве. К тому же теперь и сосед может попросить новосела об ответной услуге, ведь за последним теперь должок, и это увеличивает взаимную близость и доверие. Таким образом обе стороны могут преодолеть естественную нерешительность и обоюдный страх перед незнакомцем. Лучше иметь что-то, чем ничего. И лучше щедро делиться тем, что у вас есть. А еще лучше прославиться благодаря своей щедрости. Это надолго. Это надежно. Подойдя к этим абстрактным рассуждениям, мы можем наблюдать, как закладывалась основа концепций надежности, честности и щедрости. Появилась основа выраженной нравственности. Производительный, правдивый человек, который делится с другими, – прототип хорошего гражданина и хорошего человека. И вот мы видим, как из простого наблюдения, что запасы – это хорошо, могут вырасти самые высокие моральные принципы. Похоже, по мере развития человечества происходило следующее. Сначала были бесконечные десятки и сотни тысяч лет до возникновения письменной истории и драматургии. На протяжении этого времени начинают закладываться сдвоенные практики откладывания и обмена. Происходит это медленно и болезненно. Затем их начинают представлять как метафорическую абстракцию в виде ритуалов и сказаний о жертвоприношении. Говорят примерно таким образом: «Похоже, в Небе существует могущественная Фигура, которая все видит и судит тебя. Похоже, когда ты отказываешься от чего-то, что ты ценишь, Он радуется. А ты хочешь Его радовать, потому что если ты не будешь этого делать, разверзнется ад. Так что практикуй жертвоприношения и делись, пока не станешь в этом экспертом, и тогда у тебя все будет хорошо» [7] Никто ничего такого не говорил, по крайней мере в столь откровенной и прямой форме. Но это подразумевалось в практических действиях, а затем в историях. Сначала было действие ("так и должно было быть, ведь животные, которыми мы когда-то были, могли действовать, но не могли думать). Сначала была скрытая, неопознанная ценность (действия, которые предшествовали мысли, воплощали ценность, но не выявляли ее). Люди многие тысячи лет наблюдали успехи и провалы. Мы обдумали их и пришли к заключению: те из нас, кто успешны, откладывают вознаграждение. Те из нас, кто успешны, торгуются с будущим. Появляется великая идея; все яснее становится форма, которую она принимает, все понятнее истории, в которых она выражается. В чем разница между успешным и неуспешным? В успешной жертве. Все становится лучше, когда успешные приносят жертвы. Вопросы становятся все более точными и вместе с тем широкими: какая жертва наибольшая из возможных? Какая принесет самые лучшие результаты? И ответы делаются все более глубокими и осмысленными. Бог западной традиции, как и многие другие боги, требует жертвы. Мы уже изучали, почему это так. Но иногда он заходит еще дальше. Он требует не просто жертвы, но жертвы, заключенной именно в том, что наиболее любимо. Это максимально ярко запечатлено (и самым запутанным образом представлено) в истории Авраама и Исаака. Авраам, любимец Бога, долго хотел сына, и Бог отчетливо пообещал ему исполнить это желание – после долгого откладывания и при обстоятельствах, которые кажутся невозможными (пожилой возраст Авраама и его жены, а также ее бесплодие). Довольно скоро, когда чудесным образом рожденный Исаак был еще ребенком, Бог в корне меняет поведение: безрассудно, в манере, что кажется абсолютно варварской, требует, чтобы его преданный слуга предложил своего сына в жертву. История заканчивается счастливо: Бог посылает ангела, чтобы остановить послушную руку Авраама, и принимает барана вместо Исаака. Это хорошо, но не проясняет ключевой вопрос: почему Богу необходимо зайти так далеко? Почему он – почему судьба – выдвигает такие требования? Начнем наш анализ с трюизма, сильного, самоочевидного, однако недооцененного: иногда дела идут нехорошо. Похоже, это во многом связано с ужасной природой мира, с его бедствиями, голодом, тираниями и предательствами. Но здесь лежит камень преткновения: иногда, когда дела идут нехорошо, причина не в мире. Причина