Вавилова_297_реферат. "Этика ненасилия Льва Николаевича Толстого" реферат
 Скачать 90.54 Kb.
|
|
Министерство образования и науки РФ _______________________________________________ Государственное образовательное учреждение высшего профессионального образования Санкт-Петербургский государственный технологический институт (технический университет) _________________________________________________________ Кафедра философии "Этика ненасилия Льва Николаевича Толстого" реферат. Выполнил студент 297 учебной группы Вавилова Софья Игоревна Научный руководитель: Доктор философских наук, профессор Карпухин Сергей Васильевич Оценка ___________________ Санкт-Петербург 2021 Этика ненасилия Льва Николаевича Толстого. Лев Толстой - один из самых известных и уважаемых писателей мира. Он прожил долгую и противоречивую жизнь. Написал много шедевров и навсегда закрепил себя в статусе классика мировой литературы. Граф сыграл важную роль в истории Российской империи в целом и в истории русской революции в частности. В 1948 году Владимир Набоков стал преподавателем литературы в Корнельском университете. Один из студентов вспоминал: "Внезапно Набоков прервал лекцию, прошел, не говоря ни слова, по эстраде и выключил три лампы под потолком. Затем он спустился по ступенькам - их было пять или шесть - в зал, тяжело прошествовал по всему проходу между рядами, провожаемый изумленным поворотом двух сотен голов, и молча опустил шторы на трех или четырех больших окнах… Зал погрузился во тьму… Набоков возвратился к эстраде, поднялся по ступенькам и подошел к выключателям. «На небосводе русской литературы, - объявил он, - это Пушкин» Вспыхнула лампа в дальнем левом углу нашего планетария. «Это Гоголь!» Вспыхнула лампа посередине зала. «Это Чехов!» Вспыхнула лампа справа. Тогда Набоков снова спустился с эстрады, направился к центральному окну и отцепил штору, которая с громким стуком взлетела вверх: «Бам!» Как по волшебству в аудиторию ворвался широкий плотный луч солнечного света. «А это Толстой!», - прогремел Набоков» [1]. Этим Набоков подмечал реализм Толстого. Это свет, впущен в человеческое сознание. Это сказано о литературном творчестве Толстого, а я хочу затронуть его политические взгляды и его мировоззрение. Центральная идея мировоззрения графа - философия ненасилия. Но чтобы понять как Толстой пришел к своей философии, надо рассмотреть его жизненный путь. С юных лет Толстой хотел создать большую семью и стать классиком мировой литературы. Но достигнув цели он понял, что все это ему было ненужно. Все то, что вчера приносило радость, стало безразлично. «И вот тогда я, счастливый человек, — писал он в «Исповеди», — вынес из своей комнаты, где я каждый вечер бывал один, раздеваясь, шнурок, чтобы не повеситься на перекладине между шкапами». Смерть воспринималась как неизбежный конец. Думая о смерти, Толстой понял, что его жизнь и мировоззрение не выдерживают проверки смертью. "Я не мог придать никакого разумного смысла ни одному поступку, ни всей моей жизни. Меня только удивляло то, как мог я не понимать этого в самом начале. Все это так давно всем известно. Не нынче-завтра придут болезни, смерть на любимых людей, на меня, и ничего не останется, кроме смрада и червей. Дела мои, какие бы они ни были, все забудутся - раньше, позднее, да и меня не будет. Так из чего же хлопотать?" [3] Эти слова Толстого из "Исповеди" показывают источник его глубокого кризиса - страх перед смертью. Во время жизненного кризиса, который шел с 1877 по 1878 годы, Толстой очень сильно изменился. Из писателя, который идеализировал семейную жизнь, он превратился в человека, порицавшим ее. Частную собственность он начинает считать кражей, а литературу - пороком. После такого изменения взглядов он попросил жену, которая переписывала его работы и вела дела, купить и сжечь все его работы. Толстой пишет: "То, что прежде казалось мне хорошо, показалось дурно, и то, что прежде казалось дурно, показалось хорошо. Со мной случилось то, что случается с человеком, который вышел за делом и вдруг дорогой решил, что дело это ему совсем не нужно, - и повернул домой. И все, что было справа - стало слева, и все, что было слева, - стало справа" [4]. Для борьбы с кризисом Толстой стал искать смысл жизни в писаниях древних мудрецов. Впоследствии Лев Николаевич издаст сборники "Мысли мудрых