Курсовая по теме Преступления против конституционных прав и свобод человека и гражданина Уголовное право. Курсач инет. Достижение данной цели обусловлено необходимостью решения следующих задач

• Название: Достижение данной цели обусловлено необходимостью решения следующих задач
• Анкор: Курсовая по теме Преступления против конституционных прав и свобод человека и гражданина Уголовное право
• Дата: 26.04.2023
• Размер: 0.84 Mb.
• Имя файла: Курсач инет.docx
• Тип: Статья; #1090099
• страница: 1 из 2

Введение

Актуальность темы. В настоящий момент одним из главных достижений общественно-политических преобразований, которые происходят в нашей стране, является обозначенная в ст. 2 Конституции Российской Федерации мысль: "Человек, его права и свободы являются высшей ценностью. Признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина - обязанность государства".

Гуманизм, который прослеживается в статьях современной российской Конституции, состоит в координальном изменении отношений между человеком и государством.

Здесь идет речь о том, что не человек создан для государства, а, наоборот, государство способно регулировать действия человека лишь настолько, насколько это необходимо, чтобы не нарушать его свободы, обеспечить соблюдение сбалансированных личных, общественных и государственных интересов.

Объект исследования представляют собой общественные отношения, возникающие, изменяющиеся и прекращающиеся в сфере характеристики преступлений против конституционных прав и свобод человека и гражданина.

Предметом исследования выступают правовые нормы, регулирующие общественные отношения, которые складываются в сфере характеристики преступлений против конституционных прав и свобод человека и гражданина.

Целью исследования является комплексное рассмотрение правовых проблем и сложных аспектов, связанных с характеристикой преступлений против конституционных прав и свобод человека и гражданина.

Достижение данной цели обусловлено необходимостью решения следующих задач:

- определить понятие, система и юридическая характеристика преступлений против конституционных прав и свобод человека (гражданина);

- определить преступления против социально-политических прав и свобод;

- дать уголовно-правовую характеристику нарушения равенства прав и свобод человека и гражданина;

- дать уголовно-правовую характеристику нарушения неприкосновенности частной жизни.

Методологической основой исследования является система различных методов, логических приемов и средств научного познания. В рамках диалектической теории применялись как общенаучные, так и частно-научные методы исследования: историко-правовой, формально-логический, формально-юридический, метод научной дедукции, нормативно-правового и сравнительно-правового анализа.

Теоретическую базу исследования составляют идеи, концептуальные положения, научные обобщения в области уголовного права.

Нормативную базу исследования составили Конституция Российской Федерации, федеральные законы, указы Президента Российской Федерации, постановления Правительства Российской Федерации, конституции, уставы, законы и иные нормативные правовые акты субъектов Российской Федерации.

Работа состоит из введения, двух глав, заключения и списка использованных источников.

1. Общая характеристика преступлений против конституционных прав и свобод человека и гражданина

1.1. Понятие, система и юридическая характеристика преступлений против конституционных прав и свобод человека (гражданина)

Преступления против конституционных прав и свобод человека и гражданина - это предусмотренные статьями [136- 149] гл. 19 УК общественно опасные деяния (действия или бездействие), осуществляемые умышленно или по неосторожности, посягающие на конституционные права и свободы человека (гражданина) и причиняющие или способные причинить вред его правам и законным интересам.

Система преступлений против конституционных прав и свобод человека и гражданина включает:

- преступления против социально-политических прав и свобод (ст. 136, 141-1421, 148, 149 УК), в том числе против избирательных прав и свобод граждан, так называемые электоральные преступления (ст. 141 -1421 УК);

- преступления против частных прав и свобод (137-140 УК);

- преступления против трудовых прав и свобод (ст. 143-147 УК), в том числе против авторских/смежных, изобретательских или патентных прав (ст. 146, 147 УК).

Общественная опасность данных преступлений заключается в подрыве гарантированных Конституцией социально-политических, частных, трудовых прав и свобод человека (гражданина).

Основные объекты преступных посягательств - конституционные права и свободы человека (гражданина). Возможны дополнительные объекты, например, здоровье человека (ч. 1 ст. 143 УК), жизнь человека (ч. 2 ст. 143 УК), чужая собственность (ст. 146, 147 УК). Могут иметь место факультативные объекты, например, здоровье человека (ч. 3 ст. 1451 УК), физическая свобода/неприкосновенность личности, интересы службы (ст. 149 УК).

Некоторые преступления являются предметными (ст. 137, 138, 1381, 142, 1421 и др. УК).

Объективная сторона составов преступлений выражается деяниями в форме действия или бездействия. Активное преступное поведение возможно, например, в незаконном проникновении в жилище (ст. 139 УК), незаконном собирании или распространении сведений о частной жизни лица, составляющих его личную или семейную тайну (ст. 137 УК). Пассивное преступное поведение может проявиться в невыполнении правил техники безопасности лицом, на котором лежала обязанность выполнения этих правил (ст. 143 УК), непредоставлении должностным лицом гражданину информации (ст. 140 УК)^[1].

В некоторых случаях обязательными для квалификации деяния как преступления становятся способ, например, подкуп, обман, принуждение, применение насилия или угроза его применения; использование служебного положения; совершение преступления группой (ст. 136, ч. 2 ст. 137, ч. 2 ст. 138, ч. 2, 3 ст. 139, п. "а"-"в" ч. 2, ч. 3 ст. 141, ч. 2, 3 ст. 144, ст. 149 УК), место (ст. 139, 141 УК) его совершения.

По законодательной конструкции составы преступлений могут быть формальными (ст. 136-1381, ч. 1 ст. 139, ч. 1, 3 ст. 141, ст. 1411, ч. 1, 3 ст. 142, ч. 1, 2 ст. 144, ст. 145, ч. 1, 2 ст. 1451, ч. 2, 3 ст. 146, ст. 148 УК), материальными (ст. 143, ч. 3 ст. 1451, ч. 1 ст. 146, ст. 147 УК) либо формально-материальными (ч. 2, 3 ст. 139, ст. 140, ч. 2 ст. 141, ч. 2 ст. 142, ст. 1421, ч. 3 ст. ст. 149 УК).