в том, что мы больше всего ценим лично. Почему? Потому что до неопределенной степени мир раскрывается через модель ваших ценностей (подробнее об этом – в Правиле 10). Если мир, который вы видите, это не тот мир, который вы хотите, пора пересмотреть ваши ценности. Пора избавиться от своих нынешних предпосылок. Пора отпустить. Возможно, даже пора пожертвовать тем, что вы больше всего любите, чтобы стать тем, кем вы можете стать, вместо того чтобы оставаться тем, кто вы есть. Есть старая и, возможно, апокрифическая история о том, как поймать обезьяну. Она очень хорошо иллюстрирует набор таких идей. Прежде всего, вам надо найти большой кувшин с узкой горловиной, достаточно широкий в диаметре вверху, чтобы обезьяна могла просунуть туда свою лапу. Затем нужно частично наполнить сосуд камнями, чтобы он стал слишком тяжелым для обезьяны и она не могла его унести. Потом надо рассыпать немного угощения, которое любят эти животные, возле сосуда, чтобы привлечь к его содержимому одну или несколько обезьян. Обезьяна придет, протиснет лапу в узкое горлышко и схватит содержимое, ведь хватать – это хорошо. Но теперь она не сможет вытащить свой кулак, наполненный приманками, из слишком узкого горлышка сосуда. Иначе придется разжать кулак и отказаться от того, что у нее уже есть. А этого она не сделает. Охотник на обезьян может просто подойти к сосуду и схватить ее. Животное не пожертвует частью, чтобы сохранить целое. Отказ от чего-то ценного обеспечивает будущее процветание. Нечто ценное, принесенное в жертву, удовлетворяет Бога. Что наиболее ценно и является лучшей жертвой или что, по крайней мере, является символом такой жертвы? Отборный кусок мяса. Лучшее животное в стаде. Самая дорогая собственность. А что еще выше этого? Нечто глубоко личное, от чего больно отказаться. Возможно, это символизируется настойчивостью Бога, который требует, чтобы Авраам совершил обрезание как часть жертвенного ритуала. Часть символическим образом искупает целое. Что превыше этого? Что имеет еще более близкое отношение к целому человеку, чем его часть? Что составляет решающую жертву ради получения решающей награды? Связь с ребенком очень тесна. Жертва матери, предлагающей миру свое дитя, глубоко выражена в великой скульптуре Микеланджело – «Пъета». Микеланджело создал Марию, созерцающую своего сына, распятого и загубленного. Это ее вина. Через нее пришел Он в этот мир и в величайшую драму Бытия. Правильно ли приносить ребенка в этот ужасный мир? Каждая женщина задается этим вопросом. Одни отвечают «нет», и у них есть на то свои причины. Мария добровольно отвечает «да», в полной мере понимания, что будет дальше, – как и все матери, если они позволяют себе видеть. Если это делается добровольно, то это проявление высочайшей смелости. В свою очередь, сын Марии, Христос, предлагает Себя Богу и миру для предательства, мучения и смерти – до состояния отчаяния на кресте, когда он выкрикивает эти ужасные слова: «Боже Мой, Боже Мой! Для чего Ты Меня оставил?» (Евангелие от Матфея 27:46). Это архетипичная история человека, который отдает все ради лучшего, который предлагает свою жизнь для улучшения Бытия, который позволяет Божьей воле полностью проявить себя в пределах одной конечной жизни. Это модель для благородного человека. Но в случае с Христом, когда Он жертвовал Собой, Бог, Его Отец, жертвовал Своим сыном. Вот почему христианская драма жертвоприношения Сына и самого Себя архетипична. Это история на грани, где невозможно представить ничего более экстремального, ничего более великого. Это само определение «архетипичного». В этом суть религиозного. Боль и страдание определяют мир. В этом не может быть сомнений. Жертвоприношение может на время сдержать боль и страдание, в большей или меньшей степени, и большие жертвы делают это эффективнее, чем меньшие. В этом тоже не может быть сомнений. В душе у каждого есть это знание. Значит, тот, кто хочет смягчить страдание – кто хочет исправить недостатки Бытия, кто хочет, чтобы сбылось самое лучшее из возможного в