Доклад по истории. Доклад Петрашевцыпервые русские социалисты
 Скачать 26.33 Kb.
|
|
Доклад «Петрашевцы-первые русские социалисты» Зарождение социалистической мысли в России Расправившись с декабристами, Николай I отнюдь не обрел спокойствия. Всю жизнь его преследовала боязнь заговоров и тайных обществ. Одним из самых первых его мероприятий после вступления на престол была организация значительно более жесткой, чем ранее, системы охранительных мер. Для усиления обычной полицейской деятельности был создан «высший» полицейский орган – III отделение «собственной его императорского величества» канцелярии, которому был для усиления придан корпус жандармов. Новый царь мечтал превратить страну в чиновничье-военную машину, своего рода грандиозную казарму, где каждый человек должен находиться на предназначенном ему месте, беспрекословно исполнять приказания высших инстанций, ни в коем случае не проявлять «всезнайства и противоречия». Всякое нарушение субординации, «иерархии» должно было строго караться. Попытки некоторых журналистов печатать весьма робкие, но все же самостоятельные проблемные статьи обычно заканчивались весьма плачевно — запрещением журнала. В 1832 был закрыт журнал И.В. Киреевского «Европеец», в 1834 — «Московский телеграф» Н.А. Полевого, в 1836 — «Телескоп» Н.И. Надеждина. Были усилены сословные различия между учебными заведениями. Однако, несмотря на все репрессивные меры, антисамодержавное и антикрепостническое движение в России хотя и ослабло, но не было полностью уничтожено. Прежде всего не были спокойны народные массы: то в одной, то в другой губернии стихийно возникали разрозненные выступления крестьян против помещиков, вспыхивали бунты в городе и деревне в связи с эпидемиями холеры, волнения в армии и флоте, крупное восстание в новгородских («аракчеевских») военных поселениях в 1831 году, восстания горнозаводских рабочих на Урале. Однако все эти выступления царское правительство беспощадно подавляло. С середины 1830-х годов в России происходит некоторый спад народных волнений, но с начала 1840-х годов их количество и размах возрастают очень заметно И после 1825 года, как бы следуя декабристской традиции, продолжали организовываться, нелегальные кружки, тайные общества, где изучалась запрещенная литература, обсуждались вопросы, связанные с возможным восстанием против монархического строя. Радикальное направление Во второй половине 20-х - первой половине 30-х годов характерной организационной формой антиправительственного движения стали малочисленные кружки, появлявшиеся в Москве и в провинции, где не так сильно, как в Петербурге, утвердился полицейский надзор и шпионаж. Их члены разделяли идеологию декабристов и осуждали расправу с ними. Вместе с тем они пытались преодолеть ошибки своих предшественников, распространяли вольнолюбивые стихи, критиковали правительственную политику. Тайные организации первой половины 30-х годов XIX века имели, в основном, просветительский характер. Вокруг Н.В. Станкевича, В.Г. Белинского, А.И. Герцена и Н.П. Огарева сложились группы, члены которых изучали отечественные и иностранные политические произведения, пропагандировали новейшую западную философию. В 1831 году образовалось "Сунгуровское общество", названное по имени его руководителя, выпускника Московского университета Н.П. Сунгурова. Студенты, члены организации, восприняли идейное наследие декабристов. Они выступали против крепостничества и самодержавия, призывали к введению в России конституции. Они не только занимались просветительской деятельностью, но и разрабатывали планы вооруженного восстания в Москве. Все эти кружки действовали непродолжительное время. Они не выросли в организации, способные оказать серьезное влияние на изменение политического положения в России. Для второй половины 30-х годов характерен спад общественного движения в связи с разгромом тайных кружков, закрытием ряда передовых журналов. Многие общественные деятели увлеклись философским постулатом Гегеля «все разумное действительно, все действительное разумно» и на этой основе пытались примириться с «гнусной», по оценке В.