Субъект преступных посягательств, как правило, общий, т.е. физическое вменяемое лицо, достигшее к моменту совершения преступления 16-летнего возраста.

В квалифицированных составах преступлений, закрепленных в ст. 137, 138, 141, 144, 147 УК, в особо квалифицированном составе, отраженном в ст. 139 УК, а также в составах преступлений, описанных в ст. 140, ч. 2 ст. 1411, ст. 142, 1421, 143, 145, 1451 УК, субъект преступного посягательства наделен дополнительным признаком. Специальный субъект возможен и в совершении преступлений, ответственность за которые предусмотрена ч. 3 ст. 141, ст. 149 УК (лицо, использующее для совершения преступления свое должностное или иное служебное положение), ч. 3 ст. 146 (участник преступной группы или лицо, использующее свое служебное положение).

Субъективная сторона составов преступлений характеризуется виной, как правило, в форме умысла, притом прямого. Косвенный умысел может быть в совершении преступных деяний, предусмотренных ст. 140, 146, 147 УК.

Вина в форме неосторожности характерна для субъективной стороны состава преступления, отраженного в ст. 143 УК - при нарушении правил охраны труда^[2].

Иногда для квалификации деяния как преступления имеет значение мотив или цель его совершения, например, мотив - корыстная или иная личная заинтересованность (ст. 1451 УК), цель - повлиять на решения избирательной комиссии или комиссии референдума (ч. 3 ст. 141 УК).

1.2. Проблематика преступлений против конституционных прав и свобод человека (гражданина)

Системность в праве представляет со­бой атрибутивное свойство, присущее праву, предполагающее наличие у него признаков внутреннего единства, цельности и непротиво­речивости. Данными свойствами обладает и Уголовный закон, что выражается в том числе в наличии у него Особенной части, построен­ной в зависимости от деления объектов пре­ступления «по горизонтали» на общий, ро­довой, видовой и непосредственный объект преступления.

Наглядным выражением такого деления вы­ступает наличие в Особенной части УК РФ раз­делов и глав.

В то же время анализ Особенной части УК РФ позволяет прийти к выводу, что объект преступления не всегда выступает в качестве единственного классификационного основания. В качестве таковых можно рассматривать и сходство объективной стороны ряда преступле­ний, например, хищений.

В этой связи М.С. Кириенко отмечает, что искусственная природа Особенной части УК РФ обусловливает необходимость выделения внешних целеопределяющих (Конституция РФ и международно-правовые акты), системофор- мирующих (правотворческая деятельность) и системосохраняющих (решения и разъяснения Конституционного Суда России, Европейского суда по правам человека и Верховного Суда РФ) факторов. Первая группа факторов спо­собствует установлению целевой заданности системы Особенной части УК РФ. Вторая обе­спечивает организацию системы Особенной части УК РФ, создание и определение содер­жания ее элементов. Третья обладает интер­претационным значением и способствует учету международно-правовых актов и конституци­онных положений при создании и применении элементов системы Особенной части УК РФ, определению критериев формализации уголов­но-правовых запретов и исключению из системы тех элементов, которые не соответствуют ее целям и задачам^[3].

Соответственно, с учетом видового объекта преступления в УК РФ выделены главы. Главой 19 УК РФ установлена уголовная ответствен­ность за посягательства на конституционные права и свободы человека и гражданина. Дан­ные права непосредственно определяют статус личности, ее юридическую и социальную значи­мость и защищенность.

Соблюдение и охрана конституционных прав и свобод представляет собой одну из приори­тетных задач права, так как свидетельствует об уровне развития государства, общества и тех возможностях, которые представляются граж­данам. Кроме того, несоблюдение прав и сво­бод граждан следует признать в качестве дезор- ганизационного фактора в развитии общества.

С учетом этого, несмотря на незначительный удельный вес в общей структуре преступно­сти, их относительно невысокую общественную опасность, выразителем чего являются санкции соответствующих преступлений, вопрос о де­криминализации данных деяний не поднимает­ся. Данное обстоятельство свидетельствует о том, что наличие преступлений, объединенных главой 19 УК РФ, является важным элементом механизма соблюдения прав и свобод челове­ка. Сама по себе направленность общественно опасного деяния на общепризнанные, фунда­ментальные, неотъемлемые права человека представляет собой достаточное основание для признания подобного деяния преступным.

Под преступлениями против конституци­онных прав и свобод человека и гражданина понимаются «предусмотренные в уголовном законодательстве деяния, непосредственно направленные на нарушение гарантирован­ных Конституцией Российской Федерации прав и свобод любого человека и гражданина»; «предусмотренные уголовным законом общественно опасные деяния, непосредствен­но посягающие на общественные отношения по поводу реализации наиболее важных че­ловеческих потребностей (в творчестве, без­опасности и защите, управлении, познании, уважении), права на обеспечение которых за­креплены в Конституции Российской Федера­ции».

И.М. Тяжкова отмечает, что преступления против конституционных прав и свобод чело­века и гражданина объединены законодателем в одной главе по признаку видового объекта, каковыми являются общественные отношения, обеспечивающие соблюдение провозглашен­ных Конституцией РФ основных прав и свобод человека и гражданина.

В то же время указанное не означает, что пра­ва и свободы человека и гражданина, гаранти­рованные Конституцией РФ, охраняются только главой 19 УК РФ. Уголовно-правовые запреты, обеспечивающие охрану таких прав и свобод, «распределены» по всей Особенной части УК РФ с учетом специфики объекта, объективной и субъективной стороны преступления. Так, преступления против жизни охраняют право че­ловека на жизнь, гарантированное статьей 20 Конституции РФ, а нормы об ответственности за хищения — право человека на собственность (ст. 35 Конституции РФ).

Ситуация становится еще более сложной с учетом того, что согласно статье 55 Конститу­ции РФ перечисление в ней основных прав и свобод не должно толковаться как отрицание или умаление других общепризнанных прав и свобод человека и гражданина. Таким образом, перечень прав и свобод человека и гражданина носит открытый характер.