будущем, кто хочет создать Небеса на Земле, – принесет величайшую из всех жертв, пожертвует собой и ребенком, всем, что любит, чтобы жить жизнью, направленной на Добро. Он откажется от выгоды. Он будет следовать по пути наибольшего значения. И таким образом он принесет спасение в этот отчаявшийся мир. Но возможно ли это? Не слишком ли много мы спрашиваем с отдельного человека? Ведь все это здорово и хорошо для Христа, но Он был настоящим Сыном Божьим. Однако у нас есть и другие примеры, куда менее мифологизированные и архетипичные. Возьмем хотя бы историю Сократа, древнегреческого философа. Он провел целую жизнь в поисках правды, занимаясь образованием своих соотечественников. А потом Сократ предстал перед судом за преступления против города- государства Афины, своей родины. Его обвинители предоставили ему множество возможностей просто уйти и избежать беды 118 . Но великий мудрец уже обдумал и отверг такой курс действий. Его спутник Гермоген наблюдал, как Сократ обсуждает «любой и каждый предмет» 119 , кроме суда, и спросил, почему философ кажется таким равнодушным. Сначала Сократ ответил, что всю жизнь готовился защищать себя 120 , но потом произнес нечто более мистическое и значительное: когда он специально пытался разработать стратегии, которые привели бы к его оправданию «по справедливости или в обход правил» 121 или когда просто обдумывал свои потенциальные действия в суде 122 , он обнаружил, что его останавливает божественный знак: его внутренний дух, голос или демон. Сократ даже говорил об этом голосе в суде 123 . Он сказал, что одно из его отличий от других людей 124 – в абсолютной готовности прислушаться к предупреждениям голоса – прекратить говорить и действовать, когда голос возражает. Сами боги считали его мудрее других людей, не в последнюю очередь по этой причине. Так полагал даже Дельфийский оракул, считавшийся надежным судьей в подобных вопросах 125 . Поскольку надежный внутренний голос Сократа возражал против бегства и даже против самозащиты, тот радикально изменил свой взгляд на значение этого суда. Он начал считать, что это скорее благословение, чем проклятие. Он сказал Гермогену, что понял: дух, которому он всегда внимал, возможно, предлагает ему выход из жизни – «простейший и наименее утомительный для друзей» 126 , в «здоровом теле и духе, способном проявить доброту» 127 , в отсутствие «мук болезни» и неприятностей крайней старости 128 . Решение Сократа принять судьбу позволило ему отставить в сторону ужас перед лицом самой смерти до суда, во время него, после вынесения приговора 129 и даже еще позже, уже во время казни 130 . Он видел, что его жизнь была настолько богатой и полной, что он мог отпустить ее с благодарностью. У него была возможность привести свои дела в порядок. Он видел, что может избежать ужасного медленного упадка грядущих лет. Он начал понимать все происходящее с ним как подарок богов. Поэтому ему и не требовалось защищать себя от обвинителей – по крайней мере не для того, чтобы его объявили невиновным, и не для того, чтобы избежать судьбы. Вместо этого он поменялся ролями с судьями, обратился к ним в такой манере, которая позволяет понять, почему городской совет хотел убить этого человека. А потом он принял яд как мужчина. Сократ отверг выгоду и необходимость манипулирования, которая ее сопровождает. Вместо этого при самых ужасных условиях он выбрал поддерживать свое стремление к смыслу и истине. Две тысячи пятьсот лет спустя мы вспоминаем его решение и находим в нем утешение. Чему мы можем благодаря этому научиться? Если вы перестанете лгать и будете жить в соответствии с тем, что говорит вам совесть, вы сможете сохранить благородство даже перед лицом величайшей опасности; если вы честно и отважно соблюдаете высочайшие идеалы, вы получите больше уверенности и силы, чем может предложить близорукая сосредоточенность на собственной безопасности; если вы живете правильно, сполна, вы откроете смысл настолько глубокий, что он защитит вас даже от страха смерти. Может ли это быть правдой? |