Привет. Гражданское общество и модернизация
 Скачать 5.04 Mb.
|
|
западной науке стадиальные состояния исторического процесса принято описывать в категориях традиционного и современного общества. Человече ское измерение первого из них образуют такие социопсихологические черты, как пассивность, созерцательность, склонность к мистицизму, иррациональ ная приверженность традиции, слабое осознание личной ответственности, боязнь нововведений. Для динамичного ("современного") образа жизни ха рактерны: территориальная и социальная мобильность, высокий уровень са моорганизации, рациональное восприятие мира, способность к абстрактному мышлению, склонность к предпринимательству и разумному, оправданному риску и т.п. [см., напр. Inkles and Smith 1974]. Российскому обществу конца X I X в. тоже были свойственны постоянные ди намичные изменения. Однако несоответствие реальных возможностей экономи ческой системы (отсутствие равномерного распределения результатов экономи ческого роста по территории страны и среди основных социально-политических сил) возраставшим запросам населения, все более ориентировавшегося на за падные ценности и модели потребления, привело к росту политической напря женности и обострению конфликтов (революция 1905 — 1907 гг.). Развитие России в период до октября 1917 г. можно, таким образом, рас сматривать как поступательный ("волнового" типа с частыми возвратными движениями) процесс становления гражданских отношений, проходивший в режиме непрекращавшегося противоборства общества и государства (в форме самодержавия). Тем не менее в конце X I X — начале XX в. Россия "вырули вала", как говорят нынче, на траекторию самоподдерживающегося роста. Немалозначимым был и факт усложнения и осовременивания духовно- интеллектуальной инфраструктуры гражданского общества: если к началу 1860-х годов в стране насчитывалось около 20 тыс. лиц с высшим образова нием, то к концу того столетия высшими учебными заведениями граждан ских ведомств было подготовлено уже около 85 тыс. человек, функционально готовых к интеллектуальному труду. Резко возросли тиражи книг (хотя их значительную часть по-прежнему составляли литературные суррогаты); важ ным элементом развития гражданских отношений стала распространяющаяся сеть воскресных школ, независимых от государства [см. Лейкина-Свирская 1971: 70, 213-214, 255-256]. На Западе развитие общенациональной светской системы образования со общило мощный импульс процессам модернизации и становления граждан ского общества: современные формы государственного управления, преодо левая сопротивление традиционалистских элементов, землевладельческой аристократии и антиреформистски настроенного клира, внедрились в самое основание социума. Секуляризация образования раздвинула мировоззренче ские горизонты массовых слоев населения, нарушив устойчивость локально- патриархальных связей. Общенациональная система образования фактически способствовала установлению контроля за информационными потоками со стороны новых субъектов — "индустриальных" (экономических и политиче ских) элит. В ведущих странах Запада этот процесс начался примерно на 80- 100 лет раньше, чем в России. Модернизация, к которой сегменты отечественной социальной структуры адаптировались неодинаково, обостряла противоречия и конфликты между ними, обусловленные различиями их систем ценностей и образов жизни. Патримониальная* политическая система оказалась неспособной абсорбиро вать лавинообразно нараставшие требования массовых слоев, что вызвало глубокий и затяжной политический кризис, а затем попытку его "оконча тельного" разрешения в октябре 1917. Процесс развития гражданских отношений в послеоктябрьский период первоначально был заблокирован, в т.ч. из-за массовой эмиграции носителей идей гражданского общества. Однако новые каналы социальной мобильно сти, которые вынуждены были открыть захватившие власть группы — как в интересах сохранения государства, так и для обеспечения его мирового стату са, — заставили их уделять внимание системе образования, в т.ч. высшего**. В исторической перспективе это могло привнести в общественную жизнь элемент критического отношения к действительности и, как следствие, по ставить под сомнение легитимность власти. Россия в течение нескольких веков стремилась приблизиться к Западу по основным показателям развития, а после октября 1917 г. это выразилось в устойчивой ориентации на быстрое и решительное — по типу диктатуры развития — осовременивание социально-экономической структуры общества и его институтов. Гражданские отношения формировались заново, как "побочный продукт" растущего индустриального общества. Причем модель "регенерации" гражданского общества в СССР (РСФСР) в основном повто ряла траекторию его естественной дореволюционной эволюции. Дискуссии среди интеллектуалов постепенно становились достоянием широких слоев населения, при этом процесс делегитимизации системы, как и в дооктябрь ский период, стимулировался ее неудачами и, напротив, временно консерви ровался в случаях экономических и военно-политических успехов, которые искусно приписывались точному исполнению стратегического замысла "направляющей силы" — КПСС***. Под воздействием самопроизвольных внутренних процессов политическая система "реального социализма" постепенно