Учитывая изложенное, Н.И. Амрахов пра­вильно отмечает, что многие преступления, по­сягающие на конституционные права и свободы человека и гражданина, помещены в иные раз­делы и главы УК РФ^[4].

Справедливым представляется примени­тельно к преступлениям против конституцион­ных прав человека высказывание А.В. Петрушова о том, что «выделение таких преступлений довольно условно, так как, во-первых, объектом любого преступления являются отношения, так или иначе связанные с охраной прав и свобод человека и гражданина, и во-вторых, Уголов­ный кодекс РФ устанавливает уголовную ответ­ственность за различные деяния, посягающие на права и свободы граждан, как непосред­ственно закрепленные Конституцией РФ, так и производные от них другие права и их гарантии, приобретаемые на основании федерального за­кона. Однако в гл. 19 УК РФ преступления про­тив конституционных прав и свобод человека и гражданина выделены отдельно»^[5].

Еще более критичен в отношении главы 19 УК РФ А.Э. Жалинский. Так, указанный автор отмечает, что «еще нагляднее непроявленность и общая неопределенность охраняемого блага видна на примере преступлений против консти­туционных прав и свобод человека и граждани­на. Здесь, в частности, следовало бы опреде­лить, что представляет собой равенство прав и свобод человека; какие составляющие этого равенства охраняет уголовный закон. Статья 136 УК РФ в этой части сформулирована так, что кроме насмешек и недоверия к уголовному закону она ничего вызвать не может»^[6].

Такая постановка вопроса представляется вполне справедливой, так как права и свобо­ды человека и гражданина, представляя собой единый комплекс, в случае приложения их к уголовному закону распадаются на отдельные права и свободы, поставленные под охрану в зависимости от родового или видового объекта. Руководствуясь изложенными мотивами, зако­нодатель сгруппировал данные преступные по­сягательства на права и свободы в различных главах Особенной части УК РФ.

Н.И. Амрахов полагает, что при определении места отдельных видов преступлений против прав и свобод человека законодатель основы­вался на нескольких критериях: степени важно­сти охраняемого объекта, характере и степени опасности причинения вреда охраняемому ин­тересу, субъективных признаках (формах вины, целях и мотивах) посягательства.











Таким образом, глава 19 УК РФ, которая на первый взгляд может показаться как специально выделенная для уголовно-правовой охраны кон­ституционных прав и свобод человека и гражда­нина, включает в себя не все посягательства на права, обозначенные в главе 2 «Права и свобо­ды человека и гражданина» Конституции РФ.

Подавляющая часть преступлений против основных прав и свобод распределена по иным главам Уголовного закона.

Л.Г. Мачковский справедливо полагает, что мо­жет создаться ошибочное представление о том, что только в главе 19 УК РФ предусматривается уголовно-правовая охрана прав и свобод челове­ка, установленных и гарантированных Конститу­цией РФ. В целях избежания этого наименование главы 19 УК РФ он предлагает изменить: с «Пре­ступления против конституционных прав и сво­бод человека и гражданина» на «Преступления против равноправия, личных, политических и со­циально-экономических прав»^[7].

Аналогичные мнение высказаны А.С. Курмановым и Н.И. Амраховым. Главу 19 УК РФ А.С. Курманов предлагает переименовать в «Преступления против личных, политических, социальных и интеллектуальных прав и свобод человека», а Н.И. Амрахов — в «Некоторые преступления против конституци­онных прав человека».

Впрочем, данные предложения поддержива­ются не всеми. М.М. Лапунин отмечает, что та­кое изменение главы вряд ли стоит приветство­вать — такой перечень, тем более закрытый, вряд ли добавит определенности уголовному закону.

Более того, не все основные (конституцион­ные) права и свободы человека и гражданина обеспечены уголовно-правовой охраной. Ука­занный вывод основан на сопоставительном анализе Конституции РФ и УК РФ 1996 года. А.С. Курманов, опираясь на данное положение, сформулировал внутренне противоречивую идею о том, что «непосредственным объектом преступлений указанной группы следует рас­сматривать общественные отношения в сфере реализации прав и свобод человека, провоз­глашенных Конституцией Российской Федера­ции, однако в части, охраняемой уголовным за­коном», то есть допустил логическую ошибку, введя в определение само определяе­мое понятие.

Так, статья 37 Конституции РФ устанавли­вает, что никто не может быть лишен права на рассмотрение его дела в том суде и тем судьей, к подсудности которых оно отнесено законом. Несоблюдение этого правила не является осно­ванием для привлечения виновного к уголовной ответственности. Подобное нарушение являет­ся существенным нарушением норм процессу­ального права.

При таких обстоятельствах можно констати­ровать, что конституционные права и свободы человека и гражданина гораздо шире по объему, чем преступления, охраняющие данные права и свободы. Объекты конституционно-правовой и уголовно-правовой охраны человека и гражда­нина не совпадают по объему и содержанию. Кроме того, охранительные функции главы 19 УК РФ гораздо уже не только Конституции РФ, но и соответствующих положений норм между­народного права.

Доказательством выдвинутого тезиса явля­ется то обстоятельство, что система престу­плений против конституционных прав и свобод человека и гражданина еще не в полной мере сформировалась и претерпевает в этой связи постоянные изменения. Глава 19 УК РФ была дополнена новыми статьями 138¹, 141¹, 142¹, 145¹. Неоднократному изменению и уточнению подвергались признаки составов преступлений^[8].

Развивая данные положения, в литературе ставится вопрос о том, что объект отдельных преступлений, размещенных в настоящее вре­мя в главе 19 УК РФ, определен неправильно. Так, Н.И. Амрахов полагает более разумным преступление, предусмотренное статьей 145¹ УК РФ (Невыплата заработной платы, пенсий, стипендий, пособий и иных выплат), указать в главе 22 УК РФ (Преступления в сфере эконо­мической деятельности). Предлагает он и более революционные изменения, в частности, путем выделения из главы 19 УК РФ самостоятельной главы «Преступления против равноправия». В названную главу он предлагает переместить в том числе деяния, ответственность за которые в настоящее время установлена статьями 136 (Нарушение равенства прав и свобод человека и гражданина) и 145 (Необоснованный отказ в приеме на работу или необоснованное увольне­ние беременной женщины или женщины, име­ющей детей в возрасте до трех лет) УК РФ.