людей", "Мысли чтения: мысли многих писателей об истине, жизни и поведении", "На каждый день: учение о жизни, изложенное в изречениях". Внимательно изучая мысли великих людей, Толстой обратил внимание, что они часто повторяют идею о бессилии зла и мудрости ненасилия. Высказывания Лао-Цзы, Будды и Конфуция убедили его обратиться к проблеме ненасилия. Но все же подлинное основания философии ненасилия находит в учении Христа. В это же время Лев Николаевич обратился к церкви. До этого он считал себя атеистом, в попытке выхода из кризиса он начинает молиться и соблюдать жития. Но первый опыта причастия вызвал у Толстого отторжение. Требование священника подтвердить веру в то, что хлеб и вино есть тело и кровь Христа, было для графа невыполнимо. Еще Толстого отталкивало требования церкви молиться за власть предержащих и воинство. Лев Николаевич считал, что это противоречит духу христианства и противоречит священным текстам. Но больше всего несогласия вызывало неприятие церкви к другой религии. Переступая через себя, некоторое время он живет так, как просит церковь. Разочаровался в религиозной жизни, граф бросает эти попытки. Он почувствовал неясность христианского вероучения. Но понимая, что без веры жить нельзя, Толстой пытался открыть ее заново. С этого момента появляется политическая идея "непротивленческого" анархизма. Но как Толстой пришел к такому мировоззрению. У него написано много произведений, в которых он, критикуя интерпретацию христианства богословами, предлагает свою трактовку. По мнению Толстого, в учении Иисуса была изложена идея нравственного идеала и его роль в жизни человека, но из-за неверной трактовки первоначальная идея была искажена. Толстовская интерпретация включает в себя пять главных заповедей. Взяты они из нагорной проповеди, по евангелию от Матфея. Этими заповедями Иисус отменил закон Моисея и создал свое учение. Заповеди: 1) Не гневайся: "Вы слышали, что сказано древним: не убивай... А Я же говорю вам, что всякий гневающийся на брата своего напрасно, подлежит суду"; 2) Не бросай жену: "Вы слышали, что сказано древним: не прелюбодействуй... А Я говорю вам: кто разводится с женою своею, кроме вины любодеяния, тот подает ей повод прелюбодействовать"; 3) Не присягай никогда никому и ни в чем: "Еще слышали вы, что сказано древним: не преступай клятвы... А Я говорю вам: не клянись вовсе"; 4) Не противься злому силой: "Вы слышали, что сказано: око за око и зуб за зуб. А Я говорю вам: не противься злому"; 5) Не считай людей других народов своими врагами: "Вы слышали, что сказано: люби ближнего твоего и ненавидь врага твоего. А Я говорю вам: любите врагов ваших". В трактате "В чем моя вера" Толстой пишет, что, читая Евангелии, он не понимал «высокие слова о подставлении щеки, отдаче рубахи и любви к врагам», хотя читал много толкований и думал об этом. Но однажды он взглянул на этот текст без толкований и суть слов Христовых стала ему понятна. Ключом к пониманию Евангелие стала четвертая заповедь - не противься злу силой. Это открытие изменило жизнь и мировоззрение графа. Заключалось оно в осознании того, что выражение «не противьтесь злу» — является наставлением, а не красивой метафорой. Христос не требовал от людей ни страданий и ни лишений. До отмены Моисеева закона зло и насилие нужно осуждалось, но в отдельных случаях допускалось использования зла во благо, как справедливое отмщение по примеру "око за око". Но Иисус считает иначе, он считает, что насилие не может быть благом априори, ни при каких обстоятельствах, даже в ситуации агрессии и угрозы нельзя отвечать насилием, "кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую" [5]. Эта максима является абсолютной. Не только на добро надо отвечать добром. И на зло надо отвечать добром. Такая трактовка слов Иисуса о ненасилии - метка правильного пути, по которому должен двигаться современный человек с целью нравственного восхождения. Чтобы считать себя учеником Христа, надо не противиться злу. Возмущаясь, Толстой говорит, что всех людей учат с детства тому, что закон Христа божественен, но его ни в коем случае нельзя исполнять. Учат уважению перед теми институтами, которые «насилием обеспечивают мою безопасность от злого»: государство, полицию, армию. Безопасность человека в обществе построена на законе, отвергнутым Иисусом, на законе «зуб за зуб». Опираясь