Вск. И мир рушитсяНаправленность Гет
 Скачать 2.12 Mb.
|
|
Примечание к части *отбечено 88/497 Письма - Гермиона, с тобой все хорошо? - Голос Джинни был взволнованным. Подруга приподнялась на кровати и посмотрела на вошедшую девушку. - Да, все в порядке. - Грейнджер пришла в спальню очень поздно, после того, как ветер на вершине астрономической башни заставил ее думать лишь о пронизывающем холоде, а не об ощущениях от прикосновений теплых рук. - Знаешь, сегодня произошло еще одно нападение на аристократов. Мы хотели обсудить это с тобой, но карта Мародеров показала, что ты с Малфоем в кабинете рун, и мы не стали вмешиваться. - Джинни замолчала на секунду, а потом, словно решившись, спросила. - А каким он стал? - Гермиона поняла, что подруге отчаянно хочется услышать, что не только их покалечила война. - Я бы сказала, что сломанный, но ты знаешь, это неправильное слово. Он слишком упрям, чтобы быть таким. - Гермиона и правда не знала как ответить на этот вопрос. - Вот уж не думала, что Малфой окажется сильным. - Джинни невесело усмехнулась. - Знаешь, а я ведь вижу как он на тебя смотрит. И это уже не тот взгляд, что раньше. В нем нет злобы что ли. - Сердце Гермионы почему-то забилось сильнее после упоминания того, что Малфой на нее смотрит, но девушка тут же одернула себя. - Джинни, а чье поместье ограбили? - Девушке вдруг очень захотелось сменить тему. - Булстроуд. Говорят устроили полный переворот и ранили ее мать. Подробностей мы не знаем. Но пугает то, что мракоборцы заявили, что преступники действуют из идейных соображений, иными словами намекнули, что они мстят семьям пожирателей. Так это или нет, мы не знаем. Но Гарри боится, что они не проработают вариант с артефактами. Он даже хочет Кингсли написать, но тот сейчас уехал на международный форум, так что пока надо просто все обдумать. Рон сказал, что неплохо бы точно узнать, что пропало. - Джинни теперь окончательно села и активно жестикулировала. - Гермиона, я понимаю, что разговор с хорьком едва ли будет приятным, но ты не могла бы выяснить у него, что именно украли. - Я пыталась, Джинни, но он утверждает, что знает поместье идеально и может точно сказать, что все на месте, а в остальном это не мое дело. Но знаешь, есть кое-что, что я должна вам всем рассказать. - Гермиона поняла, что пора рассказать про Паркинсон. Если раньше она ждала хоть каких-то новостей от Малфоя, не желая просто так волновать друзей, то теперь она понимала, что настало время им обо всем узнать. - Давай завтра после уроков в гостиной все обсудим. И позовем Луну и Невилла. - Хорошо. Спокойной ночи. - Спокойной ночи. *** 89/497 На следующий день была контрольная по Трансфигурации, на которой Гермиона отлично исполнила заклинание превращения парты в аккуратный кулон с синим камнем. У Рона получилось слегка шероховатое кольцо, которое тем не менее все равно было весьма неплохим. Гарри создал что-то похожее на браслет, проворчав, что ничего не смыслит в украшениях. У Джинни вышли неплохие сережки из стульев, а Невилл удивил всех, создав браслет в форме растительного орнамента. Гермиона лишь ободряюще ему улыбнулась, потому что буквально три дня назад советовала ему стараться сводить все трудные заклятия к тому, что близко его душе. Девушка весь день старалась не смотреть на Малфоя, не искать его в Большом Зале взглядом. Это оказалось сложнее, чем она думала. Перед глазами стояли мгновения вчерашнего дня. А кожа на бедрах, казалось, до сих пор помнит прикосновения длинных пальцев. Девушка слегка закусила нижнюю губу, пытаясь запретить себе думать о моменте, когда он придвинул ее к себе, но получалось плохо. *** Класс Защиты от темных искусств впервые за долгое время не был подготовлен для учебных дуэлей: парты стояли на привычных местах, а маты с пола и вовсе исчезли. - Добрый день. - Сальваре сдержанно кивнул ученикам. Вы показали поразительные навыки сражения, поэтому я принял решение закончить работу с дуэлями и перейти к дополнительному разделу, которого нет в планах - беспалочковой магии. - По классу прошел гул. Все были взволнованны и заинтересованы. - Скажу сразу, получаться будет не у всех, но не