С нашей точки зрения, названное положение следует оценивать критически. Действительно, различного рода предложений и модификаций по изменению места главы 19 УК РФ или о вы­делении из нее отдельных глав может быть множество. Однако полагаем, что указанные предложения недостаточно проработаны и не учитывают как критерии построения Особенной части УК РФ, так и особенности криминализа­ции общественно опасных деяний против кон­ституционных прав и свобод человека и граж­данина. Без внимания остаются и исторические традиции отечественного уголовного права.

В итоге реализация данного предложения приведет к тому, что один объект уголовно-пра­вовой охраны (конституционные права и свобо­ды человека и гражданина) будет искусственно раздроблен на несколько более мелких, что вы­зовет неизбежные сложности в их квалифика­ции и отграничении друг от друга.

Напротив, отдельные авторы отмечают, что выделение главы 19 УК РФ имеет определен­ный смысл^[9].

Так, Н.Г. Иванов полагает, что глава 19 УК РФ представляет собой систему норм общего пла­на, где сосредоточены статьи, имеющие опре­деленную специфику субъективной стороны. Безусловно, что и нормы других глав также име­ют определенную специфику в субъективной направленности поведения виновного. Напри­мер, убийство предполагает сознание и жела­ние причинения смерти. Нормы же главы 19 УК РФ в этом случае предусматривают ответствен­ность за совершение деяний, характеризую­щихся главным образом умыслом, предпола­гающим сознание и желание нарушить именно конституционные права и свободы человека и гражданина.

Потерпевшими при таких обстоятельствах будут выступать граждане или их родственники, чьи права были нарушены.

По существу, глава 19 УК РФ является ре­зервной по отношению к иным главам Уголовно­го закона. В нее были включены те преступле­ния, определить место нахождения которых в Уголовном законе оказалось затруднительным.

В то же время, безусловно, преступления против конституционных прав и свобод чело­века и гражданина характеризуются наличи­ем собственного объекта. Поэтому «услов­ность» выделения их в отдельной главе УК РФ кажущаяся.

Модельный Уголовный кодекс стран СНГ так­же предусмотрел выделение специализирован­ной главы 21 «Преступления против конституци­онных прав и свобод человека и гражданина».

С учетом этого решение законодателя о вы­делении преступлений против конституционных прав и свобод человека и гражданина следует признать оправданным. Уголовно-правовые нормы играют существенную роль в деле защи­ты прав граждан. Их успех зависит от большого количества различного рода обстоятельств, в том числе и от правильного определения прио­ритетов и направлений этой борьбы. Указанное выражается и в выделении для преступлений против конституционных прав и свобод отдель­ной главы в Уголовном законе.

Законодательство зарубежных стран по во­просу охраны прав и свобод граждан не отлича­ется единством в этом вопросе. Если уголовное законодательство постсоветского простран­ства, руководствуясь в целом общими принци­пами построения уголовных законов, содержит главы о преступлениях против конституцион­ных прав и свобод, то законодательство стран дальнего зарубежья отличается большим раз­нообразием.

Так, в отдельных уголовных законах содер­жатся специальные главы, устанавливающие ответственность за преступления против кон­ституционных прав и свобод. Например, обще­гражданский Уголовный кодекс Норвегии 1903 года содержит специальную главу 10 «Престу­пления, касающиеся осуществления граждан­ских прав».

Уголовное законодательство ряда стран со­держит как самостоятельные разделы против конституционных прав граждан, так и отдель­ные разделы в отношении видов данных прав. Так, УК Республики Сербия 1977 года содержит как главу VIII «Преступные деяния против прав и свобод человека и гражданина», так и главу X «Преступные деяния в сфере труда».

Законодательство третьей группы стран ис­ходит из выделения в УК РФ только отдельных видов преступлений против конституционных прав. Уголовный кодекс Республики Польша 1997 года содержит главу XXVIII «Преступления против трудовых прав» и главу XXXII «Престу­пления против выборов и референдума», Уголовный кодекс Австрии — восемнадцатый раздел «Преступные деяния, связанные с выбо­рами и всенародным голосованием». В че­тырнадцатом разделе «Проступки против воли народа» Швейцарского уголовного кодекса 1937 года содержатся общественно опасные деяния против избирательныхправ граждан.

Уголовный кодекс Турции 1926 года содер­жит самостоятельный раздел второй «Престу­пления против свободы». В рамках данного раз­дела выделяются отдельные главы, с первой по шестую: преступления против политической свободы, преступления против религиозной свободы, преступления против личной свобо­ды, преступления против неприкосновенности жилища, преступления против сохранности тай­ны, преступления против свободы труда и тру­довой деятельности^[10].

Уголовное законодательство Германии, устанавливающее уголовную ответственность за посягательства на конституционные права и свободы человека и гражданина, по сравне­нию с законодательством Российской Федера­ции, имеет иную систему. В УК Федеративной Республики Германии 1871 года, в отли­чие от главы 19 УК РФ, не имеется самосто­ятельного раздела, в котором содержались бы составы преступлений рассматриваемой группы. Нормы о посягательствах на конститу­ционные права и свободы человека и гражда­нина рассредоточены по различным разделам Особенной части УК Германии: в разделе 4 «Преступные деяния против конституционных органов, а также связанные с выборами и голо­сованием», в разделе 7 «Преступные деяния против общественного порядка», в разделе 11 «Преступные деяния, затрагивающие религию и мировоззрение», в разделе 15 «Нарушение неприкосновенности и тайны частной жизни», а также в иных законах, относящихся к так на­зываемому дополнительному уголовному пра­ву (strafrechtliche Nebengesetze) (к примеру, Законе о регулировании публичного права на объединение от 5 августа 1964 г., Законе о со­браниях и шествиях от 24 июля 1953 г., Законе об авторских и смежных правах от 9 сентября 1965 г. и др.).