на эту заповедь, переосмысливая и вместе с тем утверждая ее, Толстой и создает свою философию ненасилия. Но что подразумевает под насилием Толстой? Насилие — это убийство или угроза убийства, необходимость применение средств физического разрушения для принуждения человека к чему-либо. "Насиловать — значит делать то, чего не хочет тот, над которым совершается насилие" [6]. По Толстому, насилие прямо противоположно любви. Любить — значит подчинять свою волю воле другого. Насиловать —подчинять чужую волю моей. В этом смысле заповедь непротивления является негативной формулой закона любви. "Не противься злому — значит не делай насилия, то есть такого поступка, который всегда противоположен любви" [7]. Что такое непротивление? Непротивление есть отказ от закона насилия. "Признание жизни каждого человека священной есть первое и единственное основание всякой нравственности" [8]. Непротивление злу означает признание святости человеческой жизни. Непротивление в конфликте позволяет перейти на другой уровень. Это переносит конфликт в душу непротивленца. Толстой высказывает концепция ненасилия в произведение "Царство божие внутри нас". Благодаря непротивлению человек воспринимает сам вопрос, касающийся жизни и смерти как нечто лежащие за пределами его понимания. В следствии этого, человек отказывается от того, чтобы быть судьей по отношению к другому. Непротивление для Толстого — это позитивная сила любви. Он считал разновидности сопротивления, например, спор или протест - призванными отделить человека, совершающего зло, от самого зла. Лев Николаевич определил свой метод как революционный. Только революции совершают изменения во внешнем положении людей, а Толстовская революция нацелена на преобразование внутреннее. Толстой считает душу самозаконодательной. Исходя из этого, человек властен только над собой. "Все, что не твоя душа, все это не твое дело" [9]. Этика непротивления является требованием, благодаря которому каждый человек обязан думать о спасении собственной души. Что относит нас к сотериологии - богословному учению о спасении души. Подвергая преступника насилию, мы отнимаем человеческое право; мы как бы говорим ему: "ты не в состоянии думать о своей душе, это мы позаботимся о ней". Нельзя и ненужно властвовать над чужой душой. Переставая оказывать сопротивление злу насилием, человек принимает эту идею, в следствии чего отказывается быть судьей другому, потому что не считает себя лучше его. Не других людей надо исправлять, а самого себя. Любое убийство имеет последнее звено - человека, совершающего убийство. Для смертной казни нужен не только закон, в следствии нарушение которого человек будет казнен; судья, который вынесет приговор, но нужен палач, который совершит убийств. По мнению Толстого, чтобы устранить насилие из практики межчеловеческих взаимодействий, надо убрать последнее звено - палача. При отсутствии палача не будет смертной казни. Независимо от того, будет ли конституции, судьи, приговоры, но если никто не захочет стать палачом, то никто не сможет исполнить смертный приговор. Идея непротивления гарантирована только тогда, когда человек рассматривает его как предметное воплощение своего нравственного, человеческого достоинства, когда он говорит себе: "Я не стану палачом. Никогда. Ни при каких обстоятельствах. Я скорее умру сам, чем убью другого". Подтверждает это и слова Христа: "Не судите, и не будете судимы". Но суды пренебрегают этой заповедью. Суд занимается тем, что определяет вину преступника и придумывает соответствующее наказание, то есть отвечает злом за зло, тем самым множив его. Толстой считал, что Христос в этих словах мог говорить про суды на всех уровнях. И если мы не должны противиться злу на личном уровне, то, наверное, мы не должны ему противиться и на уровне институтов. По мнению Толстого, смертная казнь — это худшей формой убийства. Хуже из-за систематичности и претензией на законность. Можно понять, что человек в минутной злобе или раздражении совершает убийство, чтобы защитить себя или близкого человека, но нельзя понять, как людей, совершающих убийство в полном обладании человеческих качеств. "Смертная казнь, как была, так и осталась для меня одним из тех людских поступков, сведения о совершении которых в действительности не разрушают во мне сознания невозможности их совершения" [10]. Эрнст