20143_Васильева. Т.Г. _Теория и история дипломатии. Германская дипломатия и большой террор в ссср.
 Скачать 61.7 Kb.
|
|
Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего образования «РОССИЙСКАЯ АКАДЕМИЯ НАРОДНОГО ХОЗЯЙСТВА И ГОСУДАРСТВЕННОЙ СЛУЖБЫ ПРИ ПРЕЗИДЕНТЕ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ» Сибирский институт управления — Филиал РАНХиГС Образовательная программа Направление подготовки/специальность: мировая политика Направленность (профиль)/специализация: международные коммуникации КУРСОВАЯ РАБОТА по дисциплине «Теория и История дипломатии» на тему: «Германская дипломатия и «большой террор» в СССР.» Автор работы: Обучающаяся гр. 20143 очной форы обучения Васильева Т.Г. ________________________ (подпись обучающегося) Отметка _________________ Руководитель работы: Белковец С.В., канд. ист. наук, доцент кафедры МОиГС ________________________ (подпись руководителя) г. Новосибирск 2022 СОДЕРЖАНИЕ Введение 3 1.Массовые репрессии 30-х гг.: причины и сущность 5 1.1 Причины использования террора советским руководством 5 1.2 Начало «большого террора» 7 2.Германская дипломатия в период «большого террора» в СССР 9 2.1 Изоляция представительств Германии от внешнего мира и начало шпионских скандалов вокруг консульства в Новосибирске 9 2.2 Национальные операции НКВД: «немецкая операция» 16 2.3 Деятельность германских представительств во время «немецкой операции» 19 Заключение 25 Библиографический список 26 Введение Актуальность темы «большого террора» в СССР выражена тем, что она стала одной из первых научных проблем, что привлекли внимание современных отечественных исследователей историографии. Новый этап развития репрессивной политики как в центре, так и на местах в 1937-1938 гг. получил название «большого террора», когда карательные акции приняли массовый характер. Массовые репрессии коснулись не только советских граждан и населявших СССР национальностей, но и иностранных представительств. Актуальность темы исследования также обоснована тем, что высылки иностранных дипломатических представителей осуществляется и в настоящее время. Так, 20 декабря 2021 г. из-за вынесения приговора по делу об убийстве грузинского военного офицера Зелимхана Хангошвили в 2008 г. в Берлине, МИД России приняло решение о высылке двух российских дипломатов германским дипломатическим ведомством, так как в ходе расследования немецкая сторона заявила о существовании доказательств причастности к организации убийства российских спецслужб. И если сейчас высылка иностранных представителей осуществляется на основе взвешенного решения, то в 1937-1938 гг. высылки происходили безосновательно, с целью вытравливания «недружественных» представителей иностранных представительств. Цель: рассмотреть и проанализировать работу германского представительства в период «большого террора». Для достижения поставленной цели были поставлены следующие задачи: описать причины использования террора как политического инструмента советским руководством; изучить сущность массовых репрессий 30-х гг.; описать влияние репрессий на граждан Германии и их представительства. Объектом исследования – «большой террор» в СССР Предмет исследования – робота германского правительства в период «большого террора» Методологической основой исследования. поиск и изучение литературы по теме исследования, описание и исторический анализ. В основу решения поставленных задач исследования были положены, прежде всего, поиск, изучение, а также метод анализа и обобщения исторической литературы. В качестве источников были использованы книги и статьи в научных журналах по международным отношениям, а также информация непосредственно от источников международного права – договоров, манифестов и соглашений данного периода времени. Структура работы Данная курсовая работа состоит из введения, двух основных глав, каждая из которых подразделена от двух до трёх параграфов, заключения и библиографического списка. Массовые репрессии 30-х гг.: причины и сущность 1.1 Причины использования террора советским руководством В современной историографии существует множество споров о причинах «большого террора», а точнее о мотивах Сталина, отдававшего приказы о массовых репрессиях. Историки делают выводы о истинных причинах террора, опираясь на факты и рассекреченные документы. В большей степени на планы Сталина влияло ухудшение обстановки в СССР, которая была вызвана вспышкой голода. Это было вызвано тем, что 1936 г. был неурожайным для сельского хозяйства, а значит и для всей страны в целом. Сельское хозяйство, подорванное коллективизацией, с трудом обеспечивало страну продовольствием и в более урожайные годы. Множество сообщений, в том числе адресованных лично Сталину, исходивших из разных регионов страны свидетельствовали о распространении голода, а также смертей, вызванных им в период с осени 1936 г. по весну 1937 г. В связи с этим начала резко обостряться обстановка в городах, куда голодные крестьяне, несмотря на многочисленные препятствия, ринулись в поисках хлеба. В этот период начала обостряться и социальная напряженность. Органы НКВД регулярно докладывали Сталину об обстановке в стране: о распространении антиправительственных высказываний, об отказах от работы в колхозах и о массовом бегстве в города.1 В докладах НКВД Сталину в 1936–1937 гг., постоянно присутствовали и сигналы о пораженческих настроениях в связи со слухами о скорой войне: «У нас в селе народ только и говорит, что о войне. Крестьянство все настроено против советской власти. Пусть будет война, и мы скорее свергнем эту власть. Может быть, нам будет и хуже, но лишь бы не было власти большевиков. Они нас разграбили, пусть запомнят, что пощады им никакой не будет».2 Конечно, информация о пораженческих настроениях и других «антисоветских проявлениях», в том числе и о настоящих антиправительственных демаршах, поступала Сталину постоянно, все годы его нахождения у власти. Однако в 1936–1937 гг. изменился международный контекст. Реальная угроза большой войны была очевидным фактом. Именно эта угроза имела для Сталина принципиальное значение. К 1936 году, помимо агрессии Японии на дальневосточных рубежах, все более тревожными становились события в Европе: приход к власти Гитлера; курс Польши на равноудаленность от СССР и Германии, который был воспринят Сталиным3 как политика сближения Польши с Гитлером за счет СССР; «умиротворение» нацистов западными державами; демилитаризация Рейнской зоны весной 1936 г. 25 октября 1936 г. было заключено соглашение между Италией и Германией. 