«Группы интересов и рентоориентированное поведение в России: формы, причины и масштабы распространения». эссе Группы интересов.... Группы интересов и рентоориентированное поведение в России формы, причины и масштабы распространения
 Скачать 71.18 Kb.
|
|
4. Ренты и рентоориентированное поведение в России Россия относится к типу стран, которых природа наделила огромными богатствами. Это обстоятельство определяло развитие страны на протяжении всей ее истории, в том числе и последних 30 лет. Именно падение цен на углеводороды в конце 1970-х годов негативно сказалось на судьбе СССР. Так, в 1985 г. увеличение затрат на ввод в действие новых скважин и поддержание добычи на действующих привело к падению нефтедобычи в СССР на 12 млн т. В это же время медленное снижение реальной стоимости нефти сменилось обвалом цен. В 1985—1986 гг. цены на ресурсы, от которых зависели бюджет Советского Союза, его внешнеторговый баланс, стабильность потребительского рынка, возможность закупать значительные объемы зерна, способность обслуживать внешний долг, финансировать армию и ВПК, упали в несколько раз (Гайдар, 2006). Это привело к кризису экономической системы, а затем и к распаду СССР. До середины 1980-х годов в СССР процветало системное рентоориентированное поведение, основанное на поддержании и эксплуатации политической и административной рент. Они были практически неразличимы, поскольку стержень советской бюрократии составляла монопольно правящая партия, которая была одновременно единственным квазиполитическим субъектом. На обыденном языке это явление имело свое название — привилегии. К концу 1980-х годов тема борьбы с привилегиями стала одной из ведущих в политической борьбе. В частности, она стала ведущей темой трех избирательных кампаний Б. Ельцина, что привело его в конце концов на пост президента России. Крах СССР и формирование новой российской государственности разрушили разнообразные сети эксплуатации обеих упомянутых рент. Одновременно рушилась распределительная плановая экономика и начинала формироваться рыночная. Совокупное действие этих обстоятельств привело к тому, что с начала 1990-х годов доминирующим стало оппортунистическое рентоориентированное поведение. Слабые институты правового принуждения обусловили быстрый переход от оппортунистического к целенаправленному рентоориентированному поведению, систематически перерождавшемуся в коррупционное. При слабом гражданском обществе, когда, что немаловажно, существенная часть населения была озабочена проблемами выживания, сформировались благоприятные условия для зарождения разнообразных очагов системного рентоориентированного поведения. Особенности периода правления В. Путина, начавшегося на рубеже тысячелетий, также обусловлены изменением цен на углеводороды. Но в этом случае тенденция была прямо противоположной — цены стремительно росли, как это видно из таблицы 1. Роль экспорта углеводородов в экономике и в бюджете сегодняшней России характеризуют данные таблицы 2. Т а б л и ц а 1 Мировые цены на нефть в 1986—2005 гг. (долл. за баррель, в постоянных ценах 2000 г.)
Т а б л и ц а 2 Доля рентных доходов бюджетной сферы (в % от ВВП)
Природная рента превращается в современной России из возможности в ощутимую реальность благодаря политической ренте. Эта взаимосвязь сформировалась не сразу. В начале первого периода президентства Путина была избрана стратегия бюрократической модернизации. Планировался либеральный рывок, основанный на наборе институциональных реформ, намеченных еще в период президентства Ельцина, при некотором временном ограничении демократии. В результате были ограничены федерализм, разделение властей, политическая конкуренция, свобода слова, но сформирована монопольная и бесконтрольная власть небольшой группы бюрократов, состоящей из смеси представителей спецслужб, технократов из среды бизнеса и чиновников, вовлеченных в бизнес. Формирование данной политической системы происходило на фоне усталости населения и элит от революции, а также слабости гражданского общества. В 2000—2002 гг. была проведена либерализация землевладения и налогообложения, осуществлены другие меры. Но в этот же период начали расти цены на углеводороды. Правящая коалиция в условиях монополизированной политической власти не смогла избежать соблазна рентоориентированного поведения, которое сулило быстрые и огромные личные «призы», не сопоставимые с приобретениями, которые могли быть получены при продолжении планомерной либерализации экономики. Экспансия рентоориентированного поведения сопровождалась ростом коррупции как таковой и ростом доли прямой коррупции в ее разнообразных формах. В 2001—2005 гг. годовой коррупционный доход бюрократии от деловой коррупции вырос почти в десять раз с учетом дефляторов. Параллельно полномасштабно происходило сращивание власти и бизнеса, перекачивание бюджетных средств в частные руки, присвоение государственной собственности в масштабах целых отраслей, находившихся под контролем государства. В результате социокультурных изменений в обществе и власти начали доминировать системы