Геккель, последователь Чарльза Дарвина, апеллируя к естественным законам борьбы за существование, аргументировал справедливость смертной казни для "неисправимых преступников и негодяев". Возражая ему, Толстой спрашивал: "Если убивать дурных полезно, то кто решит: кто вредный. Я, например, считаю, что хуже и вреднее г-на Геккеля я не знаю никого, неужели мне и людям одних со мной убеждений приговорить г-на Геккеля к повешению?" [11]. Споря с утилитаристскую аргументацию в пользу насилия, согласно которой насилие оправдано в тех случаях, когда оно ставит невозможным большее насилие, Толстой отвечал: "Когда мы казним преступника, то мы не можем быть стопроцентно уверенны, что преступник не изменится, не раскается, и что наша казнь не окажется бесполезной жестокостью. Но и допустив, что речь идет о преступнике закоренелом, который бы никогда не изменился, казнь не может быть прагматически оправдана, ибо казни так воздействуют на окружающих, в первую очередь близких казнимому людей, что порождают врагов вдвое больше и вдвое злее чем те, кто были убиты и зарыты в землю" [12]. Насилие может появляться в расширяющихся масштабах. Поэтому самая идея ограничения насилия насилием ложна. Именно эта идея была отменена законом непротивления. Иисус сказал людям: "вы думаете, что ваши законы насилия исправляют зло; они только увеличивают его. Вы тысячи лет пытались уничтожить зло злом и не уничтожили его, а увеличили его. Делайте то, что Я говорю и делаю, и узнаете правда ли это" [13]. Американец Джордж Кеннан задал графу вопрос: убил бы он вора, угрожающего жизни невиновного человека, если не было возможности без насилия спасти жертву. Толстой ответил: "Если бы я увидел в лесу медведя, который собирается задрать крестьянина, я бы размозжил ему голову топором, но я бы не убил человека, готового сделать то же самое" [14]. Толстой не отступился от своей идеи непротивления злу. Но почему же люди, верящие в Христа и уважающие его законы не исполняют их как учил Иисус? По мнению Льва Николаевича, все дело в сохранение предшествующего жизнепонимания и искажении христианского учения. До формулирования заповедей Иисусом, в обществе считалось, что можно злом уничтожить зло. Это вошло в быт, стало основой социального неравенства. "Основы всех преимуществ богатых над бедными все произошли ни от чего другого, как от розог, тюрем, каторг, убийств" [15]. Люди впали в ложное представление о законности н необходимости насилия как возмездия. Хотя христианское учение о «зловредности возмездия» и непротивлении злу насилием было ясно выражено и установлено, оно не стало нормой жизни, в людях укоренилось ложное понятие о справедливости возмездия, и они продолжали жить по закону насилия. В конечном итоге неисполнение закона взаимного служения и заповеди непротивления привело к тому, что сущность христианства «все больше и больше скрывалась», а многие христианские народы стали противостоять друг другу, вооружаться и воевать друг против друга, что вылилось в полное отрицание «не только христианства, но какого бы то ни было высшего закона». Но главной проблемой несоблюдения заповедей Христа является государство с его армией, судами и тюрьмами. Сравнивая фразу Христа с призывом отдать Богу Богово, а кесарю кесарево с интерпретацией фразы апостолом Павлом: "Нет власти не от Бога", Толстой подмечает, что обе фразы касаются власти, но во фразе Христа подчеркивается автономность социальной и религиозной жизни, а в фразе апостола идет обожествление власти. Проблема заключается даже не в том, что властители дум и архитекторы общества - люди жадные и порочные, имплементируют эту действительность как единственную, а то, что такой статус-кво устраивает остальных людей. И единственный способ положить конец войнам и несправедливости — отказаться связываться с государственными институтами как антихристианскими и склонными к насилию. Толстой был уверен, что основой насилия лежит частная собственность: «Собственность в наше время есть корень всего зла: и страдания людей, имеющих ее или лишенных ее, и укоров совести людей, злоупотребляющих ею, и опасности за столкновение между имеющими избыток ее и лишенными ее» [16]. Нет никакого оправдания злу, которое появляется в следствии присвоения чужого труда, кроме случаев, когда трудовая деятельность приносит пользу самим