25 ноября последовало подписание «Антикоминтерновского пакта» между Германией и Японией. Значительное влияние на политику сталинского руководства оказала война в Испании. Прежде всего, она убедила Сталина, который и без того относился с недоверием к западным демократиям, в неспособности Великобритании и Франции эффективно противостоять Германии. Политика «невмешательства» полностью дискредитировала себя в глазах советского руководства, и оно приняло решение активно действовать на испанском фронте.4 Кроме того, ситуация в самой Испании, острые противоречия между различными политическими силами, в том числе между коммунистами и сторонниками Троцкого, была для Сталина лучшим подтверждением необходимости чистки тыла как средства укрепления обороноспособности. Эскалация войны в Испании и репрессии в СССР шли параллельно. Первое время после того, как 18 июля 1936 г. начались столкновения в Испании, сталинское руководство вело себя достаточно осторожно. Однако в связи с катастрофическими поражениями республиканской армии было принято решение об активном вмешательстве в испанские события. 29 сентября 1936 г. Политбюро окончательно утвердило план соответствующих мероприятий. Между прочим, это решение совпало с назначением наркомом внутренних дел Ежова. 1.2 Начало «большого террора» Начало «большого террора» было положено 1 декабря 1934 г., когда в Смольном был убит первый секретарь Ленинградского обкома, секретарь ЦК ВКП - С.М. Киров. Сталин воспользовался этим убийством, чтобы провести чистку партии и государственных органов от всех лиц, подозреваемых в нелояльности к режиму и к нему лично.5 При расследовании дела об убийстве С.М. Кирова, Сталин приказал разрабатывать «зиновьевский след». Первый московский открытый процесс над бывшими партийными оппозиционерами состоялся в августе 1936 г., подсудимые Л.Б. Каменев, Г.Е. Зиновьев и другие известные деятели ВКП после долгих пыток были объявлены «террористами» и «шпионами» и были расстреляны. Вскоре после этого суда Сталин назначил Н.И. Ежова наркомом внутренних дел. Под руководством Сталина Ежов начал подготовку новых процессов и усилил чистку аппарата. В январе 1937 г. был проведен второй открытый московский процесс, на этот раз над бывшими оппозиционерами, занимавшими руководящие должности в хозяйственных ведомствах. Их также обвинили во «вредительстве» и «шпионаже». Единомышленники Сталина, скомпрометированные связями с вымышленными «врагами», подчинились силе. Один лишь Орджоникидзе продолжал защищать своих сотрудников от арестов. Между Сталиным и Г.К. Орджоникидзе возник конфликт, завершившийся самоубийством Орджоникидзе. Этот акт отчаяния лишний раз доказал, что члены Политбюро не могли ничего противопоставить Сталину, опиравшемуся на силу карательных органов. В таком состоянии уже поредевшая после первых арестов советская номенклатура пришла к очередному пленуму ЦК партии в конце февраля – начале марта 1937 г. На пленуме Сталин дал указания о продолжении репрессий. По докладу Ежова пленум санкционировал открытие «дела» против бывших лидеров «правого уклона» Н.И. Бухарина и А.И. Рыкова.6 Третий из «правых», М.П. Томский, покончил жизнь самоубийством в августе 1936 г. Бухарина и Рыкова арестовали, а в марте 1938 г. на третьем большом московском процессе приговорили к расстрелу. Как обычно, расправы в Москве отозвались многочисленными арестами по всей стране. Репрессии, охватившие без исключения все звенья партийно-государственного аппарата, с особой силой обрушились на силовые структуры – НКВД и армию, которых подозрительный Сталин мог опасаться больше всего.7 Став наркомом внутренних дел, Ежов уничтожил и своего предшественника Г.Г. Ягоду, и многих его сотрудников. В июне 1937 г. после пыток к расстрелу была приговорена большая группа высокопоставленных военных во главе с заместителем наркома обороны М. Н. Тухачевским. Их обвинили в создании мифической «антисоветской троцкистской военной организации». Это была лишь вершина огромного айсберга. Аресты охватили всю армию. По поводу «дела военных» долгие годы высказывались различные предположения. Последние исследования на основе архивов спецслужб показали, что обвинения против военных, так же, как и другие аналогичные акции, были сфабрикованы в НКВД под прямым надзором и руководством Сталина. Они не имели под собой никаких реальных оснований. Германская дипломатия в период «большого террора» в СССР 2.1 Изоляция представительств Германии от внешнего мира и начало шпионских скандалов вокруг консульства в Новосибирске Массовые репрессии 30- х гг. заключались не только в аресте крестьян, священников, бывших дворян, а также людей, так или иначе заподозренных в связях с белым движением или оппозиционными политическими партиями, но и перестройке жизни дипломатического корпуса. В этот период происходили изменения в отношениях между Германией и СССР, что ставило под угрозу положение германских консульских представительств в СССР. В первую очередь, террор испортил, а в последствии и разорвал некогда дружественные отношения консула Гросскопфа с местным руководством, в особенности после отъезда в Ленинград Л.