В то же время необходимо сделать оговор­ку о том, что для немецкой уголовно-правовой доктрины, несмотря на высокую оценку про­блемы объекта преступления («защищаемое благо» — rechtsgut), проблема классификации объекта преступления по вертикали и объему не ставится вообще.

Таким образом, выделение в системе Осо­бенной части уголовного закона специального раздела или главы о преступлениях против кон­ституционных прав и свобод человека и граж­данина является характерной чертой так назы­ваемой «восточной» ветви романо-германской системы уголовного права, то есть уголовного законодательства стран бывшего социалисти­ческого лагеря.

В большинстве же стран остального мира вышеуказанные составы преступлений зани­мают различное место в системе Особенной части и не воспринимаются законодателем как нечто однородное. Место данных преступлений в уголовном законе определяется исторически­ми традициями построения системы Особенной части уголовного закона.

2. Характеристика отдельных составов преступлений против конституционных прав и свобод человека (гражданина)

2.1. Уголовно-правовая характеристика нарушения равенства прав и свобод человека и гражданина

Объективную сторону преступления составляют действия (бездействие), выраженные в дискриминации (нарушении) прав, свобод и законных интересов человека и гражданина в зависимости от расовой, национальной принадлежности, от пола, языка и т.д., например, увольнение с работы по признакам принадлежности к определенной политической партии, отказ в приеме на учебу по признакам национальности и т.п.

Виды нарушений могут быть многообразны и зависят от характера нарушаемого права, свободы, законного интереса, но с нашей точки зрения все их можно объединить понятием воспрепятствования в реализации имеющегося права и т.д. Нарушение прав, свобод и законных интересов человека и гражданина в зависимости от иных обстоятельств или по иным основаниям не образует рассматриваемого состава преступления^[11].

Рассматриваемый состав преступления будет иметь место только в том случае, если деяние совершено с использованием служебного положения, т.е. с использованием тех возможностей, прав и полномочий, которыми лицо обладает в связи с занимаемой должностью. При этом не имеет значения, занимает ли лицо должность в государственных органах, органах местного самоуправления, государственных и муниципальных учреждениях, государственных корпорациях, в Вооруженных Силах РФ, других войсках и воинских формированиях РФ или в коммерческих или общественных организациях. Для наличия состава преступления, предусмотренного комментируемой статьей, важно лишь то, что лицо по службе обладает полномочиями или возможностями, которые позволяют ему ущемлять права свободы и законные интересы граждан, нарушая тем самым принцип равенства граждан (например, незаконные назначения на вышестоящие должности своих земляков, не имеющих на это право других лиц, установление повышенных надбавок к заработной плате сотрудникам определенной национальности, предоставление льгот лицам определенного вероисповедания и др.).

Состав нарушения равенства прав и свобод человека и гражданина формальный. Преступление считается оконченным с момента выполнения действия ограничивающего равноправие по признакам, указанным в законе, независимо от наступивших последствий.

Субъективная сторона преступления характеризуется виной в виде прямого умысла. Мотив преступления и его цель не имеют значения для квалификации деяния.

Субъект преступления специальный — вменяемое лицо, достигшее 16-летнего возраста, занимающее должность в государственной, муниципальной, коммерческой или общественной структуре.

В соответствии с ч. 2 ст. 19 Конституции РФ, государство гарантирует равенство прав и свобод человека и гражданина независимо от пола, расы, национальности, языка, происхождения, имущественного и должностного положения, места жительства, отношения к религии, убеждений, принадлежности к общественным объединениям, а также других обстоятельств. Запрещаются любые формы ограничения прав граждан по признакам социальной, расовой, национальной, языковой или религиозной принадлежности. В развитие данного конституционного положения, ст. 136 Уголовного кодекса РФ (далее - УК РФ) предусматривает уголовную ответственность за дискриминацию, т.е. за нарушение прав, свобод и законных интересов человека и гражданина в зависимости от его пола, расы, национальности, языка, происхождения, имущественного и должностного положения, места жительства, отношения к религии, убеждений, принадлежности к общественным объединениям или каким- либо социальным группам, совершенное лицом с использованием своего служебного положения. Дискриминация заключается в умалении или ограничении прав, свобод или законных интересов одного лица (группы лиц) по признаку недоброжелательного отношения к его (их) этническим и общественным качествам, перечисленным в диспозиции ст. 136 УК РФ. Современные демократические государства (к которым с полным правом можно отнести Россию) негативно относятся к дискриминации и пытаются всячески бороться с этим негативным явлением. Дискриминация возможна в различных сферах общественной жизни^[12].

Во-первых, дискриминация возможна в сфере трудовых отношений, когда работодатель устанавливает дополнительные признаки и свойства (помимо различных квалификационных требований), которыми должен обладать претендент, но которые не предусмотрены действующим законодательством. К ним можно отнести требования: к полу (мужской или женский); возрасту; к месту жительства; к наличию или отсутствию детей (уголовная ответственность за данное деяние предусмотрена ст. 145 УК РФ); к отсутствию судимости; и др. Во всех этих случаях имеются основания для привлечения должностного или иного лица, наделенного соответствующими полномочиями, к уголовной ответственности.

Во-вторых, дискриминационным может быть само законодательство. Например, в Федеральном законе «О свободе совести и о религиозных объединениях» дается понятие «религиозное объединение» по ряду признаков, не раскрывающих, однако, точное определение религиозного объединения, что может дискриминировать ряд конфессий и верующих граждан в нашей стране. Дискриминационной также является, например, уголовно-правовая норма, направленная на борьбу со специальным видом дискриминации, а именно ст. 145 УК РФ. Она предусматривает уголовную ответственность за необоснованный отказ в приеме на работу или необоснованное увольнение беременной женщины или женщины, имеющей детей в возрасте до трех лет. В настоящее время иметь детей в возрасте до трех лет может и мужчина, который является единственным родителем. Дискриминационные признаки содержат также уголовно-правовые нормы, регулирующие вопросы индивидуализации наказания. В данном случае суду предоставляются широкие полномочия по определению вида и размера наказаний, и, соответственно, возникают ситуации, когда при очень схожих обстоятельствах разным лицам назначаются разные наказания за одинаковые преступления.

