Философия. ФИЛОСОФСКАЯ МЫСЛЬ Беларуси. Философская мысль в Беларуси. Русская философия. План

• Название: Философская мысль в Беларуси. Русская философия. План
• Анкор: Философия
• Дата: 13.12.2019
• Размер: 124 Kb.
• Имя файла: ФИЛОСОФСКАЯ МЫСЛЬ Беларуси.doc
• Тип: Документы; #100037

Философская мысль в Беларуси. Русская философия.

План

Введение

1.Особенности исторического развития Беларуси и их отражение в общественно-политической мысли

2. Онтологические, гносеологические и научные идеи в творчестве Ф. Скорины

3. Философия и развитие национального самосознания в 20 веке.

4. Философия воззрения «западников» и «славянофилов» как отражение проблемы дискуссии об историческом пути развития России

Заключение

Список использованной литературы

Введение

«Философия - это знание божествен­ных и человеческих вещей, прибли­жение насколько возможно человека к Богу и приучение его посредством благих дел к тому, чтобы быть та­ким, как тот, Кто его создал по Сво­ему образу и подобию», - писал святой Кирилл (основатель славянской письменности) [6, с. 5].

Важнейшим компонентом любой национальной культуры яв­ляется философия. В Беларуси она имеет глубокие корни и на протяжении всей многовековой истории страны выступает в ка­честве фундаментальной интегративной основы белорусской культуры в целом. Решающим фактором возникновения философии в Беларуси стало принятие в конце X в. Киевской Русью христианства. Христианская религия повлияла на становление свободомыслия самым широким образом. С одной стороны, необходимо было глубоко «усвоить Священное Писание». С другой стороны, шла напряженная сверка своего по­нимания христианского вероучения с мыслями таких авторитетных христианских мыслителей, как Афанасий Великий, Григорий Богослов, Иоанн Златоуст и других.

Как особая форма общественного сознания, философия в Беларуси изна­чально развивается по трем направлениям, таким как:

1) образ жизни, основанный на христианском аскетизме;

2) стремление к мудрости, постановка и рассмотрение веч­ных мировоззренческих вопросов о смысле человеческого бытия;

3) сама мудрость, знание, наука — форма теоретического осмысления мира.

Существенной чертой отечественной философии является то, что она всегда живо реагировала на ключевые события в жизни народа и поэтому своеобразно отражает культурно-политическую историю Беларуси. Проблема человека интегрирует отече­ственную философскую мысль, является ее своеобразным стерж­нем. Гуманистический потенциал белорусской философии является главной ее особенностью и достоинством.


1. Особенности исторического развития Беларуси и их отражение в общественно-политической мысли

С начала зарождения философия стремилась к объяснению мира естественными причинами. Это постепенно сужало сферу гос­подствовавшей в тот период мифологии (от греч. — миф: пе­ресказ, предание, слово) — мировоззрения, основывавшегося на образно-чувственных, синкретических представлениях о явлениях природы и общественной жизни, а также на их всеобщем обо­жествлении, одушевлении и религии (от лат. — благочестие, набожность, святыня, предмет культа) — мировоззрения, основы­вавшегося на вере в существование одного или нескольких богов, т.е. в ту или иную разновидность сверхъестественного. Глубокие корни белорусского этноса восходят от культуры Киевской Руси. [5, с. 13].

В XVI веке происходит как подъём культуры после долгих веков средневековья. Белорусское Возрождение (XVI - середина XVII веков). Ренессанс (от французского – возрождение) представлен творческой деятельностью Ф. Скорины, С. Будного, В. Цяпинского, Н. Гусовского, С. Полоцкого и других философов [6, с. 135].

Политико-правовые взгляды. Ф. Скорина стоял у истоков за­рождения так называемого буржуазного юридического мировоз­зрения. [6, с. 74]. Задолго до возникновения в Европе развернутых правовых теорий Ф. Скорина объявляет закон и право основой гармонич­ного развития общества. Беззаконие, несовершенное судопроиз­водство разрушают общественный мир. Оно является величайшим общественным пороком и сопоставимо разве что с понятием гре­ха, поэтому является наказанием Божьим. Законность же — вели­чайшее общественное благо [6, с. 74].

Являясь представителем средних и бедных слоев населения Великого княжества Литов­ского, Н. Гусовский выступает против феодальных порядков, сложившихся в стране, когда сильные мира сего с сомнительным правом на власть и господство борются за них, используя любые средства [2, с. 136].

Н. Гусовский вместе с тем считает, что государство и народ имеют полное право и нравственный долг защитить всеми сред­ствами, в том числе и военными, свой край от иноземных захват­чиков.