трудящимся. Государство — это искусственный продукт привилегированных классов. Оно возникает благодаря насилию и составляет институт, охватывающий всех людей. Государство нужно для охраны частной собственность, в следствии чего для Толстого оно не может быть оправдано. Закон государству нужен для оправдания насилия. «Законы — это правила, устанавливаемые людьми, распоряжающимися организованным насилием, за неисполнение которых не исполняющие подвергаются побоям, лишению свободы и даже убийству» [17]. Благодаря неправильной интерпретации верховенство закона не искореняет зло как таковое, а лишь борется с его отдельными проявлениями, не борясь с плохими намерениями и настроями. Составляют законы люди, которые небезгрешны и не лишены отдельных форм зла. Когда же процесс доходит до суда над человеком с помощью законов, человеческий фактор часто влияет на результат и тем самым лишь увеличивает зло. Традиция насилия, существующая тысячелетия, смогла интегрировать учение Христа, перед этим исказив его первоначальные идеи. Искажение заключается в трех основных пунктах: 1. Каждая церковь объявила себя единственно верной утверждая, что только она верно понимает учение Иисуса. Такой подход противоречит первоначальному замыслу учения, которое наставляет на путь к совершенству, следовательно, ни одна церковь не может утверждать, что понимает учение окончательно. Мысли, которые давал Христос отличаются от других учений тем, что оно руководит людьми не внешними правилами, а с помощью стремления совершенству. 2. Церкви свели учение к символу веры, поставили спасение в зависимость от определенных молитв, а сами себя возвели в статус посредников между людьми и богом. В следствии чего они ревизовали христианство. 3. Церкви извратили смысл самой важной четвертой заповеди о непротивлении злу. Это я разбирала выше. Перед заключением я хочу сказать, что теория непротивления злу ненасилием была раскритикована многими русскими философами. В заключении я хочу сказать, что я полностью несогласна с концепцией непротивления, которую изложил Лев Николаевич Толстой. Одним из главных критиков этой концепции был Иван Александрович Ильин, который высказал свое мнение о взглядах Толстого в работе "О сопротивление злу силой". Несогласие исходит из различия взглядов на определение насилия и зла. Насилие, как считает Ильин, — это разрушение солидарности между людьми, выражение вражды. Насилие — это нелюбовь, но относиться к человеку с любовью означает прощение. Но при насилии сообщающим чувством будет обиженность. Любовь же означает примирение. При совершении насилия доминирует отчужденность и злость. Любовь же требует понимания достоинства другого человека. При совершении насилия другой остается униженным. Но в одном моменте Ильин согласен с Толстым: главная борьба со злом должна осуществляться внутри самого человека. Когда люди перестанут питать зло, оно станет бессильным. Отвечая на вопрос, зачем человеку отвечать злом на зло, Ильин обращается к природе зла. Злое начало агрессивно и едино. Если не сопротивляться силе зла с помощью с помощью силы любви, то все люди падут перед злом. Учение о противление злу Ильина — это учение о силе, которую можно направить в положительном или отрицательном ключе. Заставить любить врага, к чему призывает Толстой, кажется Ильину, практически невозможным. Можно уважать силу врага, его дух, но любить - невозможно. Путь ненасилия есть путь духовного восхождения человека. И основа этого пути - принятие насилия как часть жизни. Ильин трактует позитивное понимания насилия: "Все, что способствует увеличению добра, любви, очевидности в моей жизни или жизни других людей, что способствует самоосуществлению, то есть выполнению внутренних задач моей жизни или жизни других людей - будет ненасильственным. Но то, что направлено против этого, в чем бы оно не выражалось, будет насильственным." Ильин отмечает, что только через преодоление склонности к насилию в себе люди смогут успешно преобразовывать жизнь на основе принципа насилия. В заключение хочу сказать, что концепция непротивлению злу насилием, при всем уважении к гению Толстого, очень наивна и идиллична. Она потакает к безволию и снимает с души общественные обязанности. Главная проблема состоит в том, что Лев Николаевич считал, что общество конца 19 века готово понять и принять