волнуйтесь, никаких контрольных по этой теме я давать не буду. И так, что мы знаем о беспалочковой магии? К удивлению Гермионы руку поднял Малфой, который обычно предпочитал молчать на занятиях. - Мистер Малфой. - Беспалочковая магия - это высший уровень магии. Волшебник должен уметь концентрироваться на объекте, не отвлекаясь. Это требует некоторых… - Он хмыкнул, многозначно покосившись на Рона. - способностей. - Закончил он свою фразу. - Все верно, Мистер Малфой. Десять очков Слизерину. Задумывались ли вы, почему магия подобного рода вообще возможна? - Выдержав небольшую паузу, он продолжил. - Волшебник использует палочку для концентрации и задания направления для выброса магической энергии, но палочка не ее источник, она лишь инструмент. Причем, каждый из вас уже творил подобную магию, пусть и не осознанно. Я говорю про стихийные выбросы, которые нередко случаются у детей до одиннадцати лет. Но, что интересно, и после этого возраста вы имели с ней дело. Разумеется, в простейшем проявлении. Кто скажет когда? - спустя минуту в воздух поднялась единственная рука. - Мистер Поттер. - Когда заставляем метлу подняться с земли. 90/497 - Верно. - Сальваре улыбнулся. - Десять очков Гриффиндору. Да, это тоже беспалочковая магия, требующая концентрации. Но именно это действие не вызовет труда даже у первокурсника. Почему же? Потому что ваша магия вступает во взаимодействие с магией метлы. Для того же, чтобы призвать предмет, не владеющий запасом магической энергии, требуется куда больше сил и опыта. - Учитель щелкнул пальцами и ему в руку прилетело перо со стола. Урок был не из простых. Поначалу они писали большой конспект лекции о природе магии, после чего перешли к практической части, если ее вообще можно было так назвать. Потому что к концу урока двадцать баллов за успешное приманивание пера получил только Драко Малфой, который справился с задачей практически сразу. Остальные же покинули класс ни с чем. *** Гостиная Гриффиндора встретила ее уютно потрескивающим за стеклом камина пламенем и яркими лучами солнца, проникающими сквозь высокие окна. На диване уже сидели Гарри и Джинни, Рон расположился на кресле, а Невилл и Луна на мягких пуфах. От этой картины по телу девушки разлилось приятное тепло, которое чувствуешь лишь тогда, когда оказываешься дома. - Джинни сказала, что у меня для вас новость? - Девушка перекинула на другой диван лишние подушки и села рядом с друзьями. - Да, но только мы уже голову сломали, гадая, что же за новость это может быть. - Гарри слегка улыбнулся, но в его глазах читалась тревога. Ах, Гарри. Как же хорошо девушка его знала. Такой родной и любимый. Она научилась в совершенстве понимать его эмоции без слов. - Паркинсон спрашивала о способах уничтожения крестражей. Ну или эквивалентной по силе темной магии. - Рон нахмурился, а Гарри чертыхнулся. - Но о чем речь, она конечно же не сказала. - Голос Невилла прозвучал как-то обреченно. - Да, не сказала. - Мы это выясним. Можно установить наблюдение. Мантия-невидимка опять пригодится. - Гарри говорил как-то не очень уверенно. - Хотя вероятность мала, не думаю, что Паркинсон будет это обсуждать. Раз обратилась к тебе, не особо доверяет однокурсникам, либо они не знают ничего. - Да, так мы не узнаем. - Девушка набралась смелости и сказала следующую фразу. - Но Малфой выяснит. - Малфой? - Даже Луна была удивлена. - Ты ему доверяешь? - В ее словах не было осуждения, за что Гермиона и любили когтевранку. - Нет. - Честно ответила девушка. - Не доверяю. Но и выбора у нас нет. Подумайте сами: время , очевидно, на исходе, Паркинсон в отчаянии, но со мной не связывается. У него хотя бы шанс есть. 91/497 - С чего бы ему вдруг помогать? - Рон спросил это спокойно, словно соглашаясь с приведенными аргументами, но желая выслушать ответ и на этот вопрос. - Если честно не знаю. От скуки разве что. - Про собственные предположения про желание Слизеринца избавиться от чувства долга она решила умолчать, понимая, что Малфою такие домыслы могут придтись не по душе. - Но знаете, возможно он ведет свою игру. - У Гермионы и правда была теория на этот счет. - Его поместье тоже ограбили, но он говорил, что