Как и Ф. Скорина, А. Волан при­ходит к выводу, что новые общественные отношения, зарожда­ющиеся в недрах феодализма, настоятельно требуют новых регуляторов. Таким регулятором должно стать, считает А. Во­лан, право. Это дает основание представлять их взгляды как со­ответствующие так называемому юридическому мировоззрению. Вклад А. Волана в разработку основных идей юридического ми­ровоззрения значителен: одни из них были на уровне времени, другие значительно обогнали его.

Дальнейшее развитие этих взглядов в XX столетии привело к созданию развернутой либерально-правовой теории, где демокра­тия, права человека и рыночная экономика представляют собой модель современного правового демократического государства.

Идеи А. Волана основываются на понятии свободы. Однако если сначала европейские современники понимали свободу как моральный выбор, а позднее — как познанную необходимость, то он одним из первых в Европе рассмотрел свободу с юридичес­кой точки зрения. Пройдет значительное время, и английский философ Т. Гоббс буквально повторит: «Право есть свобода» [6 , с. 88].

Как позднеренессансный мыслитель и политический деятель Л. Сапега выступал за полити­ко-правовые средства налаживания внутригосударственной и международной жизни. В этом его взгляды совпадают с идеями А. Волана. В государстве, считал Л. Сапега, должен верховенство­вать закон. Беззаконие ведет к тирании, несмотря на благие на­мерения государей. В предисловии к Статуту ВКЛ он ссылался на Аристотеля, утверждавшего, что государь превращается в зверя, если распространяет свою власть на все и вся.

Сымон Будный вошел в историю отечественной философской мысли как один из виднейших идеологов и деяте­лей периода Реформации. Реформация (лат. reformatio — преобразование) — общественное движение, направленное про­тив католической церкви и приведшее к возникновению про­тестантизма. В Беларуси Реформация включает временной отрезок XVI - XVII ст.

Взгляды С. Будного на человека и общество коррелируют с основными направлениями ренессансно-реформационного онторопоцентризма, где человек является не просто объектов философствования, но и оказывается центральным звеном вселенского бытия [6 , с. 101]. Оправдывая существующие формы феодальной зависимос­ти, С. Будный требовал гуманного отношения хозяев к крестья­нам. Во взглядах на общество С. Будный исходил из известного социального учения Платона, согласно которому каждое сосло­вие должно заниматься своим делом. Отношения между сослови­ями, по мнению С. Будного, регулируются законом. Он выступал против самосуда, личной мести, которые считает величайшим грехом. Наказание преступников — прерогатива судов, прави­тельства и государства.

Являясь одним из активных идеологов Реформации в Бела­руси, В. Тяпинский, тем не менее, свои религиозные пристрастия не ставит выше той бедственной языково-культурной ситуации, которая сложилась на родине в конце XVI в. в связи с ее поло­низацией, а выступает с идеей веротерпимости, предоставления возможностей человеку лично разобраться в вопросах веры.

Во второй половине XVI в. в Беларуси на смену эпохи Ре­нессанса и Реформации пришла эпоха Контрреформации. Контрреформация – это борьба противников Реформации против деятельности реформаторов. На территории Беларуси контрреформация активизировалась после Люблинской унии 1569 года. П. Скарга в 1596 г. издает свое сочинение «Брестский со­бор и оборона его». Православные в ответ пишут: в 1597 г.

С одной стороны, П. Скарга — приверженец функционирования общества на осно­ве справедливых законов [6, с. 142]. С другой сторо­ны, законность распространяется им только на католиков и уни­атов, православные же - вне культуры и закона. Такая точка зрения господствовала в высших светских и церковных католи­ческих кругах, что вело к дискриминации православного населе­ния Речи Посполитой не только в вопросах веры, но и в хозяйственной, культурной, не говоря уже о политической сфере жизни.

П. Скарга, как и ряд других мыслителей ВКЛ, причину поли­тического неустройства в Речи Посполитой вообще и в ВКЛ в ча­стности видит в шляхетских вольностях. Высту­пая за построение мощного государства во главе с сильным ко­ролем, Скарга уделял большое внимание укреплению армии как государственному институту [6 , с. 142].

Идея унии обрела сторонников в среде части православных иерархов. Это прежде всего митрополит Киевский Рогоза, епис­коп Владимирский и Брестский Ипатий Потей, экзарх Луцкий и Острожский Кирилл Терлецкий, архиепископы: Полоцкий и Ви­тебский Гермоген, Пинский и Туровский Ион Гогол, Холмский и Бельский Деонисий Збирозский.

Несмотря на сопротивление со стороны рядовых священни­ков и мирян, подготовка унии шла полным ходом. Первым в идео­логическую полемику со сторонниками унии вступил острожский священник отец Василий. Его поддержал князь Константин Ост­рожский, авторитетный противник унии. Он - последний представитель знаменитых в Беларуси княжеских родов, придерживав­шийся православной веры и активно ее защищавший.

1599 г. И. Потей пишет «Апологию» против Христофора Филалета. Противники унии в 1603 г. отвечают «Вопросами и от­ветами православного с папежником» неизвестного автора. В 1608 г. выходят «Антиграфи», а в 1610 г. — «Тренос» Мелетия Смотрицкого.