Г. Белинского, российской действительностью. В 40-е годы XIX века в радикальном направлении наметился новый подъем. Он был связан с деятельностью В.Г. Белинского, А.И. Герцена, Н.П. Огарева, М.В. Буташевича-Петрашевского и других. М.В. Буташевич-Петрашевский. Биография. Михаил Васильевич Буташевич-Петрашевский родился в Петербурге 1 ноября 1821 года в семье известного хирурга, лечившего крупных деятелей России. Крестником Петрашевского был сам Александр I. В 1832-1839 годах воспитывался в Царскосельском лицее. Несмотря на хорошие успехи, из-за эксцентричности и постоянных столкновений с начальством был выпущен с самым низким чином 14-го класса. В 1840 году поступил на службу переводчиком в Министерство иностранных дел и одновременно - на юридический факультет Петербург, университета, получив в 1841 году диплом кандидата. Еще в первой половине 40-х годов познакомился с учением французского социалиста-утописта Шарля Фурье. Также он хорошо знал труды и сенсимонистов, и великого английского утописта Роберта Оуэна, и немецкого материалиста Людвига Фейербаха. До европейских революций 1848 года большинство произведений передовых западных мыслителей не было запрещено в России – цензоры не сразу поняли «вред» их идей. Запрещенные книги тоже проникали в страну, и Петрашевскому удалось составить прекрасную библиотеку из трудов демократов и утопических социалистов. Печатно-пропагандистские замыслы Петрашевского В целях пропаганды своих материалистических и демократических идей утопического социализма Петрашевский принял участие в издании «Карманного словаря иностранных слов, вошедших в состав русского языка». С помощью Валериана Майкова, разделявшего идеи утопистов, в 1845 году удалось издать выпуск словаря (до слова «Марионетки»). Второй выпуск словаря (до слова «Орден») вышел уже под редакцией Петрашевского, большинство статей этого тома написано им. В статьях «Натуральное состояние», «Непотизм», «Новаторсгво», «Новатор», «Нормальное состояние», «Овенизм», «Органическая эпоха», «Организация производства или произведения» излагаются идеи утопических социалистов. Золотой век, подчеркивал Петрашевский вслед за Сен-Симоном, не позади, а впереди нас: человечеству присуще бесконечное совершенствование. Всестороннее и гармоническое развитие личности должно стать идеалом нормального общества: не личность нужно приносить в жертву обществу, а само общество должно быть так организовано, чтобы оно максимально удовлетворяло потребности каждого. Только тогда будет достигнуто счастье человечества. Если же в современном обществе господствует зло, процветают насилие и порок, люди не равны по состояниям и по положению, между ними растет вражда, то необходимо радикально «изменить формы организации» общества. Человечество должно добровольно объединиться в коллективы, в ассоциации, создать общую собственность на орудия производства, материалы, на недвижимые ценности, и каждый будет получать свою долю дохода пропорционально «содействию, оказанному им в умножении общественного богатства». В апреле 1846 года второй выпуск словаря поступил в книжные магазины. Петрашевский запутал цензора Крылова многочисленными вставками и поправками в рукописи, так что в результате уже невозможно было понять, что цензор читал и утверждал, а что вписано потом, без его ведома. Корректуру же из типографии Крылов не читал, то ли по лени, то ли по легкомысленному доверию, и, таким образом, словарь вышел из печати и поступил в продажу в совершенно бесцензурном виде, с обилием антимонархических и антиклерикальных тирад, не говоря уже о пропаганде социалистических идей. Правда, и петербургский цензурный комитет, и министр народного просвещения граф С.