ничего не пропало, хотя мог врать или не договаривать. - Это звучит логично. - Джинни закусила нижнюю губу. Она всегда так делала, когда пыталась найти решение. - Но знаете, не нравится мне все это. Особенно заявление министерства. Надо ждать возвращения Кингсли и писать ему. Не может быть, что никто не подумал, что они что-то ищут. - Могли подумать, но про артефакты могли и не догадаться. Я сам удивляюсь, как Гермионе пришла мысль про склепы. - На эти слова Гарри девушка лишь отвела взгляд, чтобы он не выдал ее волнение с головой. *** Девять вечера наступили быстро. Непозволительно быстро. Путь к кабинету Рун казался просто бесконечным. Девушка шла и думала, что скажет Малфою, как посмотрит ему в глаза после того как трусливо убежала, даже не дождавшись его реакции. И она не знала, как подавить внезапно вспыхнувшую страсть. Как не поддаться новому соблазну, ведь его руки, блуждающие по ее спине, сводили с ума. А стоило вспомнить момент, когда он своими бедрами прижался к ней, как Гермионе уже хотелось вернуть то мгновение. Она встала перед дверью, задумчиво смотря на плитку под ногами и никак не решаясь войти. Сердце начало стучать быстрее, а дыхание сбивалось от накатившего волнения. Но осознав, что просто не может стоять под дверью вечно, она вошла в класс. Малфой уже был там. Он держал в руках пергамент. Его лицо было непривычно бледным, а глаза тут же метнулись к ней. Желание что-то говорить тут же отпало. - Грейнджер. - Его голос был хриплым, словно ему было тяжело произнести ее фамилию. - Малфой. - Его состояние заставило ее ощутить непонятную тревогу. - Прочти. - Он протянул ей лист. Жест был уверенным, но в глазах было что-то, что сильно напугало девушку. - Это было в страницах с подходящим проклятием. Гермиона взяла протянутый лист, который оказался старым письмом, и, сев на ближайшую лавку, принялась читать. «Прошло три месяца. Я начинаю терять себя. Раньше это были просто приступы. Просто тряслись руки, шла носом кровь, были обмороки. Но теперь появилась паранойя, неконтролируемая клаустрофобия. 92/497 Я пишу тебе, друг мой, чтобы ты знал: я был прав. И пусть колдомедики не видели ничего, могу сказать точно, я не схожу с ума. Знаю, то что я описал выше на то похоже, но вчера произошло кое-что еще. Я почувствовал сильную боль в каждой клеточке своего тела. И ничего не мог с этим сделать. Болеутоляющее не помогало. А потом палец моей руки почернел. Это похоже на многие проклятия, так что точно сказать не могу. Мой врач лишь развел руками. Диагностика невозможна. По всем показаниям я здоров. Но уже сложно говорить человеку с почерневшим пальцем, что все его проблемы от душевного недуга. Завтра они кладут меня в больницу. Я буду продолжать писать тебе. Передавай привет Эмилии. Искренне твой, Эрик.» - Мерлин. - Прошептала девушка. - Но… Но его ведь положили в больницу. - Она хотела договорить, но Малфой просто молча протянул ей следующее письмо. « К черту все, Итан. Я готов проклясть тот день, когда в меня ударил этот луч. Они не помогают мне. Они ставят на мне эксперименты, понимаешь? Говорят, что это скрытое проклятие, что надо все изучить, а сами лишь испытывают на мне различные зелья, отчего я слабею с каждым днем. И знаешь, что самое страшное? Они и не надеются мне помочь. Вчера я услышал, как колдомедик говорил ассистентке, что надо бы помягче сказать мне, что я умираю, но только после того, как они закончат испытания последнего препарата. Он сказал, что возможно это поможет кому-то в будущем. Как бы не так! Я думаю, что он полагает, что это поможет ему получить хорошую публикацию. Я умираю, Итан. Но знаешь, жаль лишь, что здесь. В этой чертовой клетке. Мне уже семьдесят, так что я успел пожить. Главное, внук мой, живи и не повторяй моих ошибок. На этом прощаюсь. Не уверен, что напишу еще. И да, назовите сына в мою честь, а то я ведь тебя и с того света достану. С любовью, Дедушка Эрик.» Листок выпал из пальцев побелевшей Гермионы. Она не знала что сказать. Хотелось кричать, что ей не семьдесят, а всего девятнадцать, что ей еще жить и жить. Фраза «я умираю» не могла быть про нее. И мир начал рушиться. Все планы, мечты, надежды неровными осколками осыпались, проваливаясь в бездну. - Грейнджер. - Малфой попытался придать своему голосу мягкость. Ему почему- то и самому было больно читать эти письма. И даже не из-за вспыхнувшей страсти, а из-за простого человеческого понимания, которое, несмотря на все раздражение, он чувствовал от нее в последние месяцы. - Я… Мне нужно на воздух. - Слез не было. Она знала, они придут позже, не сейчас. - Пойдем. - Он мягко взял оцепеневшую девушку за локоть и повел к двери. 