Помимо вышеуказанных случаев, дискриминация возможна и в других сферах. Например, возможна дискриминация по национальному признаку в сфере досуга и быта, когда представителей определенной нации не пускают в развлекательное заведение, не предоставляют в найм жилое или нежилое помещение и др. Очень часто встречается дискриминация такой социальной группы, как «бомжи». Их могут не пустить в магазин, в общественный транспорт, не оказать должным образом медицинскую помощь и т.д.

В соответствии со ст. 20 Уголовно-процессуального кодекса РФ (далее - УПК РФ), уголовные дела по ст. 136 УК РФ отнесены к категории дел публичного обвинения, т. е. они возбуждаются не по жалобе потерпевшего. По каким-то причинам правоохранительные органы либо не могут, либо не хотят возбуждать уголовные дела по рассматриваемой статье УК РФ. О совершенном акте дискриминации в правоохранительные органы может сообщить сам потерпевший. Однако таких обращений в практике не наблюдается. Связано это может быть с неверием населения России в возможности правоохранительной системы. По нашему мнению, такие дела в принципе трудно выявить, поскольку обнаружить подобные факты без помощи потерпевшего практически невозможно. Кроме того, факт дискриминации бывает трудно доказать.

Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях (далее - КоАП РФ), также содержит норму, направленную на борьбу с дискриминацией. Такая норма содержится в ст. 5.62 КоАП РФ «Дискриминация». Основное отличие состава административного правонарушения дискриминации от схожего состава преступления в субъекте преступления. Субъектом преступной дискриминации может быть только лицо, наделенное определенными полномочиями (государственный или муниципальный служащий, иное лицо, наделенное административно- хозяйственными или организационно- управленческими функциями). Субъектом административного правонарушения «Дискриминация», является физическое или юридическое лицо. На наш взгляд, разграничение рассматриваемых составов только по признакам субъект не совсем удачно. Любое преступление должно быть более общественно опасным по сравнению с административным правонарушением. Если, например, дискриминация осуществляется в трудовой сфере, где одна из сторон - работодатель, то придется наказывать за одно деяние и юридическое лицо (в административном порядке), и соответствующее должностное лицо этой организации (в уголовном порядке), которое непосредственно осуществило дискриминационный акт поведения, чего быть, на наш взгляд, не должно, поскольку общественная опасность деяния в данном случае будет одинаковой.

Практика применения административно-правовой нормы в данном случае, аналогична практике применения похожей уголовно-правовой нормы, даже, несмотря на то, что имеются наказанные по ст. 5.62 КоАП РФ. Их количество в масштабах всей страны ничтожно мало. Статистика выглядит следующим образом: в 2013 году было наказано одно физическое и одно юридическое лицо; в 2014 - одно юридическое лицо, шесть должностных лиц и два физических лица. Несмотря на то, что в санкции ст. 5.62 КоАП РФ не фигурируют должностные лица, их все равно, каким-то образом наказали.

Таким образом, несмотря на то, что факты дискриминации в России имеют место, население Российской Федерации не особо стремится защищаться от таких правонарушений ни в административном, ни в уголовно- правовом порядке. Соответственно административно-правовые и уголовно- правовые нормы, направленные на защиту от дискриминации нуждаются в совершенствовании, с тем, чтобы правовая защита людей от актов дискриминации была гармоничной и эффективной.

2.2. Уголовно-правовая характеристика нарушения неприкосновенности частной жизни

Объективная сторона преступления характеризуется активной формой поведения и выражается в выполнении одного из следующих альтернативных действий:

1) незаконного собирания сведений о частной жизни лица, составляющих его личную или семейную тайну, без его согласия;

2) незаконного распространения таких сведений без согласия лица;

3) распространение этих сведений в публичном выступлении, публично демонстрирующемся произведении или средствах массовой информации, что характеризует не только само деяние, но и способ его совершения.

Как собирание сведений может рассматриваться любой способ их получения — подслушивание, опрос осведомленных лиц, фотографирование, аудио-, видеозапись информации, ознакомление с документами и материалами, их похищение, копирование и др. Способ собирания сведений для квалификации рассматриваемого деяния как преступления значения не имеет. Главное, что эти сведения собираются незаконно, без согласия потерпевшего. Собирание сведений, сопряженное с проникновением в жилище, подключением к телефонной линии, образует совокупность составов преступления и должно квалифицироваться по совокупности преступлений (со ст. ст. 138 или 139 УК). Незаконность собирания сведений означает осуществление этих действий не на основаниях или с нарушением процедуры, установленной законом, не должным субъектом и т.д^[13].

Под распространением сведений можно рассматривать любое незаконное или без согласия лица их доведение до сведения хотя бы одного лица. Способ распространения сведений не влияет на квалификацию деяния. Распространение сведений в публичном выступлении означает доведение их до сведения иных лиц в выступлении, рассчитанном на неопределенно большую аудиторию, например, в выступлении перед избирателями, работающими на конкретном предприятии, на митинге, лекции и т.п. Распространение сведений в публично демонстрирующемся произведении имеет место в тех случаях, когда указанные выше сведения включаются в содержание произведения и это произведение различными способами доводится до сведения иных лиц (в кинофильме, романе, произведении живописи и т.п.).

Под средством массовой информации понимается периодическое печатное издание, радио-, теле-, видеопрограмма, кинохроникальная программа, иная форма периодического распространения массовой информации. В тех случаях, когда ответственность за распространение отдельных сведений установлена и иными статьями УК (например, разглашение тайны усыновления — ст. 155 УК), деяние следует квалифицировать по специальной норме в соответствии с ч. 3 ст. 17 УК. Если же сведения о частной жизни являются частью иных сведений, также охраняемых уголовным законом, например данные предварительного следствия, то разглашение таких сведений следует квалифицировать по совокупности преступлений по комментируемой статье и ст. 310 УК.