М. Смотрицкий констатирует, что уния разделила народ на два лагеря и представляет собой наибольшую угрозу для существова­ния самого государства. Он приводит примеры мирного суще­ствования народов различных вероисповеданий в истории Речи Посполитой, что было важным фактором могущества государства. Силовое давление на православных с целью изменения веры, ут­верждает автор, представляет собой стремление уничтожить сам русский народ. Таковы его взгляды до принятия им унии [6, с. 150-152].Идеологию своего перехода в унию М. Смотрицкий обосно­вывает в «Апологии». Как и Платон, М. Смотрицкий утверждает, что в государстве каждый должен заниматься своим делом: «Кому дань, тому — дань, кому пошлину, тому — пошлину, кому боязнь, тому — боязнь, кому честь, тому — честь» [ 6, с. 154-155].

Видным представителем полемической литературы XVII в. является А. Филиппович. Главную причину общественной неустроенности он видит в унии. Касаясь истории возникновения унии и ее причин, он цитирует исторические хроники, показывает вековую самостоятельность восточной церкви. Таковы взгляды одного из самых ярких представите­лей полемической литературы XVII в.[6 , с. 159].

Политический идеал видного философа XVII в. Си­меона Полоцкого — сильная и просвещенная монархия, где «по­читается закон». Мысль о необходимости ограничения царской власти законом, функционировании ее на основе права, как мож­но заметить, характерна для отечественной общественно-политической мысли. Монарх должен быть мудрецом, но этого явно недостаточно для государственного и гражданского благополу­чия, требуются еще и хорошие, справедливые законы.

Во второй половине XVIII в. философская мысль в Беларуси начинает постепенно преодолевать схоластику. Это связано с раз­витием естественнонаучных знаний, изменениями в духовной жиз­ни, где церковь и костел постепенно утрачивали ранее незыблемые позиции, а формирование капиталистических общественных отно­шений обусловливали перемены в социально-политической облас­ти. Философия начинает развиваться в направлении интеграции схоластической и новой философии. Идеи таких известных философов, как Декарт, Лейбниц, Вольф, Локк, Гассенди, начинают излагаться (преимущественно в плане их критики) в философских лекционных курсах, читаемых в Виленской академии. Это привело к оформлению так называемой эклектической философии, в ко­торой, наряду с Аристотелем и Фомой Аквинским, излагаются взгляды и философов Нового времени.

Белорусское Предпросвещение связано с именем К. Нарбута. В учении К. Нарбута об обществе исходил из теории естественного права. Главную роль в общественно-политическом устройстве он отводил государству. [6, с. 190-191].

Белорусское Просвещение (середина XVIII – началоXIX в. в) – период распространения передовых идей западноевропейской науки и философии, проходивший в острой идеологической борьбе. Если западному Просвещению предшествовал рационализм, то отечественное Просвещение начиналось в направлении схоластики.

Следующий период философской мысли в Беларуси не менее насыщен, чем предшествующие. После трех разделов Речи Посполитой Беларусь становится частью Российской империи. В философской мысли и социально-политической практике преоб­ладают национально-освободительные темы. Тайные студенчес­кие общества Виленского университета (филоматов, филоретов, «променистых» и др.) ставят своей целью восстановить Речь Посполитую, преобразовать общество и человека на основе разума и образования (Я. Чечот, Ф. Зан, А. Мицкевич). Одновременно возрастает интерес к истории Западной Руси, ее культуре и языку. Результат оказался неожиданным: ряд исследователей посте­пенно приходят к выводу, что Западная Русь (Беларусь) — это не Польша и не Россия, она имеет свою особую историю, культуру, язык (М. Коялович).

Во второй половине XIX в. в философской мысли в Беларуси получает развитие идеология революционного демократизма. В ходе восстания 1863 г. с позиций революционного демократизма выступают Константин Калиновский, Франтишек Богушевич, а в конце XIX — начале XX века - Максим Богданович, Тётка (Алоиза Пашкевич), Янка Купала (Иван Луцевич), и Якуб Колас (Констан­тин Мицкевич) и другие.

Итак, становление философской мысли на древнебелорусских землях тесно соприкасается с византийским хри­стианским богословием и философией, которое усвоили образо­ванные и просвещенные люди того времени или, как их тогда называли, «книжники» и «философы».

Таким образом, отечественными исследователями отмечено, что в эпоху Ренессанса и Реформации философская и общественно-политическая мысль в Беларуси развивалась в контексте общеевропейской.

Вместе с тем здесь есть свои особенности. Если западному Просвещению предшествовал рационализм Нового времени, то отечественное Просвещение начиналось в направлении преодо­ления схоластики. Исследователи называют его Предпросвещением. Оно избегает как французского радикализма, так и английского эмпирического материализма и сенсуализма. Связа­но оно с именами Казимира Нарбута.

