Возрождение рабочего
движения. Образование Объединённого совета трудовых коллективов
Восстановление 28 июня 1940 г. государственной целостности молдавского народа и
образование 23 августа 1940 г. союзной Молдавской республики положили начало
процессу устранения расхождений в менталитете и культуре молдаван, проживающих
восточнее и западнее Днестра, хотя их говоры значительно различались.
Национально-культурная консолидация молдавской нации требовала выработки
общемолдавского литературного языка. Принципы формирования такого языка на
основе говоров правобережья Днестра были выработаны в марте 1941 г.
Наличие у молдаван собственной государственности укрепляло их национальное
самосознание, ограждало от административного и отчасти этнокультурного давления
Румынии. Молдавский культурный суверенитет опирался также на молдавское
национальное самосознание. В социально-экономическом развитии Молдавская
республика опережала Румынию, особенно соседнюю Запрутскую Молдову. С 1
сентября 1958 г. в Молдавской ССР было введено обязательное изучение
молдавского языка в школах с русским языком обучения. В 50-е годы учреждается ряд
молдавских либо молдавско-русских по языку издания журналов и газет, что
открывает перед интеллигенцией новые возможности творческого роста. В 60-е годы в
Молдавии, как и в других субъектах СССР, политика «коренизации аппарата» взяла
курс на установление этнической монополии на управление. Аппаратом ЦК КПМ
проводилась политика замещения руководящих постов почти исключительно лицами,
принадлежавшими к «титульной нации». В 50-60-е годы определились также
разновекторные национально-культурные ориентиры молдаван, проживающих на
правом и левом берегах Днестра. Инициируемая румынистами враждебность к
молдаванам левобережья, нашедшая выражение даже в поговорке «Если хочешь
быть министром, нужно быть заднестровцем», привела к вытеснению специалистов,
подготовленных в Молдавской автономии, с руководящих постов в республиканских
органах МССР, из престижных сфер деятельности, к негласной дискриминации в
доступе к высшему образованию. В 70-80-е годы руководящие посты приднестровских
районов все больше замещались выходцами из Бессарабии. В отличие от политики
«коренизации аппарата», эту практику нельзя было замаскировать лозунгами
интернационализма, и отчуждение между молдаванами двух берегов стало резко
возрастать. Этнократический курс в кадровой политике КПМ, возобладавший в период
лидерства И.И. Бодюла, постепенно ограничивал социальные перспективы
«нетитульного» населения республики. Русская и украинская молодежь
Приднестровья все больше ориентировалась на получение образования не в
Кишиневе, а за пределами Молдавии - в России и Украине, особенно в Одессе.
Получая работу в порядке послевузовского распределения в тех же регионах,
значительная ее часть уже не возвращалась в республику. И только благодаря
промышленному подъему 70-80-х годов, особенно строительству металлургического
завода в Рыбнице, привлекшему в Приднестровье немало рабочих и специалистов,
восполнялись потери от эмиграции. Тем не менее напряженность в обществе не
снижалась. Национально-культурная и кадровая политика официального Кишинева
также обостряла на левом берегу Днестра недовольство населения политикой
инвестиций в социальной сфере. Прямое включение экономики Приднестровья в
общегосударственный народнохозяйственный комплекс превращало республиканские
инстанции в излишнюю структуру. Вспышка румынизма, спровоцированная на правом
берегу Днестра в финале «перестройки», должна была усилить в Приднестровском
регионе стремление к освобождению от диктата республиканского Центра.
Конец 80-х - начало 90-х годов XX столетия для государства, носившего название
СССР, и людей, живших в этом государстве, стали поистине роковыми. В результате
целенаправленной политики горбачевской перестройки в кратчайший срок было
разрушено мощное государство, долгие годы казавшееся непоколебимым. К концу
лета 1989 г. общественно-политическая обстановка в Молдавии достигла точки
кипения. Официальный Кишинев открыто заигрывал с националистическими
организациями, которые в мае этого же года слились в единый Народный фронт
Молдовы, копируя народные фронты Прибалтики. Значительная часть национальной
интеллигенции, находясь в полной эйфории от перестроечных свобод, заняла по сути
подстрекательскую позицию по отношению к собственному народу и шовинистическую
- по отношению к представителям других наций и народностей. Центральные органы
Советского Союза, включая ЦК КПСС, бездействовали и тем самым создавали
обстановку практически полной вседозволенности. Политика увещеваний,
«умиротворения агрессора» по отношению к НФМ со стороны Верховного Совета,
Совета Министров МССР, ЦК Компартии Молдавии привела к тому, что фронтисты,
уверенные в своей безнаказанности, активно повели работу по захвату власти.