С. Уваров спустя несколько дней спохватились и запретили второй выпуск словаря, но было уже поздно: около 400 экземпляров разошлось; оставшиеся 1600 экземпляров были впоследствии уничтожены. Позднее правительство заметило крамольность и первого выпуска; обсуждалось увольнение Крылова от должности цензора, но в 1849 году уволили самого министра Уварова. Новый министр, князь П. А. Ширинский-Шихматов, хорошо относившийся Крылову, ограничился выговором. Так произошел первый конфликт Петрашевского с самодержавной властью, закончившийся пока для него безболезненно. Белинский напечатал в «Отечественных записках» (1845, №5) рецензию, в которой дал весьма высокую оценку первому выпуску, поэтому на словарь обратили внимание, и еще до выхода второго выпуска. Весной 1848 года в Петербургской губернии должны были состояться дворянские выборы. Петрашевский отпечатал перед выборами литографированную записку под заглавием «О способах увеличения ценности дворянских или населенных имений», в которой предлагал разрешить купцам покупать помещичьи земли вместе с крестьянами, которые при этом переставали быть крепостными, и уравнять таких купцов с помещиками в дворянских собраниях; организовать по стране широкую сеть кредитных учреждений, банков, сберегательных касс в помощь землевладельцам, улучшить судопроизводство и надзор за администрацией и т. д. По существу это была попытка постепенного преобразования крепостнической системы. Петрашевский отпечатал свою записку более чем в 200 экземплярах. Он раздавал ее петербургским дворянам, съехавшимся для участия в выборах; естественно, распространял среди участников своего кружка, а также рассылал ее знакомым по всей стране: в Киев, Казань, Тамбов, Ярославскую губернию. Крепостники враждебно встретили записку Петрашевского. Потемкин передал Петрашевскому устное запрещение Николая I рассуждать о подобных предметах. Кружок петрашевцев Самой значительной организацией русских утопических социалистов стал кружок Петрашевского. Он начал создаваться осенью 1845 года. По имени руководителя одного из них - М.В. Буташевича-Петрашевского - его участники были названы петрашевцами. В кружок входили чиновники, офицеры, учителя, писатели, публицисты и переводчики. С весны 1846 года собрания в доме Петрашевского приобрели довольно систематический характер, был избран определенный день — пятница. Первоначально участников было немного, не более 10-15 человек, но это был цвет тогдашней интеллигентной молодежи Петербурга. В первый период (1845-1846 гг.) среди посетителей известны: М.Е. Салтыков — будущий знаменитый сатирик Салтыков-Щедрин, а тогда еще начинающий писатель; В.Н. Майков, редактор первого выпуска «Словаря иностранных слов», талантливый критик и публицист, пропагандист ранних произведений Достоевского; А.Н. Плещеев, уже тогда известный поэт, автор своеобразного гимна радикальной молодежи 40-х годов — «Вперед! без страха и сомненья...»; В.А. Милютин, прогрессивный ученый и публицист, сотрудник «Отечественных записок» и «Современника», друг Салтыкова и Майкова; А.П. Баласогло, поэт, прозаик, очеркист, один из самых близких друзей Петрашевского; А.В. Ханыков, студент Петербургского университета, уволенный за неблагонадежность в 1847 году, один из первых идейных учителей Н.Г. Чернышевского; Н.Я. Данилевский, молодой естественник и философ, прекрасный знаток трудов Фурье. Во втором зимнем сезоне (1846—1847 гг.) у Петрашевского появятся не менее примечательные лица: Ф.М. Достоевский, чьи повести «Бедные люди» и «Двойник» уже сделали его имя известным всей читающей России, и брат Валериана Майкова Аполлон, уже тогда видный поэт. В 1846 году кружок посещал еще один поэт — Аполлон Григорьев, автор нескольких бесцензурных стихотворений радикального характера; он скептически отнесся к учению Фурье, но горячо проповедовал идеи христианского социализма Жорж Санд и Пьера Леру, возникшего благодаря своеобразной эволюции сенсимонизма. В следующем сезоне (1847—1848 гг.) в кружок влились писатели С.Ф. Дуров и А.