М. Заковского в 1934 г. Хотя в 1930 г. на приемах в консульстве участвовали не только германские граждане, но и представители сибирского руководства и хозяйственных организаций, в том числе Председатель КИКа, которые первыми брали слово, следовали дипломатическому этикету, передавая консулу поздравления и пожелания счастья от имени своего правительства.8 Но в 1933 г. ситуация коренным образом поменялась. Представители местной администрации отказываются от посещения консула, а национальные празднования в консульстве рассматриваются как подрывная деятельность. В ноябре следующего года была произведена попытка отзыва Гросскопфа из Новосибирска. Поводом для такого решения стало опоздание Гросскопфа на дипломатические прием по случаю годовщины Октября, а также его присутствие на этом приеме в непотребном виде. «Я воздержался от приёма его и распорядился сообщить, - писал Грядинский, - что приём закончен, и я уже выехал на парад…На основе происшедшего факта считал бы необходимым, поставить вопрос об отзыве германского консула Гросскопфа». Факт присутствия Гросскопфа в непотребном виде был подтвержден в докладных записках, присутствовавших на приеме начальника ИНО и зав. ХОЗО ЗСКИКа. Несмотря на то, что данному доносу не был дан дальнейший ход, положение консульства изменилось после этого не в лучшую сторону. ОГПУ в 1934 г. закрыл доступ в консульство для посетителей и возвел вокруг него свою шпионскую сеть. Этими действиями заинтересовался Гросскопф, который в апреле того же года услышал жалобы от посетителей консульства о том, что некие штатские лица фотографируют их у выхода. В следствие этого начались допросы посетителей, которые предоставляли доказательства в виде фотографий. Гросскопф передал данные послу, объяснив эти действиях, как применения слежки со стороны ОГПУ за работой консульства. Благоприятным условием для слежки стороны ОГПУ также было и расположение самого консульства, оно находилось между жилых домов, в которых проживали сотрудники ОГПУ. Все эти действия являлись проявлением общей политики по отношению к представительствам «недружественных» стран СССР. Слежка за такими представительствами к началу 1935 г. стала обычным делом. Представители ОГПУ следили не только за посетителями консульства, но и сопровождали консулов в их поездках по городу. В этом же году были совершены провокационные действия в отношении консульств. Вечером 3 февраля 1935 г., группа миллионеров произвела попытку проникновения в здание консульства, якобы по вызову Гросскопфа. «Швейцар, открыв дверь, - писал в своём донесении Гросскопф, - позвал меня. Я увидел двух милиционеров, стоящих перед дверью, и ещё двух – чуть поодаль, у забора палисадника. На мой вопрос, что им нужно, они ответили, что наряд вызван консулом. Я сказал, что это недоразумение или что они неверно поняли своё задание. На вопрос, это здание консульства, я ответил, что да, это германское консульство, но возможно вас вызвали из другого консульства, японского или китайского, расположенных чуть дальше по этой же улице. Они направились туда»9. Повторная попытка проникновения в здание консульства была осуществлена 8 февраля. Следующая провокация была произведена 23 марта. В этот день в консульстве был отключен параллельный телефон, который был подключен в апреле 1932 г. с целью установления лица терроризировавшего консула в течение 6 недель, без всяких на то оснований. Лицо, которое совершило звонок установлено не было, но телефон остался и был отключен, как ненужный канал связи. В апреле 1935 г. начались аресты людей, имевших с консулом ту или иную связь. По мнению фон Шуленбурга, посла Германии, данная атака на консульство являлась своеобразной платой за сопротивление Германии вступлению в планируемый Советским Союзом Восточный пакт. «Наша политическая позиция по отношению к Советскому Союзу не претерпела существенных изменений», - писал он в шифрограмме консулам и советовал им соблюдать, как и прежде, доброе отношение к СССР и вести себя, по возможности, корректно, не реагируя на провокации. Однако при этом твёрдо заявил, что Германия не собирается платить за эти отношения такую особую цену, как Восточный пакт. Слежка ОГПУ за консулом, очевидно, началась с его появления в Сибири. Первая попытка обвинения Гросскопфа в шпионаже была предпринята в 1926 г.10 В 1932 г. во время поездки консула из Москвы в Ригу, он подвергся нападению. В соседнем купе, находился человек, который по виду напоминал советского чиновника высокого ранга, он проник в купе Гросскопфа через общую дверь купе, одурманил консула наркотическим средство и выкрал из его кошелька 400 рублей советских денег. Ночью в 3 часа 50 минут, по словам проводника, он сошел на станции в Смоленске, как бы спеша на почту и не вернулся в поезд. В 5 часов утра Гросскопф проснулся с невыносимой головной болью. Поразмышляв над случившим, он понял, что за обычной вагонной кражей скрывалось что-то большее. В апреле 1933 г. разразился еще один шпионский скандал. Он был связан с проведенной серией арестов ОГПУ. Арест распространялся на бывших эсеров, которые трудились после освобождения из тюрем в городских организациях Новосибирска. В этот период был арестован генерал Болдырев, бывший командующие Белой сибирской армией; научный сотрудник Крайплана; Федоров, который работал истопником в консульстве. У Болдырева ОГПУ пыталось найти сочинение «с секретными экономическими и военными данными», которое он в контрреволюционных целях намеревался переправить на Запад через германского консула, а передать консулу сочинение должен был истопник Фёдоров. В это же время на крыше здания консульства был протянут провод, который предполагался для прослушивания здания. По этому поводу была отправлена нота в ИНО часть ЗСКИКа с требованием убрать провод и исправить повреждённую в нескольких местах крышу здания. В марте 1933 г. ОГПУ была проведена соответствующая работа среди других служащих консульства, которые были доставлены в ГПУ и с помощью угроз заставляли дать показания о работе Гросскопфа и других сотрудниках консульства.11 В последствие всех отпустили и дали приказ о сокрытии произошедшего. В это же время были арестованы: хозяин дома, в котором жили германский гражданин, инженер Шмидт, Барышников, и другой его квартирант, тоже бывший эсер. Хозяина дома вскоре перевели из тюрьмы ОГПУ в обычную тюрьму. Из тюрьмы он смог прислать