2. Онтологические, гносеологические и научные идеи в творчестве Ф. Скорины

Прогрессивное влияние эпохи Возрождения благо­творно сказалось и на Беларуси, где идеи гуманизма начали распространяться в XVI в. В этот период дос­тоянием белорусского читателя становятся произве­дения, посвященные вопросам истории, географии, морали, права, медицины, математические и астро­номические сочинения и т. п.

Первым известным нам крупным представителем общественной мысли Беларуси, в деятельности кото­рого нашли отражение идеи гуманизма, был Георгий Франциск Скорина (ок. 1490 — 1541).

Характерными для Ф. Скорины являются стремление к эмансипации от традиций церковно-феодальных воз­зрений, попытка утвердить права человеческого разу­ма, показать его значение и силу. Ф. Скорина постоянно подчеркивает роль разума и значение «мудрости» в жизни человека. Так, в предисловии к «Притчам Со­ломона» он говорит о том, что читающий их должен подходить к познанию. Они свидетельствуют о стремлении Ф. Скорины постичь истину, обращаясь непос­редственно к эксперименту, самой природе.

Основной девиз Ф. Скорины, проходящий через все его предисловия к библейским книгам, — все для на­уки и блага простых («посполитых») людей [3, с. 106]

Во взглядах на происхождение мира Ф. Скорина, как глубоко верующий христианин, придер­живался теологической концепции креационизма, т.е. считал, что мир и человек сотворены Богом «из ничего». Детально проблему бытия он не рассматривал. Вопросы богопознания занимали Ф. Скорину в большей степени. Данное обстоятельство связано с его интерпретацией Библии. Проблема бытия для Скорины приоб­ретает не онтологический, а, скорее, гносеологический аспект. В «Сказании к первым книгам Моисеевым, рекомых Бытье» Ф. Скорина утверждает, что из всех книг Ветхого Завета наиболее трудны для понимания книги Бытия. Знание их доступно только немногим избранным, для всех других людей вопросы творения мира являются предметом веры [6, с. 67].

Большая же часть Библии может быть познана как логичес­ким путем, так и прикладным методом, знанием «през речи видомые».

Ф. Скорина является последователем Кирилла Туровского и Климента Смолятича, утверждавших право человека на тщатель­ное вникание в смысл библейских текстов.

Ф. Скорина всячески разграничивал веру и знание. В частно­сти, он выделял библейскую мудрость и мудрость философскую, которую понимал как знание сущего. В этом он предстает как продолжатель идей сторонников «двойственной истины» (фило­софского учения, разграничивающего веру и разум, истину бо­жественную и истину научную).

Идея Священного Писания как универсального произведе­ния получила у Скорины новую гуманистическую трактовку.

Он утверждал, что «библейские книги являются аналогом» седми наук вызволеных (Семи свободных искусств):

1) грамматике — «ежи добре чести и мовити» — учит Псалтирь;

2) логике или диалектике, «3 доводом розознати правду от кривды» — книга Иова и Послания апостола Павла;

3) риторике, «ежи ест красномовность», — творения Соло­мона;

4) музыке — библейские песнопения;

5) арифметике — «Числа»;

6) геометрии — книга Иисуса Навина;

7) астрономии — «Бытие» и другие священные тексты.

Библия для Ф. Скорины — не только безусловный авторитет веры, но и глубокий источник нравственности, неоценимый объект познания, своеобразный кладезь естественнонаучных, историко-правовых, философских знаний. Но Библия — не абсо­лютный источник знаний. Они даются Богом «многими и различными путями» [6, с. 66].

В «Малой подорожной книжице» Ф. Скорина предстает как ученый-астроном. Он вводит поправки в Юлианский календарь, определяет время вхождения Солнца в каждое созвездие зодиака, сообщает о шести лунных и одном солнечном затмениях.

Сделав замечание, что вопросы библейской онтологии труд­ны для понимания, согласившись с креационистской формули­ровкой возникновения мира, Ф. Скорина, разграничивая веру и знание, приходит к выводу о необходимости овладения «посполитым» человеком мудростью и науками.

Философские позиции Ф. Скорины но­сят явно выраженный антропоцентрический характер и в целом совпадают с традицией Ренессанса. Ученый рассматривал челове­ка как существо разумное, нравственное и общественное. Утвер­ждая, что каждый человек от рождения имеет равные права, Ф. Скорина акцентировал внимание на вопросах его нравственного совершенствования, смысла жизни и достоинства, свободы, гражданской активности, общего и индивидуального блага. Он пересмотрел средневековую христианскую доктрину смысла че­ловеческого существования, где земная жизнь не представляет самоценности, а является только этапом к жизни вечной. Рассуж­дая о смысле жизни, подчеркивал многовариантность жизненных позиций и ценностных ориентации человека. [6, с. 67].