93/497 Они вышли через боковой проход, который закрывался в десять, и направились к озеру. Точнее Малфой направился, потому что Гермиона на автомате переставляла ноги, а в голове, словно мантра звучала фраза «я умираю». Ее взгляд наконец зацепился за водную гладь, в которой отражались звезды. Девушка и не заметила, как на ее плечах оказалась теплая мантия, не придала значение тому, что до крови укусила губу. Она лишь смотрела на воду, как завороженная. - Грейнджер, еще не все потеряно. Колдомедицина стала лучше. - Он и сам не верил в то, что говорил. Не знал, зачем он это делает. Но в душе у Малфоя снова все перевернулось. Такого страха он уже давно не ощущал. Ужасно было вновь осознавать, что человек рядом с тобой на волоске от смерти. Война закончилось, но это чувство вернулось вновь. Да, наука шагнула вперед, но невозможно улучшиться в том, что не изучалось. - Нет. - Она резко вскинула голову и посмотрела в его глаза. В ее взгляде было отчаяние. - Я не буду подопытным кроликом. Не позволю. - Она начала переходить на крик. - Я не буду! Я буду жить пока могу. И это мое решение. - В голове тут же пронеслись мыли о дорогих ей людях. - И я никому пока не скажу. Они не должны страдать. Они этого не заслуживают. - Из глаз полились слезы. Рыдания вырвались наружу неконтролируемым потоком всхлипов. Малфой сделал шаг вперед и крепко обнял Грейнджер. Он чувствовал, как хрупкое тело трясется. Парень не мог даже представить, что она ощущает в этот момент. Он смотрел на воду: она была слишком спокойна, хотелось швырнуть в нее камень, нарушить идиллию. Так не должно быть. Последнюю фразу он сказал вслух. - Не должно быть. - Повторил он еще раз. В груди что-то отдалось болью, какую чувствуешь, когда что-то теряешь. Грейнджер была ему дорога. Он и представить этого не мог, но отрицать было бы глупо. Он привязался к чертовой зубрилке. Такой отличной от него и одновременно его копией. Гордой, сильной, свободолюбивой и чертовски упрямой. Он начал видеть в ней близкую душу, возможно это даже можно было назвать извращенным вариантом дружбы. Ветер слегка колыхал деревья, которые монотонно шумели под его порывали. Руки парня замерзли, но он не разжимал объятий, даже когда плечи гриффиндорки перестали трястись. - Как думаешь, зелье, что посоветовал Нотт может замедлить? - Надежда. Даже в такое мгновения Грейнджер продолжала хватиться за соломинку. - Да. Думаю, оно даст время. - Он замолчал. - Но Грейнжер. - Парень отстранил ее от себя и взял за плечи, смотря в лицо. - Это не конец. Способ должен быть. Он всегда есть. И ты со своим чертовым гриффиндорским упрямством докопаешься. - Драко не знал кому внушает, себе или ей. Ему было страшно от осознания, что войны нет, а человек перед ним все равно умирает. Примечание к части 94/497 *отбечено 95/497 Тайная комната Гермиона провалилась в тревожный сон лишь под утро, выплакав все слёзы. Тихо. Чтобы Джинни не проснулась. Девушка твердо решила: быть сильной для друзей. Она должна бороться и держаться. Пройдя через все передряги, через войну, она не умрет из-за чертового кулона. Не позволит себе. Но даже если это будет неизбежно, все ведь умирают. Девушка вспомнила рассказ Гарри про платформу, про то, что нужно будет просто сесть на поезд и уехать дальше. Ее друг уже встретил смерть достойно, как равную, значит, и она должна. А пока она будет бороться, как бы тяжело ни было. В конце концов, мысль о смерти была не нова для нее, ведь в Малфой Мэноре она уже прощалась с жизнью и потом, в коттедже Ракушка пришло осознание, что она может не дожить до победы. Да, мысли о смерти не были новы, но все так же страшили. Человеческому разуму