Собирание и распространение информации, основанное на положениях закона, например УПК, о полиции, об оперативно-розыскной деятельности, о средствах массовой информации и т.п., не образует рассматриваемого состава преступления.

Состав преступления формальный. Деяние окончено с момента выполнения противоправных действий по собиранию или распространению информации о частной жизни человека.

Субъективная сторона преступления характеризуется виной в виде прямого умысла. Мотив и цель не влияют на квалификацию преступления.

Субъектом преступления является вменяемое физическое лицо, достигшее 16-летнего возраста.

Уголовная ответственность за нарушение не­прикосновенности частной жизни предусмотрена ст. 137 Уголовного кодекса РФ. Соответственно, в системе правовых средств охраны неприкосновен­ности частной жизни положения ст. 137 УК РФ являются наиболее строгими и применяются в тех случаях, когда ее нарушения носят общественно опасный характер. Однако структура ст. 137 УК РФ несколько отличается от конституционных норм, в которых закреплены основные положения об охране неприкосновенности частной жизни.

Так, в положениях ст. 137 УК РФ отсутствует связь неприкосновенности частной жизни, защиты чести достоинства и доброго имени, тайны пере­писки, переговоров и сообщений, хотя она усмат­ривается из норм ст. 23 Конституции РФ. Кроме того, из ее буквального толкования следует, что уголовно-правовая охрана распространяется толь­ко на сведения о частной жизни, составляющие личную или семейную тайну, тогда как ч. 1 ст. 23 Конституции РФ перечисляет эти понятия как от­дельно определенные. А исходя из правовых по­зиций Европейского Суда по правам человека, ос­нованных на ст. 8 Конвенции о защите прав чело­века и основных свобод, личная (частная) жизнь лица не ограничивается его внутренним миром и скрываемыми фактами биографии, а включает также физическую и психологическую неприкос­новенность личности, а также ее духовную свобо­ду, моральную и физическую стороны его жизни, пространство для развития и самореализации.

Изложенное позволяет заключить, что консти­туционное и уголовно-правовое регулирование положений об охране неприкосновенности част­ной жизни существенно отличаются. Подход Ев­ропейского Суда по правам человека представля­ется излишне широким, смешивающим различные права и свободы, в отношении которых в россий­ском законодательстве установлены отдельные охранительные нормы. Однако с учетом его со­держания и на основе конституционных норм можно более подробно рассмотреть положения уголовного законодательства России, устанавли­вающие уголовную ответственность за соверше­ние преступлений, связанных с нарушением не­прикосновенности частной жизни^[14].

Систематизируя преступления, посягающие на неприкосновенность частной жизни, необходимо обратить внимание на следующие обстоятельства. Во-первых, термин «система» подразумевает на­личие взаимосопряженных элементов, между ко­торыми могут быть выстроены субординационные и координационные связи. В силу этого не ка­ждая уголовно-правовая норма, условно примени­мая в ситуациях, связанных с нарушением непри­косновенности частной жизни, может быть вклю­чена в систему. Во-вторых, для создания системы необходимо, чтобы ее элементы имели ярко выра­женный общий признак, который может быть по­ложен в основу их объединения. Из этого сле­дует, что неприкосновенность частной жизни как понятие, характеризующееся правовым и иным (нравственным, этическим, религиозным) содер­жанием, является слишком объемным для по­строения системы. Вследствие этого возникает необходимость выявить только такие положения Особенной части УК РФ, которые связаны с на­рушением неприкосновенности частной жизни, и эта связь является очевидной и бесспорной.

Объединение посягательств на неприкосновен­ность частной жизни представляется важным в целях дальнейшего анализа их уголовно-правовых признаков и разработки рекомендаций по совер­шенствованию действующего законодательства. Системный подход подразумевает не только вы­деление множественности элементов, но и рас­смотрение их в целостности, в единстве, вследст­вие чего становится актуальным методом научно­го анализа.

Некоторыми исследователями обоснована не­обходимость объединения всех преступлений, свя­занных с нарушением неприкосновенности част­ной жизни, в отдельную главу Особенной части УК РФ. Такой подход имеет как положитель­ные, так и отрицательные стороны. В целом сис­тематизация уголовно-правовых норм, безусловно, подразумевает совершенствование законодатель­ства и создает условия для их правильного приме­нения. Однако ряд преступных деяний, посягаю­щих, в том числе, и на неприкосновенность част­ной жизни, все же имеет совершенно другой ос­новной объект, и посягательство на частную жизнь приобретает вторичный характер.

Например, элементы нарушения неприкосно­венности частной жизни характерны и для некото­рых составов преступлений против общественной нравственности, а также против половой свободы и половой неприкосновенности личности. Напри­мер, некоторые исследователи полагают, что такое преступление, как изнасилование, сопряжено с грубым вторжением в частную жизнь потерпев­шей. Похожий вывод можно сделать и относи­тельно понуждения к действиям сексуального ха­рактера (ст. 133 УК РФ), особенно если это со­пряжено с использованием шантажа, поскольку шантаж подразумевает создание угрозы распро­странения сведений, порочащих потерпевшего, или информации, которую он желал бы сохранить в тайне. И в том, и в другом случае предмет шантажа могут составлять сведения, относящиеся к частной жизни лица; более того, нарушение не­прикосновенности частной жизни может предше­ствовать понуждению к действиям сексуального характера, совершенному с использованием этого способа. Однако сами по себе преступления про­тив половой свободы и половой неприкосновенно­сти, хотя и могут быть сопряжены с доступом к частной жизни потерпевших, совершаются из низменных побуждений, не охватывающих наме­рения безусловно собирать, хранить, использовать или распространять сведения о ней. Поэтому на­рушение неприкосновенности частной жизни здесь приобретает направление, ограниченное на­мерением удовлетворить сексуальные потребно­сти, и охватывается диспозициями соответствую­щих норм главы 18 УК РФ.