письмо, в котором сообщал о предъявлении ему обвинений в сборе сведений о происходящем в городе, которые он, якобы, через инженера Шмидта передавал в консульство. При этом у ГПУ не было возможности осуществить арест Шмидта, так как он имел германское гражданство. Хотя ему были выдвинуты обвинения о том, что его квартира использовалась для агентов консульства, а сам он был проплаченным резидентом консула. Полученные средства от консула он тратил на оплату других агентов «своей группы». Все эти обвинения Гросскопф расценивал как выдумку самого ОГПУ. Он никогда не встречался ни с хозяином дома, ни с его жильцами. Хотя у Шмидта он был пару раз в гостях, когда тот болел. Весной 1935 г. начались обыски и аресты близких родственников жены технического секретаря консульства, Вильгельма Кремера, урождённой Нины Павловны Замятиной. Ее родственники проживали в Новосибирске. В апреле у одного из братьев Замятиной был проведен обыск, в ходе которого был изъят фотоаппарат, подаренный консулом. Позже он был арестован и растрелян как германский шпион. Также в апреле этого же года был произведен обыск агронома Юлиуса Форера. Обыск проводился с целью изъятия любой немецкой литературы, фотографий, на которых был бы запечатлён консул. «Господин Форер, - писал он послу, - мой друг, мы общаемся семьями более 10 лет. Его жена – германская подданная. Эта семья – единственная советско-русская семья, которая бывала в моём доме. За время моего пребывания в Новосибирске, - сообщал обеспокоенный консул, - ещё ни разу не было проведено обысков у моих знакомых и у многочисленных родственников ассистента Кремера или у знакомых других служащих консульства. ОГПУ этими обысками явно ищет компрометирующий консульство материал»12. В апреле 1935 г. был произведен арест еще одного знакомого Кремера, мужа его поварихи. Во время обыска жену знакомого спрашивали почему 20 апреля над консульством был вывешен флаг. Волна арестов, происходивших весной 1935 г., по мнению Гросскопфера, шла параллельно с волной общих арестов, направленных на истребление остатков старой русской интеллигенции. За период 22-30 апреля 1935 г. было арестовано около 200 человек. Негативное отношение к консульству стало проявляться и в повседневной жизни, в противодействии решению бытовых проблем, как самого консульства, так и его посетителей. В августе 1934 г. Гросскопфу было отказано в предоставлении ему легковой машины «Форд» для поездок за город. Попытки нанять грузовую машину тоже не увенчались успехом. Позже, Гросскопф в своем письме МИД укажет13, что данные отказы связанны с попыткой сдерживания его информационной поездкой по селам. Также он просил приобрести для консульства небольшой легковой автомобиль. Эту просьбу поддержал посол. Так как положение консульств в городах одинаковое, необходимо было разрешить приобретение служебного автомобиля. Правда, эта просьба так и не была исполнена. Иметь служебные автомобили могли только посольства и миссии, а приобрести автомобиль в личную собственность МИД не мог, так как пришлось бы пересматривать бюджет. Летом 1935 г. в консульстве разразился «дачный» скандал. Консульство снимало дачу на лето от лица семьи Кремеров. Консульству приходилось использовать семью Кремеров в виду того, что Горсовет под предлогом нехватки жилья для собственных нужд ещё прежде отказал консульству в аренде своей дачи.14 Хозяин дома, ранее подтвердивший договоренности, перед самым выездом на дачу, заявил об отказе в виду волны арестов в кругах консульства. Гросскопф понял, что на хозяина дачи было оказано давление. Из-за отказа, сотрудники консульства лишились права на отдых в летнем домике. Изоляция консульств от внешнего мира к 1935 г. стала нормой. Все внешние связи сотрудники консульства могли осуществлять только с позволения и посредством НКИД. В Москве официальная опека посольства была установлена после покушения на советника Твардовски в 1932 г. в виде постоянного сопровождения двух персон, Твардовски и посла. В последствие эта опека распространилась и на сотрудников, которые находились в рангах поменьше. Куда бы не делали шаг сотрудники, за ними всегда следовала их «тень». Стоит отметить, что такая опека не была в тягость посольству. Слежка и прослушивание телефонов и устройств не мешала сотрудникам работать и общаться между собой. Если же они хотели обменяться мнениями ко какому-то секретному вопросу, они использовали «анонимный провод» связи. С некоторыми агентами у них устанавливались взаимовыгодные отношения. Охранники посла получали постоянную информацию о программе предстоящих выездов, в том числе и об изменениях в ней. Те, в свою очередь, заботились об опекаемом во время его поездок по стране и предлагали продление поездок для посещения незапланированных к осмотру места. Хотя уже к концу 1937 г. здания иностранных посольств в Москве превратились в подобие тюремных заведений. Дипломаты не могли проживать в частных квартирах, а медицинское обслуживание стало большой проблемой для них. Врачи прекратили посещать квартиры дипломатов в виду страха общения с иностранцами. НКИД попыталась решить эту проблему, прикрепив дипломатов к знаменитой Боткинской больнице, но и это не привело к успеху. Выход из сложившейся ситуации нашел Наркомат иностранных дел. С 1 февраля 1938 г. врачебная помощь посольствам и миссиям должна была оказываться на дому, причем в любое время суток. Данных изменения в отношении дипломатов были разосланы в виде извещений. Ограничения дипломатов были и в обеспечении продовольствием. Из-за высокого курса рубля, они не могли себе позволить посещать и покупать продукты в магазинах, приходилось переходить на обеспечение необходимым продовольствием из-за границы. Изоляция дипломатов была и по отношению к иностранным корреспондентам, от былой колонии которых осталась «небольшая кучка». Дипломаты также не могли свободно покупать билеты в театр, данную покупку необходимо было делать только с разрешения Наркомата иностранных дел. Прекратились и поездки по стране иностранных граждан, а каждая ночёвка должна была быть зафиксирована штампом в паспорте. Таким образом, происходила постепенная изоляция иностранных представительств от внешнего мира. Подобную цель преследовала и кампания по сокращению числа этих представительств. 