Нравственный идеал Ф. Скорины — христианская гумани­стическая концепция жизни, в центре которой — понятие блага. В качестве высшего блага у Ф. Скорины выступает разумная, нрав­ственная и общественно полезная жизнь человека. Скорине при­надлежит приоритет в отечественной общественной мысли, в постановке и решении проблемы «человек — общество»[6, с. 68].

С другой стороны, Ф. Скорина постоянно говорит о необходимости непрерывного совершенствования человеческой природы, что будет способствовать гармонизации общественной жизни. Вслед за Сократом и Платоном Скорина утверждал, что добродетельный человек равнозначен человеку знающему, т.е. считал, что христианским нравственным добродетелям можно научить, что нравственный идеал реально достижим при соответствующих индивидуальных духовных усилиях человека [6, с. 68-73].

Отдавая безусловный приоритет духовным ценностям, Скорина как христианский мыслитель эпохи Возрождения не противопоставлял их ценностям плотским, земным радостям, он выступал за необходимость гармонии духовного и земного. Высшим принципом отношений между людьми Ф. Скорина считал человеколюбие.

3. Философия и развитие национального самосознания в 20 веке

Белорусское самосознание - осознание белорусским народом того, что белорусы – это народ, нация, а не просто принадлежность к определённой нации, месту рождения, кровно-родственным и территориальным связям. Отсутствие национальной исключительности вытекает из пресловутого феномена «тутэйшасці”. Так философ И. Ширшов трактует белоруса-тутэйшага как недооформленного человека, не ставшего носителем развитого национального самосознания [6, с. 309 ].

Философия XX в. начинается с рели­гиозной философии как ответа на распространение в Беларуси революционной марксистской идеологии. В. Самойла, Я. Окунь и Д. Скрынченко дают философское обоснование единственно верному, на их взгляд, пути обновления общества — пути, осно­ванному на христианской этике.

В развитие национального самосознания белорусского наро­да большой вклад внес М. Богданович. Особенно высоко ценил М. Богданович эпоху Возрождения в Беларуси [6, с. 245]

После революционных событий 1917 г. снова встает вопрос о национальном самоопределении. В. Самойла и И. Абдиралович, не приняв большевистской идеологии и практики, видят еще большую опасность для страны в полонизации ее Западной части, верят в историческое будущее Беларуси.

К началу 20-х гг. XX в. в белорусской философской, общественно-политической мысли, в художественной ли­тературе и публицистическом творчестве сформировались, получили глубокое и всесторонние осмысление и вопло­щение социокультурные основы идеологии самостоятель­ного и независимого белорусского государства.

В двадцатые годы начинает господствовать марксистская фило­софия. Такое положение сохранялось до конца 80-х — нач. 90-х гг. XX в., что существенно сужало рамки философских исследований. Поэтому сегодня одной из главных задач белорусских философов являются переход к философскому плюрализму, изучение на этой основе тех сложнейших социально-политических и нравственно-духовных проблем, которые характеризуют современную Беларусь.

Широкое распространение коллективистских ценнос­тей «громады» побуждало людей видеть в подобного рода общинном объединении не только близкий сельский мир, хорошо освоенный и родной до слез, но и выражение един­ства более обширного плана, вплоть до осознания един­ства коренных национальных интересов. Именно в этом смысле в начале XX в. говорит Янка Купала, которому все белорусы как формирующаяся нация видятся «у агромшстай такой грамадзе», в единстве и сплоченности.

Идея «громады» в белорусском национальном самосоз­нании органично связана с ценностями «толоки» - совме­стного коллективного труда членов одной социально-тер­риториальной, чаще всего соседской общины. «Толока» организовывалась при сборе урожая, постройке мельниц, мостов, запруд, дома, при косьбе, вывозе спиленных дере­вьев или дров из леса, при копании прудов, колодцев и при организации других крупных совместных работ. В таких случаях помогали прежде всего престарелым людям, пого­рельцам, вдовам, сиротам, солдаткам, крестьянам, которые не имели тяглового скота. В «толоке» воплощались суще­ствовавшие на протяжении многих веков у белорусов обы­чаи коллективной, бесплатной, добровольной помощи тем, кто по той или иной причине не мог осуществить соответ­ствующую работу самостоятельно. Не только экономичес­кая, но и социально-психологическая и культурная значи­мость «толоки» обусловливалась тем, что в ней как специ­фической форме коллективного труда вырабатывались, закреплялись и передавались в межпоколенческой тради­ции производственные приемы и привычки, осуществлял­ся обмен эмпирическими знаниями, нравственными нор­мами, обычаями и обрядами, ценностями культуры. [1, с. 124-125].