отношений, максимально способствующие поддержанию и расширению системного рентоориентированного поведения и коррупции. На рисунке показано, как взаимодействуют четыре ренты в условиях современной России. Вкратце опишем этот механизм, основанный на сочетании нескольких обстоятельств. Первое: наличие природных богатств, в частности углеводородов. Второе: формирование режима монопольно и бесконтрольно властвующей бюрократии. Третье: рост цен на углеводороды. Четвертое: переходный период, переживаемый Россией. Первые три обстоятельства порождают природную и политическую ренты, а следствием являются три эффекта: рост рентоориентированного поведения, сращивание власти и бизнеса, рост коррупции. Все означенные факторы формируют и расширяют сферу действия административной ренты и переходной ренты (последнее обусловлено действием четвертого из перечисленных выше факторов-условий). Две ренты работают на укрепление политической ренты, с одной стороны, и на рост коррупции, рентоориентированного поведения и сращивания власти и бизнеса — с другой. Таким образом, мы получаем генератор с положительной обратной связью, порождающий два эффекта. Первый: ренты становятся доминирующим источником богатства в стране, а рентоориентированное поведение — доминирующей поведенческой стратегией. Второй эффект касается возможности долгосрочного функционирования такого генератора.. На рисунке не представлена монопольная рента, поскольку в условиях современной России ее влияние несколько меньше на фоне других рент. Частично монопольная рента присутствует в политической ренте. Взаимодействие рент в современной России  Частично она поглощается административной рентой в сочетании со сращиванием власти и бизнеса, что автоматически создает повсеместную монополию власти на любой сколько-нибудь доходный бизнес (но в этом случае трудно говорить о традиционной монопольной ренте). Выше уже отмечалось, что в период первого президентства Путина началось строительство системы монопольной власти бюрократии. Как институционально, так и с пропагандистской точки зрения для этого использовалась идея «вертикали власти». Постреволюционным периодам свойствен возврат к идее сильного государства, что и произошло в России к концу 1990-х годов, именно на этом обстоятельстве основана идея «вертикали власти». Институционально «вертикаль власти» была неформальным институтом бюрократии, построенным на системе вертикальных отношений, близких к традиционным патрон-клиентским отношениям феодального толка. Эти отношения сначала обеспечивались предшествующими земляческими и корпоративными связями. Они подразумевали лояльность и подчинение снизу вверх и защиту сверху вниз вместе с санкционированным доступом к некоторым ресурсам, поначалу — исключительно властным. Одновременно это означало, что уже на первых этапах создания путинской рентоориентированной России режим открытого доступа, формировавшийся в 1990‑е годы, превращался в режим ограниченного доступа, прежде всего — в сфере политической конкуренции. В системе формируемой «вертикали власти» патрон определял круг клиентов, обладающих правом доступа к политическим и административным позициям. Параллельно и в связи с этим устанавливался контроль над информационными ресурсами. На федеральном уровне этот контроль распространялся в основном на средства массовой информации, имеющие широкую аудиторию. Механизмы распределения доступа к ренте в рамках вертикали близки к описанным в работе Кордонского. Важным примером могут служить действия федеральных властей по отмене выборов губернаторов в российских регионах. Это произошло в сентябре 2004 г. после трагического захвата террористами школы в Беслане, что привело, вопреки Конституции РФ, к отмене выборов губернаторов и замене их процедурой назначения сверху. Тем самым федеральная власть резко нарастила свою политическую ренту, а процедура назначения губернаторов стала рычагом распределения административной ренты. Целесообразно заметить, что описанные действия власти нельзя интерпретировать как создание новой политической ренты, правильнее говорить о совершенствовании старой. До отмены выборов федеральная власть громоздко и с небольшими юридическими рисками фальсифицировала выборы, тем самым используя свою политическую ренту для распределения административной. После отмены выборов губернаторов распределять административную ренту стало проще, а деятельность эта соответствовала принятому закону. Более того, была введена норма, на основании которой президент в любой момент мог отстранить губернатора от должности на основании «утраты доверия». Тем самым губернаторские должности стали ресурсом, который произвольно сдавался в аренду и переходил от одних арендаторов к другим. Монопольная власть бюрократии, породившая в благоприятных стимулирующих условиях рентоориентированное поведение и стремительный рост коррупции, столь же неизбежно привела к повсеместному укоренению административной ренты на всех уровнях и во всех ветвях государственной власти, а также в органах местного самоуправления. Все вместе укрепило и расширило