невозможно в полной мере осознать то, что все просто может оборваться в один момент. Конечно решить быть сильной было проще, чем сделать. Но девушка поняла, что времени на принятие просто нет. Она будет наслаждаться каждым днем, стараться не свихнуться от ужасных мыслей. Вспомнились слова Малфоя про способ. Гермиона понимала, что шансов почти нет, но она почему-то знала, что будет не одна, что Малфой ей поможет, каким бы странным это ни казалось. Ее удивила реакция парня. Но он и правда дал ей понять, что будет рядом, потому что осознавал, насколько хрупкой может быть человеческая жизнь. И от этого становилось хотя бы немножечко легче. И пусть она не понимала, что между ними, но это вдруг стало таким неважным. Он был дорог ей, потому что за один вечер стал ближе всех, разделив ее боль. Гермиона не могла не оценить ироничность того, что именно слизеринец оказался рядом в такой момент. И пусть она осознавала, что он делает это, преследуя свои цели, ей было все равно. Он просто был рядом. Девушка встала и, воспользовавшись тем, что Джинни ушла на завтрак пораньше, быстро привела себя в порядок, расчесав волосы и почистив зубы, и выскользнула из комнаты. На ее лице отразились переживания прошлой ночи, залегли глубокими темными пятнами под глазами, отпечатались во взгляде, но Грейнджер не было до этого дела. Завтракать и идти на уроки не было никаких сил, поэтому она решила, что потом скажет всем, что ей было нехорошо. Гермиона знала, что ей поверят. Она бы раньше подумала, что обманывать и пользоваться своим статусом неправильно, но сейчас ей просто было не до этого. Ее с головой накрыла волна отстраненности, которая словно создала защитный барьер от окружающего мира. И в мозгу билась одна мысль: не говорить никому, потому что не хочет рушить их счастье, которое только начало робко зарождаться. Да, если быть честной, она бы просто не выдержала волны жалости, которая неизбежно бы настигла ее и преследовала, куда бы девушка ни шла. Грейнджер вышла из замка и направилась к кромке запретного леса. Хотелось пройтись под сенью деревьев, вдохнуть запахи, а потом просто сесть на берегу озера и ни о чем не думать. Она любила запахи природы. Всегда любила. Больше всего, пожалуй, аромат летнего вечера и свежескошенной травы, но запах леса тоже был ей дорог, даже после года скитаний, ведь он напоминал детские походы с родителями. Она 96/497 горько усмехнулась. Гермиона не знала сколько у нее времени, почувствует ли она снова запах летнего вечера. И от этой мысли на глаза вновь навернулись слезы. Девушка посмотрела на горы. На вершинах лежал снег. Скалистые уступы, поросшие редкими деревьями, возвышались гордыми великанами. Гермионе всегда казалось, что запретный лес живет своей жизнью. Вековые деревья, видевшие не одно поколение непослушных детей, будто переговаривались между собой, соприкасаясь кронами. Это место таило в себе множество тайн, при этом маня и отпугивая одновременно. На берегу, к, ее удивлению, кто-то был. Темная фигура стояла, облокотившись на ствол дерева, и бросала камни в воду. Это был Забини. Гермиона на секунду остановилась, не зная что делать. С одной стороны хотелось побыть одной, с другой, Забини ее уже заметил и сделал жест, призывая ее подойти. Решив, что первое не принесет никакой пользы, а второе может дать нужную информацию, Грейнджер решительно направилась к берегу. - Что, на уроках не сидится? - Как-то беззлобно спросил Забини. - Не мне одной. - Гермиона встала рядом и посмотрела на круги на воде, расходившиеся от последнего камня. Говорить ничего не хотелось. - Грейнджер, ты боялась за семью? - Да. - Простой и короткий ответ. Откровенничать с Забини не было ни малейшего желания. Где-то вдали в тишине туманного утра послышался крик совы. Парень вздрогнул. Поднял с земли еще один камень. Он передал холод рукам, отчего по телу прошла дрожь. И юноша, не задумываясь, кинул его как можно дальше в озеро. - Это маятник равновесия. - сказал Забини,- у Пэнси. - не отрывая задумчивого взгляда от кругов на воде. - Что? - Грейнджер переспросила на автомате, не успев осознать сказанное. - Он способен нарушить магическое равновесие. Его