2.2 Национальные операции НКВД: «немецкая операция» В период «большого террора» происходила не только изоляция иностранных представительств в СССР, но и арест, а в следствие и высылка иностранных граждан с территории Советского союза. Весь комплекс мер, проводимых по отношению к иностранцам носит название национальных операций НКВД. Серия массовых репрессий против лиц иностранных для СССР национальностей, проводилась по отношению к: полякам, немцам, латышам, литовцам, эстонцам и другим народам. Особое внимание в данном разделе я уделю «немецкой операции». Начало «немецкой операции» НКВД положила записка Сталина, приложенная к протоколу заседания Политбюро ЦК ВКП(б) от 20 июля 1937 г.:15 «Всех немцев на наших военных, полувоенных и химических заводах, на электростанциях и строительствах, во всех областях всех арестовать». Следующий текст решения Политбюро Сталин писал также сам: «Предложить товарищу Ежову дать немедля приказ по органам НКВД об аресте всех немцев, работающих на оборонных заводах (артиллерийские, снарядные, винтовочно-пулеметные, патронные, пороховые и т.п.), и высылке части арестованных за границу». Оперативный приказ 00439 был выпущен Ежовым 25 июля 1937 г. и в тот же день разослан телеграммами по всем управлениям НКВД. Чтобы полностью пресечь эту деятельность, нарком приказывал арестовать всех германских граждан, проживающих в СССР, работающих (или работавших ранее) в оборонной промышленности и на железных дорогах. На аресты было отведено пять дней, начиная с 29 июля. После «особо тщательного» следствия дела должны были быть направлены на рассмотрение Военной коллегии Верховного суда или Особого совещания при НКВД. Одновременно предписывалось произвести срочный учет германских подданных, работающих во всех других отраслях советского хозяйства, а кроме того, бывших германских подданных, принявших советское гражданство, но ранее работавших в оборонной промышленности. На всех них следовало представить в Москву меморандумы с компрометирующими материалами для решения вопроса об аресте. Помимо приказа так же были разосланы и телеграммы по областям, в которых перечислялись военные заводы и цеха, где необходимо было производить аресты немецких граждан.16 Если сопоставить записку Сталина, приведенную в начале с приказом, то можно заметить, что задачи в приказе были сокращены, речь шла не об общем аресте всех немецких граждан, а только о германских подданных. Также был сокращен и список мест, в которых предполагалось проводить аресты. К моменту появления приказа у Сталина уже вполне сформировался общий план предстоящих чисток. Основное место в этой «чистке» занимали две массовые операции, которые предполагали уничтожение потенциальной пятой колоны в преддверии войны. Первая же операция рассматривала «чистку» от всех категорий традиционных врагов советской власти. В терминологии НКВД этими лицами были: недобитые кулаки, бывшие помещики, белые офицеры, церковники, эсеры и меньшевики. «Чистка» от данных слоев населения предполагала ликвидацию повстанческой базы СССР на случай войны. Вторая операция, в свою очередь, ставила своей основной задачей ликвидацию в СССР шпионско-диверсионной базы стран капиталистического окружения, а объектом репрессий становились иностранные колонии или сообщества, которые хоть как-то были связаны с заграницей. Немецкая операция на первом этапе была сведена до наиболее очевидного направления – репрессий против германских граждан по приказу 00439. Операция началась в ночь на 30 июля. Через неделю, 6 августа, Ежов сообщал Сталину: «Всего по СССР арестовано 340 человек германских подданных».17 Сообщение Ежова констатирует завершение лишь первого этапа и самого бурного по числу арестов этапа. Хотя интенсивность арестов спустя несколько недель была снижена. Материалы, касающиеся ликвидированных во второй половине 1936 г., фиксируют, что в этот период была усилена деятельность германских фашистов, типичная для предвоенного периода. Деятельность германских разведывательных органов на территории СССР развивались в следующих направлениях: организация террористических групп и создание кадров террористов-одиночек из среды граждан СССР для организации центральных террористических актов; создание диверсионных ячеек на всех значительных оборонных предприятиях с таким расчетом, чтобы к моменту войны развернуть разрушительную работу на основных предприятиях оборонного значения; организация совместной подрывной работы с антисоветским троцкистским подпольем внутри Советского Союза; создание в среде немецкого населения действенных повстанческих баз в тылу, подготовка к организации вооруженных выступлений к моменту войны; проникновение в ряды Красной Армии для создания в воинских частях террористических и диверсионных формирований. Все эти формы подрывной деятельности не отделены друг от друга, а представляют тесное переплетение между собой. Большая часть ликвидированных немецких диверсионных резидентур и организаций занимались параллельно организацией террористической работы, все проводили разведывательную работу, а в районах, где имелись значительные группы немецкого населения, одновременно подготавливали повстанческие кадры. Немецкие террористы, диверсанты, шпионы и организаторы массовой фашистской работы выступают почти повсеместно в одном лице. Переход от локальных арестов германских подданных на военных заводах и учетно-агентурной работы по всем немецким контингентам к массовой репрессивной операции альбомного типа не мог произойти без мощного системообразующего воздействия польского приказа, изданного 11 августа. Установки польского приказа и, в еще большей степени, практика его реализации определили, как уже говорилось выше, основные формы и масштабы репрессий, направленных на все те национальные контингенты, которые осознавались как база иностранных разведок. Распространение польских стереотипов на другие национальные группы часто происходило автоматически, а соответствующее распоряжение Центра санкционировало в таких случаях уже сложившуюся практику на местах. 