Одной из важных традиционных ценностей белорус­ского народа является доброжелательность. Так, в народе с удовлетворени­ем воспринимают доброжелательную улыбку, доброжела­тельное отношение, доброжелательную поддержку каких-либо новых начинаний и дел. Социологический опрос на­селения Беларуси в 2003 г. показал, что более 67% опро­шенных высоко оценивают доброжелательность как прин­цип отношений в семье, с друзьями, на работе. В традиционной для белорусского народа ценности доброжелательности есть немало общих элементов с толе­рантностью. Толерантность - это такое социальное каче­ство личности и(или) социальной группы, которое характе­ризует отношение к другому человеку, к другой культуре или религии как к равнодостойному собеседнику, партне­ру.

Убедительным свидетельством глубокой укорененнос­ти принципов толерантности в самосознании белорусско­го народа является распространенное среди его большин­ства убеждение, что каждый народ имеет неотъемлемое право сохранять и развивать свой родной язык, культуру, обычаи, традиции, уклад жизни, своеобразие религиозных верований.

В условиях современной трансформации белорусского общества, утверждения в нем принципов социально ори­ентированной рыночной экономики социальная значи­мость самоуважения, высокого признания ценности чело­веческого достоинства неуклонно возрастает.

Современные тенденции в развитии самосознания белорусов свидетельствуют о том, что жизненная цен­ность самоуважения и независимости в процессе транс­формации нашего общества из тоталитарного в демокра­тическое, в котором права и свободы человека станут за­ботой не только его граждан, но и государства, несомнен­но, повысится, поскольку она становится фундаменталь­ной для самовыражения и саморазвития личности.

Таким образом, революционно-демократические идеи К. Калиновского, Ф. Богушевича, Тётки, М. Богдановича, Я. Купалы и Я. Коласа сопряжены с идеей права белорусов не только на национально-культурное, но и на государственное самоопределение.

Важное ценностное значение в восприятии и разви­тии духовных традиций народа имеет осознание принад­лежности белорусов к христианской цивилизации, точ­нее говоря, к ее восточноевропейской ветви. На протяже­нии веков белорусские земли находились на перекрестках противоборства восточных и западных религиозных и куль­турных ориентации, что обусловило особое положение Беларуси в европейском культурно-цивилизационном про­странстве.

4. Философия воззрения «западников» и «славянофилов» как отражение проблемы дискуссии об историческом пути развития России

Западному типу культуры в философии противостоит восточный тип, получивший название «традиционного общества». Традиционализм ( с лат. traditio – традиция) – приверженность старым традициям. Традиция – совокупность обычаев, обрядов, норм поведения, правил, складывающихся исторически, передающихся из поколение в поколение и отражающих элементы социально-культурного наследия.

Геополитически Восток связывается с культурами Древней Индии, Вавилона, Древнего Египта, национально-государственными образованиями мусульманского мира. Эти культуры были самобытными, но имели и общие черты: ориентация на воспроизводство сложившихся социальных структур, стабилизацию устоявшегося образа жизни. Традиционное поведение, аккумулирующее опыт предков - высшая ценность. Отсюда проистекают политические и экономические модели устройства жизни восточного человека. Восточным людям чужд дух демократии, гражданского общества.

Особого рода стоит вопрос относительно России. Возникали вопросы о том, как соотносятся в культуре России западное и восточное. Возможен ли и необходим ли самобытный путь развития России? В связи с этим в России в 19 веке сформировались идеологии западничества (Чаадаев, Станкевич, Белинский, Герцен) и славянофильства (Киреевский, Хомяков, Самарин).

Оригинальным русским философско-идеологическим течением является славянофильство (Хомяков, Киреевский, Аксаков). Славянофилы опирались на «самобытников», на православно-русское направление в общественной мысли России. В основе их философского учения лежала идея о мессианской роли русского народа, о его религиозной и культурной самобытности и, даже, исключительности. По мнению Хомякова, именно православие сформировало «те исконно русские начала, тот «русский дух», который создал русскую землю в ее бесконечном объеме».

Он делит все религии на две основные группы: иранскую и кушитскую. Различие между этими двумя группами религий, по его мышлению, определяется соотношением в них свободы и необходимости. Кушинство строится на началах необходимости, обрекая его последователей на бездумное подчинение, превращает людей в исполнителей чуждой им воли. Иранство - это религия свободы, она обращается к внутреннему миру человека, требует от него сознательного выбора между добром и злом. Наиболее полно сущность иранства выразило, по мнению Хомякова, христианство. Но христианство раскололось на три крупных направления: католицизм, православие и протестантизм. В различных направлениях христианства сочетание свободы и необходимости представлено по-разному. Католицизм обвиняется славянофилами в отсутствии церковной свободы. Протестантизм же впадает в другую крайность - в абсолютизацию человеческой свободы, индивидуального начала, которая разрушает церковность. Только православие, считает Хомяков, гармонически сочетает свободу и необходимость, индивидуальную религиозность с церковной организацией.