В современный период вследствие развития электронных технологий способы совершения различных преступлений расширились за счет противоправного доступа к компьютерной инфор­мации. С помощью этого облегчается совершение целого ряда посягательств, в том числе, наруше­ния неприкосновенности частной жизни. В ст. 272 УК РФ, устанавливающей ответственность за не­правомерный доступ к компьютерной информа­ции, предусматривается такой признак, как копи­рование сведений в электронной форме. Фактиче­ски это означает, что доступ к личным пользова­тельским файлам и их копирование может охваты­вать как нарушение неприкосновенности частной жизни, так и последующее использование полу­ченных сведениях в иных преступных целях (на­пример, для хищения денежных средств). Однако из диспозиции ст. 272 УК РФ не следует, что она направлена на охрану неприкосновенности част­ной жизни; предусмотренные в ней деяния имеют иной объект, а именно отношения, связанные с использованием компьютерной информации. Бо­лее того, как правильно полагают некоторые авто­ры, доступ осуществляется в данном случае к све­дениям в электронной форме, а признаки инфор­мации они приобретают после аналитической об­работки полученных данных. В таком случае едва ли можно говорить о том, что данное престу­пление прямо подразумевает нарушение непри­косновенности частной жизни. Аналогично можно исключить из системы преступлений, посягающих на неприкосновенность частной жизни, те деяния, ответственность за совершение которых установ­лена в целях обеспечения различных видов охра­няемой законом тайны (государственной, банков­ской, коммерческой, тайны следствия и пр.). Хотя утверждение о том, что во всех указанных случаях предметом преступления становится информация ограниченного доступа (как, по сути, и в соста­ве нарушения неприкосновенности частной жиз­ни), принципы и правила сохранения конфиденци­альности сведений могут существенно отличаться^[15].

Например, при совершении преступле­ния, предусмотренного ст. 298.1 УК РФ данные о приобретении судьей автомобиля или недвижимо­сти могут соответствовать действительности, т.е. относиться к частной жизни, потому что статус судьи, естественно, не запрещает эти действия и не требует немедленной огласки сведений об их совершении. А информация о том, что покупка была совершена на деньги, переданные в качестве взятки, может не соответствовать действительно­сти, и в этом качестве становиться предметом кле­веты. Аналогичный пример можно привести в от­ношении такого состава, как оскорбление пред­ставителя власти (например, сотрудник полиции может придерживаться не вполне нравственного поведения в быту, но высказывание об этом в ос­корбительной для него форме лицом, которого он задерживает при исполнении должностных обя­занностей, при условии достоверности высказыва­ния уже не охватывается только ст. 319 УК РФ и содержит признаки нарушения неприкосновенно­сти частной жизни). Однако в обоих случаях непо­средственный объект посягательства составляют совершенно иные отношения: в первом случае - в сфере осуществления правосудия, в другом - в сфере установленного порядка управления. При этом уголовные дела о совершении таких престу­плений являются делами публичного обвинения, и уголовное преследование осуществляется вне за­висимости от заявления потерпевшего. То обстоя­тельство, что в судебной практике не получила распространения квалификация таких преступле­ний по совокупности с положениями ст. 137 УК РФ о нарушении неприкосновенности частной жизни, свидетельствует о неполном понимании правоприменителями объема охраняемых уголов­ным законом интересов. Соответственно, связь преступных действий, посягающих на иные, чем конституционные права и свободы граждан, объ­екты, представляется весьма вероятной, но не вле­чет за собой необходимости объединения уголов­но-правовых норм и смешения основного и до­полнительного объектов преступления.

Таким образом, систему преступлений, пося­гающих на неприкосновенность частной жизни, образуют только такие общественно опасные дея­ния, которые совершаются при условии осознания противоправного вмешательства в приватную сферу человека, а иные посягательства, хотя и мо­гут быть связаны с таким вмешательством, не мо­гут быть в нее включены.

В связи с этим преступлениями, посягающими на неприкосновенность частной жизни, являются общественно опасные противоправные виновно совершенные деяния, заключающиеся в незакон­ных манипуляциях с соответствующей действи­тельности информацией о частной жизни человека (собирание, хранение, распространение, использо­вание), а равно во вторжении в иные приватные сферы, неприкосновенность которых гарантирова­на конституционными положениями (жилище, пе­реписка, личные сообщения, личная и семейная тайна, тайна усыновления)^[16].

Субординационными связями в предлагаемой системе выступают равнонаправленность пре­ступных действий на нарушение неприкосновен­ности частной жизни и установленного порядка использования принадлежащих каждому человеку иных нематериальных благ, а также совершение этих действий против воли потерпевшего. Коор­динационными связями в предлагаемой системе выступают согласованность преступных действий, поскольку включенные в систему посягательства могут совершаться в совокупности, а также воз­можное негласное получение сведений родствен­ными способами.

С учетом изложенного, в систему преступле­ний, посягающих на неприкосновенность частной жизни, необходимо включить такие составы, как:

• 
  нарушение равенства прав и свобод человека и гражданина (ст. 136 УК РФ);
  
• 
  нарушение неприкосновенности частной жиз­ни (ст. 137 УК РФ);
  
• 
  нарушение тайны переписки, переговоров и иных сообщений (ст. 138 УК РФ);
  
• 
  незаконный оборот специальных технических средств, предназначенных для негласного получе­ния информации (ст. 138.1 УК РФ);
  
• 
  нарушение неприкосновенности жилища (ст. 139 УК РФ);
  
• 
  разглашение тайны усыновления (удочерения) (ст. 155 УК РФ)
  

Каждое из перечисленных деяний связано с на­рушением неприкосновенности частной жизни, сопутствует ему, либо предшествует ему или сле­дует за ним. Соответственно, установленный за­коном порядок охраны неприкосновенности част­ной жизни выступает одним из объектов этих пре­ступлений.

В каждом из приведенных составов непосред­ственный объект индивидуализирован, но это не исключает того обстоятельства, что отношениям в сфере обеспечения конституционного права на неприкосновенность частной жизни причиняется вред или создается угроза его причинения. Кроме того, при совершении каждого из посягательств нарушение неприкосновенности частной жизни является осознаваемым и очевидным для субъекта.

Заключение

В заключение хотелось бы подвести итоги всему вышесказанному.