2.3 Деятельность германских представительств во время «немецкой операции» Судьбы арестованных немецких граждан находились в руках консулов, которые следили за случаями ареста и там, где аресты были безосновательны, вступались в защиту прав арестованных граждан. В марте 1926 г. по инициативе Гросскопфа, который воспользовался своими связами с руководством ОГПУ, была освобождена гражданка германии Луция Крюгер. В августе этого же года, вновь не без помощи Гросскопфа, было прекращено следствие по делу незаконно арестованного германского гражданина Пауля Миллера. Волна арестов германских граждан стала набирать обороты в 1930 г. Эта волна была следствием наступления кулака в деревне и с преследованиями священников инославных христианских верований. В этот период времени власти еще хоть как-то извещали консулов об арестах их граждан. Консулы же в свою очередь отправляли списки арестованных граждан в свое представительство в Москве. А уже в представительствах шли непростые переговоры дипломатов с представителями НКИД о судьбах арестованных граждан. Но в конце ноября 1930 г. власти стали игнорировать извещения об арестах. Консулы узнавали об арестах случайно, а срок извещения мог составлять несколько месяцев.18 А в середине 1930-х гг. нарушение прав иностранных граждан стало обычным делом. Виды на жительство иностранным гражданам выдавали на короткий срок, обычно не более 3-х месяцев, или же не выдавались совсем. Порядок высылки иностранных граждан определялся декретом СНК РСФСР от 29 августа 1921 г. Так, высылке подвергались иностранные граждане, чей образ жизни или деятельность шли в разрез с образом рабоче-крестьянского государства. Решение о высылке принимал ВЧК (позже НКВД) или же решение принималось на основе приговора судебного органа республики в случае совершенного преступления. При переходе в ведение ВЧК, иностранные граждане давали письменное обязательство о том, что они не покинут своего места жительства до окончательного решения ВЧК. Далее судебный орган выдавал копию приговора, который передавался в местную ЧК по вступлению приговора в силу. Местная ЧК в свою очередь же, получив решение судебного органа, доставляла высылаемого к ближайшему пограничному пункту или же на свои средства или на средства Центроэвака. Иностранцу вручалась копия предписания и паспорт с отметкой о высылке. Так же производилась ликвидация имущества. Все эти действия распространялись на тех иностранцев, которые оформили свой переход в советское гражданство и которые должны были проходить процедуру, характерную для советских граждан, то есть дожидаться решения исполнительного комитета местного (тогда еще губернского) совета.19 С середины 1934 г. процедура ареста иностранных граждан была изменена, а также обращение с ними. До 1934 г. санкция на арест выдавалась заместителем представителя ОГПУ, а сам арест осуществлялся вторым контрразведывательным отделом ОГПУ, согласовав предварительно это с ИНО ОГПУ. ИНО ОГПУ передавал необходимые сведения об арестованном и дате ареста в НКИД. На всю процедуру в больших городах отводилось трое суток, а в городах поменьше семь. В необходимых сведениях о иностранном лице указывалась вся личная информация, номер национального паспорта, вид на жительство и причина ареста. Для германских граждан обязательно указывалось сведение о последнем месте прописке на родине. После чего их дела передавались в суд, и, если иностранец привлекался к судебной ответственности, решение направлялось в Коллегию ОГПУ. В 1935-1936 гг. власти СССР выслали из страны несколько тысяч германских граждан. Аресты и высылки проводились и для тех, кто попался в СССР нелегально, т.е. без необходимых на то документов.20 Некоторые перебирались в СССР из-за «жажды приключений», некоторые из-за склонности к коммунизму, а другие искали убежище из-за совершенных на родине преступлений. Все эти иностранцы были осуждены за нелегальный переход границы СССР. Судя по наблюдениям консулов, эти граждане рано или поздно подлежали высылке из СССР. Отношения между Германией и СССР усложнялись в середине 1930-х гг. из-за идеологической и политической вражды двух тоталитарных систем. Именно поэтому происходил процесс вытравливания немецких граждан с территории СССР. А также осложнялась и работа германских представительств, которые в условиях такого давления не имели всех рычагов разрешения поступавших проблем. Аресты немецких граждан достигли своего пика в 1937 г., во время национальных операций НКВД, направленных на чистку от «недружественных» иностранцев из СССР. Аресту подвергались те германские граждане, у которых истекал срок действия разрешения на пребывание в стране, а сами разрешения не продлевались. Подозрения вызывали и те, кто хотел выехать из страны или же просил разрешение о выдаче выездной визы, те, кто хотел продлить вид на жительство на короткий срок, что воспринималось как нежелание этого лица оставаться в СССР. Практически всем арестованным предъявляли обвинение по 58 статье УК РСФСР (антисоветская агитации, саботаж, диверсии и шпионаж). Германские представители в момент ареста немецких граждан требовали предоставлять информацию о причинах ареста, о местах заключения арестованных, о возможности ускорения разбирательства дел или о разрешении посетить арестованных. В 1937 г. дипломатические агенты перестали отвечать на требования консулов, объясняя это тем, что они переходят границу дозволенного. Стоит отметить, что дипломатические агенты в этот период времени могли и сами не владеть достаточной информацией об арестах. Вся информация была сосредоточена в НКВД. К 1937 г. НКВД требовало высылки подозрительных для СССР граждан, которые не обвинялись в шпионаже или диверсиях. Особенно нелегко приходилось