силу можно обратить против определенного рода, и тогда магия обернется против владельца. Можно направить против одного человека или проклясть всех его потомков. Все зависит от силы мага и его познаний. Ее семья хранит его с 1834 года, когда он был использован в последний раз. Тогда из-за стихийного выброса магии проклятого колдуна произошел мощный взрыв на одном из приемов, в котором погибла моя прабабушка и ее прадед. Думаю уточнять, насколько это темная магия нет смысла. - И ты хочешь его уничтожить? - Гермиона наконец поняла, чего так опасалась слизеринка. Но сейчас мозг, который обычно, получив новую задачку, спешил начать выстраивать различные теории, почему-то молчал. - Да. Думаю, объяснять почему, тоже не надо. - Не надо. - Подтвердила гриффиндорка. - Сегодня вечером, в девять в коридоре 97/497 третьего этажа в тупике за гобеленом. Я расскажу как. - Блейз был искренен и это было видно, ему было не плевать на Паркинсон и ее семью. К тому же такой артефакт действительно стоило уничтожить. - Хорошо. - Забини кинул в воду последний камень и пошел к замку. Гермиона поежилась от холода. За этот день нужно было многое сделать. И начать стоило с похода в комнату, чтобы забрать нужные вещи. *** Малфой и не думал, что за ночь можно так много прочитать. Лишь к утру он заснул беспокойным сном. Прямо с листом пергамента со списком того, что теоретически может помочь Грейнджер, в руке. Чертова Грейнджер, интересная загадка превратилась в серьезную головоломку. Причем на кону стояло слишком многое. Когда она не пришла на Чары, Малфой слегка заволновался, но когда она не появилась на Защите от Темных искусств, он всерьез испугался. Грейнджер не могла пропустить занятия. Тут же он упрекнул себя за такую шаблонную и глупую мысль, ведь после того, что она узнала вчера, это было неудивительно. Но на душе было неспокойно. Он постоянно скашивал взгляд к ее месту, словно надеясь, что упрямая гриффиндорка появится там. Но чертова Грейнджер так и не пришла. Малфой слышал, как Поттер и Уизел обсуждают, что скорее всего она приболела, но он знал, что причина не в этом. И понимал, что не сможет ничего сделать. Но следующей по расписанию была травология, которую он никогда не любил… *** Башня Гриффиндора встретила ее гробовой тишиной: все были на занятиях. Чей- то черный кот лежал на ее любимом месте. Живоглота нигде не было. Девушка поняла, что полукнизл опять сбежал на охоту. Но, после всего, что он пережил, он имел на это полное право. Призвав из своей комнаты бисерную сумочку, Гермиона вернулась в гостиную, после чего, ни на секунду не задумываясь, открыла дверь в спальню мальчиков. Найти мантию-невидимку и карту Мародеров в относительном порядке комнаты не составило труда. Гарри всегда хранил эти важные вещи в одном и том же месте. Девушка улыбнулась, заметив фотографию их трио на прикроватной тумбочке. Рядом с фото родителей Гарри. Она как зачарованная не могла оторвать взгляд от их счастливых улыбок. Это фото было сделано два года назад во время похода в Хогсмид. Они казались такими беззаботными, словно не было никаких проблем. Рон держал в руках большой леденец из Сладкого королевства, а Гермиона протягивала Гарри коробку с драже Берти Боттс. Из комнаты Гермиона вышла лишь через пять минут. Развернув на столе карту, девушка прикоснулась к пергаменту палочкой и прошептала: «Я замышляю шалость и только шалость». Привычные чернильные линии расползлись по листу, формируясь в карту замка. Осознав, что все чисто, и в нужном ей крыле не ходит никто из преподавателей, она решила не надевать мантию-невидимку, 98/497 поэтому просто положила ее в сумку, на случай, если та пригодится на обратном пути, ведь так как она прогуливала уроки, объяснять преподавателям ничего не хотелось. Миртл в туалете не было, чему Грейнджер была безумно рада. Прошептав своеобразный пароль, она, не раздумывая, прыгнула в темный проход. Одной в этом месте было не по себе, хоть Гермиона и знала, что о Тайной комнате знают лишь ее друзья и преподаватели. Но темное подземелье пугало, а хруст костей животных под ногами заставлял липкий страх окутывать каждую клеточку тела. За второй дверью