Решение проблемы сочетания свободы и необходимости, индивидуального и церковного начала служит у славянофилов важным методологическим принципом для разработки ключевого понятия их религиозно-философских воззрений -понятия соборности. Определяющим признаком соборности служит принцип «единства и множественности». Соборность проявляется во всех сферах жизнедеятельности человека: в церкви, в семье, в отношениях между государствами и т.д.

Одной из важных тем размышлений славянофилов была тема гармоничного сочетания соборных истин и рассудочных положений, религиозной жизни и светской философии. Славянофилы подвергали резкой критике распространенный в русском православии тезис о существовании непримиримого противоречия между религией и философией. Они признавали важную роль в жизни людей рассудочного начала, философских исканий и призывали к созданию самобытной русской философии как общего основания всех наук и духовного опыта русского народа, ратовали за соединение соборных истин с современным просвещением. Однако, по их мнению, философские размышления полезны лишь постольку, поскольку не стремятся господствовать над религиозной жизнью.

Славянофилы отстаивают тезис о принципиальном отличии развития России от всей западной цивилизации. И здесь на передний план выходит религиозное начало. Западные народы, извратив символ веры, тем самым предали забвению соборное начало. А это в свою очередь породило недостатки европейской культуры. Россия же, опираясь на православную духовную основу, идет своим особым путем, который должен привести ее к мировому лидерству [10 , с. 44-49].

Славянофилы были убеждены, что русскому народу свойственны исконная религиозность, приверженность самодержавию, смирение и стремление к самоограничениям. Они рассматривали крестьянскую общину как специфически присущую российскому обществу форму социальной жизни, обеспе­чивающую наряду с православием и самодержавием его гармо­ническое развитие. Артельное производство рассматривалось ими в качестве наиболее приемлемой для российской специфики формы организации труда.

Большинство славянофилов полагало, что Россия следовала самобытному пути развития до Петра I, который проведенными реформами способствовал «онемечиванию» российской жизни. Эти мыслители идеализировали во многом порядки, царившие в допетровской Руси. Славянофилы осуждали крепостничество, выступали за освобождение крестьян волей монарха, отстаива­ли свободу слова и гласный суд, ратовали за созыв земского собора в качестве совещательного органа.

Взгляды славянофилов стали выражением идеологии уме­ренного дворянского либерализма, способствовавшего подготов­ке крестьянской реформы 1861 г. Заметим, что и после её про­ведения воззрения славянофилов не забылись, а получили про­должение в отечественном общественном сознании в 70—80-х годах XIX века.

В отличие от славянофильства, противоборствовавшее с ним западничество не обладало подобной ему духовной и логичес­кой цельностью. Тем не менее, широкий спектр западнических идей связывала воедино общая концепция, предполагающая ис­пользование западноевропейского опыта для совершенствования материальной и духовной жизни российского общества. Наряду с этим западников объединяла также непримиримость к крепо­стничеству, развитие идей Просвещения, противоборство с иде­ологией «официальной народности», исповедовавшейся правя­щими кругами.

К западникам, прежде всего, относят мыслителей, входив­ших в середине 40-х годов XIX в. в московский философский кружок. Это - Александр Иванович Герцен, Нико­лай Платонович Огарев, Тимофей Николаевич Гра­новский , Василий Петрович Боткин, Константин Дмитриевич Кавелин. К западничес­кому кружку примыкал и Виссарион Григорьевич Белинский. Идейные позиции западничества разделяли так­же Павел Васильевич Анненков, Николай Гаври­лович Чернышевский, Николай Александрович Доб­ролюбов, Дмитрий Иванович Писарев.

Среди самих западников велась острая полемика: первона­чально, в основном, по эстетическим и философским вопросам, а со временем — все более по социально-политической пробле­матике. К концу 40-х годов с предельной четкостью обозначи­лось размежевание между ними. Герцен, Огарев, Белинский от­стаивали материализм, выступали как революционные демок­раты, были поборниками построения на развалинах самодержа­вия социализма. Их революционно-демократические убеждения подхватили вскоре Чернышевский, Добролюбов, Писарев. По иному были ориентированы Кавелин, Боткин и ряд других западников: они исповедывали идеализм, проводили линию бур­жуазного либерализма. Кавелин, к примеру, выступал за созда­ние в России буржуазного царства правового порядка. Некото­рые западники, как, к примеру, Грановский, предпочитали от­стаивать позиции надклассового просветительства.

Полемизируя со славянофилами, Белинский не соглашался с идеализацией ими патриархального прошлого России, с по­пытками представить это прошлое в качестве образа для пост­роения будущего, критиковал соглашательский либерализм. Герцен, так же как и Белинский, дал высокую оценку дея­тельности Петра I, подчеркивая, что петровские реформы были исторически закономерны и вполне оправданы. Он образно от­мечал в своей статье «Русские немцы и немецкие русские» (1859), что в «сонном прозябании» допетровской Руси «нельзя было дольше оставаться, не покрывшись плесенью, не распол­заясь, не впадая в восточную летаргию». Однако в европезаторской деятельности Петра I и особенно в распространении бюрократии Герцен критически подметил и подражательство внешним формам западноевропейской культуры («вколачива­ние русских в немецкие формы») [4, с. 56-58].