тем членам германских семей, которые находились в этот период в подданстве СССР. Только небольшому количеству немецких граждан удалось в 1930-х гг. случае их добровольного и своевременного выезда из СССР, добиться высвобождения своих членов семья из советского гражданства. Члены семей, главы которых были осуждены к высылке, не выпускались заграницу. Так же они могли быть арестованы в подрыве государственной деятельности в любой момент. Германские представительства пытались защитить права таких семей, добиться «человечного» урегулирования проблемы. Члены таких семей пытались пробиться в консульство любым путем для решения возникших проблем, но проблемы охватывали и самих консулов. В 1937-1938 гг. в переговорах с НКИД по поводу арестов участвовали посол фон Шуленбург и советник посольства фон Типпельскирх, а с советской стороны – нарком Литвинов и заместитель наркома Потёмкин, которые затем договаривались с главой НКВД Ежовым. К августу 1937 г. посольство предоставило НКИД списки граждан21, арестованных в разных частях страны. Консулы, которые находились в тот период времени сами в шоковом состоянии, пытались объяснить ситуация бесконтрольными и безосновательными арестами немецких граждан НКВД. Конечно, действия НКВД не контролировались НКИД, но часть соглашений с Ежовым об освобождении из-под ареста и высылке немецких граждан были достигнуты. В период с ноября 1937 г. по май 1938 г. действиями представительств были освобождены и высланы из страны 575 человек. Эти высылки происходили в несколько этапов, небольшими группами. Стоит отметить, что сибирские чекисты из 31 германского гражданина, которые были арестованы, выпустили только одного - Вильгельма Кремера, секретаря германского консульства. Но все эти высылки не приводили к резкому сокращению числа немецких граждан, находящихся в тюрьмах. Советское правительство отпуская одну часть иностранцев, в тот же момент арестовывало в двое раз больше. Несмотря на попытки высылок немецких граждан, в августе 1938 г. около 371 человек еще оставались в тюрьмах. Да и проверять данные об арестах стало намного труднее, так как НКИД перестал предоставлять информацию о бесследно исчезнувших людях. В донесении германского посла от 20 августа 1938 г., содержалось несколько десятков вербальных нот, которые так и не были приняты во внимание. К этому времени практически прекратились и высылки иностранцев заграницу. Летом 1938 г. НКИД обсуждал с германским представительством обмен ряда германских и советских граждан и их родственников на матросов двух советских судов, «Смидович» и «Комсомол», захваченных в Испании франкистами. Но оказалось, что эти матросы были переданы СССР еще в 1937 г. в Везермюнде при участии советского консула в Гамбурге Терлецкого, а офицеры обоих судов в числе 20 человек уже были обменены на 20 испанских, итальянских и немецких лётчиков. Германский посол понимал, что НКИД не могли не владеть данной информацией. Новый этап высылок начался весной 1939 г. после переговоров посла Шуленбурга с новым наркомом иностранных дел В.И. Молотовым. В 1939 г. в списках арестованных немецких граждан находились 368 человек. По началу происходили единичные изгнания, а затем групповые. К концу 1939 г. были освобождены и высланы 74 гражданина Германии. Однако высылка была приостановлена в начале 1940 г., так как в списках арестованных граждан числились еще 291 человек. Уже к началу 1941 г. небольшая часть граждан Германии смогла выехать на родину. Другая часть же была освобождена без высылки или приняла советское гражданство. В тюрьмах и лагерях СССР исчезли даже руководящие члены Коминтерна и коммунистических партий разных европейских стран, находившиеся на его территории. Осенью 1937 г. начались аресты и служащих консульских представительств. Первыми были арестованы и высланы из страны служащие Киевского консульства Герндт и Новосибирского консульства Кремер, которых обменяли на двух советских служащих, Попова и Бирюлина.22 Заключение Складывание тоталитарного режима под воздействием социально-политического явления как сталинизм привело к тотальному контролю Сталиным аппарата управления, который теперь был построен по принципу жесткой иерархии и главенствующей роли партии. Сталин усовершенствовал государственные институты в качестве прикрытия реальной власти партии и тем самым продолжил дело, начатое еще Лениным. Террор был направлен против лиц, отдельных категорий и групп граждан, которые могли представлять гипотетическую угрозу для Сталина или его строя. В годы «большого террора» была «опробована» политика массового насильственного переселения. Приход к власти в Германии национал-социалистов, которые всей душой ненавидели коммунизм усугубил ситуацию в отношении с СССР. Это привело к террору немецких граждан, а также к ликвидации германских представительств в СССР. Несмотря на такую жесткую политику советского руководства, консулы делали все возможно, чтобы сглаживать сложившиеся противоречия. Но и они в свою очередь подвергались арестам и высылкам. Избавление от иностранных представительств осуществлялось только с той целью, чтобы в стране не было лишних глаз, которые бы наблюдали за происходящим. От этого то и находились различные поводы для высылки иностранцев, начиная от просрочки срока действия регистрации до обвинений в шпионаже. Библиографический список Источники Инструкция о порядке высылки иностранцев из пределов СССР. (К декрету СНК от 19 августа 1921 г.) – ГАНО. - Ф.P-47. - Оп. 5. - Д. 2. - Л. 24; Перевод её на немецкий язык в PA AA. - Bd.386. Циркуляр ОГПУ «О высылке иноподданных, производстве обысков и закрытии обратного въезда» от 22 мая 1934 г. – ГАРФ. - Ф. 9415. - Оп. 3. - Д. 1390. - Л.350-351. Brief Tippelskirch an A.A. 19. November 1937. – РА АА. - R 104370. Герман Штрекер, об аресте которого как сотрудника Германского консульства в Новосибирске писал в своих мемуарах Герварт, был на деле сотрудником Киевского консульства. Герварт же имел в виду Кремера. – Herwarth. - S.119. Литература Белковец Л.