мраморный пол. Темный. Холодный. Таким странным казалось сейчас, что именно здесь они с Роном ненадолго почувствовали себя вдали от битвы, как бы в безопасности. В этот раз такого чувства не было и близко. Хотелось как можно быстрее разделаться с задачей и уйти наверх, к друзьям, уютной гостиной и чистому осеннему небу. Василиск словно превратился в мумию. Его ссохшаяся кожа казалась ненастоящей, а темные, все еще виднеющиеся следы крови на ней казались пугающими отметинами неведомого проклятия. Гермиона решительным шагом подошла к раскрытой пасти и при помощи заклинания отломила один из клыков. Грейнджер в очередной раз подумала, что не стоило отдавать все, добытые в битве клыки Ордену, но тут же одернула себя, ведь те были прекрасным оружием для аврората. Они использовали их, когда надо было уничтожить темнейшие артефакты. Гриффиндорка быстро соорудила защитный купол вокруг клыка и положила его в сумку. Осталась последняя, но не менее сложная часть - выбраться наверх. Для этого девушка приманила метлу из недр сумки. Она купила ее еще летом, чтобы всегда носить с собой. Жизнь научила Гермиону быть готовой ко всему. Девушка перекинула ногу через древко и аккуратно приподнялась над полом. Грейнджер готова была поклясться, что был бы на ее месте Гарри или Малфой, подъем занял бы в разы меньше времени, но ее это не особо заботило. Почувствовав под ногами пол замка, она выдохнула и убрала метлу обратно в бисерную сумочку. Тайную комнату удалось закрыть не с первой попытки, нужное сочетание звуков все никак не хотело произноситься, но в итоге у нее получилось. Оставалось лишь вернуться в гостиную, дождаться встречи с Блейзом и обсудить дальнейшие действия. Гермиона была чертовски рада, что дело подвернулось именно в такой момент, оно занимало ее разум, не позволяя провалиться в пучину отчаяния. Гермиона дождалась перемены, а потом и начала следующего урока, проверила карту Мародеров и вышла в коридор. На верхних ступенях лестницы в глазах потемнело и пришлось остановиться, схватившись рукой за перила. Гермиона подумала, что надо бы дать себе передышку и еще раз проверить карту, но сделать этого она не успела, так как услышала сзади себя знакомый голос. - Грейнджер! - Драко и сам не понял, почему позволил проскочить нотке облегчения в голосе. Впрочем, это было не так важно. Девушка стояла перед ним, под глазами залегли тени, а губы были покусаны. Очевидно, ночь далась ей 99/497 нелегко. - Малфой. - Еле слышно выдохнула девушка. - Куда идешь? - Он и сам не знал что хотел услышать, наверное убедиться, что она не собирается прыгать с Астрономической башни. Впрочем, это было невозможно, потому что речь шла о Грейнджер, а такой поступок был совершенно не в ее характере. Впервые, пожалуй, Малфой был рад гриффиндорскому упрямству. - Это не имеет значения. - Гермиона пожала плечами. - Сегодня в кабинете рун. В девять. - Парень заметил, как она слегка вздрогнула от этих слов. - Малфой, я... я не думаю, что в этом есть смысл. - Ее плечи слегка опустились. - Да и к тому же, я не смогу. - А это еще почему? - Он мог бы подумать, что она не хочет бороться, но юноша слишком хорошо знал Грейнджер. Услышав вопрос, она колебалась пару секунд, после чего, словно решившись, ответила. - Я узнала, что за артефакт хранят Паркинсоны. - Зная Малфоя и его способность оборачивать ситуацию в свою сторону, она не стала вдаваться в подробности. - Что ж, в таком случае приходи в руны сразу после того, как разберешься. - Вот так просто он признавал ее право на сохранение тайны, не стремясь допытываться. В этом Малфой сильно отличался от Гриффиндорцев, которые порой умели быть слишком назойливыми. - Зачем тебе это? - Раньше она не решалась задать этот вопрос, но в ту секунду он сорвался сам собой. - Грейнджер, - Издевательские нотки в голосе. - Ты же уже и сама привела в своем мозгу десятки возможных причин, просто выбери для себя парочку. - С этими словами он развернулся и пошел по лестнице вниз, уходя от ответа. Впрочем, у него не было выбора, ведь он понятия не имел, что сказать. Пройдя десять ступенек, он, не оборачиваясь добавил. - В десять, Грейнджер, не опаздывай. |