архаизировалась; она утрачивала способность к саморазвитию во многом и под влиянием "демонстрационного эффекта" от промышленно развитых стран, превратившихся в 1970 — 1980-е го ды в социальные организмы научно-технического типа. Окончательное фиа ско "реальный социализм" потерпел точно по классической формуле: зако номерности современной модели развития вступили в неразрешимое проти воречие с патримониальной институциональной системой, утратившей эф фективный контроль над экономическими и социально-политическими процессами****. Саморазрушение этой системы произошло и из-за постоянно усиливаю щегося воздействия факторов, совокупность которых можно условно назвать * Такая система, построенная по принципу наследования власти, заведомо лишена способности эффективно реагировать на возникающие в обществе интересы и потребности. ** Эти группы отчетливо понимали роль образования в общей стратегии социально- экономического развития страны. Есть и противоположные примеры: так, недостаток внимания южнокорейского государства к высшей школе постоянно испытывало на прочность избранную модель экономического роста. Переход некоторых сегментов экономики этого "азиатского ти гра" на постиндустриальную стадию развития превратил потребность в высококвалифицирован ных кадрах в серьезную политическую проблему. *** Первоначально лозунги типа "Народ и партия — едины!" обладали определенным мобилиза ционным потенциалом. Лишь в 1970-е годы они превратились в бесполезный идеологический атрибут. **** Один из симптомов — подозрительное отношение властей к попыткам ряда отечественных авторов распространить приемы макросоциологического анализа, которыми оперировали К.Маркс, А.Грамши и др., на изучение внутренних процессов в СССР. Более того, значительная часть исследований западных неомарксистов хранилась, как правило, в библиотечных "спец фондах", доступ к которым был ограничен. отложенным политическим развитием*, обусловленным следующими обстоя тельствами: 1. Крайне консервативная политическая "надстройка", руководящие по зиции в которой занимали люди весьма почтенного возраста и средних ин теллектуальных способностей (это превратилось просто в гротеск, особенно с середины 1970-х годов), стремилась контролировать все сферы жизни обще ства. Однако гражданская жизнь продолжала развиваться по своему, не зави сящему от партии-государства и его идеологических установок, вектору. 2. Прогрессирующая социализация и быстрое гражданское "взросление" общества привели к "склерозу" проводящих политических артерий, т.е. к кризису легитимности патримониального государства и олицетворявшей его партии, ясно обозначившемуся к концу 1970-х — началу 1980-х годов. 3. Основная часть населения (по крайней мере в России/РСФСР) интел лектуально переросла узкие рамки системы. Естественно, увеличилось число людей, искавших источники информации, которые помогли бы составить по возможности объективное представление о политическом представительстве, о соревновательности избирательного процесса, о правах и свободах челове ка, о соотношении демократии политической и демократии социальной. Не посредственной причиной изменения духовно-интеллектуальных параметров российского населения стала урбанизация, которая в сравнении с западной была предельно форсированной, так как уложилась примерно в три десяти летия (с начала 1960-х до конца 1980-х годов). Вышеперечисленные факторы отражали естественный и объективный про цесс накопления элементов нового политического качества внутри россий ского общества. Этап политической социализации современного типа наше му обществу, в отличие от западного, предстояло пройти в чрезвычайно сжа тые сроки. В частности, необходимо было постичь демократию как власть за кона, как диктат процедуры, основанной на абстрактном, формализованном мышлении. При этом пришлось считаться с тем, что восприятие обществом современных политических институтов и технологий — не единовременный акт, а сложный исторический процесс, в ходе которого вырабатываются на выки и "техники" формализованного мышления, преодолевается предметная непосредственность и ограниченность сознания, его излишняя эмоциональ ность в оценке политической реальности. * * * Американский науковед Т.Кун заметил: "Ни один историк — независимо от того, является ли он историком науки или некоторой другой области че ловеческой деятельности, — не может обойтись без предварительных поня тий о том, что существенно, а что несущественно в исследуемой им области" [Структура 1978]. В число таких "предварительных понятий", несомненно, входят взаимоотношения гражданского общества и государства. На мой взгляд, в России по данной проблеме (в более конкретных измерениях — со отношения "интервенционизма" и личной энергии созидания, этатизма и либерализма, "плана" и "рынка" и т.п.) пока нет даже надлежащего теорети ческого взаимопонимания. Напомню: новую историческую перспективу для осмысления этого вопро са открыла схема государственности, сформулированная Гегелем. Граждан ское общество представлялось философу сферой, где правит всеобщий эго изм, а мерилом всего выступает личный интерес. Гегель исходил из понима ния двойственной природы человека, вобравшего в себя и партикулярист- * Под отложенным политическим развитием понимается накопление элементов нового качества в пространстве институтов патримониального государства, т.