П., Белковец С.В. История Германского консульства в Новосибирске // Сибирские огни: электрон. лит. журн. — 2013. — № 6,8. – URL: http://xn--90aefkbacm4aisie.xn--p1ai/content/istoriya-germanskogo-konsulstva-v-novosibirske-1 (дата обращения: 18.12.2022). Бессмертный барак: URL: https://bessmertnybarak.ru/article/konveyer_smerti_5_avgusta_1937/ (дата обращения 19.12.2022). Володина Н.А. Роль репрессий 1928 - 1941 гг. в советской системе политического контроля // Приволжский научный журнал: электрон. науч. журн. — 2017. — №4. — 258 с. URL: https://famous-scientists.ru/list/5739 (дата обращения 18.12.2022). Кириллов В.М. «Большой террор» в российской историографии // Ежегодник международной ассоциации исследователей истории и культуры российских немцев: электрон. науч. журн. — 2019. — №5. — 154 с. URL: https://elibrary.ru/item.asp?id=39241761 (дата обращения 18.12.2022). Литвинова Н.Н., Соколов В.И. Сталинские депортации и репрессии 30-х годов ХХ века // Российский научный журнал: электрон. науч. журн. — 2018. — № 2. — 200 с. URL: https://elibrary.ru/item.asp?id=11732825 (дата обращения: 19.12.2022). Рыбаков В.А. Советское государство: вопросы политического режима // Право и государство: теория и практика: электрон. науч. журн. — 2011. — №4. — 84 с. URL: https://elibrary.ru/item.asp?id=16385098 (дата обращения 18.12.2022) 1 Литвинова Н.Н., Соколов В.И. Сталинские депортации и репрессии 30-х годов ХХ века // Российский научный журнал : электрон. науч. журн. — 2018. — № 2. — с. 103-105. URL: https://elibrary.ru/item.asp?id=11732825 (дата обращения: 18.12.2022). 2 Кириллов В.М. «Большой террор» в российской историографии // Ежегодник международной ассоциации исследователей истории и культуры российских немцев: электрон. науч. журн. — 2019. — №5. — с. 75. URL: https://elibrary.ru/item.asp?id=39241761 (дата обращения 18.12.2022). 3 Кириллов В.М. «Большой террор» в российской историографии // Ежегодник международной ассоциации исследователей истории и культуры российских немцев : электрон. науч. журн. — 2019. — №5. — с. 79-81. URL: https://elibrary.ru/item.asp?id=39241761 (дата обращения 18.12.2022). 4 Володина Н.А. Роль репрессий 1928 - 1941 гг. в советской системе политического контроля // Приволжский научный журнал: электрон. науч. журн. — 2017. — №4. — с. 154-157. URL: https://famous-scientists.ru/list/5739 (дата обращения 18.12.2022). 5 Литвинова Н.Н., Соколов В.И. Сталинские депортации и репрессии 30-х годов ХХ века // Российский научный журнал: электрон. науч. журн. — 2018. — № 2. — с. 110. URL: https://elibrary.ru/item.asp?id=11732825 (дата обращения: 18.12.2022). 6 Рыбаков В.А. Советское государство: вопросы политического режима // Право и государство: теория и практика: электрон. науч. журн. — 2011. — №4. — с. 81-82. URL: https://elibrary.ru/item.asp?id=16385098 (дата обращения 19.12.2022). 7 Литвинова Н.Н., Соколов В.И. Сталинские депортации и репрессии 30-х годов ХХ века // Российский научный журнал: электрон. науч. журн. — 2018. — № 2. — с. 111. URL: https://elibrary.ru/item.asp?id=11732825 (дата обращения: 19.12.2022). 8 Белковец Л.П., Белковец С.В. История Германского консульства в Новосибирске // Сибирские огни: электрон. лит. журн. — 2013. — № 8. URL: http://xn--90aefkbacm4aisie.xn--p1ai/content/istoriya-germanskogo-konsulstva-v-novosibirske-1 (дата обращения: 18.12.2022). 9 Белковец Л.П., Белковец С.В. История Германского консульства в Новосибирске // Сибирские огни: электрон. лит. журн. — 2013. — № 8. URL: http://xn--90aefkbacm4aisie.xn--p1ai/content/istoriya-germanskogo-konsulstva-v-novosibirske-1 (дата обращения: 18.12.2022). 10 Там же 11 Белковец Л.П., Белковец С.В. История Германского консульства в Новосибирске // Сибирские огни : электрон. лит. журн. — 2013. — № 8. URL: http://xn--90aefkbacm4aisie.xn--p1ai/content/istoriya-germanskogo-konsulstva-v-novosibirske-1 (дата обращения: 18.12.2022). 12 Белковец Л.П., Белковец С.В. История Германского консульства в Новосибирске // Сибирские огни : электрон. лит. журн. — 2013. — № 8. URL: http://xn--90aefkbacm4aisie.xn--p1ai/content/istoriya-germanskogo-konsulstva-v-novosibirske-1 (дата обращения: 18.12.2022). 13 Белковец Л.П., Белковец С.В. История Германского консульства в Новосибирске // Сибирские огни : электрон. лит. журн. — 2013. — № 6. URL: http://xn--90aefkbacm4aisie.xn--p1ai/content/istoriya-germanskogo-konsulstva-v-novosibirske-1 (дата обращения: 18.12.2022). 14 Там же 15 Бессмертный барак: - URL: https://bessmertnybarak.ru/article/konveyer_smerti_5_avgusta_1937/ (дата обращения 19.12.2022). 16 Бессмертный барак: - URL: https://bessmertnybarak.ru/article/konveyer_smerti_5_avgusta_1937/ (дата обращения 19.12.2022). 17 Бессмертный барак : - URL: https://bessmertnybarak.ru/article/konveyer_smerti_5_avgusta_1937/ (дата обращения 19.12.2022). 18 Белковец Л.П., Белковец С.В. История Германского консульства в Новосибирске // Сибирские огни: электрон. лит. журн. — 2013. — № 8. URL: http://xn--90aefkbacm4aisie.xn--p1ai/content/istoriya-germanskogo-konsulstva-v-novosibirske-1 (дата обращения: 18.12.2022). 19 Инструкция о порядке высылки иностранцев из пределов СССР. (К декрету СНК от 19 августа 1921 г.) – ГАНО. - Ф.P-47. - Оп. 5. - Д. 2. - Л. 24; Перевод её на немецкий язык в PA AA. - Bd.386. 20 Циркуляр ОГПУ «О высылке иноподданных, производстве обысков и закрытии обратного въезда» от 22 мая 1934 г. – ГАРФ. - Ф. 9415. - Оп. 3. - Д. 1390. - Л.350-351. 21 Белковец Л.П., Белковец С.В. История Германского консульства в Новосибирске // Сибирские огни: электрон. лит. журн. — 2013. — № 8. URL: http://xn--90aefkbacm4aisie.xn--p1ai/content/istoriya-germanskogo-konsulstva-v-novosibirske-1 (дата обращения: 18.12.2022). 22 Brief Tippelskirch an A.A. 19. November 1937. – РА АА. - R 104370. Герман Штрекер, об аресте которого как сотрудника Германского консульства в Новосибирске писал в своих мемуарах Герварт, был на деле сотрудником Киевского консульства. Герварт же имел в виду Кремера. – Herwarth. - S.119. |