всю интеллектуальную и этическую сложность его концепции. Он, являясь очень образованным, даже по современным меркам, думал, что раз он сможет жить, не отвечая злом на зло, то и остальные люди смогут так жить. Не смотря на неприятие к концепции Льва Толстого я хочу сказать, что как человек мне симпатизирует граф. Потому что не смотря на странность своих взглядов, он не отступался от них, и в разговоре с Джорджем Кеннаном он не отошел от своих принципов. Идеи писателя выходят из чувства собственной правоты. Стоит отметить, что участь быть непонятым постигла и других интеллектуалов-утопистов, например, двух других анархистов: князя Петра Кропоткина и дворянина Михаила Бакунина. Которые изложили свое видение мира, но общество неправильно поняли их идеи. В конце концов, они вынуждены были писать основу своего политического течения, анархизма, этические правила, не зная и следуя которым нельзя построить общество анархизма. Идеи Толстого были непонятыми и раскритикованы другими русскими философами, например, Ильиным и Бердяевым. После свалившейся критики, Толстой понял, что его идеи не могут быть реализованы в настоящее время. Но прошло 130 лет, а мы все также далеко от идеала Толстовского мировоззрения. Проблемы, описанные Толстым в своих работах, точны. Например, Толстой отмечал, что люди верят в Нагорную проповедь как в недосягаемый идеал. Но главная проблема людей в том, что они не воспринимают заповеди буквально. Но недостаток проблемы, которую поднял Толстой, в том, что непонятно как ее решить. Толстой не может описать способ решения проблемы. Вера Толстого, в момент написания работы, в то, что люди смогут исполнять заповеди буквально, не отвечать на зло насилием - абсурдна и наивна. На момент 21 века, у нас нет примера успешного общества, в котором не будет государства, основной целью которого является монополия на насилие. Толстой боролся против этого, но, к счастью, его борьба не окончилась успехом. Потому что у человечества есть огромный список примеров обществ, где было государство, и которое достигло огромного успеха в развитии, но нет успешных безгосударственных обществ. Даже сейчас невозможно отказаться от насилия. Когда человек подвергается нападению и может дать отпор, он даст его, даже понимая, что если он не дал, то это могло бы в последствии искоренить зло. Во-первых, потому что человеку не хочется страдать, а во-вторых, он будет защищаться благодаря инстинкту. Если на секунду представить, что мы живем в идеальном мире, где все люди хорошие и христианские ценности возведены в абсолют, то философия ненасилия кажется очень хорошей концепцией. Проблема в том, что мы еще долго не будем жить в таком мире. Но все таки хочется верить, что когда-нибудь общество будет развитым настолько, чтобы такие утопические идеи, какие были у Толстова, все-таки будут реализованы и насилие исчезнет. Источники: [1] - Анастасьева Н. Феномен Набокова//Н. Анастасьева. - М.: Сов. Писатель, 1992. - 320 с. [2] - Лев Николаевич Толстой, Исповедь. 4 глава. https://librebook.me/ispoved_lev_nikolaevich_tolstoi [3] - Лев Николаевич Толстой, Исповедь. 4 глава. http://psylib.org.ua/books/tolst01/txt04.htm [4] - Лев Николаевич Толстой, В чем моя вера - 1 с. https://www.litmir.me/br/?b=71090&p=1 [5] - Толкования на Мф. 5:39. http://bible.optina.ru/new:mf:05:39 [6] - Лев Николаевич Толстой, Полное собрание сочинений Т.28, Стр. 190. [7] - Лев Николаевич Толстой, Полное собрание сочинений Т.23, Стр. 313. [8] - Лев Николаевич Толстой, Полное собрание сочинений Т.23, Стр. 303. [9] - Лев Николаевич Толстой, Полное собрание сочинений Т.23, Стр. 313. [10] - Лев Николаевич Толстой, Полное собрание сочинений Т.37, Стр. 69. [11] - Лев Николаевич Толстой, Полное собрание сочинений Т.37, Стр. 74. [12] - Лев Николаевич Толстой, Полное собрание сочинений Т.37, Стр. 214. [13] - Лев Николаевич Толстой, Полное собрание сочинений Т.23, Стр. 329. [14] - Лев Николаевич Толстой, Полное собрание сочинений Т.23, Стр. 313. [15] - Лев Николаевич Толстой, Полное собрание сочинений Т.28, Стр. 228. [16] - Христианская этика: Систематические очерки мировоззрения Л. Н. Толстого. С. 144-145 [17] - Христианская этика: Систематические очерки мировоззрения Л. Н. Толстого. С. 121 [18] - Ильин И.А. О сопротивлении злу силой // Ильин И.А. Путь к очевидности. М.: Республика, 1993. |