Деятельность же Интердвижения, возникшего в ответ на националистический курс
Народного фронта и стремившегося не допустить превращения Молдавии в
мононациональное государство, всячески тормозилась властями, включая, в первую
очередь, партийную номенклатуру. В подобной ситуации Интердвижение, конечно,
было не в состоянии в полной мере выполнить функцию организации, которая могла
дать отпор нараставшему национализму. Ему просто-напросто не позволяли
развернуться в полную силу. Однако, несмотря на препоны и «рогатки», идеи
Интердвижения пользовались большой популярностью. Но главное состояло в том,
что впоследствии многие его члены активно поддержали политическую забастовку. В
создавшихся условиях единственной силой, сумевшей не только правильно оценить
общественно-политическую обстановку, но и перейти к активным действиям, стал
рабочий класс. Именно он перехватил инициативу из рук партаппаратчиков, когда
стало абсолютно ясно, что изменить ситуацию могут лишь решительные действия, а
отнюдь не пустые слова о «необходимости решительных действий», о единстве и
сплочении «всех здоровых сил общества». Для отстаивания прав человека и
гражданина рабочий класс, поддержанный в первую очередь инженерно-технической
интеллигенцией, при сочувствии колхозного крестьянства пошел на беспрецедентную
в масштабах СССР акцию - политическую забастовку. В Молдавии непосредственным
поводом к политической забастовке стали кардинальные изменения проектов законов
о языке, обсуждавшихся с марта 1989 г. Поправки представляли собой полную
капитуляцию перед требованиями Народного фронта - предполагалось волевым
способом провести изгнание русского языка из сферы политики, экономики, культуры.
Особое возмущение вызвал тот факт, что внесение подобных изменений в проекты
носило явно жульнический характер: о том, что все предложения, сделанные на
сессиях городских Советов Тирасполя, Бендер, Рыбницы, главнейшим из которых
стало введение двух государственных языков - молдавского и русского, были
проигнорированы, видимо, планировалось оповестить общественность
непосредственно перед сессией Верховного Совета МССР, намеченной на 29 августа
1989 г. Но шила в мешке не утаить. Член рабочей депутатской группы депутат
Верховного Совета МССР И.М. Заславский привез новые варианты законопроектов о
языке в Тирасполь, и 11 августа они были опубликованы в многотиражной газете
«Киро-вец». Тайное стало явным.
|
В условиях биполярного мира до развала Советского Союза в практике
международных отношений проблема «непризнанных государств» не имела
актуального звучания. Устойчивое и продолжительное существование непризнанной
государственности на Тайване (Китайская Республика) и Кипра (Турецкая Республика
Северного Кипра) рассматривалось в целом как исключение из общепринятой
практики категорического запрета на образование новых государств.
Со времен Хельсинских соглашений территориальная целостность существующих
государств представляла в своем роде «священную корову». Любые трения, носившие
порой даже острый характер (конфликты в Ольстере, Южном Тироле, Индии,
Таиланде, проблема курдов в Турции и Ираке, сепаратистские поползновения Квебека
в Канаде и т. д.), умиротворялись международными организациями исключительно на
условиях нерушимости границ и территориальной целостности признанных
государств. Эта политика была логичной и целесообразной в системе стабильных
взаимоотношений, поскольку гарантировала сохранение всеобщего мира и
невозможность разрастания региональных внутригосударственных конфликтов до
масштабов межгосударственных.
В начале 90-х годов положение коренным образом изменилось. Распад СССР вызвал
цепную реакцию территориальных изменений в Европе, которые осуществлялись в
одних случаях сравнительно спокойно (Чехословакия), в других – с использованием
насилия и вооруженной борьбы. На территории бывшего Советского Союза в это
время создается множество государственных образований, неподконтрольных
властям «новых» республик: Нагорно-Карабахская Республика, Южная Осетия,
Чеченская Республика Ичкерия, Приднестровская Молдавская Республика,
Республика Абхазия; не ослабевают усилия по укреплению автономии и расширению
ее до уровня независимости в Татарстане, Гагаузии, Крыму, Башкортостане,
Уральской республике, Карелии, Горном Бадахшане и др. Формирование
непризнанной государственности сопровождалось чаще всего вспышками насилия,
кровопролитными конфликтами, разного рода блокадами – финансовыми,
экономическими, политическими, информационными, постоянным расширением
участников этих конфликтов, втягиванием в них все новых и новых «заинтересованных
сторон» и т. д.