потенциал переходной ренты вместе с борьбой за ее сохранение. Это стало возможным потому, что рентоориентированное поведение концентрировалось, прежде всего, во властвующей бюрократии, которая располагала всеми возможными ресурсами, включая контроль над институтами правового принуждения. Эти ресурсы были брошены на сохранение переходного состояния в сферах права, политической конкуренции и экономики, что обеспечивало бесперебойное функционирование переходной ренты. В соответствии с Конституцией РФ, природопользование, включая эксплуатацию природной ренты, относится к сфере совместного ведения федеральной власти и властей регионов. Для осуществления совместного ведения заключались «договоры о разграничении предметов ведения и полномочий» между федеральным правительством и исполнительными властями регионов. В первую очередь такие договоры распространялись на регионы, богатые полезными ископаемыми. Договоры включали согласованные сторонами пропорции распределения доходов от природной ренты. Федерация при этом всегда получала существенно большую часть. Когда в начале 2000‑х годов цены на нефть стали расти (см. табл. 1), федеральная власть решила использовать договоры о разграничении предметов ведения для укрепления своего контроля над природными ресурсами в ущерб интересам регионов. Последнее выразилось в том, что начала расти доля рентных доходов, присваиваемая федеральной властью (табл. 3), которая уже к 2005 г. составила почти 100%. Это перераспределение вполне соответствовало логике строительства «вертикали», которая, как уже отмечалось, становилась инструментом перераспределения доступа к ренте, стратегический контроль над которой должен был принадлежать верхним уровням власти. «Вертикаль власти» как неформальный институт вступает в полное и неразрешимое институциональное противоречие с конституционными принципами современной России — разделение властей, федерализм, отделенность местного самоуправления от государственной власти, конституционные права и свободы граждан. Поэтому Конституция РФ неизбежно становится одним из препятствий для новой системы централизованной власти. Еще глубже оказались социетальные противоречия. Современные демократические институты приспособлены к обслуживанию социального порядка, в котором доминируют горизонтальные общественные отношения. «Вертикаль власти» предусматривает доминирование вертикальных отношений. Ей противопоказаны конкуренция, кооперация, горизонтальное доверие — весь тот социетальный фундамент, на котором строится демократическое свободное общество. Поэтому «вертикаль власти» разрушает не только конституционные институты, но и новый социальный порядок, который стихийно, но неуклонно, формировался в России с конца 1980-х годов на месте старого тоталитарного. Выше уже отмечалось, что «вертикаль власти» как инструмент монопольного и централизованного управления предназначалась для реализации определенной модернизационной программы. Лозунг управленческой элиты того времени, нередко высказываемый публично, звучал так: «Мы знаем, что надо делать. Главное, чтобы нам не мешали». Этот период, длившийся примерно два года, характеризовался интенсивным строительством политической ренты. Традиционное для ельцинской России оппортунистическое рентоориентированное поведение стало дополняться целенаправленным поведением. Начала стремительно расти коррупция, появились новые ее формы. Если в 1990-е годы коррупция была формой теневых административных и политических услуг, то в начале 2000-х услуги начали вытесняться прямыми поборами. Появилась разновидность взяток «за право жить»: регулярные платежи только за право продолжать свой бизнес. Довольно быстро выявилась неэффективность новой управленческой модели для решения модернизационных задач. Одновременно оказалось, что бесконтрольное управление очень удобно для извлечения ренты, что стало актуально в связи со стремительным ростом природной ренты. Началась трансформация стратегии новой элиты. Теперь реформы подменялись имитацией, а основные усилия направлялись на расширение и эксплуатацию ренты вместе с конструированием системы безопасных и не ограниченных во времени возможностей для такой эксплуатации. Все это неизбежно сопровождалось ростом коррупции как простейшей формы эксплуатации административной ренты. Признание факта указанного перелома было публично обозначено в 2003 г. делом Ходорковского и Лебедева с последующей ликвидацией одной из наиболее эффективных нефтяных компаний России — ЮКОС. За этим последовал стремительно нарастающий вал захвата чужого бизнеса представителями власти на всех уровнях и по всей России. Если собственность не захватывали, за ней устанавливался контроль. К этому времени обозначился резкий рост цен на углеводороды. Перечисленные обстоятельства воспроизвели уникальную ситуацию, свойственную советской системе власти, когда политическая власть растворилась в бюрократической, образовав монопольный симбиоз. Возникла беспрецедентная природная рента, которая могла беспрепятственно расширяться и эксплуатироваться в условиях монополии на