И. Пальм (вскоре они организовали, свой собственный кружок); братья К.М. и И.М. Дебу, чиновники министерства иностранных дел, интересовавшиеся социальными проблемами; штабс-капитан П.А. Кузмин, офицер Генерального штаба, который отличится чрезвычайно умным и находчивым поведением во время следствия; а главное — в кружок вошел Н.А. Спешнев. В последний период существования кружка (1848—1849гг.) в нем стало участвовать еще несколько видных и активных деятелей: офицеры Н.А. Момбелли и Ф.Н. Львов (их собственный кружок был запрещен военным начальством); преподаватель политической экономии и статистики И.Л. Ястржембский; офицер конной гвардии Н.П. Григорьев; студент П.Н. Филиппов, автор документа, потрясающего по антикрепостническому накалу, «Десять заповедей» (библейские заповеди были переделаны в революционном духе); Д.Д. Ахшарумов, востоковед, чиновник министерства иностранных дел, в будущем самый обстоятельный мемуарист, оставивший подробные воспоминания о деле петрашевцев. С самого начала «пятницы» приняли просветительский и социалистический характер: Петрашевский активно пропагандировал там принципы учений социалистов-утопистов. Далеко за полночь расходились от него посетители, наполненные свободомыслием. Постепенно «пятницы» Петрашевского стали широко известны в Петербурге, количество посетителей обычно составляло около 20 человек. Петрашевцы решительно осуждали самодержавие и крепостное право. В республике они видели идеал политического устройства и намечали программу широких демократических преобразований. В 1848 году М.В. Петрашевский создал «Проект об освобождении крестьян», предлагая прямое, безвозмездное и безусловное освобождение их с тем наделом земли, который они обрабатывали. Радикальная часть петрашевцев пришла к выводу о назревшей необходимости восстания, движущей силой которого должны были стать крестьяне и горнозаводские рабочие Урала. В литературно-эстетических взглядах петрашевцев не было полного единства, они не успели сложиться в стройную систему, ибо в них отразился переходный характер этого движения. Расхождения намечались и на собраниях кружка, и в позднейших выступлениях его участников. Идеи петрашевцев нашли достаточно полное выражение в их литературном творчестве. Первым поэтом кружка явился А.Н. Плещеев, автор сборника «Стихотворения» (1846), поэтического манифеста петрашевцев. Тогда же В. Майков разъяснил в «Отечественных записках» значение лирики Плещеева. Лермонтовское влияние характерно и для стихов петрашевца А.А. Пальма, соединявшего социально-утопические мотивы с обращением к фольклорной тематике. Идейное влияние кружка петрашевцев сказалось и в творчестве некоторых поэтов, в целом далеких от передового движения 40-х годов: А.Н. Майкова - автора поэм «Две судьбы» и «Машенька», А.А. Григорьева, написавшего в период недолгого общения с кружком цикл революционно-патетических стихов («Прощание с Петербургом», «Когда колокола торжественно звучат» и др.). Литературный критик В.Г. Белинский в «Письме к Гоголю» писал: «России нужны не проповеди, а пробуждение чувства человеческого достоинства. Цивилизация, просвещение, гуманность должны стать достоянием русского человека». Разошедшееся в сотнях списков «Письмо» имело большое значение для воспитания нового поколения радикалов. Донос Липранди В марте 1848 года министр внутренних дел Перовский поручил заняться разработкой дела дворянина Петрашевского опытному чиновнику особых поручений Липранди. Первые месяцы поисков были почти бесплодны. Заговора не было, но Липранди, как трюфельная ищейка, чуял его. В прошлом опытный военный разведчик российской Южной армии, он был практически знаком с агентурной работой с войны 1812 года. Столкновение с таким умом 58-летнего сыщика 27-летнему Петрашевскому стоило и свободы, и впоследствии - жизни. Липранди рассматривал это дело, как, быть может, последний свой шанс достичь высшей ступени карьеры, о которой давно мечтал. Меры, предпринятые