Термины «самопровозглашенные», «так называемые», «непризнанные» прочно вошли
в лексикон международной жизни 90-х годов ХХ столетия. В значительной мере это
связано с тем, что вскоре после распада СССР и Югославии именно на их
территориях возникло некоторое количество новых государственных образований, но
достаточное для того, чтобы отмахнуться от данной проблемы было уже нельзя.
Упомянутые термины используются в международной политике с целью лишний раз
подчеркнуть эфемерность, временность существования непризнанных государств,
оправдать свое нежелание менять устоявшиеся принципы международных отношений
в соответствии с новыми реалиями.
Между тем сегодня, по прошествии целого десятилетия после распада СССР,
очевидно, что большинство возникших на его территории «самовольных»
государственных образований не только продолжают существовать, но и весьма
эффективно доказывают свою жизнеспособность (в отличие от некоторых государств,
уже ставших членами международного сообщества). В современной международной
ситуации эта проблема принимает совершенно новое звучание и другие масштабы,
чем когда-либо ранее, что связано с действием сразу нескольких факторов.
Во-первых, до недавнего времени международное сообщество имело дело лишь с
единичными примерами устойчиво долгого существования непризнанных государств.
Однако их наличие трактовалось лишь как частный случай, не затрагивающий
основные принципы международных отношений, среди которых с 70-х годов
главенствующее место занимает принцип нерушимости границ и территориальной
целостности уже существующих государств.
Во-вторых, имевшая место до развала СССР биполярность политического устройства
мира позволяла частично решать проблемы признания тех или иных государств. При
возникновении такого рода вопросов страны противоборствующих лагерей занимали
разные позиции, в результате чего одна из них шла на признание «сомнительного»
государства. С устранением подобного положения возобладал единый подход,
который был основан на опасениях лидеров большинства государств за их
территориальную целостность и предусматривал категорический запрет на создание
новых государственных образований.
В-третьих, возрастающая интеграция международного сообщества требует
безусловного включения в его орбиту всех без исключения территорий, стран,
народов, что, конечно же, вступает в противоречие со сложившейся практикой,
применяемой международными организациями в отношении непризнанных
государств. Однако установление нового справедливого международного порядка
станет невозможным, если страны и населяющие их народы будут по-прежнему
подвергаться подобной дискриминации и разделению на законные (признанные) и
незаконные (непризнанные).
В-четвертых, развитие политических событий в мире в 90-е годы свидетельствует, что
начавшиеся с распадом СССР территориальные изменения в Европе и других частях
света еще далеки от завершения. После признания развала Союза и Югославии
любые призывы международного сообщества соблюдать территориальную
целостность и нерушимость границ других государств выглядят неубедительно и
неискренне.
Дальнейшее развитие международных отношений неизбежно упирается в
необходимость разрешения проблемы непризнанных государств в целом. На
сегодняшний день без этого немыслимо обеспечение международной безопасности,
поскольку в 90-е годы ХХ столетия именно многочисленные региональные конфликты,
в том числе связанные с попытками подавления «самопровозглашенных» государств,
представляют собой всенарастающую угрозу. Для стран, возникших на постсоветском
пространстве, а также их населения решение проблемы непризнанности приобретает
жизненно важное значение, так как большинство кровопролитных конфликтов,
унесших в этот период жизни десятки тысяч людей, происходят именно вокруг
непризнанных государств. При этом последние даже в случае достигнутого
прекращения боевых действий продолжают оставаться потенциальным объектом для
массированного применения вооруженной силы со стороны своих «метрополий»,
целью которых, как правило, является полное уничтожение «незаконных
образований».
В середине 90-х годов более половины государств СНГ находились в состоянии
потенциальной опасности возникновения новых и разрастания старых конфликтов. В
отличие от 1992–1993 гг., когда армии противоборствующих сторон были лишь в
стадии формирования, сегодня боевые действия в любой из потенциальных и уже
состоявшихся «горячих точек» неизбежно приведут к значительным масштабам жертв
и разрушений. Это вполне показала чеченская война. Более того, поскольку на
развитие этих конфликтов в новых государственных образованиях оказывают влияние
сходные внешние факторы, сохраняется возможность их одновременного обострения
по принципу «цепной реакции» (как это уже было в Приднестровье летом 1992 г.).