е. становление духовно-интел лектуальных предпосылок для превращения личности в реальный субъект публичного политиче ского процесса. с кое, и универсалистское начала. Системность в восприятии гражданского общества побуждала мыслителя внимательно отнестись к фактору внешней необходимости, связывавшему различные интересы и их носителей (массо- видные группы) в общность надформационного порядка — нацию-государство. В идеал-государстве, согласно Гегелю, происходит своего рода синтез, слия ние этих начал: его парадигма государственности рассматривает индивида в двух ипостасях — как единицу гражданского общества и как сознательного гражданина государства, в силу объективных обстоятельств вынужденного поддерживать равновесие между двумя взаимоконфликтными аспектами сво его бытия. Основные черты гегелевской парадигмы (назову ее условно "государство плюс гражданское общество") — поддержание внутренней ус тойчивости общества путем регулирования стихийных процессов в экономи ческой среде и социальные гарантии государства для малообеспеченных сло ев населения, при том что охранительные функции производны от социаль ного реформаторства и защиты населения*. Такое реформаторство и действенная защита населения возможны лишь в высокоэффективной хозяйственной системе, где органически сочетается не прерывное соревнование государственного и частнокорпоративного сегмен тов экономики, а на лидирующие позиции выдвигаются всесторонне образо ванные и деятельные управленцы. Если Гегель сформулировал обобщенную, или рамочную, теорию взаимо действия государства и гражданского общества, то новый интеллектуальный "прорыв" принято связывать с идеями Дж.Кейнса. По мысли этого теоретика XX в., понимание современных процессов в экономике и политике исходит из тезиса об органической неспособности рыночного механизма (вне зависи мости от причин его несовершенства) полностью использовать продуктивный потенциал общества. Послевоенная (с 1945 г.) практика основательно фунди ровала предположения ученого: простое возвращение к экономике свободного рынка** не могло бы справиться с колоссальными трудностями, порожден ными второй мировой войной. Тогда кейнсианский подход к решению проблем общества позволил сти мулировать процессы его модернизации по крайней мере по двум направле ниям. Во-первых, предлагалось концентрировать усилия государства, в т.ч. в стратегическом плане, в таких перспективных сферах, как, например, обра зование, где фондоотдача существенно отдалена по срокам. Во-вторых, дока зывалось, что государство должно стимулировать инвестиционные инициати вы в инновационные отрасли хозяйства, значимость которых для предпри нимательского сообщества изначально далеко не бесспорна **. В обществах "позднего старта", где фактически отсутствовали независи мые от политической власти носители модернизации, государство принимает на себя основную ответственность за адаптацию их хозяйственных систем к инновационным тенденциям в "центрах" мирового хозяйства. И чем ниже "точка старта", тем насущнее необходимость политики государственного ин тервенционизма. * К.Маркс, сосредоточив свою интеллектуальную энергию на проблематике отчуждения человека от общества, фактически отказался от поиска внутренних механизмов совершенствования со циума. Видимо, в этом методологические истоки его концепций классовой борьбы, диктатуры пролетариата и др., оказавшихся эвристически ограниченными. ** Свободный рынок — одна из многочисленных идеологем современной науки. Однако идеоло- гема эта эффективно использовалась в политической борьбе против "чрезмерного" влияния го сударства и бюрократии на воспроизводственный процесс. *** "Расширение функций государства, — полагает И.М.Бунин, исследовавший французскую практику, — привело к тому, что новое поколение высших чиновников видело свою миссию в деятельности по мобилизации экономических и социальных структур. По их мнению, государст во есть активная сила, и оно в рамках капиталистической системы должно произвести посредст вом убеждения или даже принуждения все необходимые в условиях НТР реформы. Они предпо лагали, что движущей силой всех преобразований является просвещенное меньшинство, и в пер вую очередь государственные чиновники" [Бунин 1978; см. также Kindleberger 1996]. Историческое содержание российского императива модернизации я бы сформулировал как нарушение равновесия между экономическими, социаль но-институциональными и политическими подсистемами жизнедеятельности общества при возникновении новых эффективных стимулов к его развитию, с одной стороны; с другой — сознательные усилия по осовремениванию пат римониального государства, пытающегося осуществлять такую "стратегию" преобразований, которая сохранила бы права и привилегии монополизиро вавших власть групп традиционалистского типа (сначала самодержавия, а за тем партийно-государственной номенклатуры). Преобразование патримониального государства в государство интервен ционистское — процесс, "синтезирующий" демократизацию социальных от ношений с качественными изменениями природы государства, включая ди версификацию его институтов и рационализацию их функций. Создание но вого государства неотделимо от человеческого измерения: в историческом плане — "административной революции". Речь идет о появлении массового слоя людей с общими культурными ориентациями и современным профес сиональным образованием, способных творчески распоряжаться полученны ми знаниями в интересах модернизации общества. Как показывает опыт Запада, цель модернизации — общество, системообра зующими компонентами которого являются: завершенный общенациональный цикл воспроизводства; структурно и функционально развитая система полити ческого представительства; реальный политический субъект (как индивидуаль ный, так и коллективный), способный самостоятельно мыслить и действовать в соответствии с императивами постоянно меняющегося социума. Поэтому, на мой взгляд, нынешние дискуссии по поводу роли государства в России станут плодотворными только тогда, когда в их центре окажутся проблемы социаль ной эффективности этого властного института — от выработки стратегии мо дернизации*до результативной налоговой политики**. В качестве главных ориентиров российской политики при таком подходе можно назвать: концептуальное решение проблем усиливающейся поляриза ции общества. Имеется в виду сокращение разрыва между "элитными" груп пами, определяемыми по величине их дохода, и массовыми слоями населе ния, расширение доступа последних к социальной инфраструктуре (образо вание, здравоохранение, социальное обеспечение). В улучшении социальных условий воспроизводства в России должен быть заинтересован весь ее полити ческий класс, поскольку от развития интеллектуального и "биологического" потенциала общества будет в конечном счете зависеть положение нашей стра ны в мировой геополитической системе в начале третьего тысячелетия. Одна из трудностей анализа современной российской политической ре альности кроется, очевидно, в том, что на жизненную активность граждан ского общества влияют не только долговременные факторы, но и (в не меньшей степени) противоречия, возникающие в процессе государственного управления в условиях затяжного структурного кризиса. Серия правительст венных кризисов 1998 — 1999 гг. в России обозначила четыре основные про блемы, отсутствие прогресса в решении которых способно и в дальнейшем усиливать напряжение в обществе и политической системе. 1. Разработка средне- и долгосрочной стратегии развития общества, целью которой станет устойчивое преобразование существующей дуалистической социально-экономической структуры и создание предпосылок для органиче ской интеграции*** России в мировое хозяйство. * Под стратегией модернизации понимается комплекс экономических, политических и культур ных инициатив, синхронная реализация которых предполагает "осовременивание" общества. ** К примеру, сбор налогов в сопоставимой с Россией по численности населения и масштабам экономики Бразилии в I квартале 1998 г. превзошел аналогичные отечественные показатели бо лее чем в девять раз. *** Под органической интеграцией обычно понимают такие отношения с мировым хозяйством, которые строятся на основе кооперации и координации, в отличие от субординации, характери зующей зависимое развитие. 2. Установление — на теоретическом и практическом уровнях — отвечаю щего условиям сегодняшнего российского общества равновесия между прин ципами частной инициативы и государственной интервенции в хозяйстве при определении и реализации общего социально-экономического замысла*. 3. Приведение профессионально-интеллектуального уровня правящих групп в соответствие требованиям управления обществом в условиях его пе рехода на более высокую ступень социально-экономического развития, к по литической системе с более сложной организацией. 4. Качественное обновление основных политических институтов и содер жания их деятельности, а также выработка свода принципов и норм государ ственного управления. Необходимой предпосылкой укрепления институтов политического представительства станет освобождение процесса их комплек тования от элементов сословно-куриальной архаики: демонтаж системы "партийного представительства" в пользу принципа "один человек — один голос" обеспечит адекватное отражение позиций всех сегментов граждан ского общества, сообщит мощный импульс развитию современной партийной системы снизу и, как следствие, логически обоснует отвечающее интересам общества действенное разграничение полномочий и разделение функций ме жду исполнительной, законодательной и судебной ветвями власти. Модернизацию системы политического представительства уже сейчас под спудно стимулирует начавшийся снизу процесс перегруппировки сил, поощ ряемый массами. Очевидно, следствием нынешних социально-политических сдвигов станет кардинальное обновление "постсоветской элиты", значитель ная часть которой не в состоянии управлять сложными общественными про цессами в России. Опыт Западной Европы недвусмысленно показывает: высшая государст венная бюрократия эффективна в той мере, в какой она в своей деятельности опирается на новейшие знания об обществе и его законах и сохраняет статус специфической общности, относительно самостоятельной от основных соци ально-политических сил. Вместе с тем современная западноевропейская по литическая элита способна в существенной мере контролировать исполнение высшим эшелоном государственного административного аппарата главных социальных функций. |