политико-административную ренту. В результате к середине 2000-х годов в России утвердилось устойчивое системное рентоориентированное поведение, вскоре превратившее страну в рентоориентированное общество К середине 2000-х годов построенный в России неформальный институт под названием «вертикаль власти» производил впечатление незыблемого и долговечного. Создаваемые и охраняемые им промежуточные ренты вместе с беспрецедентными размерами добываемых премий от финальных рент и гигантскими доходами от коррупции привели к ряду масштабных последствий. Первое. Статистические данные, приведенные выше, свидетельствуют о формировании экономики с искаженными стимулами и перекошенной структурой, характеризующейся гигантским «флюсом» эксплуатации природных ресурсов при угнетении других отраслей, связанных со вторичной переработкой. Второе. Многочисленные формы коррупции, производимые политико-административной рентой, резко увеличивают риски любого независимого бизнеса, если он не аффилирован с «вертикалью власти». К настоящему моменту это обстоятельство привело к стремительному росту бегства капиталов и предпринимателей из России. Это сочетается, естественно, с резким ухудшением инвестиционного климата в стране. Третье. Гигантские размеры премий от финальных рент выразились в стремительном росте долларовых миллиардеров3, большинство которых заняты эксплуатацией природной ренты под защитой «вертикали власти» либо являются ее частью. Четвертое. Монопольная политико-административная рента обусловила сохранение и расширение переходной ренты. Она проявлялась и в постоянном манипулировании правилами игры, и в поддержании ненадежности и неопределенности прав собственности, что создавало идеальные условия для постоянного давления на бизнес. Пятое. К середине 2000-х годов сформировался консенсус вокруг неформального «общественного договора» между населением и элитами, который может быть сформулирован примерно следующим образом. Население не вмешивается в дела элит, а последние делятся с населением частью финальной ренты, что обеспечивает постоянный рост среднего уровня жизни. При этом не принимается в расчет, что этот рост не сопровождается повышением качества экономики, в частности повышением производительности труда. Шестое. Все перечисленное выше сформировало установки населения на поиск ренты как жизненной стратегии. Это отражает выбор профессии молодежью, что постоянно фиксируют социологи. Лидируют те профессии, которые обеспечивают непосредственный доступ к ренте. Опрос, проводившийся в 2009 г. социологической службой Фонд «Общественное мнение», дал следующие результаты в ответах на вопрос: «Скажите, пожалуйста, какие компании, фирмы, организации Вы могли бы назвать „работодателем своей мечты“?». Среди молодежи в возрасте от 16 до 26 лет первое место заняла государственная компания «Газпром» (22%), на втором месте — Администрация президента России (12%), на третьем — работа в полиции, известной своей масштабной коррупцией (11%)4 . Параллельно идет постоянная и нарастающая «утечка мозгов», молодых и творческих, ищущих не рентоориентированные пути самореализации. Седьмое. Работает генератор с положительной обратной связью, описанный выше: рост ренты создает новую ренту. Тем самым неограниченно множатся все негативные эффекты рентоориентированного поведения. Восьмое. Для России характерны следующие черты системного рентоориентированного поведения. Органы государственной власти вовлечены в расширение и поддержание политико-административной ренты. В первую очередь это касается органов власти, отвечающих за функцию правового принуждения. Эту функцию выполняют и квазиполитические институты, например партии, которые централизованно допускаются на политический рынок. В обмен на готовность поддерживать созданную систему они получают доступ к ренте, естественно, в разной степени. Максимальный доступ предоставляется партии монопольного большинства. И органы власти, к какой бы ветви власти они ни принадлежали, и партии, допущенные к ренте, встроены в неформальную конструкцию «вертикали власти». Фактически «вертикаль власти» — это неформальный институт, обеспечивающий поддержание и расширение политико-административной ренты. В рамках этого института санкционируется сверху вниз доступ ко всем видам ренты. Одновременно снизу вверх идут потоки отчислений от премий финальных рент. Рентоориентированное поведение всех видов тесным образом переплетено с коррупцией. В результате появляются нетрадиционные виды премий от финальных рент. Особенно распространены премии в виде контроля над чужим бизнесом или его прямой захват. Причем и то и другое осуществляется по коррупционным схемам на основе эксплуатации политико-административной ренты. Все описанное выше образует ясную картину рентоориентированного общества-государства, рентоориентированной России. Подобное общество, по-видимому, не имеет надежных долгосрочных перспектив развития. Изменение сложившейся ситуации потребует в будущем колоссальных усилий, направленных на демонтаж социетальной архитектуры рентоориентированного общества. |