Таким образом, речь идет не о второстепенной проблеме внутреннего порядка
отдельных государств, а о вопросе выживания населения всего постсоветского
пространства, значительная часть которого уже испытала ужасы войны.
В период с 1992 по 1996 г. боевые действия в СНГ охватили территорию общей
площадью около 400 тыс. кв. км с населением более 10 млн человек. Безвозвратные
людские потери превысили 250 тыс. человек. Только за один 1992 год потери стран
СНГ составили 150 тыс. граждан, т. е. в 10 раз больше, чем потери Советского Союза
за 10 лет войны в Афганистане. Попытки подавления «самопровозглашенных»
республик, блокады и массированное применение вооруженных сил, где бы это не
происходило (в Боснии или Азербайджане, в Грузии или Молдавии, в России или
Ираке), представляют угрозу международной безопасности, поскольку стремление к
силовому решению проблем не только бесчеловечно и бессмысленно, но и опасно для
мира и процветания как самих участников конфликта, так и их соседей, сторонников и
союзников. Нелепые войны Грузии в Южной Осетии и Абхазии, Молдовы – в
Приднестровье, России – в Чечне (не считая, конечно, контртеррористических акций
последнего времени) и все прочие такого рода события ничего, кроме горя и
страданий, не принесли.
Проблема непризнанности государств является международной, более того, в свете
разрастающихся локальных конфликтов она приобретает глобальное значение. Чаще
всего она выражается в конфликте двух принципов: права народов на
самоопределение и территориальной целостности существующих государств.
Принятые в 60–70-е годы резолюции ООН о деколонизации формально никем не
отменялись, однако нынешняя позиция большинства стран, входящих в
международное сообщество, зачастую бывает диаметрально противоположной
принятым документам. В нынешнем виде провозглашаемый ООН и другими
международными организациями принцип нерушимости границ и территориальной
целостности означает запрет на создание новых государств. Для народов и
территорий, добивающихся государственного статуса, этот запрет выглядит
дискриминационным: все народы мира делятся на те, которые имеют право на
собственную государственность и возможность быть представленными в
международном сообществе, и на те, которые лишены права голоса в этих
организациях и возможности самозащиты даже в условиях насильственной
ассимиляции или геноцида. Этот подход не соответствует принципам ООН,
заложенным при создании этой организации.
В Уставе ООН говорится: «Прием в члены Организации открыт для всех других
миролюбивых государств, которые примут на себя содержащиеся в настоящем Уставе
обязательства, и которые, по суждению Организации, могут и желают эти
обязательства выполнять». На практике, однако, эти слова вовсе не относятся к
«самопровозглашенным» государствам, ибо сколь бы миролюбивыми они ни были, о
членстве в ООН им не приходится и мечтать. Более того, действительные члены этой
авторитетной миролюбивой организации часто весьма равнодушно, а то и
благожелательно наблюдают, как их «признанные» коллеги пытаются стереть с лица
земли «самопровозглашенные» на их территории государства, используя всю
имеющуюся в их распоряжении военную мощь. При этом Устав ООН предупреждает
«самозванцев»: «Организация обеспечивает, чтобы государства, которые не являются
ее членами, действовали в соответствии с этими Принципами, поскольку это может
оказаться необходимым для поддержания международного мира и безопасности».
Совершенно очевидно, что место «священной» нерушимости существующих границ
(на практике означающей запрет самоопределения народов и создания собственной
государственности), тем более уже отмененной в период развала СССР, СФРЮ и
ЧССР и ликвидации ГДР, в нынешнюю эпоху должно занять справедливое разрешение
каждой отдельной проблемы на основе индивидуального подхода. А этот подход
предполагает изучение исторических, этнических, политических, экономических и
прочих аспектов проблемы становления и развития каждого из непризнанных
государств, а главное – учет интересов и воли проживающего на их территориях
населения. И поскольку проблема непризнанных государственных образований
выходит далеко за рамки «внутренних дел» тех стран, на территории которых они
провозглашены, такой подход позволил бы разрешить значительную часть локальных
конфликтов и предотвратить их дальнейшую эскалацию. Все это полностью
соответствует Уставу ООН, согласно которому члены этой организации обязуются
«…развивать дружественные отношения между нациями на основе равноправия и
самоопределения народов, а также принимать другие соответствующие меры для
укрепления всеобщего мира».