Критикуя слепое подражательство Западу, Герцен призывал не стыдиться национальной самобытности. В своем произведе­нии «Былое и думы» (1852-1867) он с горечью констатировал: «Мы до сих пор смотрим на европейцев и Европу в том роде, как провинциалы смотрят на столичных жителей, - с подобо­страстием и чувством собственной вины, принимая каждую раз­ницу за недостаток, краснея своих особенностей, скрывая их, подчиняясь и подражая» [4, с. 58].

Таким образом, западники считали, что Россия должна перенимать все лучшее у западной культуры. Славянофилы отстаивали идею самобытности российского пути развития, связывая эту самобытность с приверженностью русского народа православию. По их мнению, православие явилось источником особенностей русской души: глубокая религиозность, повышенная эмоциональность, приоритет коллективного начала над индивидуальным, приверженность к самодержавию и т.д.

Заключение

Философское осмысление мира и своего бытия в нем осуще­ствлялось нашими далекими предками первоначально на основе традиций византийской христианской философии, которая при­шла в Киевскую Русь с ее крещением. Приняв христианство на рубеже первого и второго тысячелетий, усвоив его мировоззрен­ческие установки, древние полочане, смоляне и туровчане в XII в. заявили о себе яркими именами Евфросиньи Полоцкой, Климента Смолятича и Кирилла Туровского.

Тысячелетний путь развития белорусской философии и культуры, её традиционализм являются сегодня источником духовного возрождения белорусского общества.

Мировоззрение белорусских революционных демократов формировалось по трем внутренне взаимосвязанным направле­ниям: социально-философскому (с идеей общего блага обще­ства); обоснованию этико-гуманистического идеала и отражению его в системе ценностей новой эстетики, основанной на принци­пах реализма в искусстве; преимущественному рассмотрению проблем свободы, человека как индивидуума, народа в целом.

Развитое национальное самосознание лучших представи­телей различных слоев белорусского общества ориентирова­ло их направить собственный труд и талант на ускорение культурно-исторического прогресса в своем Отечестве и при­близить его, таким образом, к эпицентрам мирового цивилизационного развития (при этом эпицентрами последователь­но считались Западная Европа и СССР). Возьмем в качест­ве примера Ф. Скорину, подтолкнувшего культуральный процесс белорусов, славян, и, как стало очевидно на рубеже XX —XXI вв., даже европейский, ведь по сути своего миро­воззрения и биографии он являлся одним из первых реаль­ных «европейцев». В том же направлении протекала дея­тельность С. Будного, Л. Сапеги, В. Тяпинского, Я. Чечота, А. Мицкевича, К. Калиновского, участников националь­но-освободительного и социал-демократического движения конца XIX — первой половины XX в., научной и творческой интеллигенции века двадцатого и так далее.

В 19 веке возник вопрос относительно исторического пути развития России. Возникали вопросы о том, как соотносятся в культуре России западное и восточное. Славянофилы опирались на «самобытников», на православно-русское направление в общественной мысли России. Для славянофильства характерно четкое противопоставление исторического пути России и хода общественного развития За­падной Европы. Западники считали, что Россия должна перенимать все лучшее у западной культуры.

Список использованной литературы

1. Асветнікі зямлі Беларускай/ Пад рэд. Г. П. Пашкова і інш. – Мн.: БелЭн, 2006. – 496 с.

2. Болбас, В. С. Этыка-педагагічная думка Беларусі /В. С. Болбас. – Мн.: Беларуская навука, 2004.- 151 с.

3 Волчек, Е. З. Философия / Е. З Волчек. – Мн.: Современная школа, 2005. – 544 с.

4. Голубинцев, В. О. Философия для технических вузов/ В. О. Голубинцев. – Ростов н/Д, 2001. – 512 с.

5 Дубянецкі, Э. С. Культуралогія / Э. С. Дубянецкі.– Мн.: БелЭн, 2003. – 384 с.

6. Козел, А. А. Философская мысль Беларуси: Учеб. Пособие / А. А. Козел. – Мн.: Амалфея, 2004. – 352 с.

7. Культурология / Под ред. А. С. Неверова. – Мн.: Выш. шк., 2007. – 368 с.

8. Лойка, А. А. Старабеларуская літаратура / А. А. Лойка. – Мн.: Выш. шк., 2001. – 319 с.

9. Пивоев, В. М. История философии / В. М. Пивоев. – СПб: Лань, 2002. – 352 с.

10. Философия/ Сост. В. В. Барсуков. – Мн.: Интерпрессервис, 2002. – 144 с.