им для вербовки подходящей кандидатуры на роль агента полиции в кружок Петрашевского, были экстраординарными. В течение лета 1848 года Липранди решил зажить «открытым домом»: трижды в неделю он дает обеды (не из своего кармана, а за счет сметы на секретные расходы МВД), что весьма расширило круг посещавших его приемы. Знать на выходные уезжала за город - на дачу, а в столице оставались никому не известные молодые люди, зачастую (человек по 20) приглашавшиеся на легкие пикнички. Таким образом и удалось найти провокатора - Антонелли. Липранди строил свой расчет на том, что если один человек (Петрашевский) ищет единомышленников, а другой (агент Антонелли) хочет познакомиться с ищущим, то их встреча неизбежна. Знакомство вскоре произошло, и агент так сумел сыграть роль «открытой души», жаждущей истинных знаний и полезной деятельности «на благо народа», что горячий и нетерпеливый до дела Петрашевский попался в ловко расставленные охранкой сети. «Члены общества, — говорил в своём докладе Липранди, — предполагали идти путём пропаганды, действующей на массы. С этой целью в собраниях происходили рассуждения о том, как возбуждать во всех классах народа негодование против правительства, как вооружать крестьян против помещиков, чиновников против начальников, как пользоваться фанатизмом раскольников, а в прочих сословиях подрывать и разрушать всякие религиозные чувства, как действовать на Кавказе, в Сибири, в Остзейских губерниях, в Финляндии, в Польше, в Малороссии, где умы предполагались находящимися уже в брожении от семян, брошенных сочинениями Шевченки. Из всего этого я извлёк убеждение, что тут был не столько мелкий и отдельный заговор, сколько всеобъемлющий план общего движения, переворота и разрушения». Хотя на самом деле деятельность кружка состояла не в заговорах, а только в разговорах. Приговор по делу петрашевцев Приговор по делу петрашевцев был поразительно жесток. Суд приговорил к расстрелу 21 человека, в том числе Ф.М. Достоевского, в то время начинающего писателя, виновного лишь в том, что он читал «Письмо к Гоголю» и передал его другому. 22 декабря 1849 года приговоренных вывели на площадь. На них надели предсмертные рубахи. Первых троих, в том числе Петрашевского, привязали к столбу. Забили барабаны, офицер скомандовал целиться. Один из осужденных в это время сошел с ума. Но, приняв во внимание разные смягчающие обстоятельства, в том числе раскаяние всех подсудимых, суд счел возможным ходатайствовать об уменьшении им наказания. Наказания действительно были смягчены: Петрашевскому назначена каторга без срока, Достоевскому — каторга на 4 года с отдачей потом в рядовые, Дурову — то же самое, Толю — 2 года каторги, Плещееву — отдача рядовым в оренбургские линейные батальоны и т. д. Пальм был переведён с тем же чином в армию. Уже через три дня, сразу после объявления приговора, Михаил Васильевич был отправлен в Восточную Сибирь. Из письма к Федоре Дмитриевне: «Любезнейшая маменька! Я назначен в Нерчинск, в каторжную работу, с некоторыми из моих знакомых. Это вам, вероятно, известно из газет, если об этом напечатать почтено удобным. Не буду говорить, что вытерпел я во время моего содержания в крепости, - это превосходит всякое вероятие. То же не дай Бог терпеть лихому татарину, что потерпел я проездом, не отдыхая ни часу в течение 11-дневного пути с курьером из Петербурга в Тобольск. И дальнейшее странствие от Тобольска не сладко, а просто мучительно. Прошу Вас заранее приготовить некоторую сумму денег, чтобы не умирать почти с голоду и иметь необходимое». Пешком в составе партии каторжников он проделал путь из Тобольска в Иркутск, затем в Нерчинск. Зимой. Только по манифесту от 26 августа 1856 года Петрашевский был освобожден от каторжной работы и переведен на поселение в Иркутск. После расправы с петрашевцами общественная жизнь России, казалось, совсем замерла. Современники вспоминали эти годы (1848—1855) как «мрачное семилетие». |