Говоря о правовых аспектах преобразования бывших союзных республик
распавшегося СССР в независимые государства и связанных с этим процессом
попытках несанкционированного формирования на местах самостоятельных
государственных образований, нельзя не заметить, что последние возникали
исключительно на территориях, обладающих собственными историческими,
географическими, экономическими и национально-культурными особенностями, как
правило, отличными от союзной республики, к которой данная территория была в свое
время весьма произвольно приписана.
|
Идея автономии, высказанная приднестровцами, потрясла кишиневских партийных
руководителей, которые начали массированную обработку населения Приднестровья
посредством «промывания мозгов» республиканскими средствами массовой
информации, искаженно и тенденциозно преподносившими эту идею. В ход пускались
и всевозможные заказные псевдонаучные рассуждения. Примером может служить
опубликованная в октябре 1989 г. в газете «Советская Молдавия» статья кандидата
юридических наук Тютекина «Нужна ли автономия левобережной Молдавии?». Автор
пишет: «Не кощунственно ли это звучит? Тот регион, который по воле его населения и
с доброго согласия Украины стал первоосновой молдавской государственности,
теперь хотят объявить самостоятельной государственной единицей - Приднестровской
автономной республикой». Первый секретарь городского комитета КПМ Л.В. Цуркан в своем выступлении на
Пленуме горкома распространил ложную информацию о том, что идея автономии
якобы неоднозначно воспринимается как в Тирасполе, так и в целом на левобережье и
негативно - большинством молдаван, что может привести к новому витку
национализма. Особенно фарисейски прозвучали его слова о том, что бюро горкома
«не диктует, а вносит предложение о том, чтобы отложить проведение референдума
до принятия Верховным Советом СССР закона об общегосударственном
федеральном языке и закона о национальных меньшинствах, а также до того, когда
Верховный Совет внесет поправки в законы о языке». Грядущие выборы в местные Советы и Верховный Совет Молдавской ССР должны
были стать тем оселком, на котором предстояло отточить решимость и способность
сил, готовых дать отпор наступающему национализму, продолжавшему безнаказанно
демонстрировать свою власть. Так, 22 октября и 7 ноября 1989 г. националисты
организовали шествие по Кишиневу с триколорами и националистическими лозунгами,
а 10 ноября совершили нападение на здание МВД, что было уже явной провокацией с
применением физической силы. 15 декабря ХV
сессия Тираспольского горсовета определила срок проведения референдума и его
вопросы.
На всенародное голосование выносились два вопроса: о придании Тирасполю с
административно-подчиненными территориями статуса самостоятельной территории
на принципах самоуправления, регионального хозрасчета и самофинансирования с
полным равноправием языков и о целесообразности вхождения города в состав
ПАССР в случае ее создания.
Референдум был назначен на 28 января 1990 г. Исполком горсовета образовал
городскую комиссию по его проведению, председателем которой был избран А.П.
Манойлов - бригадир водителей объединения «Тираспольтранс». Практически вся
подготовительная работа по организации, так же, как и работа участковых комиссий,
велась на общественных началах, а затраты в значительной степени возмещал ОСТК.
Именно теперь пригодились средства, сосредоточенные на счете забаст-кома во
время политической забастовки, которые были направлены на организацию
референдума. Сложность ситуации того времени определялась еще и тем, что, будучи противниками
растаскивания единого государства - Советского Союза, приднестровцы должны были
показать свою приверженность законам СССР, действовать не анархически, а в
рамках его законодательного поля. По аналогии со съездом народных депутатов СССР было решено провести съезд
депутатов всех уровней - от сельских Советов до Верховного Совета ССРМ и СССР.
Подобных съездов на территории Советского Союза не проводил никто, однако это не
входило в противоречие ни с одним союзным законом и, более того, убедительно
свидетельствовало о приверженности демократии. В Декларации съезда содержалось положение о том, что важнейшие вопросы
общественно-политической и социально-экономической жизни должны выноситься на
референдум. Рекомендовалось при местных Советах создать рабочие отряды
содействия милиции. Были утверждены разделы, посвященные
социально-экономическому развитию городов и районов региона и межнациональным
отношениям. Референдумы планировалось провести в срок до 1 сентября 1990 г.
|
Скачать 115.01 Kb.